Глушь терпкой ночи.

      Обусловленная тишиною ночь подкрадывалась за окном, нередко сменяясь пасмурностью и холодным ветерком, мерзко поддувающим капюшон. Опускавшийся на землю пух резко взлетал, ненароком прилетая в глазницы, впоследствии чего долго и мучительно страдаешь от противного ощущения. Подоконник, на котором сидит скелет, немного запотел, из-за чего пришлось чуточку поерзать. Сердце до ужаса странно колотилось, вглядываясь на улицу с комнаты, словно предчувствие какое-то, да и не просто типичная ему паранойя, а скорее как понимание странного существа, находящегося возле него. Это в простонародии зовется острой шизофренией с остаточным подвохом на прогрессивность заболевания. Обернувшись в сторону предполагаемого изнеможения, тот был прав. Перед взором возник блеклый братец, сдерживающий ладони на шарфе. — Папирус, не до тебя сейчас, — шикнув, Санс отвернулся обратно к окну, продолжая невозмутимо делать вид, что ничего не беспокоит, завершаясь, — явишься в другой раз. — Мне необходимо поговорить с тобой, — удручающе воскликнул призрак, вернувшись к положению глаз смотрящего в залитый дождем подоконник. Его голос не таков скрипуч как временами ранее, скорее как эхо полушепота среди млечной пустотности сознания. — Подождешь, — огрызнулся скелет, натягивая капюшон, стараясь не всматриваться в сторону появившегося так внезапно родного монстра, и тут вспомнил насчет странностей, а усмехнувшись, отдал должное омертвевшей коробке передач в голове, будто ею заправляет не он, а кто-то другой, — завтра можем побеседовать. — Твое дело, — как можно нежнее изъявил брат, потихоньку растворяясь с поля зрения. Ухватившись за лоб, Убийца лишь цокнул, вследствие чего истошно рассмеялся, придерживая ненормальную физиономию ближе к коленям, чувствую аромат заканчивающегося накануне проливного дождя. Тень от костлявой тушки медленно растекалась по месту сидящего, вызывая некую любопытность и, ощупав, задумался. «Не кажется, точно, — настает время вечернее, » — потерев ладонью место, куда падал свет для ее появления. Сложив руки в карман, Санс направился к любимой, и почему то неудобной кровати, как он ее называл при остальных, жалуясь на то, что матрас какой-то хиленький. Сил дойти до койки уже не было, от чего тот шлепнулся на коврик, лежащий рядом, доставая телефон для того, чтобы перезвонить тому, кто чертовски долго ждал, чтобы Убийца ответил. К трубке по ту сторону, словно прилизанной маслом, быстро приклеилась одна надоедливая муха. — Это ты такие звуки отвратительные издаешь или к тебе в динамик действительно насекомое залетело? — Конечно я, мог бы и не сомневаться. — Чего звонил то? — Хочу, чтобы ты наконец вышел из комнаты, все равно мы собирались в покер порубиться. — Для типичности случая того, что я выйду победителем? Спасибо, откажусь. — Не будь таким самонадеянным! — Если я и выйду, то первым делом я набью тебе морду, вездесущий идиот. — Жду с нетерпением! — наигранно крикнул в трубку Киллер, сбросив звонок. «Чертов придурок, мы буквально в одном замке сидим, » — сжав смартфон и, откинув его на мягкую часть подушки, разлегся звездочкой, уверяя, что это просто какие-то чудовищные помехи внутри черепушки.       Пакетики непримечательной субстанции валялись под кроватью, а в руках они были чертовски похожи на сахар, от чего подозрения сразу же отпадали, да и к тому же подписано было — экстракт сахара. Костяшки рывком успешно ошлифовали покрытие, и тот странный порошок посыпался в едва приоткрытую челюсть. Это было нечто. Ощущение восторженности и созерцания резко вдарили в полуживое состояние Убийцы, заставляя его потихоньку растворяться среди сюрреалистических животных, яркой комнаты, пылающей оранжевыми огоньками, и безусловно горького привкуса на языке, что чуточку отвлекал от прекрасного падения в страдальческие мечты.       Слюнки болезненно стекали по челюсти после пробуждения. Он оглянулся, но кроме кромешной тьмы он заметил, что лежит на кровати с запиской, оставленной на тумбочке под лампой. «Какого черта, у меня же дверь заперта была, вроде как, » — с ноткой судорожного волнения подумал Санс и, натянув капюшон, вытащил записку, разворачивая.

Необходимо поговорить насчет того, в каком состоянии ты был обнаружен.

Найтмер.

      Кажется, что это наихудший исход из представленных, в особенности случая того, что тот строго-настрого разговаривал со всеми по поводу тех или иных субъектов, например же, — вышеупомянутых наркотиках. Мало бы кто обрадовался если бы заметил, как кто-то, никто иной как чертовски живучий монстр, обдолбанный валяется на ковре с пакетиками в ноздрях.       Бессмысленно сопротивляться, да и к тому же давно он с ним не разговаривал с глазу на глаз, только вот чувство какого-то, публичного унижения, что-ли, мешающее нормально привстать и покончить с обязанностью. Если издалека вновь прозвучит хоть чей-то голос кроме того, что принадлежал Боссу, он клянется, с уверенностью пульнув пару костяшек в лицо мешающему.       О предательской субъективности шепнет тот, заходя в кабинет. Бумаги были отложены в сторону, вследствие появления ожидаемого гостя. — Присаживайся, — монотонно проговорил Лорд, вздохнув.       Перечить смысла не было. — Как обоснуешь то, что произошло пару часов назад? — сказал он, сложил руки в замочек.       Сугубо-плохое мнение ни о чем не рассказывало, лишь оставался вопрос на осадках сознания по поводу того, что был ли это в целом Санс, или же опять какой-то клон бездушный. — Отыскал запасы и воспользовался моментом, чтобы принять часть из них, — негромко выразился Убийца, зарываясь руками в карманы.       Ситуацией хуже, ситуацией мрачнее, если правда вскроется. — Каков был твой мотив для этого случая? — не сбавляя обороты, причитал Босс. — По возможности, закрытая дверь и хорошая погода, — с улыбкой отозвался неподалеку сидящий.       Смеркается пошарпанное сознание, заставляя слушать то, к чему давно привык. — Ты ведь помнишь то, что я запрещал вам портить свои тела? — тон голоса становился чуточку резче. — От одного раза ничего не разломится, как и от баночки безалкогольного, — он укоризненно присмотрелся к Найтмеру.       Случайность порождает безвыходность, а от нее самой уже не скрыться, неважно то или иное, суть такова, что зависимостью тело разрушить легче, чем инертностью. — Тебе трудно услышать мои слова? — злостно изъявил Лорд.       Апатия не спасет, нужно выбираться собственными силами. — А что, если да? — шикнул Убийца, натягивая капюшон.       Привлечение внимания — знак беспомощности со стороны любого, кто осмелится на такое. Если же молчать — на себя беду навлекать. — Я могу повторить громче, чтобы это до тебя дошло, — сказал Босс, потирая запястья.       Как глупо так бессовестно выеживаться с чьей-угодно стороны. — Рискните, — нарочно выпалил Санс, оскалившись.       Вектором подтянув холодное тело подчиненного к себе, Найтмер грозно вглядывался в его мечущиеся глазницы, словно вместо него был кто-то другой. — Доигрался? — переспросил тот разваливающегося в промежутке слизи, от которого ненавистно пахло страхом и безалаберностью. Тело сокомандника было откинуто на кровать. — Такая боль очень напоминает удушливую магию, особенно ту, что норовится выскочить из-под костлявой шеи, — усмехнулся Убийца и, резко откинулся к теплой части постели, покрываемый болезненными укусами, чуть ли не облизываемый во всем теле.       Это чувство, чувство унижения продрогнуло по всей возлежащей тушке, охватываемой сладкой эйфорией. Ладони нежно окутывают дряхлые кости, забирая частицы из омертвелости с собою, унося подальше, куда-то в свой мирок, в районе груди, куда глазницы не успеют присмотреться. Бездумно затягивая ребра друг к другу, пока не послышался тихий хруст, Лорда не волновало ничто, кроме потешения страхом, разливающимся по костям болезненно-лежащего. Руки шлепнуло в знак остановки, мол, прекрати кривляться, существо ненормальное. Локти дотошно стягивало чувством беглости от реальности, выжимая все, что только оставалось из комка чувств. Радость от великодушности Босса была стерта в памяти напрочь. Это больше не было какой-то страстью, это просто боль. Боль от всего, о чем не хотелось вспоминать. Позади Лорда возникла та знакомая фигура. — Ты сможешь поговорить со мной потом, да? — странным взглядом осмотрел Папирус своего брата. Убийца помотал головой, понимая что проигрывается всегда, вновь и вновь, пока он не замечал.

Чертов цирк собственных желаний.