Несколькими часами ранее
В главном зале клана Гусу царила напряженная атмосфера, однако, благодаря стараниям только лишь одной стороны – кучке вампиров, что сбились в группу посреди огромного пустого пространства. С гордо поднятыми головами, блестящими красными глазами, со взглядом, полным решимости. Но больше похожие на… отщепенцев. Толпу окружали другие вампиры, не относящиеся к этой убогой группе. Они стояли по краям импровизированной арены, молчаливо наблюдая за происходящим. Кто-то с осуждением, кто-то с безразличием, а кто-то с убийственным желанием вырвать горло за этот неисчерпаемый позор. Женщины – в изящных платьях. Мужчины – в изысканных, дорогих костюмах. Во главе, в вычурном кресле, сидел мужчина в возрасте – около пятидесяти лет. В костюме глубокого ультрамаринового цвета, с синим шелковым шарфом на плечах с рисунком облаков и декоративными «кисточками» на нем. Белая рубашка, голубой галстук. Опираясь обеими руками на драгоценную трость из черного дерева, он был спокоен, словно бы вокруг не происходило абсолютно ничего. Однако его подбородок был слегка приподнят, демонстрируя власть и небрежное отношение тем, кто сгрудился перед ним. В его взгляде отчетливо проскальзывало презрение, а аура говорила о безграничной подавляющей силе. По бокам от Лань Цижэня – а это был именно он, – неподвижно стояли двое весьма похожих друг на друга мужчин: в белом костюме и в синем. Под пиджаками – жилетки, и как у отца, белые рубашки с голубым галстуком. Все трое смотрелись донельзя гармонично. Лань Ванцзы – с ледяным взглядом, таким колючим и обжигающим, как трескучий мороз. Лань Сичэнь – с привычным спокойствием и невозмутимостью, однако остро, как безупречно наточенное лезвие. На бедрах у обоих братьев были гартеры с особым креплением для мечей – по сути, бесполезная вещица для них, но иногда оружие нужно для демонстрации намерений и статуса. Не так хороши отношения младшей и старшей ветви вампиров. Не все относятся к «младшим» с должным уважением. Встречались прецеденты притеснения. Однако в данной ситуации имело место быть не только социальная ущемленность, но и задетое больное эго. У живорожденных было гораздо больше привилегий, по сравнению с обращенными. Больше власти. Денег. — Мы не воюем со своими… — разносится четкий, размеренный мужской голос Главы. Слово – закон. Режет будто горячий нож масло – от начала и до конца. Никто не посмел бы оспорить, однако, нашлись смельчаки. Открыто усмехаясь в лицо тому, кто может раздавить одним мизинцем, вампир из кучки изгоев крикнул: — Лицемер! Вы убивали вампиров младшей ветви, так вы не воюете против своих?! —… но вы убивали невинных и насильно обращали их. – продолжал как ни в чем ни бывало Цижэнь, будто рассуждая вслух. Все это время в зале продолжала стоять тишина, прерываемая лишь негромкими шепотками и возмущенным шипением противоборствующей стороны. — Ха, людей много, все не вымрут. Вампиров мало, разве мы не сделали одолжение всему нашему роду? – раздраженно фыркнул видимо главный из кучки обращенных. — Ты никак не относишься к роду вампиров. – невозмутимо сказал Цижэнь. В ответ ему насмешливо фыркнули, засовывая палец в рот и оттягивая щеку в сторону, демонстрируя при этом клыки, прежде чем сказать: — Что ты несешь, старик? Как это не отношусь? У меня есть клыки, красные глаза, когти. Я сильнее и быстрее человека! – распинался незнакомец, осматривая толпу и широко взмахнув руками. — Как может тот, кого не существует, относиться к вампирскому роду? – задал странный вопрос Цижэнь. — В каком… смысле? – в смятении переспросил незнакомец. — Закрыть двери. – громогласно пронеслось по залу. Ситуация накалилась до критической точки кипения. Трость звонко ударила по каменному полу – разговор окончен, как и суд. В это же мгновение все двери и окна были заперты. Внезапно, откуда-то сверху выпрыгнули вампиры, повыскакивав из-за спин присутствующих. Начали звучать испуганные возгласы и вздохи. Время словно остановилось. —… ни одного не оставлять в живых. – прозвучал зловещий голос.Музыка: Ecolnthespo - Nobody Knows
Время снова начало свой бег. Прямо из пола, а точнее, прямиком из теней присутствующих, – вырвались чернильные жгуты. Подобно ожившим лианам, они оплели ноги стоящих в центре бунтовщиков и тех, кто еще секунду назад нападали сверху. Их спеленало и крепко пригвоздило к каменной поверхности, не давая двигаться. Как бы они не пытались рвать «это», их когти и пальцы проходили сквозь. Вдруг пронесся сильный сквозной ветер – мелькнуло бело-синее пятно. Невнятный звук, похожий на бульканье, раздался совсем рядом с одним из вампиров – веером брызнула кровь. Девушка, которой попали красные капли на лицо, испуганно вздрогнула, касаясь пальцами своей испачканной щеки. Подняв взгляд, она захлебнулась криком, зажимая себе рот – тот, кто говорил громче всех, в итоге оказался обезглавлен. Его тело медленно осело, глухо бухнувшись об пол. Лань Сичэнь, державший за волосы оторванную голову, плавно разжал пальцы. Чуть загибающиеся, острые когти были покрыты кровавыми разводами. Когда он опустил руку, на камень упали рубиновые капли, вслед за укатившейся к ногам Главы головой. Мужчина повернулся и улыбнулся почти нежно, если бы только не легкий безумный оттенок в глубине его глаз. Наконец, раздались ужасающие вопли и крики испуганных вампиров – казалось, наконец включили звук. Будь то враги или свои – все были одинаково поражены увиденным. Даже не все мужчины смогли сдержать лицо – их очевидно мутило, хотя это был не первый их суд. Но не все здесь привыкли к столь откровенной жестокости. Будто по щелчку, все пригвожденные к полу были в момент оплетены клубящимися черными лианами, стремительно сжимая чужие тела. Хруст, треск, вопли боли и ужаса. Море крови, заливающей пол до самых входных дверей, и даже просачивающаяся за ее пределы. Не сразу явившие себя оставшиеся бунтовщики, были вынуждены действовать отчаянно и пытаться напасть на Лань Сичэня со спины. Однако встретили не менее серьезного противника, отлетая от сильного удара полупрозрачным голубым полем – Лань Ванцзы не собирался стоять в стороне.…
Позже, когда они закончили с расправой, все тела были сгружены в общий костер и сожжены дотла. Суд закончился и присутствующие быстро разошлись, не желая задерживаться. Вскоре, в зале остались только трое – Лань Цижэнь, Ванцзы и Сичэнь. Но и братьям нужно было в итоге уходить, дома их ждали возлюбленные. — Ванцзы. – позвал стоящий у окна Глава. — Отец? – отозвался Лань Чжань. — Приезжайте с внуками. Мы так давно не виделись, – не глядя на сына, говорил мужчина, – так и быть, Вей Усянь тоже может зайти. Но ненадолго. Здание не выдержит. Лань Цижэнь нахмурил брови и вздохнул. Стоило этому дураку явится в клан, как все переворачивалось вверх дном. От него одни беспорядки, но… сын его очень любил. — Да, отец. – легко согласился Ванцзы. — Сичэнь, ты тоже. Я все еще не познакомился с твоим… партнером, — быстро добавил Глава, почесывая аккуратно стриженную бородку, – и малыша Цзян не забудь. Едва собравшийся уйти, Лань Сичэнь удивленно обернулся. Не то, чтобы он ожидал, что отец не узнает. Он и не скрывался. Но не думал, что Лань Цижэнь захочет познакомиться с Цзян Ченом и проявит интерес к этому. Несмотря на родственные связи, эти трое были довольно неловкими в выражении привязанности к друг другу. — Я… хорошо. Я приведу их в гости, отец. – наконец ответил Лань Сичэнь. Покинув зал, оба брата явно спешили – один к Вей Ину, другой к Цзян Чену и детям. — Дети? – коротко спросил Ванцзы. — С Ваньинем. – улыбнулся Сичэнь, зачесывая непослушные белые волосы. Зря он это сделал. Потревожив пряди, вампир снова ощутил металлический запах крови. Она и так пропитала его одежду, ее брызги были везде и все это так сильно навевало мысли об одном человеке. Мужчина невольно сглотнул, быстро убрав руку. В горле пересохло. — Брат, порядок? – настороженно спросил Лань Ванцзы. Он тоже был вампиром и живорожденным, конечно ему известно, какие мог неудобства терпеть Лань Сичэнь. И почему это происходило тоже знал. — Справлюсь. — Тебе нельзя сейчас к нему. Может быть я найду для тебя кр… — Нет. Мне надо к нему. – с непривычным упрямством отказал старший. Честно говоря, в его словах проскальзывала едва уловимая одержимость. Глаза загорелись ярче. Он ускорился, срываясь на бег, исчезая с ветром – Ванцзы еле догнал его. Схватив за локоть, он притормозил брата, хмуря брови. Хуань обернулся к нему с мученическим выражением лица, говоря: — Я не наврежу ему… — Брат, это не безопасно. — Мне… нужен его запах. Я не сделаю ничего, что он мне не позволит. Лань Хуань поджал губы. В его мыслях так и витало желание уткнуться носом в волосы и шею его мужчины, крепко обнять и долго, самозабвенно ласкать. Собрать его волосы в кулак, откинуть голову, медленно целовать и посасывать шею, прежде, чем прокусить тонкую кожу. Тогда его рот наконец заполнится солоноватым вкусом крови возлюбленного, эмоции перетекут вместе с энергией, и они разделят этот миг наслаждения вместе. А затем он нежно залижет укус и намеренно оставит небольшой след от клыков. Подобно метке. Сичэнь на мгновение закрыл пылающие страстью и желанием глаза, выдыхая. — Ты уверен? Сейчас ты не совсем в себе. – строго спросил Ванцзы. Младший из братьев внимательно всматривался в лицо мужчины напротив, видя жажду и крайнюю нужду. Как он мог не понять его, когда испытывал однажды ровно то же самое? Правда, боролся и мучился совестью гораздо дольше. Его старший брат более сдержан и рассудителен, уровень контроля лучше, чем у самого Ванцзы. Может ли он поверить ему сейчас? — Не забывай о своем обещании. – сказал Лань Чжань, все-таки отпуская его.