«Чертов ублюдок! Я выйду из тюрьмы и точно расквитаюсь с тобой! Псина из подворотни, я найду тебя! Ты пожалеешь об этом! Пожалеешь!»
Прочие проклятия тогда летели в его сторону, но Цзян Чен был глух ко всему. Не он первый, не он последний, кого мужчина засадил за решетку в года своей расцветающей карьеры. «Так вот значит кто это» - холодно подумал Ваньинь, поднимая брови и поворачиваясь лицом к залу. Алкоголь будто выветрился в одночасье. Пальцы одной руки сжали тонкую ножку бокала, а другая до хруста стиснулась в кулак. Сейчас он сосредоточенно рассматривал свою потенциальную добычу, не желая выпускать ее из виду. В этот момент, вампир обернулся, словно почувствовав с какой жаждой убийства на него смотрят и наткнулся на два внимательных, острых взгляда. От одного у него похолодел позвоночник, а от другого почти отнялись руки и ноги. Его словно желали раздавить в кашу, стереть в пыль, не оставив даже косточки. Это ощущение ни с чем нельзя перепутать – твое тело будто оплетает канатами, и ты не можешь двигаться от давления, которое на тебя направляют. Что бы с ним было в действительности, будь тот человек живорожденным вампиром? Наверняка его бы уже размазало по стенам клуба. Он узнал этих мужчин, к своему огромному сожалению, потому, что ни один из них не сулил ему хорошей жизни. Каким бы крикливым и смелым тот ни был, он до дрожи на самом деле боялся Цзян Ваньиня. До него доходили некоторые слухи о прошлой жизни Цзян Ваньиня, но копая под него, он не нашел ничего – только предупреждение от «верхов», чтобы не смел больше упоминать это имя и пытаться доставить ему неприятности. Жаль, что вампир не прислушался к советам и все-таки перешел ему дорогу. Только сейчас он осознал, насколько это было глупо, смотря в эти яростные глаза, жаждущие мести. Стоит ли в таком случае упоминать неформального «главу Лань», если ему хватает этого адвоката из прошлого? Первый разорвет его на части, второй сожжет дотла не только его физическое тело, но и сотрет его существование в пыль. Что ж, будь он умнее, его бы не подставили, отправив сюда, к двум тиграм в пасть. «Какого черта эти двое вместе?!» - подумал с раздражением вампир. И этот странный пронизывающий взгляд, замораживающий кости – словно бы ему нанесли личное оскорбление.Все просто. Того, кого ненавидит Цзян Чен, Лань Хуань ненавидит еще больше.
Цзян Чен залпом допил вино и плавно соскользнул со стула. Его походка была легка и уверена, словно он не выпил в одиночку целую бутылку. Не отводя взгляда от своей цели, мужчина продвигался сквозь толпу, что успела набиться на танцпол – этот гаденыш находился по другую сторону от барной стойки. Лань Сичэнь двинулся за ним следом, но на некотором расстоянии. Вампир перетрусил, спешно распрощавшись со своими друзьями. Он торопливо начал отдаляться, пропихиваясь между телами в противоположном направлении от Цзян Ваньиня. Пытался затеряться среди других, петлял по залу, но чертов адвокат будто шел на его запах. Мужчина не мог использовать охрану – следом за этой чертовой дворовой псиной шел глава Лань. Одно его слово и все действия местных «секьюрити» обернутся против него. Приходилось просто спешить к запасному выходу. Однако погоня не продлилась долго и его все-таки нагнали. Сзади за шею его схватила уверенная и жесткая рука – он успел только испугаться, настолько это было неожиданным. Приложив некоторое усилие, мужчину впечатали в стену клуба, разбив лоб до крови – даже слышать было уже больно. Цзян Чен развернул его за плечо и молча, без единого слова, безжалостно ударил кулаком под дых. Чун Гуй (именно так звали вампира) болезненно согнулся и издал сдавленный болезненный стон. Временно он лишился дыхания, судорожно пытаясь сделать вдох. Слюни и сопли бежали по его лицу, выражающему бессилие – оно вызывало в мужчине только раздражение и еще большую ненависть. На этом человек не остановился и пресекая слабые попытки сопротивления, опрокинул вампира на пол, дернув за воротник – послышался треск рвущейся ткани. Следом раздался глухой звук падающего тела и стон. Цзян Чен дернул с него галстук, вырвав с корнем, скомкал тряпку и сунул ему в рот – чтобы не орал и не привлекал лишнее внимание. Затем он наступил на его плечо, схватил за руку и хорошенько дернул – раздался хруст, и вампир заорал, но ткань у него во рту мешала быть услышанным. Будь у Ваньиня хоть что-то, да даже простая арматура – это не произошло бы так легко. Он бы сломал ему каждую кость дважды на живую. Вампира всего скрючило. Лань Сичэнь стоял в тени неподалеку, прислонившись к стене – он наблюдал от начала и до конца. Его глаза были наполнены загадочным удовлетворением и легким обожанием, неотрывно наблюдая за чужой яростью. Такая очевидная искренность в ярких чувствах – он не мог не оценить это по достоинству. Как бы старший вампир ни был влиятелен в своем и других кланах, находясь на хорошем счету, все-таки Лань Хуань не был из тех, кто легко сносит несправедливость и терпит. Он не святой и иногда жестоко наказывает за проступки. Поэтому препятствовать Цзян Чену пока не стал. Вряд ли мужчина вообще мог его остановить. Да и зачем? На самом деле, ему не только открылась новая, темная сторона Цзян Ваньиня. Он углядел в этом что-то более значимое, что тянется из глубокого прошлого. Если задуматься, Цзян Чен не боялся запачкать руки кровью и не сказать, что ему сейчас настолько сорвало крышу, что он себя не контролирует. Значит… он способен причинять боль, сохраняя холодный рассудок. Разве могут такое обычные люди? Простая челядь обязательно будет мучиться от мук совести, но на лице Ваньиня он разглядел удовлетворение и даже получение удовольствия от происходящего. Вампир не мог составить ему конкуренцию, беспомощно принимая все удары – хотя в плане физической силы тот должен быть сильнее человека, даже если не изучает какие-либо боевые искусства. Сам Цзян Чен на первый взгляд был похож на одержимого, не моргая и только смотря на свою жертву, отбросив все человеческое. Однако, его глаза были пугающе серьезные и на удивление трезвые – он не сошел с ума и делал все полностью осознавая происходящее. Хотя любому другому давно уже было бы тяжело держать себя в руках. Но где эта грань «держу себя в руках» у Ваньиня? Насколько безумным мужчина может быть, оставаясь в своем уме? На что тот пойдет и какие последствия готов принять? Хотя бы смерть этого урода могла бы его остановить или сдержать? Цзян Ваньинь все еще не был удовлетворен. Сев сверху, он нанес первый удар в лицо – под кулаком хрустнуло. В нем клокотала ненависть, подогреваемая мыслями о том, что могло бы стать с его драгоценным ребенком, если бы не помощь Лань Сичэня. Какие последствия были бы, не успей он, не свяжись с Хуанем. А если бы они никогда не познакомились? Если бы Цзян Лина… убили? От жестокости не останавливала даже мысль, в насколько неприглядном свете его увидит старший вампир. Сейчас было плевать, что о нем могут подумать или отвернуться ли от него после этого. Он должен забить этот скот своей рукой, иначе эта чернь снова выползет из норы и навредит его семье. Этот ублюдок не должен жить и ходить по этой земле. С этими мыслями ему наконец начало сносить крышу. Постепенно мужчина терял связь с реальностью, нанося удар за ударом, методично и не сбиваясь, не чувствуя ни боли, ни мук совести. Только знакомый металлический запах. В этом не было какой-либо техники, изящества или того, что можно было бы оценить по достоинству. Просто мордобой. Месть. Мужчина и правда был готов забить его до смерти. «Надо позвонить Хуайсану чтобы убрал Это» - промелькнула единственная мысль и после стало пусто. Кулаки Цзян Чена били так сильно, что в разные стороны начала брызгать кровь, пачкая яркие полы хаори. На пол полетел сломанный зуб. Пару раз раздался хруст – Лань Сичэнь отчетливо слышал его. «Кажется, он потерял сознание» - подумал Хуань, опустив взгляд на неприглядное кровавое месиво. Во взгляде проскользнуло отвращение. Охрана неподалеку не вмешивалась по приказу старшего вампира. Даже если бы они попытались влезть, то скорей всего здорово бы огребли от разъяренного мужчины. Он утрясет этот вопрос с хозяевами после, тем более, что этот вампир все равно пошел бы под стражу и его наказали по законам кланов. — Ваньинь, он без сознания. – произнес Сичэнь, выходя из тени. Звук ударов не прекратился. Человек не отреагировал. Тело на полу продолжало содрогаться от ударов. — Цзян Ваньинь, остановись. – громче призывал Лань Хуань. По-прежнему не было ответа. Кажется, он немного переоценил контроль мужчины. Чуть нахмурив брови, вампир сделал два больших шага вперед, ловя наносящую удар руку, одновременно обнимая за плечи сзади. — … Цзян Чен! – донесся четкий громкий голос, словно сквозь толщу воды. Ему будто одновременно кричали двое. Широко распахнув глаза, Ваньинь остановился, его кулак уже по инерции дернулся, но не достиг цели. Один образ и голос наложились друг на друга – прошлое и настоящее. Кто-то однажды звал его вот так – навевало сильное чувство дежавю. Воспоминание пронеслось в голове и скрылось в омутах памяти, но этот миг помог мужчине выплыть наружу из красного марева гнева. Кровавая пелена медленно отступала. Видя наконец отклик, Лань Сичэнь тут же смягчился, говоря ласковым тоном: — А-Чен, пойдем. Тут приберут. Взгляд Цзян Чена вскоре прояснился, кулак его разжался, и он увидел то, что осталось от вампира под ним. Кровавое мясо, за которым и черт лица не разглядишь – сломанный нос, челюсть, отсутствие некоторых передних зубов. В голове снова всплывали картины прошлого, пока он медленно поднимался на ноги, словно находясь в трансе. Давно он не ощущал потерю контроля над собой. Однако, ни сочувствия, ни жалости в нем не было, ровно, как и сожалений. Только мрачное удовлетворение. Будь то прошлые деньки, он бы не дал себя остановить. Вампир помог ему подняться, придерживая за плечи. Незаметно сзади подошло несколько человек – охрана клуба и люди Лань Сичэня. Один из них очевидно поморщился при виде размозжённого по полу некогда представителя их вида. Что это за личность такая, что может завалить кого-то заведомо сильнее себя и при этом так… травмировать? Никакая хваленая регенерация не уберет эти последствия. И скорей всего, ему не дадут вдоволь крови, чтобы тот излечился как полагается. Преступникам поблажек не делают. Его взгляд метнулся к человеку рядом с главой Лань, но старший вампир, будто чувствуя эту толику внимания, предупреждающе зыркнул из-за плеча, будто бы охраняя драгоценное сокровище, на которое смели покуситься. В глазах подчиненного промелькнула искра страха и он был вынужден опустить глаза. «Он вообще останется жив?» - с сомнением подумал мужчина, посмотрев на бессознательное тело. Вампир размышлял над тем, надо ли его везти в клан или сразу лучше в морг и там сжечь? Был ли смысл в этих церемониях? За такой проступок его не оставят в живых. Дети особенно ценились их законом и то касалось также человеческих отпрысков. Прибыв в клан, он сразу получит смертный приговор отрубанием головы и сожжением. Цзян Чэн тем временем почувствовав под ногами опору, отпрянул от Хуаня, сам идя вперед, к выходу. Ему нужно было очухаться, он сейчас не в самом лучшем виде. Остудить бы голову и проветрить мысли. Кулаки все еще побаливали, но настолько незначительно и настолько привычно, что мужчина не обращал на это внимание, упорно продвигаясь к лестнице вверх. Возбуждение, испытанный адреналин от избиения того ублюдка все еще бурлили в теле, и он внутренне боролся сам с собой, пытаясь это подавить. Его одолевали противоречивые чувства, сталкивались два Цзян Чена – прошлый и настоящий. Он не гордился таким своим поведением, но и не стыдился. Это необходимая мера и иногда нужно пустить в ход силу. И пусть моралисты сдохнут со своими нравоучениями в подворотне, где выживал когда-то Ваньинь, ведь добро должно быть с кулаками. Ибо если на зло отвечать добром, то чем вообще тогда на добро отвечать? На улице шел ливень. Это было идеально для Цзян Чена и он тут же ступил под капли, промокая за секунды. Но ему было так хорошо. Мужчина поднял лицо к темному небу, закрыв глаза от наслаждения. Тело остывало, голова остывала, накатывало привычное спокойствие. — А-Чен? – достаточно громко позвали сзади. Мысли прервались, словно смытые этим проливным дождем, заодно забирая с собой все противоречия. Его взяли за руку – теплая, даже горячая ладонь, скользнула под пальцы и слегка сжала, потянув на себя. Ваньинь обернулся и по инерции сделал шаг, едва не натолкнувшись на Лань Сичэня. Он не так твердо стоял на ногах, как считал. Расстояние между ними было минимальное, их лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга. Хуань смотрел на него прямо, без утайки, прямо в глаза. Взгляд был спокойный и если ему не показалось, то какой-то нежный и понимающий. Поддерживающий. Смотря в эти блестящие омуты, мужчина не заметил, когда начал тонуть. — Успокоился? – вкрадчиво спросил Лань Сичэнь. Цзян Чен медленно перевел взгляд на его губы, шевелящиеся от слов. Их смысл дошел до него несколько после. — Мгм. – согласился Цзян Чен, опуская глаза. — Поедем домой? Ты так простынешь. – негромко сказал Сичэнь, переплетая пальцы их рук. Вампир не удержался и, протянув вторую руку, заправил мокрую прядь ему за ухо, что прилипла к щеке. Он бы мог сделать больше – поднять это мужественное лицо, оттянуть нижнюю губу большим пальцем и скользнуть языком внутрь, неумолимо углубляя поцелуй, пока дождь продолжал бы поливать их. Но Ваньинь пьян и взбудоражен, а им спешить некуда, как бы велико искушение ни было. — Угу. – коротко отозвался Цзян Чен.Его пальцы слегка сжались на теплых и ласковых.