***
Рэй уже, наверное, в раз сотый посмотрел на наручные часы, нервно постукивая пальцами по столу. Эмма сказала, что скоро будет, ещё десять минут назад, и до сих пор так и не пришла. Его это раздражало. Он, конечно, за долгие годы их знакомства привык к тому, что она безответственная и непунктуальная, но сегодня она уже перешла все границы. Он не понимал, как можно было опаздывать на годовщину собственной свадьбы. Это ведь не простое свидание, это, чёрт возьми, важная и значимая для них дата. Опаздывать в такой особенный день — высшая степень неуважения. Ещё больше Рэй не понимал, что могло её настолько сильно задержать. Эмма, конечно, любила пешие прогулки, но даже они её так не увлекали. И обычно, если они с Норманом уходили в кафе или ресторан раньше неё, им не приходилось настолько долго её ждать. Оттого Рэю становилось особенно непонятно, что же произошло. На секунду он даже задумался, что с ней что-то случилось, однако он быстро отбросил эту мысль. В конце концов, их Эмма была слишком везучей, чтобы нарваться на какие-то неприятности. Да и что с ней могло случиться? Она ведь сама сказала, что ей осталось только перейти дорогу. В конце концов устав думать о причинах её опоздания, Рэй лишь тяжело вздохнул и откинулся на спинку мягкого диванчика. Закрыл глаза, запустил одну руку в волосы, чуть сжал их. Норман, сидящий с ним рядом, ободряюще положил руку ему на плечо. В отличие от него, он выглядел вполне спокойным. Собственно, как и всегда. Норман ещё с самого детства лояльно относился почти ко всему, что делала Эмма, поэтому никогда особо не переживал, если она задерживалась. Рэй в какой-то степени даже завидовал ему. Он не мог спокойно реагировать на некоторые вещи, которые она делала, и потому часто раздражался. Но с другой стороны, всегда было приятно чувствовать поддержку от спокойного и рассудительного Нормана, прямо как сейчас. Если бы не он, Рэй, наверное, лишился бы большей части нервных клеток. Но даже несмотря на то, что рядом сидел Норман, который поддерживал его, он не мог не переживать. В конце концов, Эмма ведь и правда никогда так сильно не задерживалась, из каждой секундой это начинало всё больше его беспокоить. У него было плохое предчувствие, как будто скоро должно произойти что-то ужасное. Только вот он не знал, что именно, и это его пугало. Мысли о том, что с ней что-то случилось, уже не казались ему такими глупыми. Норман, заметив его беспокойство, мягко накрыл его ладонь своей, как бы подбадривая. Он всегда так делал, когда Рэй нервничал. Обычно это помогало, но не сегодня. — Да не переживай ты так, Рэй, — мягко сказал Норман, успокаивающе поглаживая его ладонь большим пальцем. — Наверняка она просто увидела котёнка на дереве, пока шла, и решила ему помочь. Я уверен, скоро она придёт. — Ага, — Рэй только тяжело вздохнул. Он хотел надеяться, что всё правда так, но плохое предчувствие всё равно его не оставляло. В этот момент в кармане его джинс завибрировал телефон, отчего он даже невольно вздрогнул. Он совсем не ожидал, что ему позвонят, поэтому несколько удивился, однако всё-таки решил ответить на звонок. Достав мобильный, он внимательно посмотрел на дисплей. На нём отображались незнакомые цифры, что лишь сильнее обескуражило и вместе с тем напрягло его. В груди неприятно зашевелилось, зацарапалось чувство тревоги. Где-то в глубине души Рэй понимал, что этот звонок не сулил ни ему, ни Норману ничего хорошего, однако всё-таки ответил на него. Нажав на кнопку вызова, он медленно поднёс трубку к уху и одними губами произнёс: — Алло?.. — Здравствуйте, вы Рэй, правильно? — раздался мужской голос в трубке. Рэй сделал глубокий вдох и на выдохе ответил: — Да. — Скажите, кем вам приходится Эмма Вильсон? — Она моя жена. А почему вы спрашиваете? — от этого вопроса по телу Рэя побежали мурашки. Он уже начал догадываться, что произошло, но отчаянно надеялся, что ошибается. — Мне очень вас жаль, но она умерла. Её сбила машина… Алло, вы меня слышите? В тот момент, когда Рэй услышал эти слова, у него внутри что-то оборвалось. Пальцы ослабли, и телефон с глухим стуком упал рядом на диван. Перед глазами всё потемнело, в ушах зазвенело. В груди, там, где находилось сердце, стало так пусто, будто там разверзлась бездонная глубокая дыра. Он больше не видел, не слышал и не чувствовал ничего: ни Нормана, который дёргал его за рукав рубашки и пытался узнать, что случилось, ни людей, весело болтающих и смеющихся за соседними столиками, ни слёз, которые невольно покатились по щекам. Всё это заглушала одна единственная мысль, бьющая по вискам, будто молоток. Их Эммы больше нет.***
До морга они добирались в полном молчании. Пока они ехали, Нормана мелко трясло. Он часто громко всхлипывал, вытирал рукавом рубашки слёзы, которые непрерывно катились по щекам. Новость о том, что их Эмма умерла, настолько шокировала его, что он совсем никак не мог успокоиться. Рэй его прекрасно понимал. Ему и самому хотелось разреветься, закричать так громко, как он только мог, но он старался держаться. Он должен, нет, он просто обязан быть сильным, потому что кроме него Нормана поддерживать больше некому. Теперь они остались друг у друга одни, и потому он не мог себе позволить дать слабину. Сейчас он просто не имел на это абсолютно никакого права. Именно поэтому, пока они ехали в морг, он крепко держал Нормана за руку, таким образом стараясь успокоить и поддержать. Правда, его прикосновения не особо помогали. Наоборот, они лишь усиливали истерику. Но Рэй всё равно пытался сделать для него хоть что-то, даже несмотря на то, что сам чувствовал себя просто отвратительно. Когда они приехали к нужному зданию, родители Эммы уже были там. Они стояли на улице, очевидно ожидая их. Заметив их, Рэй лишь тяжело вздохнул и закусил губу. У них всегда были хорошие отношения, особенно с мисс Мьюзикой, и потому ему было особенно больно видеть их такими подавленными и разбитыми. Ещё страшнее было осознавать, что сейчас им с Норманом придётся увидеть свою любимую девушку мёртвой. Когда он думал об этом, по его телу пробегали неприятные мурашки, а сердце замирало в груди. Он безгранично сильно любил Эмму, и потому даже не представлял, как будет опознавать её тело. И он боялся даже подумать о том, что сейчас испытывали её родители, ведь они воспитали и вырастили её. Они знали о ней абсолютно всё, они провели с ней всю её сознательную и несознательную жизнь. Наверняка им сейчас хуже всего, ведь никому не хотелось бы хоронить собственного ребёнка. По их лицам Рэй видел, что они совсем не готовы к тому, что ждало их в морге, и он прекрасно их понимал. Собственно, то же самое было видно и по Норману. Его по-прежнему мелко трясло, а из глаз катились слёзы. Ему совершенно не хотелось заходить внутрь — это чувствовалось по его взгляду, выражению лица и движениям. Но ничего не поделаешь, они должны были туда пойти. Именно поэтому, наконец переборов себя, Рэй открыл дверь машины и сказал: — Пойдём, нас уже ждут. Норман ничего ему не ответил, лишь молча кивнул и, отстегнувшись, открыл свою дверь. Как только он вышел из машины, то сразу же пошатнулся и полетел вниз. Рэй, заметив, что он падает, быстро подлетел к нему и подхватил его под руки. Норман зажмурился, всхлипнул и прижался к нему, схватился за его плечо. Ноги совсем не держали его, и потому идти самостоятельно он не мог. Понимая это, Рэй лишь тяжело вздохнул и повёл его за собой к родителям Эммы. — Прости… — негромко прошептал Норман, на что он лишь покачал головой. Внутри здания их уже ожидал сотрудник морга. Когда они наконец зашли, он поприветствовал их и повёл в комнату, где и находилось тело Эммы. Пока они шли, Рэй крепко придерживал Нормана, чтобы тот снова не упал. Мысленно он готовился к тому, что ему предстояло увидеть. Он старательно успокаивал себя, говорил, что ему нужно держать себя в руках хотя бы ради Нормана. Правда, это не особо помогало. Мысль о том, что сейчас ему придётся опознавать тело их любимой Эммы, всё равно приводила его в ужас. Внутри всё холодело, когда он начинал представлять её, накрытую белой простынёй, лежащую без движения, неживую, мёртвую. Хоть он и старался гнать от себя эти образы, они всё равно невольно лезли в голову, разрывали душу вклочья. И самым страшным было то, что он совсем ничего не мог с этим сделать. А вскоре они наконец пришли в комнату, где стояла каталка с телом, накрытым белой простынёй. Когда сотрудник морга подошёл к ней, чтобы убрать ткань, Норман намертво вцепился пальцами в руку Рэя. Так, что даже ногти неприятно впились в кожу. Рэй закусил губу, но всё же прижал его к себе покрепче. Он и сам нервничал, боялся увидеть то, что скрывалось за белоснежной тканью. Но он понимал, что этого не избежать, поэтому подошёл вместе с Норманом и родителями Эммы поближе к каталке. — Вы готовы? — осторожно поинтересовался мужчина у всех них. Они по очереди кивнули, и он наконец стянул с тела ткань. Как только он это сделал, Норман, стоявший ближе всего к каталке, упал в обморок. Мисс Мьюзика плотно зажала руками рот, чтобы не закричать, а мистер Сон-Джу крепко прижал её к себе и закусил нижнюю губу до крови. Рэй же застыл на одном месте, чувствуя, как по коже снова начинают бежать мурашки. В горле застрял ком, перед глазами снова всё поплыло. То, что они увидели, оказалось ещё хуже, чем он себе представлял. Он многое видел за всю свою недолгую жизнь, но такого кошмара — ещё никогда. И теперь он был точно уверен, что этот образ будет сниться ему до скончания его дней. Потому что то, что раньше было их любимой Эммой, превратилось в самое настоящее кровавое месиво***
Эмму хоронили в закрытом гробу. Как выяснилось в морге, её пришлось буквально отдирать от дороги: настолько всё было ужасно. Когда Рэй смотрел на то, как гроб вместе с её телом погружают в могильную яму, его сердце разрывалось на сотни маленьких кусочков. Ему до сих пор не верилось, что Эммы больше нет. Казалось, будто это всё сон, простой кошмар, от которого ему нужно проснуться. Только вот умом он понимал, что всё происходит взаправду, и оттого ему становилось особенно больно. Ещё страшнее было думать о том, какую боль она пережила перед тем, как умереть. На её теле ведь совсем не осталось живого места. Некогда красивое веснушчатое лицо превратилось в месиво из крови, мяса и кожи, руки и ноги были вывернуты в обратную сторону. Когда Рэй вспоминал ту картину, то невольно вздрагивал. К горлу снова подступала тошнота, стоило ему хотя бы на секунду представить её тело, изуродованное аварией. Вот и сейчас, глядя на гроб, который постепенно засыпали землёй, он чувствовал нечто похожее. Только вместо того, чтобы блевать, ему хотелось плакать. Нет, не так. Ему хотелось рыдать, громко, надрывно, отчаянно, так, чтобы услышал весь грёбаный мир. Однако он сдерживался: понимал, что сейчас ему нужно быть сильным. А вот Норман, стоявший рядом с ним у свежей могилы, совсем себя не сдерживал. Он громко ревел, запрокинув голову назад, и цеплялся пальцами за одежду Рэя. Он кричал, выл, словно раненый зверь, и бился в истерике, пока гроб закапывали в землю. Ноги уже давно не держали его, и потому он сидел на коленях. Рэй какое-то время ещё пытался придерживать его, чтобы он не упал, но у него в конце концов закончились силы, и потому он покорно его отпустил. Сам он еле стоял: ноги постоянно дрожали, грозясь уронить его на землю. Но он старательно сохранял равновесие, крепко прижимая к себе безутешно рыдающего Нормана. По его щекам тоже катились слёзы, однако он не спешил их вытирать. Ему было просто всё равно. Всё, что его сейчас волновало, — это то, что сегодня они хоронили их самую любимую Эмму. Эмму, с которой провели всю свою жизнь, начиная детством и заканчивая тем злополучным днём. Эмму, которая всегда ждала их дома и встречала объятиями и поцелуями в щёки. Эмму, которую они не сберегли. — Прости… — негромко прошептал Рэй, низко склонив голову, так, что чёлка почти полностью закрыла его лицо. — Прости нас, Эмма… В этот момент колени вновь подкосились, и он бессильно опустился рядом с Норманом. Больше он не мог, да и не хотел держаться. За те несколько дней, что он скрывал все негативные чувства внутри, он слишком устал, поэтому сейчас наконец дал им волю. Он тоже разрыдался, запрокинув голову назад, и крепко вцепился в руку Нормана. Сейчас ему было абсолютно наплевать, что на него смотрят, что он даёт слабину, что он сам себе обещал быть сильным. Он просто выплёскивал вместе со слезами и надрывным криком всё то, что держал в себе с того момента, как ему сообщили о смерти Эммы. Слёзы ручьями катились по щекам, обжигая кожу, из-за чего чёлка неприятно прилипала к лицу, однако он не обращал на это внимание. Горло уже начинало хрипеть от нескончаемого вопля, но он всё равно продолжал кричать. Он выпускал наружу боль и отчаяние, которые до сегодняшнего дня томились глубоко внутри, запертые в надёжной клетке. Сегодня он позволил себе быть слабым. Так они с Норманом просидели до тех самых пор, пока гроб полностью не закопали. Они не ушли даже после того, как закончились похороны. Они так и продолжали сидеть, рыдая и держась за руки. Им обоим не хотелось уходить. Напротив, хотелось остаться здесь, с Эммой, навсегда. В какой-то момент они оба даже прильнули к надгробию, обхватили его руками, как бы обнимая. Холод могильного камня вместе с кладбищенским ветром неприятно обжигали кожу, однако им было всё равно. Они сидели так, обнимая надгробие, до самого вечера, и ушли домой лишь после того, как солнце зашло за горизонт.***
С того момента, как Эммы не стало, прошёл ровно месяц. За это время много чего поменялось, но больше всего изменился именно Норман. С того самого дня, как они её похоронили, он стал особенно тихим, даже замкнулся в себе. Он почти не вставал с кровати и ничего не ел, а когда Рэй предлагал ему выйти на улицу, то наотрез отказывался. Каждый день он плакал, прижимая к себе фотографию Эммы в чёрной рамочке. На работу он больше не ходил: просто не мог. Рэю вся эта ситуация не нравилась. Он видел, как медленно, но верно Норман гас, и его это пугало. Он не хотел потерять ещё одного близкого и любимого человека. Именно поэтому он старался делать всё возможное, чтобы его поддержать. Каждый день после работы он проводил всё свободное время с ним, крепко прижимал его к себе, ласково гладил по волосам. Иногда они даже смотрели фильмы, совсем как раньше. Правда, всё это не особо помогало. Норман по-прежнему чувствовал себя отвратительно и совсем ничего не хотел. И тем не менее, Рэй всё равно не оставлял попыток ему помочь. Он уже потерял Эмму, больше смерти были ему не нужны. Сегодня он тоже планировал провести вечер с ним. Пока он шёл после работы домой, то думал, чем они займутся сегодня. Мысленно выбирал фильм, который они бы могли посмотреть, составлял небольшое, но лёгкое меню. Когда он собирался утром на работу, то заметил, что Норман выглядел особенно грустным и подавленным, и потому хотел поднять ему настроение. Он даже зашёл в магазин и купил все ингредиенты для его любимых шоколадных бисквитов. В общем, сегодня он был серьёзно настроен создать для Нормана приятную уютную атмосферу. Однако, когда он переступил порог их квартиры, этот настрой мгновенно улетучился. Первое, на что обратил внимание Рэй, когда только зашёл в прихожую, — это свет. Он был выключен абсолютно везде, даже в той комнате, где обычно находился Норман. Его это насторожило. Следующее, что он заметил, — запах. В воздухе пахло так, будто кто-то поджёг сразу несколько разных ароматических свечей одновременно. И чем ближе Рэй подходил к их с Норманом комнате, тем сильнее становился запах. Ему это не нравилось. Что вообще происходит? — Норман, — наконец негромко позвал Рэй, чуть приоткрыв дверь в комнату. Там стоял полусумрак, однако это не помешало ему разглядеть Нормана. Он сидел в окружении ароматических свечей, склонившись над чем-то, что лежало у него на коленях, и бормотал что-то нечленораздельное. Рэя это напрягло. — Норман, ты чего делаешь? — уже громче поинтересовался он. — А? — услышав его голос, Норман вздрогнул и тут же спрятал то, над чем склонился, под подушку. Когда этот предмет попал под свет пламени свечи, Рэй смог понять, что это какая-то книга. Однако название разглядеть он не смог. — Д-да так, ничего особенного… А ты давно вернулся, кстати? — Норман натянул нервную улыбку. По его голосу было очевидно, что он что-то скрывает. — Нет, только что пришёл, — настороженно глядя на него, ответил Рэй. После он тяжело вздохнул, включил свет и подошёл к кровати. — Норман, скажи мне, что происходит? На кой чёрт ты выключил во всей квартире свет и зажёг эти дурацкие свечи? — присев рядом с ним и взяв его за руку, спросил он. Он даже заглянул ему в глаза, словно пытаясь отыскать там ответы. Норман закусил губу. — Я… — он уже было собрался ответить, однако запнулся. Опустив взгляд, он впился пальцами свободной руки в одеяло и тихо всхлипнул. — Я так скучаю по ней, Рэй… Я каждый день думаю, что это всё просто сон, жду, что сейчас дверь откроется и она зайдёт в комнату… Я так надеюсь, что она снова обнимет меня, поцелует, скажет, что вернулась… Но я понимаю, что это невозможно, поэтому я и решил её воскресить… — Воскресить? — удивлённо переспросил Рэй. Теперь до него наконец дошло, что это была за книга. — Норман, ты что… — Я знаю, что это звучит безумно, — Норман перебил его, не дав закончить предложение, — но я правда нашёл способ, Рэй. Вот, посмотри, — он достал из-под подушки ту самую книгу, открыл её на какой-то странице и показал ему. — Здесь всё написано. Нам нужно только провести обряд и тогда… — Норман, — теперь уже перебивал Рэй. Глубоко вздохнув, он осторожно накрыл дрожащие плечи Нормана ладонями и ласково погладил его. — Я тоже скучаю по Эмме и хочу, чтобы она вернулась, но ты ведь и сам понимаешь, что это всё глупости. Мёртвые не возвращаются с того света. Лицо Нормана, до этого выражавшее искреннюю надежду, вновь сделалось печальным. Глаза, в которых горел безумный огонёк, снова потухли, стали пустыми и безжизненными. Он медленно кивнул, отложил книгу и прижался к нему, уткнулся лицом в плечо. Очевидно, слова Рэя подействовали на него, и он и сам понял, что только что сморозил глупость. По крайней мере, сам Рэй на это надеялся. Ему и правда не хотелось терять ещё и Нормана. Тяжело вздохнув, он обнял его в ответ, нежно погладил по светлым волосам. О том, чтобы провести приятный и уютный вечер вместе, теперь не было и речи. Вместо этого они до поздней ночи просидели вот так, обнимаясь, и уснули уже после того, как стрелка часов перевалила за полночь.***
Последние несколько дней прошли довольно мирно. Норман больше не притрагивался к той странной книге и, казалось, даже не смотрел в её сторону. Он всё ещё выглядел подавленным и разбитым, но хотя бы не заикался о том, чтобы воскресить Эмму, и Рэя это несомненно радовало. Он впервые за последний месяц был искренне счастлив, что у них наконец начало всё налаживаться. Он даже позволил себе ненадолго расслабиться, решив, что его слова действительно подействовали на Нормана положительно. Это была его ошибка. Сегодня утром Норман куда-то ушёл. Просто собрался и, сказав, что скоро вернётся, вышел из квартиры. Рэй даже сделать ничего не успел. Всё произошло слишком неожиданно и быстро, и потому ему оставалось только ждать, когда же он придёт. Вот он и ждал. Только вот прошёл час, два, три, а Норман всё не возвращался. Это уже начинало беспокоить. Рэй не знал, где он и что с ним, и эта неопределённость его напрягала. Особенно учитывая, что в последнее время Норман чувствовал себя, мягко говоря, неважно. Мало ли, что с ним могло случиться там, на улице. Однако, несмотря на все свои опасения и беспокойства, Рэй всё-таки не решался идти искать его. В конце концов, это было рискованно, ведь Норман сам мог вернуться домой в любой момент. Он прекрасно это понимал, поэтому и оставался ждать в квартире. Ожидание с каждой секундой становилось всё мучительнее и мучительнее. Рэй уже не знал, куда себя девать от нахлынувшего волнения. Он постоянно ходил по комнате туда-сюда, поглядывал на часы в ожидании, когда же Норман вернётся. Мысленно он молился, чтобы с ним не случилось ничего плохого. Как и тогда, в ресторане, его гложило плохое предчувствие, и потому он особенно нервничал. Он боялся даже представить, что на этот раз подкинула ему чертовка судьба. «Пожалуйста, пусть с ним всё будет в порядке… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…» — словно мантру повторял про себя Рэй, продолжая нарезать круги по комнате. Пальцами он теребил края своей рубашки: всегда делал так, когда нервничал. В этот момент в коридоре послышался хлопок входной двери, из-за чего он резко замер. Однако в следующую же секунду он сорвался с места и пулей полетел в прихожую. Мысленно он уже представлял, что выскажет Норману, когда встретит его. Слова даже вертелись на языке, готовые вот-вот сорваться с него. Однако этого так и не произошло. Когда Рэй влетел в прихожую, у него в горле встал ком. Все те слова, которые он прокручивал по дороге в голове, мгновенно забылись, стали попросту ненужными, бессмысленными. Потому что там, лучезарно улыбаясь и крепко держа Нормана за руку, стояла Эмма. Живая и невредимая.