DBH: The Infinity Of War

29 марта 2039 года Лагерь беженцев «Иерихон» 05:32:27 Маркус

Несмотря на то, что сейчас царило весеннее время года, Маркус наблюдал за иллюминатором поржавевшего судна лишь холодную осеннюю погоду. Дождевые капли соревновались наперегонки на оконном стекле, заставляя лидера девиантов переживать за одну из понравившихся. Порывистыми движениями вода стекала сверху вниз, постоянно меняя градусную меру своего направления. За пределами корабля голодно завывал ледяной ветер, так, что даже солнечные лучи, изредка выглядывающие из под свинцовых туч, более-менее тёплые, были не в состоянии хоть ненамного согреть замёрзшее тело. Андроиды, слава Создателю, не удостоились такой чести - постоянно испытывать то жару, то холод, мучиться от резких перепадов температуры, заливать в себя неимоверное количество воды летом и кутаться в шерстяное одеяло зимой. Однако, иногда это казалось довольно таки обидным, ведь им хотелось хоть раз по-настоящему это почувствовать, а не испытывать лишь эмуляцию того, что на самом деле ощущают только люди. Как же хочется быть живым... Маркус сидел на дубовом стуле лицом к спинке, облокотившись на неё обеими руками, и скучающим взором окидывал унылое заоконное пространство, но его размышления резко прервал внезапный удар входной железной двери по металлу. Стук был настолько сильный, что, казалось, затряслась вся капитанская каюта. Он даже не стал оборачиваться, в этом не было смысла - этикет на всём «Иерихоне» упорно не соблюдал лишь один андроид. - Почему ты никогда не стучишь? - обронил Маркус и тут же понял нетактичность своего вопроса, надеясь, что это прозвучало хотя бы вежливо. - Опустим формальности, Маркус, - сонный голос глухо отразился от стен каюты, успокаивающе действуя на нервы, - я имею право. Андроид почувствовал на себе тёплые женские руки, ласково теребя уставшие широкие плечи, на коих уже давно покоился весь тот груз ответственности за оставшихся девиантов. Большие пальцы круговыми движениями плавно массировали верхнюю зону лопаток, в то же время как остальные четыре едва касались ключиц. Её ладони были чересчур замёрзшими, что заставило мужчину вздрогнуть и окончательно пробудиться. - Норт… - любовно шепчет Маркус, вкладывая в свою реплику всю ту ласку и трепетные чувства, которые он испытывает к этой девушке, и взяв её правую руку в свою, целует её тыльную сторону. Господи, если бы это только могло продлиться вечно!.. Норт наклоняется к самому уху Маркуса, чтобы прошептать что-то в ответ. А может быть, съязвить? - Почему ты не спишь? - одними только губами ворожит Норт, но предводитель слышит абсолютно всё и продолжает целовать её правое запястье, забираясь всё выше и выше. Он был искренне рад, что такая недоступная и вспыльчивая девушка всегда была ласкова с ним и положительно отзывалась на любые его попытки защитить или успокоить её, что было недозволенно делать остальным. Маркус ощущал себя тем самым Маленьким Принцем, для которого Роза была единственна в своём роде, каждый раз убиравшая шипы, когда тот хотел прикоснуться к её тонкому стебельку и пробежаться пальцами по витиеватым лепесткам. - На улице ещё даже не посветлело, а ты уже на ногах, - она быстрым взглядом окинула своего парня и быстро исправилась, - вернее, на заднице. Да, бывает и такое. Несмотря на то, что Норт всем сердцем уважала Маркуса и до потери сознания им дорожила, всё равно она далеко не придерживалась романтики и всех этих розовых соплей в отношениях. Бывали случаи, когда трепетные поцелуи и "случайные" касания заходили слишком далеко, и она дипломатично пыталась уйти от таких проявлений любви, хоть и в то же время всей душой этого желала, всё же, женское начало иногда давало о себе знать. Норт также не сторонилась открытых выяснений отношений на виду у других андроидов, хоть все уже давно догадались, что между этими двумя проскочила искра. В общем, нередко она позволяла себе прервать ласки какой-то неуместной фразочкой, так, чисто из собственного принципа, но стараясь никоим образом не разочаровать Маркуса. - Может я просто хотел, чтобы ты спросила? - мужчина резко поднимается со стула, чем сильно пугает ничего не ожидавшую Норт, и теперь придерживает хрупкую девушку за талию, прижав к себе и смотря той прямо в глаза, изредка постреливая взглядом на красивые губки. В его действиях не было ни грубости, ни силы, ни похоти - лишь непоколебимое желание прижаться друг к другу телами и застыть в объятьях. - Где это ты научился таким выражениям, Маркус? - искренне удивляется она и кладёт ладони ему на грудь, слегка оттягивая пальцами воротник облегающей кофты, обнажая точёные ключицы. - Неужто стрельнул из моего лексикона? Лёгкая улыбка затрагивает лицо мужчины, наталкивая девушку лишь на одну верную мысль - он счастлив быть с ней. Неподдельно счастлив. Он игнорирует заданный Норт вопрос, сочтя его риторическим, и задал свой. - Чай, кофе, потанцуем? - Маркус немного взволнован, пытаясь отвлечься розыском фильма, в котором слышал это выражение. Быстрый поиск не находит ответа, но он и не расстраивается - его уже не так это интересует, ведь Норт уже готова дать ответ: - Да! Одной рукой Маркус нашаривает у себя на истрёпанном столе допотопный радиоприёмник начала нулевых, не в силах оторвать взгляд от своей возлюбленной, и включает первую попавшуюся волну. Немного скорректировав звук так, чтобы ни один из андроидов ненароком не вышел из состояния ночного стазиса, предводитель девиантов немного приподнял голову вверх, вскинул левую ладонь в воздух в приглашающем жесте, а правой продолжал придерживать Норт за талию. По радиостанции крутили спокойный джаз пятидесятых. Вот прозвучали вступительные фортепианные аккорды, за ним подтянулись сладко визжащие саксофоны, забасила виолончель… Это было так… атмосферно, чтоли. Честно, было плевать, какая мелодия будет звучать из динамик потрёпанного радио. Просто хотелось обыкновенного человеческого "давай побудем вдвоём". Чёрт, это же любимая песня Карла. Маркус быстро это смекнул, ведь его "отец" часто просил своего "второго сына" сыграть её фортепианную партию на пианино, стоявшего в большом светлом зале для приёма гостей на первом этаже. Он навсегда запомнил искрящиеся глаза художника, нередко слезившиеся, когда тот слушал эту мелодию глубоким вечером под два-три сниффера* коньяка. Карл так любит её из-за того, что это была та самая песня, звучавшая в прибережном французском кафе, познакомившая Карла с его будущей женой, когда они оба ещё не подозревали о всей той боли, которую они впоследствии переживут бок о бок под одной крышей. Каждый раз Маркус вглядывался не в электронный пюпитр, где быстро мелькали ноты, который и так не был ему нужен, ведь он знал мелодию наизусть; нет, он тонул в глазах своего художника, где всем телом испытывал все те странные любовные чувства, которые ощущала эта пара во время их первого танца. Так же сейчас и Маркус кружил в воздухе свою дражайшую девушку, первую и последнюю любовь, ставя на своё и её место Карла и Дженнет. Он очень хочет верить, что его отец искренне им гордится. Но ему не за что переживать. Маркус и Норт вовсю перемещаются по маленькой каюте, воображая себя приглашёнными на бал какой-нибудь королевой; постоянные шаги и повороты получаются уже неконтролируемо, сами по себе, а со счастливых лиц не сходит лучезарная улыбка. Там, где-то за пределами этого маленького мирка, за толстыми стёклами иллюминаторов, лежит совсем другая, чужая атмосфера со своими нескончаемыми дождями и завывающими ветрами, в то время как в небольшом корабельном отсеке сейчас будто и не существовало всего остального - Маркус наслаждался обществом Норт, а Норт - Маркусом. Песня подходила к концу. Андроиды застыли в объятьях, крепко прижавшись друг к другу, и плавно покачивали бёдрами, обессиленно перешагивая с ноги на ногу. Ещё пару мгновений они стояли так - Норт склонила голову влево, прислонившись ухом к груди Маркуса и прислушиваясь к равномерному биению его тириумного насоса, а Маркус положил свой подбородок девушке на макушку, прикрыв веки. Затем он робко протянул свою оголённую ладонь, словно спрашивая её разрешения на коннект с ней. - Я хочу тебе кое-что показать, - интригующе прошептал предводитель. Норт протянула Маркусу ладонь в ответ, оголив кожу. Они едва только соприкоснулись, отчего их ладони уже засияли лазурево-голубым цветом. Обоюдно прислонившись лбами, парень и девушка долго всматривались друг другу в глаза, наблюдая в них палитру эмоций - от светлых чувств к… не очень. У Норт такой переход случился слишком быстро. Она ошарашено отпрянула от Маркуса, будто и не знала его никогда, будто случайно прижалась к незнакомцу на улице, а потом догадалась, что обозналась. Она смотрела на него точно так же, как люди наблюдают картину измены, когда вовсе не подозревают этого от своего партнёра. И случается это именно тогда, когда ты, окрылённый чувствами, пребываешь в блаженном, мать твою, настроении. Маркус сначала не понял причину такого поведения Норт, а спустя пару мгновений его осенило. Воспоминание, которое он всей душой хотел ей показать, предательски подменилось на ложное. - Норт, я… - дрогнул голос Маркуса. - Что это сейчас было?!.. - тихо выплюнула Норт, делая особый акцент на последнем слове. - Я не хотел тебе показывать именно это, это какая-то ошибка, я не… - Что ты не…?! Норт разошлась не на шутку. Она быстро настигла Маркуса и впечатала того в стену, с силой толкнув кулаками в грудь. - То есть ты хочешь сказать, что ты предал «Иерихон» из-за меня, только потому что этот Перкинс пообещал тебе сладкую жизнь на воле со мной, сдав всех остальных?! - Норт разрывалась от сумасшедшей ярости, резко её обуздавшей, а от её былого настроения не осталось и следа. Она явно не переживала за то, что их могли услышать. Да и Маркус тоже. Он впервые запереживал за свою жизнь наедине с Норт. - Честно, Маркус, я в тебе разочарована. Ты хотел пожертвовать всеми иерихонцами ради меня одной? Я то думала, мы нашли лучшего лидера в мире, готовы были слепо следовать за тобой и кланяться в ноги, но мы ошиблись. Не такой нам нужен предводитель, Маркус. А мне не нужен такой парень. Маркус был подавлен и ошарашен одновременно. Он мог продумать находу миллионы вариантов тактик в бою, бездумно броситься под пулю, собственной грудью защищая товарища, но сейчас он не мог и слова вымолвить. Отчаявшись окончательно, мужчина бросился вслед за Норт. - Но ведь я люблю тебя и переживаю за… Он не успел договорить. Чёткий и точный удар женской руки прошёлся по правой щеке, вкладывая в свой жест отрезвляющее, разочарованное чувство. Норт впервые дала Маркусу пощёчину. Она с шумом покинула каюту, оставляя бывшего лидера девиантов в полном одиночестве, пассивно протирающего посиневшую от тириума щёку. Норт оттолкнула невесть откуда появившегося в проходе Саймона, и побежала вглубь по коридору. В ответ на его вопросительный взгляд Маркус лишь грустно ухмыльнулся.