Драбблы с Айзавой

      Строгая история Китая; невероятные изобретения Германии; ужасно жестокое и безжалостное отношение к рабам. Через обычные уроки вся история мира проходила на нудных занятиях в понедельник.       Ласково и с небольшим блеском в глазах учитель страстно рассказывал новую тему, рассматривая каждого сидящего ученика в поиске очередного бездельника. В этом классе всегда можно было заметить такой увлечённый и внимательный взгляд, что кажется не сводил внимание ни на секунду. — …Эм, раз так… Кто может сказать, в каком году был издан указ о закрытии Японии? — осмотрев весь класс, её взгляд упал на одного весьма заинтересованного ученика — Айзава, ты можешь ответить на этот вопрос? — А… — он медленно привстал, начиная, казалось, искать ответ на полу, то ли пытаясь не заснуть в стоячем положении.       Несмотря на то, что он внимательно прислушивался к каждому слову своего милого учителя, мальчик не мог ответить на любой стандартный вопрос. Такое всегда удивляло девушку, ведь каждый письменный тест и проверочную работу он делал на положительные баллы, что давало намёки на списывание, но такую странность она объясняла сильной застенчивостью паренька. — Эх, Шота, Шота… Опять в облаках летаешь… Ладно, продолжим.       Понедельник был самым ужасным днём в жизни ленивого, желающего поспать Айзавы. Но почему-то с некоторых пор он до жути рад встать на первый урок и внимательно, даже не засыпая, слушать рассказы учителя. Но почему же, он каждый раз не может ответить на вопрос, на который знает ответ? Почему при любом разговоре с учителем его язык заплетается, а все известные ему слова внезапно пропадают из головы? Какого чёрта его обычное и банальное имя так нежно звучит из её уст?       Звонок звенит, а вместе с этим заканчивается очередной урок по истории. — Эй, Айзава, я хочу видеть тебя после уроков у себя в кабинете. Нам нужно поговорить, — уже собираясь уходить, сказала учительница. — Понял?       Мальчишка кивнул, лишь рассматривая её сонными глазами. Он понимал, что скорее всего его будут отчитываться за неспособность ответить, а может и найдут куда более ужасные причины отчитать, но в груди зародилось тёплое чувство, что ему нужно вновь встреться со своей учительницей. — Эй, чувак! — так же громко, как и обычно крикнул Хизаши своему товарищу. — Почему ты не ответил? Ты ведь знаешь ответ. — Неважно… — Да тут всё ясно. Я давно понял, что ты втрескался в нашу училку! — достаточно громко сказал синеволосый парниша, который явно светился от сказанного.       У Айзавы кольнуло в сердце. Сказанное его другом, так и ещё так уверенно, просто ломало все его попытки перестать думать об этом. — Что за глупость ты говоришь?! — он, казалось, прямо сейчас готов ударить своего однаклассника, пожирая его взглядом. — Бро, спокойно! — встал между друзьями желтоволосый пацан. — Да и, Шота, мне кажется, он прав… Я тоже приметил, как ты смотришь на неё.       Кто может знать Айзаву, лучше чем Айзава? Конечно, его друзья, что видимо сумели полностью изучить его за время их общения.       Айзава просто не хотел обсуждать эту тему с товарищами, поэтому прежде чем вскипеть от злости, он вышел из кабинета, но, переглянувшись, его друзья лишь последовали за своим Шотой. — У нас, кстати, очень красивая учительница по истории, не замечал? — сложив ладони на затылке головы, протянул Хизаши откуда-то сзади. — Да-да, я не удивлюсь, если в неё кто то влюбиться… — продолжил тему Ширакумо.       Они говорили громко, так, чтобы их уже злой друг мог спокойно раслышать их разговор. В диалоге этих двоих можно было услышать нотки юмора, что видимо говорило о том, что парни собирались постебаться над своим другом, ведь на их памяти это первая любовь Шоты, что не должна была пройти мимо них. — А ещё, я, кажется, знаю одного такого…! — Да ты что?! Кто же это может быть?! Стой, дай-ка подумать… — Агрх! Вы можете прекратить?       Айзаве явно не нравилось то, что они пытались сделать. Он не хотел признаваться даже себе, что такая взрослая, уже скорее всего занятая девушка ему так нравится. Ей было явно больше двадцати, хотя свой настоящий возраст, она никогда не говорила, отшучиваясь на эту тему, но даже так ему явно уже ничего не светило. — Да ладно тебе, бро. Мы рады, что тебе хоть кто-то нравиться, да и она действительно красотка. — Не несите чепухи, она намного старше меня, что в этом хорошего? — уже слегка давая слабину, ответил Шота, хмуро оглянувшись через плечо на идущую за ним по пятам парочку. — Что? Неужели тебя это остановит?! Подумаешь, разница там в лет десять, ну или больше. Тебя не должно это волновать! Любовь это круто, и я готов тебе помочь!       Айзава слегка завидовал Ширакуме. У того не было запретов на жизнь и он делал то, что хотел, забивая на всё моральные нормы и принципы. Но Шота был не таким. Он был реалистом, что уже давно просчитал все шансы на взаимность своих чувств, и даже в мыслях положительный ответ звучал странно. — Мне не нужна помощь! — Да ладно, бро! Не попробуешь, не узнаешь! Ты ведь сегодня идешь к ней в кабинет, так и скажи ей, что чувствуешь! — громко протянул блондин, блеснув широкой улыбкой.       Хизаши, он был тем, кто мог сотни раз терпеть поражение, выслушать отказы, но ни разу не сдаться. Именно поэтому он сейчас общается с ним, но сможет ли так же Айзава после отказа от неё? Сможет ли он спокойно смотреть ей в глаза, после того, как она узнает его скрытые чувства? Он не знал, и это пугало. ***       Весь день они метались от Айзавы до учителя англиского, выведывая нужную информацию. Оказалось, что у неё никого нет и на примете тоже. Брюнет стало легче, но уверенности информация так не придала.       Оставшись наконец с самим с собой, спрятавшись подальше от надоедливых друзей, он решил разобраться в своих чувствах и подумать о том, что действительно чувствует по отношению к девушке.       В его мысли сразу забралась до жути милая улыбка и яркий звонкий смех, что казалось, слегка сбивал его вечную сонливость. Её голос, который он пропускал через уши, полностью забивая на то, в чем смысл сказанного, наслаждаясь им, как музыкой. Глаза, что заставляли чуть вздрогнуть от каждого взгляда в свою сторону. И ужасная боль, когда он видел, как она мило болтает с другими мужчинами, как хвалит другого ученика… — Черт… Она мне действительно нравится, — сжав ткань школьного пиджака возле сердца, произнёс шёпотом раскрасневшийся парень.       Как обычные понедельные уроки смогли зародить в нём такое тёплое чувство? Почему он должен был испытывать такие эмоции к девушке, с которой он явно не сможет быть вместе? Это было очень жестоко. ***       Солнце начинало садиться, а многие студенты Юэй собирались домой, чтобы расслабиться после очередного дня, но не Айзава. — Чувак, удачи! Мы будем ждать тебя возле речки! — Ага, удачи!       Удача. Она явно не могла помочь ему, да и собирался ли он вообще признаваться ей? Сможет ли он выдавить хоть какое-то оправдание на свой счёт?       Учительская дверь, почти все боялись пройти через неё. Она никогда не предвещала ничего хорошего для ученика, а в этот раз волнение, казалось, превышал всевозможную шкалу. Руки сильно вспотели, а в горле был невидимый комок. — Я войду? — постучав, спросил парень.       В кабинете было практически пусто, но два учителя всё ещё находились там, работая над какими-то бумагами. Это смутило парня, ведь он совсем не расчитывал на лишние уши, но видимо, такова судьба. — О, Айзава! Проходи.       Под лучами вечернего света её лицо казалось особенно спокойным. Она всё ещё внимательно глядела на документы в своих руках, после чего осмотрела внешний вид Айзавы. Он сглотнул. Его ноги казались до жути ватными, будто кто-то только что заменил нормальные ноги из плоти, на пару конечностей какой-то плюшевой игрушки… — Так, я бы хотела поговорить. Не стоит так волноваться, я не буду тебя ругать. — мило улыбнулась ему учительница.       Его сердце затрепетало. Он лишь сильнее нахмурился, пытаясь не выдать себя странной улыбкой, которая приследовала его каждый раз, когда он о ней думал. — Угу… — через силу выдавил Шота. — Знаешь, ты можешь спокойно говорить со мной. Я учитель, а значит, твой друг. Я вижу, что ты сильно переживаешь, когда отвечаешь на мои вопросы… Тебе некомфортно со мной?       Каждый учитель в Юэй имел свою методику преподавания и воспитания. Её же заключалась в том, что каждый ученик был её другом, с которым она могла спокойно говорить на любые темы, но не забывая о строгости. Девушку любили все, она была самой молодой среди коллектива, поэтому со многими она была на одной волне. — Нет… — Раз так, посмотришь мне в глаза?       Она просила невыполнимого, это было ужасно сложно для маленького Айзавы. Её красивые, такие манящие глаза, казалось, слегка щипали глазницы парня.       Он всё же поднял на неё взгляд, что полностью сломило его попытки спокойно дышать. Она была очень рада тому, что он сделал хотя бы первый шаг в их дружбе, а Айзава пытался лишь придумать, как не спалить свои красные уши. *** — Йоу, чувак! Как всё прошло? Ты ей признался?       Айзава взглянул на синюю реку, пока его темные шелковистые волосы качались на ветру, а после лишь тяжело вздохнул. — Нет. Я не смог… — Ничего, у тебя явно будет много шансов! Мы устроим вам свидание, а после… — Не нужно, я сам с этим справлюсь.       В этот раз на его лице была невольная тоска, перемешанная с серьёзностью. Весь его вид говорил, что прямо сейчас ему лучше самому решить эту проблему, а может и исправить огромную ошибку в его жизни. ***       Прошло пол года, но не прошли чувства маленького Айзавы. Даже наоборот, казалось, они выросли до ужасных размеров. Он мог спокойно смотреть ей в глаза, но стук его юношеского сердца говорил о многом.       Девушка старалась расположить его к себе, начиная разговоры на любую тему или же прося о помощи своего ученика, и ему было не в тягость. Он хотел как можно больше времени находится с ней, как можно больше слышать её голос. Мог ли он признаться, что был бы не против оставаться на второй год, чтобы видеть её ещё больше. — Ну, ребята, я была рада вновь рассказать вам новую тему урока, но это был наш последний урок. Я надеюсь, что вам нравилось ходить на мои занятия, хоть они и были в понедельник утром. На следующей неделе я уезжаю в США, так что будем прощаться…       Многие стали задавать различные вопросы по поводу поездки их любимого учителя, но не Айзава. Казалось, в тот момент его мир рухнул. Ему было больно принимать то, что больше не будет утренних уроков истории; что больше не будет этой милой улыбки и мягкого голоса; что его любимой не будет рядом.       * Что? Почему? Почему она уезжает?! *       Все разговоры стали лишь шумом на заднем плане, полностью заглушенные его собственными мыслями. — Чувак, это твой последний шанс!.. — Да, если ты не признаешься сейчас, то это будет провал всей твоей жизни!       Действительно, что он мог потерять теперь? Она всё равно скоро уедет, и они больше никогда не встретятся, но тогда зачем ему говорить? Смысл этого безнадёжного признания? — Эй, Айзава! Не мог ты мне, как обычно, помочь донести учебники?       Она всегда просила его об этом, даже если материалов было мало, это был лишь способ найти причину поговорить с ним.       И вот, те же длинные коридоры, по которым он с трудом шагал каждый день, теперь казались до жути короткими. Эти пять минут до учительской пролетели, как одна секунда. — …Эй, Шота? Ты в порядке? * Я… я смогу! * — Нет. Я не в порядке. — У тебя что-то болит? Если тебе нужно в медпункт, почему ты сразу не сказал? — Мне не нужно туда. Я… Я хотел сказать, что мне очень больно, потому что вы уезжаете…       Девушка была одновременно удивлена и тронут сказанным таким немногословным мальчиком. Он не выглядел, как кто-то, кто мог бы сказать подобное, но это было милой чертой его характера. — Ох, мне тоже больно от этого. Вы все просто замечательные ребята, и я буду сильно по вам скучать. — Нет, Вы не поняли. Я буду скучать по Вам, потому что… Потому что Вы мне нравитесь. Я люблю Вас, — он сказал это тихо, но смотря прямо в глаза своему учителю, что застал её в расплох.       Женские очи округлились от услышанного. Да, это был не первый раз, когда кто-то из учеников ей признавался, но то, что такие чувства испытывает этот темноволосый мальчик, она даже и не думала.       А его сердце прямо сейчас готово было вылететь из тела, сделать пару пируэтов в воздухе и станцевать польку. Лицо выглядело, как алый шиповник на ветке куста. — Это… Очень неожиданно. Но думаю, ты понимаешь, что мы не можем быть вместе? — Да… Я и не думал о подобном.       Он лжёт. Даже маленькая капелька надежды приследовала его мысли. В груди стало больно, а болезненное чувство заполняло каждый сантиметр его тела. — Знаешь, я обычно такое не говорю… Но, если у тебя всё ещё будут ко мне чувства в следующий раз, как мы встретимся после моего отъезда в Штаты, то я буду не против сходить с тобой на свидание.       Такое заявление было очень неожиданным для Айзавы. Мальчик не расчитывал даже на крупицу положительного ответа на его чувства, а такое было немного странно. — …Не думаю, что я найду себе парня в США. Не люблю американцев, да и буду думать о карьере. Сейчас у нас не получится, меня за решётку упекут, но если годиков через десять, ты всё ещё не найдешь себе девушку, а я себе парня, то думаю, можно будет и попробовать… — Вы… Вы обещаете? — Конечно! О, а вот и кабинет, ну что же, спасибочки! *** — Айзава-сансей, вы мне нравитесь! — Прости, я не разделяю твои чувства, да и я не могу быть с ученицей. Иди лучше учи уроки.       Кто мог бы подумать, что угрюмый, злой и небритый учитель тридцати лет, мог нравится хоть кому-то, но нет, он имел достаточную популярность среди студенток академии.       Он был холост и не имел даже девушки в свои годы. Прощание с первой любовью до сих пор терзает его память. Айзава Шота вырос, он больше не чувствует стука в сердце при воспоминании своей милой старой учительнице, но любой напоминающий о ней сон, не выходит из его головы несколько дней. — Ух, и почему эти первокурсницы такие… — он бы хотел сказать, что они странные и глупые, если бы сам не был таким в юности. — Hello, простите, не подскажите, где здесь приёмная?       Мужчина стал оборачиваться к источнику звука, как увидел до жути знакомое лицо. Ну да, как он мог забыть её даже слегка постаревшую, немного уставшую, но такую же прекрасную, как раньше.       Он вновь почувствовал себя маленьким мальчиком, который не может ответить на вопрос, на который знает ответ. — Я была здесь давно, так что совсем не помню куда идти.       Она была, как история, которую невозможно забыть. Сердце вновь почувствовало тот ритм, что и больше десяти лет назад. Их глаза встретились, и он сделает всё, чтобы вновь увидеть их завтра.