Я в этом мире главный актëр

      Происходящее с собой Ярослава могла назвать простым: «Из грязи в князи, чтобы обратно вернуться в село». Переродилась из обычной бедной студентки в графиню, с поместьем, слугами, а по итогу оказалась где-то в Мухосранске.       ...ну, может быть, с Мухосранском она загнула. Но если сравнивать с предыдущим местом жительства, то разница была на лицо.       Зато здесь было чистенько, тихо. Не хата, а мечта интроверта — край города, гопота не водится, людишки лишний раз не шастают... Из минусов то, что снова приходилось убираться и готовить самой — обслуга то распущена. В принципе, ничего сложного в этом не было. Только вот иногда скучала по усатому дядьке-дворецкому... А в остальном, ну. Она же взрослая женщина, да? Ой, и что, что восемнадцать? Телу то все двадцать восемь с хвостиком.       Чтобы убедить саму себя в пригодности к выживанию, по переезду Ярослава попыталась встать за плиту. Приготовить что-нибудь вкусненькое. Звучало как вполне себе неплохая неплохая мысль.       Надыбав специй — почему тут нет хмели-сунели? опять ей изобретать? — приступила к готовке. Чуть не отрезав палец, обматерив пятиэтажным магию, на которой здесь работала плита, и спалив волосы на руках, у неё получился вполне сносный борщ.       Почему борщ?... Что за глупые вопросы. Ребенка нужно просвящать в культуру матери, а тут, считай, с козыря зашла.       Лукас, потыкав ложкой красную жижицу и скукурузив рожу, с надменным отвращением вынес вердикт: — И это еда...? Я не собираюсь травиться этим. — Ахуел? — Не сдержалась, матернувшись. Ярослава пыталась браниться при нём как можно реже, ведь семилетний пиздюк запоминал все запретные слова, а потом использовал против неё же. — Ты даже не попробовал. — Так тут по одному виду ясно, что хуета полная.       Вот, о чем она и говорила. — Опять ты...! — Вскрикнула, чувствуя, что нервы окончательно сдают. И, кинув фартук на стол, оставила за собой последнее слово. — Если такой умный, то готовь сам.       Лукас посмотрел на неё, как на идиотку, а потом, высокомерно задрав нос, заявил: — А приготовлю. И точно не такую бурду.       То, что ребенок иногда имеет свойство себя переоценивать, она знала. Но тут — интереса ради! — решила отдать кухню в его пользование. Пусть делает, что хочет. Борщ ему, видите ли, не понравился...       Как оказалось, сын сказал — сын сделал.       Не известно какими магическими манипуляциями или сатанинскими чертежами, но Лукас умудрился сварганить и легкий суп на первое, и мясо на второе, и... Слава богу, компота не было.       Посмотрев на это гастрономическое явление, которое предстало перед ее глазами, у Ярославы был только один вопрос: — А для запеченой утки ты где рыжиков в городе набрал...?       Лукас неоднозначно пожал плечами: — Я вообще не был уверен, что грибы не ядовитые. Хотел на тебе проверить.       Ясно.       Маленький талантливый выблядок. Вроде бы и марти-сью — даже в детстве достигает успехов во всем, за что бы не взялся — а вроде и характер настолько гадкий, что остальные достоинства как-то теряют смысл.       В голове появилась пометка о том, что следует купить книгу с названиями грибов и научить его, чем отличается шампиньон от мухомора. Так, на всякий.       А деньги на покупку всего, что хочется, у неё были. Пока. Продав поместье, драгоценности, ненужные платья и погасив долг, у неё осталась ещё куча денег. На часть из них был взят этот дом, а остальное осталось на бытовуху. Плана дальнейших действий, как таковых, у неё не было.       Как говорил один мудрый человек: «Мой план на жизнь это пойти в морской флот в качестве гадалки, потом податься в проститутки, найти папика и жить счастливо. Ну, или просто стать наркобароном». Его цитаты спасали Ярославу во всех случаях жизни, хоть и личность философа стерлась из памяти. Вроде, ОБЖшник...?       Да, ей стоит найти работу, ведь деньги имеют свойство кончаться, что бы там не говорил великий мудрец. Но не горит это дело, ладно? Да и риэлторов здесь еще не изобрели.       Мысль организовать собственную контору по продаже недвижимости была настолько грандиозно-соблазнительной, что даже утомительной. Нет, не нужна ей такая ответственность. Вон, лучше огурцы сажать да приносить в мир великие изобретения. Стремянку, например.       Или детские нарукавники для плавания.       Тот случай произошел чуть позже, как они заселились в новый дом. Лукас тогда ещё дулся сильно — прошлая пристройка в поместье ему, видите ли, нравилась больше. А тут — какой ужас! — из-за ограниченных квадратов пересекается с матерью больше одного раза в день.       Помнится ещё, когда она попросила Лукаса помочь перенести некоторые вещи на второй этаж, он нахмурился, словно его обидела сама жизнь, и щелчком пальцев поднял в воздух. Не вещи, а мать.       «И снится нам не рокот космодрома...» блять. И ведь отказывался опускать до тех пор, пока она не стала, левитируя под потолком, кидать в него заколки.       Когда его злость, связанная со сменой места обитания, пошла на спад, Ярослава примирительно предложила ему прогуляться вместе. Она слышала, что где-то здесь, рядом, был ручей. Почему бы не сходить, не посмотреть? Полюбоваться видами, поискать рыбные места там...       Лукас, словно делая ей одолжение, согласился.       Ручеек и правда оказался красивым: кристально-чистым, не загрязненным людьми и с видом на густой еловый лес. Вода — теплая, воздух — свежий, цветочки — цветут. Только камышей видно не было. Непривычно. Зато плоские камушки, словно тропинка, змейкой шли поперек неё. В теории, это могло служить переходом жителей с одного берега на другой, но проверять не хотелось — скользко.       Лукас, мелкий гаденыш, умчался вперёд, да к ручью. Конечно, Ярослава не сомневалась в его благоразумности — ребенок-то не из тупых, для своих семи лет — но все равно крикнула в след: — Осторожнее! И по камням не ходи!       Угадайте, что он сделал. Да-да. Чисто из вредности.       Ребенок высунул язык и с походкой первооткрывателя пошел туда, куда ему сказали не идти. И поскользнулся. И картинно упал — прям обложка блокбастера. И чуть не утоп, но слава богу, мать была рядом и достала идиота со дна за шкирку.       Звание: «самого невыносимого кота Обелии» за Лукасом закреплялось все больше. И как Атанасия с ним сошлась, а потом и вечность вместе прожила...? Вот он, пример мученика, а не эти ваши Будды.       «А может, его в Башню магов сбагрить, чтобы хуйней не маялся?» — думала, высушивая волосы ребенка полотенцем после падения в ручей. Тот жмурился, фыркал, пытался вырваться, но она не давала ему сбежать.       Звучит как вариант. Только маловат ещё. Да и не вывезут его маги из башни... Вернут обратно со слезами и мольбами больше не выпускать к людям.       Поэтому она пыталась заняться его магическим образованием сама. Ну, как пыталась... Купила книгу про магию — вместе с путеводителем для грибников — и заявила: — Читай, изучай, я в тебя верю. Но без меня.       А что? Ярослава сама в магии сама была не лю-лю, а у Лукаса на самостоятельном обучении шанс придти к успеху был на уровень выше. Читать-то умел, а дальше разберется.       Был один раз, когда она вмешалась в процесс самообучения ребенка... Только все кончилось швырнутой в стену книгой, подожженым столом и криками: «СУКА, ДА Я САМА НЕ РАЗБИРАЮСЬ В ЭТОМ, ЧТО ТЫ ОТ МЕНЯ ХОЧЕШЬ?!» и «ДА ДАЖЕ ЕСЛИ Я НАЧНУ ЭТО УЧИТЬ, ХУЙ В НОС КАКОЙ ПРОГНОЗ, НИХУЯ У МЕНЯ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ!».       В общем, попытки были. Да всплыли, как и Лукас тогда, в ручье.       Ах, да, точно. Пометка в голове номер четыреста двадцать три: изобрести нарукавники...       В остальном, их деньки, проведенные здесь, были весьма мирные. Она, Ярослава, гуляла по городу, сидела в библиотеке, держала дом в чистоте; он, Лукас, бесил её, матерился, готовил с помощью магии и учился. Вроде как.       У Лиленны на локте висела корзинка с продуктами, весело качаясь туда-сюда, в такт её неспешным шажкам. Сегодня день был особенно плодородным. Успела и на рынок сходить, и с продавцом поспорить касаемо цены, и в библиотеку за новым романом зайти... В такие моменты она понимала, что решение продать поместье было не таким уж и плохим — все-таки, раньше выходить на улицу было сложнее.       Зайдя в дом и убрав все, что выторговала, по местам, она поднялась в комнату к Лукасу и натурально ахренела.       Весь стол — да, тот самый, который поджигали — был усыпан золотыми монетами. Нет, не так; золотыми монетами. И над златом, а-ки Кощей Бессмертный, с лицом высшей сосредоточенности, сидел Лукас, создавая из магии для них новых товарищей.       Лиленна на секунду зависла, не хуже компьютеров старого поколения.       Куда-то не туда его обучение зашло... Ярослава же ему давала книгу: «магия для чайников: что это такое и с чем едят». Едва ли там был сказан способ создания фальшивых денег.       Ладно, откидывая все нюансы, она была рада. Это же деньги, пускай и ненастоящие, но все же! Теперь не придется искать работу! — Лукас! — Ярослава подлетела к сидящему сыну и схватила его за плечи, горящим взглядом смотря в глаза. — Ты моя золотая антилопа!!!       Он с недоверием скривил лицо и попытался отодвинуться назад: — Не будешь меня ругать?... — Нет, конечно. За что? — Ты ведь в курсе, что это незаконно? — И? — Она весело усмехнулась, словно сын сказал полную глупость, — Пока никто не знает, законно все. Да ты же...! Теперь столько возможностей!       Лукас убрал со своих плеч её ладони, холодно произнося: — И что теперь? Продашь меня в рабство, чтобы я деньги всяким аристократам колдовал? — ...нет... — Медленно, все еще не понимая, что за бред он несёт. — Понял. — Он задумчиво кивнул. — в сексуальное рабство. — Да тебя никто не купит!... — Уже откровенно растерялась мать.       Лукас спрятал лицо в руках, а его плечи мелко затряслись. Он что... Ржет? Издевается над ней, гад! — А что. Ты же наркоманка. Кто знает, что ты сделаешь со мной? — Все еще смеясь, смахнул слезу с уголка глаз. — Что? Откуда такой бред?!       Лукас спрыгнул со стула, стуча ботиночками по паркету и направляясь к выходу из комнаты: — Да ты уже полгода как под кайфом. Ведешь себя по-другому, добрее и тупее стала. Я же не идиот, чтобы не заметить.       И, пережде чем оставить её в комнате одну, он подмигнул, держа руку на двери: — Но лучше оставайся такой и дальше — новую тебя я хотя бы могу терпеть. Продажная женщина.       Дверь с хлопком закрылась. Порыв воздуха, вызванный им, всколыхнул её бирюзовые волосы. Ярослава, словно в мареве, проморгалась, а затем остановила взгляд на столе. Монеты, разбросанные по нему, сияли в солнечных лучах, словно и не фальшивые вовсе. Рядом же лежал мятый листок, с корявой детской надписью: «... и, спустя множество неудач, четырнадцатая попытка создать деньги завершилась успехом».       Она, весело прищурив глаза и скрыв губы ладонью, тихо засмеялась.       Все-таки, этот несносный ребенок — её лучшее вложение нервов.