Больно. Твою ж…Как больно. Как будто внутрь залили кипяток. И теперь он струится, шипит и обжигает кожу. Заливается под спину. Кто кричит? Какой знакомый голос…чужой или мой?
Какие красивые ели. Как в Дасквуде.
Чем я думала когда позволила Эрнесту вплотную приблизится к женщине, направившей на него пистолет? Чем думала, когда медлила с приказом открыть огонь? Чем думала, когда встала между ними? Самонадеянная идиотка. У неё всё же хватило смелости выстрелить, попала точно голову. Всё же фотографии с зимней охоты в сети не были просто украшением. Женщина, узнавшая о предательстве любимого мужчины на многое способна. Только вот стреляла она не из–за злости или ненависти. Страх. Она машинально спустила курок, подумав что он стреляет в неё. А попал в меня. Чуть ниже броневого жилета. Я боялась открыть глаза и узнать, что задета кость или ещё что–нибудь важное. Попробовала пошевелиться, но за малейшее движение поплатилась острой болью. Выше бедра, сбоку, в мышцу. Я облегчённо выдохнула.Могло быть и хуже.
Эрнест хорошо стрелет, вряд ли промахнулся. Только я теперь не узнаю причину.
– Хватит притворяться, – голос дяди прервал размышления, – Открывай уже глаза, сложно отчитывать человека не наладив зрительный контакт. – Разве можно ругаться на больного? – спросила специально обиженым тоном. – Не такая уж и серьёзная рана. Было и похуже. Максимум, похромаешь первое время. – Раз всё в порядке, то и злиться нет нужды. Дядя раздражённо цыкнул, но замолчал. – Мама с папой знают? – Сама скажешь. Я не собираюсь подставляться, – он стиснул зубы, а потом почти выкрикнул, – Тебе правда нужно было всё это начинать ради какого–то мальчишки? – его голос дрожал от злости, но он виновато замолчал, столкнувшись с моим упрекающим взглядом. – Прости. Не мне говорить тебе это. Я и сам отказался от звания и полномочий ради любимой женщины. – Именно поэтому я надеюсь на твоё понимание. Мне будет достаточно только твоего. – Знаешь, Т/И, какая–то часть меня обрадовалась, когда узнал о твоих чувтствах к этому человеку…Джейку. Впервые, после того как… – он осёкся. – Продолжай. – После того как твой бывший парень удерживал тебя в своей квартире, – слова давались ему с явным усилием. – Прошлое сделало меня той, кем я являюсь. К тому же, разве это не я помогла арестовать того ублюдка, – я состороила такое личико, будто мне намеренно снизили оценку на экзамене. – Надо было ещё тогда переубедить тебя, а не потокать бесбашенным юношеским желаниям. – Но ты этого не сделал. За это я благодарна тебе. – Я был польщён тем, что племянница решила пойти по моим стопам. – Боже, как же я всё–таки похожа на тебя. – Не радуйся. Иногда я ругаю себя за это, – он выждал пару минут, – Что собираешься делать дальше? – Нуууу, вначале меня уволят с работы, потом годика три поработаю как внештатный сотрудник. А потом надеюсь на богатого родственника, который уже великодушно вписал меня в своё завещание, – в последнее предложение попыталась вложить как можно больше мечтательности. – Иди ты! Я не собираюсь так быстро помирать. К твоему сведению без оружия даже спать не ложусь. Говорю на случай, если захочешь прикончить меня во сне. Меня рассмешила его наигранная обидчивость. – А ещё…я собираюсь до конца дней надоедать одному миленькому мальчишке, даже если он станет прогонять меня. – Надеюсь у Джейка хватит ума предложить выйти за него. Я показательно закатила глаза. – Сам не предложит, я предложу. – Надо бы связаться с юристом и указать в завещании новые условия передачи имущества, – он задумчиво наклонил голову. – Эй, ты что меньше меня любить станешь, если я замуж не выйду? – Стоит разобраться с формальностями как можно раньше, – дядя намеренно проигнорировал вопрос, – Я позаботился о Джейке, он будет заключён под стражу в моей резиденции на острове. От удивления я резко поднялась, но со стоном завалилась обратно. – Я хоть и бывший глава Секретной службы, но всё ещё значимое лицо для гос–безопасности. В качестве благодарности выйди замуж. Я закрыла глаза рукой и заплакала. Давно я так не плакала, содрогаясь, захлёбываясь в истерике и слезах, почти забывая дышать. Вместе с тем чувствуя как накопившаяся боль разжимает тиски.