Летний лагерь

«Да, Фурихата-кун, мне уже легче. На выходных, снова приеду в Токио: р» Новый смайлик? Фурихата улыбается: хороший знак. «Здорово! С нетерпением буду ждать:)» «Мне бы хотелось познакомиться с твоей мамой.» А вот это уже не очень хороший знак. Фурихата начинает изрядно нервничать, потому что «хотелось бы» для Акаши, тоже самое что и «сделаю». А до этого, конкретного «сделаю», как считал Фурихата, ещё было далёко. «Акаши-кун… Может не будем пока торопиться?» «Ты не хочешь знакомить меня со своей мамой?» Фурихата рад, что сейчас Акаши в Киото, и он не чувствует этой угрожающей ауры, что давит на всю душу сразу. Хотя, какие-то отголоски всё же проходят по коже. «Нет, нет! Дело не в этом» «В чём тогда?» Отвечает мгновенно. Видимо, знал, что он напишет именно это. «Прости, Акаши-кун, но она не знает о наших отношениях… Да и о моей ориентации в целом. Я просто даже не думал, как ей сказать…» «Ясно.» Фурихата закусывает губу. Обычно, это ёмкое слово означало, что Акаши не очень доволен ситуацией. Впрочем, и Фурихата не в восторге. «Спокойной ночи, Фурихата-кун.» Без смайлика. Неужели он обиделся? Фурихата совсем этого не хотел. «Спокойной ночи, Акаши-кун» *** Фурихата уже достаёт последние деньги из заначек, только бы взять первый билет до Киото. С того самого четверга, Акаши не отвечает. Фурихата объяснялся, извинялся и просил войти в положение, но кроме просьб об оплате баланса и сообщений от Куроко, не приходило ничего. Он очень надеется, что эта не одна из тех ошибок, которая разрушает отношения. — Коки, — позвала мама из другой комнаты, а затем лениво зевнула. Положив деньги в карман, он вышел к ней, — Я ночью не могла уснуть, поэтому, завтракаем сегодня по-королевски. — Ма-а-ам, — неуверенно начал он, — Тут такое дело… В общем, я думал сегодня снова поехать в Киото. Женщина удивлённо приподняла брови. — Опять? Твоему другу не стало легче? Фурихата почесал затылок и виновато улыбнулся. — Я думал, что он приедет ко мне, но он, видимо, не мо… Раздался звонок в дверь. Фурихата-сан открыла её и удивлённо взглянула на пришедшего. — Здравствуйте. Вы, наверное, Фурихата-сама? Фурихата вспыхнул. Непонятно, было ли дело в Акаши, что так умело спрятал свой хищный нрав под вежливой улыбкой, то ли в том, насколько удивилась мама, то ли в ситуации в целом, но он почувствовал себя неловко настолько, что еле удержался на ногах. — Да, а вы наверное к Коки, — она улыбнулась, но слегка натянуто, — Не познакомишь нас, Коки? Язык забыл все слова, что явно рассмешило Акаши. Он положил пакет (скорее всего, опять с завтраками) на стол, своими глазами въедаясь в Фурихату. — А, вы, случайно, не тот самый друг из Киото? — догадалась женщина, видимо, вспоминая всех друзей сына, — Признаться, на лица у меня память отвратительная, но ваше я бы навряд-ли забыла. Несколько секунд Акаши продолжал смотреть на Фурихату, доводя того до белого коления. После этого он легко улыбнулся и перевёл взгляд на Фурихату-сан, будто и не пытался напугать её сына до смерти. — Да, я тот самый друг. Сейджуро Акаши. Очень приятно познакомиться, Фурихата-сама, — он поклонился. Женщина взглянула на сына и неожиданно засмеялась. — Господи, он хотел сегодня снова поехать в Киото: если честно, у него было такое озабоченное лицо, словно там его девушка умирала. — Ма-ам, — тихо пробубнил Фурихата и в край смутился. — Я ведь подумала, что действительно так. Но вот вы здесь, и я даже немного разочарована тем, что всё-таки ошиблась. В конце концов, у меня в его возрасте… — Мам! — буркнул красный до кончиков ушей Фурихата. — Ладно, ладно. Я Фурихата Вараи. Мне тоже очень приятно с вами познакомиться. На столе было много всего, что слегка озадачило Акаши. Он был уверен, что Фурихата его не ждал, а так они наверняка не завтракают каждое утро. Впрочем, он здесь не за этим: куда интереснее именно она — Фурихата-сама, из-за которой он и приехал. Тяжёло поверить в то, что она японка. В отличие от того же Фурихаты, женщина привыкла вести себя более раскованно. Даже её смех несколько минут назад был слишком громким, он бы даже сказал, непозволительно громким. К тому же, она пользовалась вилкой, а не палочками, что тоже казалось немного странным. Взглянув на него в ответ, женщина снова засмеялась, чем немного вогнала гостя в краску. Не говоря уже о Фурихате, что готов был слиться с полом. — Прости… Тебе наверное интересно, почему я не ем палочками? Акаши вежливо кивнул. — Я много лет жила в Америке, я бы даже сказала, большую часть своих лет, и познакомилась с отцом Коки там, когда он был в командировке. Приехала я сюда по его просьбе. Хоть и живу здесь… Сколько твоему брату лет, Коки? Девятнадцать лет, многое здесь до сих пор мне кажется непривычным… Я умею пользоваться палочками, просто вилкой мне удобнее. Акаши улыбнулся. Забавно, как у женщины с таким характером мог появиться такой ребёнок, как Фурихата. — Его брат характером в меня, а потому тоже уехал на учёбу в Америку. Коки же характером в отца, — он снова засмеялась, — Иногда я думаю, как странно всё-таки, что мы поладили с такими разными характерами. — Мама… Акаши улыбнулся. Он часто думал о том же, когда вспоминал свою маму. — Лучше расскажи о себе, Акаши. Как вы вообще познакомились? Он снова посмотрел на Фурихату с каким-то хищным осуждением. В свою очередь Коки уставился в миску с рисом. — На баскетбольном матче, — улыбнулся он, снова обратившись к Фурихате-сан, — Мы играли друг против друга на Зимнем Кубке. — О, правда?! А я ведь помню тот день. Коки тогда еле-еле до кровати дополз. — Маам, — опять буркнул куда-то Фурихата. — Но, тем не менее, он был ужасно счастлив. Значит, они против вас тогда играли? — Да. — Ой, тогда неожиданно, что вы подружились! — Очень, — он перевёл взгляд на Коки, который, кажется, готов был в любой момент потерять сознание. Всё протекало плавно, и в какой-то момент Фурихата перестал бояться, что что-то пойдёт не так: иногда он присоединялся к разговору. Однако, Фурихата занялся посудой и снова забрёл в свои мысли, изредка поглядывая на Акаши и маму. Но волноваться было не о чем. Мама как всегда спокойна и слегка беззаботна, а Акаши явно расслаблен: больше он не рассматривал её так, как в первые минуты завтрака. — …Прости за мою наглость, Акаши, — он уловил краем уха и сердце его забилось: вот и настал момент биться в панике, — Это моя любимая тема для общения с подростками: старший сын только и делает, что рассказывает мне о своих девушках, когда звонит. А есть ли у тебя возлюбленная? Тарелка выскользнула из рук Фурихаты, но, к счастью, не разбилась. Он даже испугался переводить взгляд на Акаши, но буквально чувствовал, как тот украдкой посмотрел на него. — Нет. Девушки обычно обращаются ко мне на "-сама", что немного неудобно. — Сама… Блин, ну вот опять перепутала с "-сан", — пробормотала женщина под нос, однако, быстро вернулась к нити разговора, — Не переживай, я думаю, однажды ты найдёшь ту самую, которая будет называть просто по имени, — она подмигнула. Акаши перевёл взгляд на Фурихату, который смущённо отвернулся. — Надеюсь, — улыбнулся Акаши. *** — Я думал, ты на все выходные, — сказал Фурихата, когда они вышли во двор. — Нет, у меня слишком много дел в школе. Акаши посмотрел на Фурихату. Он был такой же красный, смущённый. И хотя Сейджуро любил наблюдать за ним в такие моменты, ему бы не хотелось покидать его в таком состоянии. — У тебя очень милая мама. — С-спасибо… — он так и не осмелился взглянуть, — И с-спасибо, что не сказал ей… — Посмотри на меня. Закусив губу, Фурихата всё же поднял на него глаза. Акаши смотрел холодно и слегка отстраненно. — Твои отношения с мамой — лишь твои, и вмешиваться я в них не собираюсь. Скажешь ей, когда сочтёшь нужным. — Ага. Фурихата снова отвёл взгляд, на что Акаши, взяв его руку, поцеловал её. Фурихата удивлённо взглянул на него. — Ты вправду хотел приехать? — он улыбнулся. — Т-ты не отвечал, — Фурихата запылал всем лицом, — Я… Испугался. Акаши засмеялся и притянул его к себе. — Прости. Не стоило тебя так пугать. Фурихата зарылся носом в его шею, и с облегчением вдохнул полюбившийся одеколон. Ситуация не отпускала его до этого момента, до этого «прости»: до конца недели, он не находил себе места и ждал, как побежит на вокзал за билетами. Акаши же поцеловал его в шею, поднимаясь дорожкой выше, к уху. Фурихата вздрогнул, но, в свою очередь, зарылся пальцами в чужие волосы, пусть и немного робко. Акаши также одной рукой перебирал его волосы на затылке, а другой придерживал его подбородок. Дойдя до уха, он повернул его голову на себя, взглянув в глаза. Фурихата тепло улыбнулся и сам потянулся к его губам. После нежного поцелуя, Акаши улыбнулся и снова поцеловал Фурихату в руку. — Ты уверен, что тебя не нужно провожать? — Нет, Фурихата-кун. Всё в порядке. Он улыбнулся и ушёл, чувствуя, как ему смотрят вслед. Женщина же, что смотрела в окно, чтобы взглянуть на голые деревья, широко улыбнулась. *** Фурихата достаёт из сумки полотенце и чувствует вибрацию. Он быстро достаёт телефон и прикладывает его к уху: — Алло? — Здравствуй, Фурихата-кун. Он вздрагивает и немного теряется. До этого они только списывались, а сегодня Акаши ему позвонил. И пусть телефонная линия приглушает его голос, даже так, он звучит ярко и слегка властно. — З-здравствуй, Акаши-кун, к-как у тебя дела? В ответ Фурихата слышит усмешку: Акаши всегда улыбается, когда он заикается. — Надо чаще созваниваться. Я люблю твой голос. Фурихата краснеет и вытирает пот, думая, что ответить. — Я тоже рад тебя слышать, Акаши-кун. Не могу дождаться выходных. — Я звонил насчёт этого. Я не смогу приехать. Фурихата хмурится. — Почему? — автоматично спрашивает он. — Много дел. Прости. — Х-хорошо… — Тебе нечего больше сказать? Фурихата задумывается. Да, пожалуй, ему хочется пожаловаться, но навряд-ли Акаши это будет интересно. — Думаю, нет, — всё же обиженно произносит он. В трубке повисает молчанье. — Ты злишься? — Нет, прости, — уже не заикается: просто тяжёло выдыхает, — Я немного расстроен… У меня было много планов на выходные. Снова. — Ясно. — Прости. Я не злюсь, правда. Акаши ничего говорит, словно ждёт других слов, но их не следует. Тяжёло выдохнув, он произносит: — До свидания, Фурихата-кун. — П-пока, Акаши-кун. Он нажимает на красную кнопку, а внутри что-то тоскливо скребёт. Кажется, он расстроен больше, чем стоило бы. *** Фурихата хочет написать, но настроения общаться совсем нет. И дело не в Акаши, он и сам понимает: дело лишь в том, как ревностно он на это смотрит, словно привык, что все выходные Сей выделяет только ему. Сей… Он краснеет, хотя даже не произносит вслух. Давно стоило признать, что после того, как они сблизились, всё в нём не так и неправильно. Мысли лезут, зачастую ненужные, и только тренер может выбить их мячом и потом. Поэтому… Фурихата просто не знает, что писать. Он растерян куда больше, чем следует. *** Суббота выдалась пустая. Фурихата бродит по торговому центру с Куроко и Кавахарой, но находится где-то далеко от них, разглядывая витрины магазинов. Сознание крутится вокруг одного «а если, он на самом деле здесь? Вдруг, хочет сделать сюрприз?», из-за чего он постоянно оборачивается и медлит с движениями, словно Акаши может в любой момент появиться из-за угла. Кавахара немного раздражается, а Куроко смотрит внимательно, потягивая коктейль с трубочки. — Фурихата-кун, всё в порядке? Нет, не всё, далеко не всё. Потому что он должен улыбаться и идти рядом с друзьями, а не думать о том, может ли человек каким-то чудом оказаться в центре Токио, если он предупреждал заранее, что будет все выходные в Киото. Потому что он только и думает, как ему его не хватает. — Да, простите, настроение не то. Куроко внимательно смотрит. Милкшейк заканчивается, а он слегка улыбается и протягивает ему телефон. — Я думаю, тебе нужно настроить его на нужный лад. Фурихата краснеет. Чёртов Куроко. — Эм… Не думаю, Куроко-кун… — Просто позвони. Куроко внутри тот ещё дьявол — улыбка доброжелательная, а глаза светятся, по-садистки. — Хорошо. Он набирает номер и отходит чуть подальше — к витринам магазина одежды. Гудок тянется слишком долго, и Фурихата уже хочет опустить трубку, но в последний момент на линии раздаётся знакомый голос. На душе теплеет и холодеет одновременно. — Алло? — Здравствуй, Акаши-кун. Недолгое молчанье. Наверное, пытается предугадать, зачем он звонит. — Здравствуй, Фурихата-кун. Как выходные? А он ведь не знает, зачем. С той небольшой ссоры, если её можно назвать таковой, они даже не списывались: получается, два дня. Фурихата искренне не понимает, что нужно говорить: Куроко настойчиво протянул телефон, и ничего больше не оставалось, как позвонить. Почему нужные слова не прилагались сразу? — А-Акаши-кун, — как можно смелее начинает он, — Я скучаю. На линии тянется молчание. Но Фурихата даже не краснеет, не стыдится. Отчего-то кажется, что слова что ни на есть подходящие. — Я тоже, Фурихата-кун, — наконец отвечает, но обычно властная нота вдруг становится мягкой, — Прости, никак не могу организовать своё время. Но в следующие выходные, обязательно приеду. Фурихата улыбается. Этот голос Акаши, проносится теплом по всему телу, и, подобно жажде, он хочет слушать его снова и снова. — Я… буду ждать. Думаю, список того, чем займёмся, увеличится в два раза. — Отли… — И… — перебивает вдруг Фурихата, и теперь точно краснеет, — Я хочу быть ближе к тебе, Сей-кун. В трубке снова тишина. Фурихата готов провалится под землю и отшвырнуть телефон подальше, только бы забыть о той глупости, что он сказал сейчас. — Я тоже, Фурихата-кун, — его голос снова становится стальным, но… С улыбающейся нотой? — Я позвоню тебе вечером, как всё закончу, хорошо? Фурихата смущается, чувствуя себя ребёнком, требующим внимания. — Х-хорошо, если тебе будет удобно. — Хорошего дня, Фурихата-кун. — До свидания, А-Ака… — Сей-кун. — Ч-что? Но линия прерывается: Акаши положил трубку. Фурихата вновь весь красный, смотрит в телефон излишне растерянно. — Всё хорошо, Фурихата-кун? — он вздрагивает, и чуть не теряет сознание. — Да, Куроко-кун… Спасибо тебе, — он протягивает ему телефон. Куроко слегка улыбнулся. — Я думаю, ты сделал всё правильно. — Ч-что? В смысле? — Ты всегда красный, когда всё хорошо. Он смотрит непроницаемо, даже без намёка на улыбку, когда Фурихате хочется рассмеятся. Забавное замечание, но очень верное.