Летний лагерь

Март расцветает быстро и почти незаметно: сакура заполоняет своим запахом все улицы, а своими цветами — все дороги. И Акаши рад. Может, не наступившей весне, но тем, как сейчас у них с Фурихатой всё хорошо. Единственное, что разрывает его изнутри — желание быть рядом и разделяющие два часа езды. Иногда к нему приходит мысль, что он ослаб. Эта мысль приходит сразу после родного «Спокойной ночи», когда сердце ухает вниз от того, что этот голос он не услышит до следующего вечера. Но от этой слабости приятно. И ради этой слабости он готов на всё. Мибучи смеётся, когда видит у него такое выражение лица: слишком по-детски, как он считает, Акаши возводит свои отношения в абсолют. Это конечно, не абьюз, но он явно в нескольких шагах. Если бы Акаши не знал так хорошо себя или Фурихату, то мог бы поверить. Да, это зависимость. Ломка. И да, этим обычно страдают пубертантные подростки. Для Акаши это первые серьёзные отношения, потому, он проходит через эти чувства впервые. Только он уверен, что дело не в этом. За всеми временными переменными, вроде зависимости и порхающих бабочек, скрывается одна постоянная — Коки. Очень часто он представлял их встречу иначе. Вне баскетбола, далеко от всякой вражды и страха. Может, в кофейне, где он пил бы свой любимый капучино. Может, в каком-нибудь книжным за углом, где он разрывался бы от выбора между двумя мангами. Всё бы началось в любом случае, где бы они не встретились. В нём говорит не влюблённость — нет, всё остальное, в том числе и расчётливый разум. Сегодня пятница, билеты в Токио уже куплены. Ему давно пора заснуть, но не получается, хотя Мибучи спит уже как десять минут. На телефон приходит сообщение. «Хей, а помнишь, ты обещал мне игру один на один?» Акаши улыбается и вводит ответ: «Конечно, помню.» *** Они играют на ближайшей площадке у дома Фурихаты: здесь всегда немного людей, сегодня же утром совсем никого. И это очень радует: им никто не помешает. Акаши, конечно, побеждает. Но Фурихата искренне старается, выкладываясь на максимум, поэтому осушает бутылку с водой в считанные секунды. Как же ему не хватало Коки. Даже этот момент, когда он просто пьёт, а Акаши может на это смотреть, хочется растянуть. Он закрывает бутылку и берёт мяч, чтобы сделать бросок. Акаши усмехается и мгновенно ставит блок. Фурихата пугается, не ожидая этого. Падает, и Акаши, пытаясь ухватить его, падает вместе с ним. — Это было слишком неожиданно! — засмеялся Фурихата. Акаши улыбнулся и придержал Коки, когда тот захотел встать. Фурихата улыбнулся в ответ и удобно устроил голову на груди Сейджуро, который сплёл их пальцы. Коки поцеловал его в висок. — Пойдём в кафе, — тихо говорит Фурихата после нескольких минут молчанья, — Мне вдруг захотелось мороженного. — Хорошо. — соглашается Акаши, но отпускать его совсем не хочет. Они идут до ближайшего кафе, где уже начали продавать мороженое. Радостный, словно ребёнок, Коки берёт сразу два шарика: шоколадное и фисташковое. Акаши ограничивается клубничным. Наблюдая за тем, как он радостно съедает ложку за ложкой, Акаши улыбается. Солнце запутывается в его волосах, а мороженое потихоньку тает. Акаши невольно оглядывается: сегодня здесь слишком много влюблённых. Он не обратил внимания на вывеску, но, скорее всего, так и должно быть. От того, что все кругом немного похожи на них, становится немного неприятно. Все они держутся за руки, подолгу смотрят друг другу в глаза и едят одну порцию на двоих. Всё это раздражает, потому что Акаши знает, или, возможно видит, что всё это кругом — хрупкое и недолговечное. Через сколько дней они все будут избегать это место, подобно триггеру? Или наоборот, придут сюда с новым партнёром, проходить всю эйфорию заново? Мибучи думает, что они относятся именно к их числу, но это не так, и Акаши в этом уверен. — Хей, может, пойдём? — улыбается он, едва касаясь его руки. Акаши кивает, они расплачиваются и выходят. Фурихата говорит что-то о ближайшем товарищеском матче с Тоо, прочитанных книгах и весне. Он слушает. В этом и разница: он слушает, и очарован не только его голосом, но и его мыслями, его характером и силой, что незримо окутывает изнутри. Акаши сплетает их пальцы, на что Фурихата вздрагивает и покрывается лёгким румянцем. Но это не мешает, это проходит быстро, гораздо быстрее, чем раньше. Коки замолкает, но улыбается, сосредотачиваясь лишь на тактильном ощущении. Когда они приходят к Фурихате, Акаши его не выпускает: обнимает и дышит лишь запахом его шампуня. Коки улыбается и прижимается, чувствуя, что его сердце бьётся чуть чаще нормы. — Я не хочу отпускать тебя. — говорит он, целуя его макушку. Если их отношения — это лишь мгновенье, то оно сгорело бы давно. Сгорело бы без этих касаний, лёгких поцелуев, без надежды на возрождение, на этом расстоянии. Он же в его руках сейчас — награда за разлуку, что сейчас превращает их лёгкость в нечто более прочное, сильное, нерушимое. *** Акаши вытирает пот полотенцем и наблюдает за Фурихатой, который после товарищеского матча обнимается с командой. Это не ревность, но что-то внутри полыхает смутой. Всё действительно хорошо: всего час и они смогут уединится. Но Акаши не радуется, а раздражается, и хочет понять, почему. Он всё ещё хочет пустить пальцы в его волосы, приблизиться и поцеловать, но теперь это словно не единственное, чего он хочет. Хотелось чего-то другого, большего. Они переодеваются и выходят: Рео предлагает пойти в лучший ресторан города, и Сейрин соглашается. При этом, видимо, Коки тоже что-то беспокоит: он не избегает его, но больше общается с Рео и Коганеем (а точнее с Рео, что решил проверить, получится ли что-нибудь с Коганеем) и о чём-то говорит с Куроко. Они садятся рядом, и Акаши аккуратно поддевает его мизинцем. Фурихата даже не краснеет, а лишь слегка улыбается: правда, как-то расстроено, устало. Когда шум вокруг достигает пика, Акаши встаёт, и Фурихата встаёт вслед за ним: — Я бы хотел показать Фурихате-куну Киото. Вы не против, если мы отлучимся? — баскетболисты удивлённо переглянулись, а затем разом кивнули. После этого, Коки покрывается лёгким румянцем. Команды провожают их взглядом до самого выхода. Кажется, только Куроко нет до этого никакого дела. *** Акаши берёт его за руку, и Фурихата улыбается, но ничего не говорит. Тишина вдруг становится некомфортной, отчего её так и хочется разорвать: хотя бы поцелуем, звуком его дыхания. Но он этого не делает, и они бесцельно бродят по городу. Акаши чувствует, что Коки тоже напряжён и явно хочет разрешить сложившуюся ситуацию. И Акаши боится, потому что искренне влюблён, не хочет терять и хочет сделать с ним сейчас хоть что-нибудь, но не понимает, что. Сжимает руку сильнее: единственное, что он может. — Хей, — Фурихата улыбается и гладит костяшки Акаши большим пальцем, словно успокаивает, — Может, сходим в кино? Акаши улыбается и кивает. Отличное решение. Они садятся на шестой ряд, и зал мгновенно опускается в полумрак, а экран, после бесчисленного количества рекламы, показывает мелодрамму пятнадцатилетней давности. И не то чтобы кому-то из них нравилось — вовсе нет. Куда были билеты, там они и оказались. Акаши перестал следить за повествованием уже на третьей минуте. Он обеспокоенно поглаживал руку Коки, думая о том, что же не так. Они ведь так долго ждали этого момента — так почему им нечего сказать друг другу? Может, это и есть то, о чём говорил Мибучи? Усталость? Пересыщение? Нет, он уверен, что это не то. Акаши, конечно, не очарован как раньше, но также безрассуден, особенно в мыслях, где Коки всё также много. На его лице лёгкая улыбка — предвкушающая. Кажется, фильм ему всё же понравился. Акаши поварачивает голову к экрану. Женщина достаёт письма из небольшой шкатулки и плачет, вытирая слёзы. После этого, она прижимает письма к сердцу и прыгает на шею вошедшему мужчине. — Прости, прости меня! Мне стоило всегда говорить о своих чувствах, чтобы ты не думал, что они угасли! Акаши слегка хмурится. Несмотря на незамыславатый сюжет и неубедительную актёрской игру, в этих словах пряталось что-то… Коки целует его руку. Акаши поворачивается к нему, а затем ощущает в своих волосах его пальцы. Фурихата тянется к нему и легко, но нежно целует. — Я люблю тебя, Сейджуро. Акаши смотрит на него обескураженно. То, как просто и искренне он это сказал, заставило что-то внутри сжаться и перевернуться, а затем и вовсе начать работать по-другому. Теперь Акаши понял, чего же он хотел. Быть рядом. Всегда. Акаши целует его руку в ответ и сжимает в ладони. На лице лёгкая улыбка — теперь всё хорошо.