…
Когда Цзян Лину был всего год, его родители попали в теракт и погибли. Вооруженные террористы захватили метро и, не справившись с ситуацией, случайно взорвали бомбу. Много жизней ушло тогда, многие погибли. Часть его сердца также отправилась на небеса, вслед за сестрой, которая умерла там. Но он смог найти в себе силы жить дальше, ведь на его руках было бесценное сокровище – сын Цзинь Яньли, названный Цзинь Лином. Мужчина единственный его родственник – родной дядя. Оставшееся от сердца он отдал ему. Только один человек знал, как тяжело ему было в те времена. Смириться со смертью единственного родного человека, остаться с маленьким ребенком, абсолютно не зная, что ему делать и как жить дальше. Благо, с документами особых проблем не возникло, и Цзян Лина он усыновил без проволочек, иначе его отправили бы в приют – теперь он носит его фамилию. Но то, что происходило дальше – еще хуже. Тогда не было времени скорбеть, он был слишком занят похоронами и всем, что за этим идет. На сегодняшний день он уже привык к этому ритму – работать, чтобы Цзян Лин ни в чем не нуждался, заниматься с ним, чтобы он не отставал от сверстников, защищать, чтобы никто не смел обидеть. Сам Цзян Чен работал на двух работах – учил детей в додзё и занимался некоторыми юридическими делами в режиме онлайн. Он был весьма неплохим адвокатом, его знали в определённых кругах, но теперь, когда у него на руках Цзян Лин, Цзян Чен не мог посвящать много времени этому. Адвокатура занимает слишком большой пласт его жизни, да и выезжать или вылетать больше он не мог. Теперь у него есть тот, за кем он должен присматривать. — Лин, ты поел? – строго спрашивает мужчина, заходя на кухню. На нем уже были рубашка и пиджак с брюками. В руке рюкзак, а там форма для того, чтобы переодеться. Пару раз в неделю и когда мужчина брал в выходные смены, он забирал с собой Цзян Лина. Он посещает додзё, занимаясь с младшей группой – так они могут видеться чаще и племянника не приходится оставлять одного, ко всему прочему, ребенок занят делом, а мужчина не греет голову. Раньше он работал только по второй работе, сидя дома и круглыми сутками, смотрел в монитор, сейчас же этого не требовалось, и он мог делать несколько дел сразу. Цзян Лин сидел за столом на своем личном стуле с подушкой под попой, доедая последнюю ложку каши. Леди тихо хрумкала сухарями в своей чашке, чутко дергая ушами в ответ на звук голоса хозяина. Мальчик поднял взгляд на дядю и кивнул. Когда он смотрел на Чена, у того всегда сияли глаза. Постоянно так было и не поменялось даже сейчас – и чего он столь сильно восхищается им? Такой маленький, а уже поклонник. — Я помогу тебе с волосами, пойдем. — кивает он, уходя в зал. Мальчик торопливо сползает со стула, осторожно, но быстро топая вслед за мужчиной. Цзян Чен уселся на диване, держа в руках расческу и резинку. Мальчик подбежал ближе, сел на стульчик перед дядей, сложил ручки на коленях и счастливо замер в ожидании. Мужчина хмыкнул, позволяя себе скупую улыбку. Осторожно расчесав отросшие чуть выше плеча волосы, прямо как у него самого, он ловко собрал прядки и завязал в милый пучок, стянув резинкой. Цзян Лин убежал в коридор смотреться в зеркало и, судя по его лицу, он остался доволен. С волосами, на самом деле, была отдельная история, случившаяся не так уж давно. Однажды он решил подстричь ребенка, сводил в салон и все вроде бы было нормально, пока малыш не взглянул в зеркало. Это была первая и самая громкая в его жизни детская истерика, Цзян Лин еще никогда не вел себя так. Как сейчас помнит, что Цзян Чен сначала жутко испугался и растерялся, уже сверля сурово взглядом подстригавшую его девушку, которая также не понимала происходящего. Сквозь слезы и сопли, стараниями взволнованного мужчины, мальчик все-таки смог как-то донести до единственного родного человека, что он был сильно огорчен из-за остриженных волос. Он хотел, как у Цзян Чена и папы - длинные, а не короткие. С того времени, мужчина больше не водил его стричься. — Нравится? – тихо спросил мужчина. Но малыш услышал и повернувшись, скромно потупился. — Нлавится. — Замечательно. Давай скорее одеваться, нам пора выходить. — дернув уголком губ, проговорил Чен. Он уже поднялся с дивана, но замер, услышав голос Цзян Лина. — Дядя Чен… — несмело позвал ребенок. — Что случилось? — Можно я… помогу тебе? Мальчик сцепляет перед собой руки, смотрит исподлобья и боится, что ему откажут. Мужчина хлопает глазами и думает, что это запрещенный прием. Он не может отказать Лину, когда тот что-то просит у него. В такие моменты, он чувствует себя таким скованным, неловким, но таким счастливым и готовым отдать больше, чем может. Конечно, все это скрывается за маской сурового и серьезного мужчины, которому чужды улыбки и смех. Да-да. «Не страшно, если немного опоздаем» — решительно думает он, садясь обратно. — Хорошо, помоги дяде, он сам не справится. — с некоторой строгостью и с повелительными нотками отвечает он. Но на ребенка это не подействовало. Он подбежал, забрал расческу у Чена и начал делать то, что хотел. Взрослый тридцатипятилетний мужчина смиренно ожидал, прикрыв глаза, всем своим естеством чувствуя, как Цзян Лин счастливо копошится за его спиной, заплетая косички на висках, а затем собирает все пряди в низкий хвостик. Пока он умеет только это и очень старается каждый раз. В такие моменты Цзян Чен чувствует абсолютное чувство спокойствия и умиротворения. Это и называется счастьем.…
— Рядом. — строго командует мужчина, намотав поводок собаки на руку. Цзян Чен не любил все эти замороченные приспособления для регулирования расстояния, на которое может уйти собака. Животное должно идти рядом либо гулять на специально отведенной площадке, а никак не по улицам города. Тем более, когда у тебя такая собака, люди все равно будут ее бояться. Даже если она в наморднике. Хотя, как раз намордник заставляет Леди быть слишком беспокойной, но без него никак. Это и для ее собственной безопасности, не только людей вокруг. Правда, даже Цзян Чен не знает, что нужно сделать, чтобы доберман попробовал кинуться на кого-то – ее вообще мало интересуют другие люди, кроме хозяев. Мужчина много времени и денег потратил на кинолога, чтобы выучить ее как себя вести. И собственно, как защищать племянника, ее маленького хозяина. Леди гордо вышагивала у бедра хозяина, даже не пытаясь отвлечься на какие-то мелочи типа кошек или птичек – казалось, она рождена лишь для того, чтобы быть верным защитником и не может тратить свое время на безделье. Иногда она плавно поворачивала голову, принюхиваясь к странным запахам или людям, но не более. — Здравствуйте, скидки в ювели… Подошедший к ним юноша с листовками тут же был остановлен внимательным, острым взглядом Цзян Чена. И Леди, что опустила голову немного ниже, будто собираясь взять человека на таран. — Не интересно. – отвечает Чен и проходит мимо. Другой рукой он держал маленькую ладошку племянника, что неспешно топал рядышком, обнимая мягкую игрушку в виде хаски, которую ласково звал «Фея». На спине у него был небольшой рюкзачок, в котором были и другие игрушки, а также немного любимых конфет, что он ел после обеда в садике. Пусть они опаздывали, Цзян Чен не спешил, подстроившись под темп маленьких шажков. Он достаточно платил этому выдающемуся заведению, чтобы его ребенка не упрекали в опозданиях и не делали неуместных замечаний. Да и ему самому было каждый раз приятно пройтись вот так просто, пешком, ведь садик находился недалеко от дома. Но на светофоре ему все же пришлось взять малыша на руки – тут лучше не пренебрегать временем. Потому он легко подхватывает племянника одной рукой прежде, чем ступает на пешеходный переход. Леди неуклонно рядом. — Дядя Чен… — вдруг зовет Цзян Лин. — Что-то случилось? — спокойно спрашивает он. — К нам… пели… вели… пливе… плишли… — с особым усердием пытался рассказать Лин, хмуря брови. С некоторой заминкой, Цзян Чен наконец понял, что ребенок пытался ему донести. — В садик при-ишли-и? Кто? — спрашивает он, попутно медленно повторив не получающееся слово. — Да. Пли-ишли-и, — терпеливо повторяет Лин, — новенькие. Два мальчика. Они хотят дл… длу… — Дру-ужи-ить. Д-р-ру-уж-жить. – «прорычал» и «прожужжал» мужчина. — Они хотят… длуж-жить со мной. Мне можно? — застенчиво спрашивает он, проникновенно и невинно заглядывая дяде в лицо. Честно, звучит как удар по яйцам. Этот ребенок такой милый и, кажется, успешно пользуется этим, свивая веревки из своего дяди. Но вообще, в этом вопросе и ситуации нет ничего такого, чтобы спрашивать разрешение. — Если они хорошие люди, то можно. Как их зовут? Раз уж Лин решил ему рассказать о новых друзьях, то отпускать обратно на землю его не стал. Ухватил поудобней и покрепче и пошел дальше. Только распустил немного поводок, чтобы придерживать ребенка под попу второй рукой. Цзян Лин просиял и смущенно зарделся. — Холошие. Цзынъи и Юань. Цзян Чен слегка улыбнулся, в молчании выслушивая то, что ему рассказывал племянник об этих двух детях. Они уже вместе играли в конструктор и прятки, показывали друг другу свои игрушки, и мужчина подумал, что это может стать началом очень хорошей дружбы.…
Оказавшись в здании, Цзян Чен отпустил ребенка на пол. Лин тут же разулся и пошагал через небольшой коридор направо, к шкафчику для вещей, чтобы положить рюкзак, снять курточку и переобуться в чистые тапочки. Чену также пришлось снять обувь и пройти по ковру следом. — Леди, ждать. — командует он и собака покорно садится возле двери, притворившись статуей. Местные родители и воспитатели уже немного привыкли к ней. Собака не рычит и не кусает, на улице ее не оставить, так как даже прицепить поводок не к чему, поэтому всегда заходит с ним в здание, обнюхивая детей. К ним она более внимательна, тогда как ко взрослым почти равнодушна. Оказав помощь с одеждой, старший Цзян присел на одно колено, поправляя пучок ребенка, и заодно проследил за тем, чтобы Лин правильно надел свои тапочки. В итоге пришлось отвесить ему легкий щелбан. — Неправильно. Переобуйся. Цзян Лин поморщился, но послушался, меняя местами тапочки. Вот теперь правильно, теперь можно и погладить по головке. — Веди себя хорошо, не безобразничай. Вечером заберу, пойдем в магазин, ладно? — Ладно! — согласно кивнул Лин. — Обнимаемся и я пошел, уже опаздываю. Протянув руку, он приобнял племянника за маленькую спинку, прижимая к своей широкой надежной груди. Этой грудью он готов поймать любой удар, лишь бы не задело Лина. Сам же младший Цзян потянулся к шее дяди, крепко обнял и отпустил. Взяв свои игрушки, он шустро убежал к другим детям, оставляя Чена одного. Вскоре послышались радостные знакомые возгласы – кажется, те дети уже пришли. Вздохнув, он поднялся, двигаясь на выход. Почти обувшись, он невольно оступился, задумавшись о сегодняшних тренировках. Кто-то успел подхватить его под локоть, помогая выровняться. — Осторожней. — прозвучал глубокий, вкрадчивый мужской голос. Повернувшись, он встретился взглядом со спокойными карими глазами. Мягкая улыбка, приятное лицо, модная короткая стрижка и стильная одежда. Цзян Чен на мгновение замер – настолько красив оказался этот человек, что невольно снизошел ступор. «Не видел его здесь. Может, кто-то не смог привести ребенка и послал родственника вместо себя?» - думает мужчина, отмечая взглядом белую ленту с рисунком облаков на шее незнакомца. — Спасибо, — моргнув, отвечает Чен, поворачиваясь к собаке, — Леди, нельзя. — тут же командует он. Доберман, только поднявшийся на лапы, тут же сел обратно, показывая покорность. Но при этом не сводя взгляда с незнакомца. — Значит, это ваша собака. Мне рассказывали о ней. Довольно послушная. Цзян Чен поднимает бровь и немного хмурится. Смотрит на часы на руке. Поджимает губы и наконец обувается до конца. — Да, она безобидная и без команды ничего не сделает, — торопливо отвечает он, проходя мимо и беря поводок в руку, — извините, мне некогда. После этого он быстрым шагом покидает здание, провожаемый внимательным взглядом в спину. «У него… косички, да?» — думает незнакомец, со смешком улыбаясь шире.