***
Обнажённый мужчина с маской шакала на лице плавной походкой двигается вдоль огромного каменного алтаря, скользя рукой по холодному граниту. До начала ритуала остаётся немного времени. Всего пара минут, и он, наконец, сможет вновь воссоединиться с любовью всей своей жизни. Она так долго мучала его, не желая перерождаться и возвращаться. Целых шесть лет прошло с момента, как он вспомнил всё и искал её, молясь о том, чтобы не было поздно, мечтая о первой встрече в новых обличиях. Но оказывается, что его избранница слишком привередлива в выборе достойного кандидата, с которым она готова поделиться своими силами и магией. Он и забыл за эти долгие сто лет разлуки, как его любимая надменна и вредна… Воспоминания прерывает резко открывшаяся дверь, через которую входят всё те же стражники, ведущие под руки человека в чёрной мантии. Анубис поворачивает голову в их сторону и замирает. Всего несколько секунд, и он сольётся в страстном танце с ней. С его верным другом, советником, коллегой и любовницей. Руки сжимаются в кулаки, на лице, спрятанном под маской, начинает играть довольная ухмылка. — Оставьте нас наедине и возвращайтесь в зал церемоний к остальным, — грозно произносит молодой Бог. — Готовьтесь к ритуалу. Стража, кивнув, покидает помещение, запирая за собой тяжёлые двери. — Господин, прошу… — человек в мантии обессилено падает коленями на мраморный пол. Верховному жрецу тошно на это смотреть. Как она могла выбрать тело существа, что сейчас так жалко преклоняется перед страхом неизведанного. Мысль об ошибке проскальзывает в голове Бога-Шакала, но он тут же отгоняет её в сторону. Она никогда не ошибается. Ступая босыми ногами, он медленно приближает к трясущемуся человеку, скрытому чёрными тряпками. — Сейчас, стоя на коленях, ты позоришь её, — зло шипит мужчина, находя под капюшоном чужое лицо и поднимая его к себе за подбородок. Два больших полных ещё не пролитых слёз глаза взирают на верховного жреца из-под кошачьей маски, а рот с причудливо изогнутыми уголками губ дрожит. — Я не достоин стать ей, — жалостливо произносит человек, и первая слеза стекает вниз по его щеке. — Великая Судьба не врёт и никогда не ошибается. Луна уже всходит на небосвод, а в зале церемоний начинают читать молитвы. У меня нет терпения и желания вести диалог с таким жалким существом. Поэтому либо ты самостоятельно возляжешь на алтарь, либо я возложу тебя силой, — зло произносит Бог, отталкивая от себя чужое лицо, и возвращается к гранитному столу. — Я знаю, что ты играешь со мной, Бастет, я вижу это по твоим глазам. Даже если они находятся на чужом лице и спустя тысячи лет, я всегда смогу различить в них твоё коварство и ложь. Тело под мантией продолжает трястись и всхлипывать, а Анубис, немного смягчаясь, произносит: — Чего ты боишься? — Умереть, — отвечает голос с громким всхлипом, — но умереть не потому, что она займёт моё место. Умереть, не оправдав возложенные на меня надежды. Достоин ли я выбора Великой Богини? — Я доверяю выбору карт Судьбы и доверяю ей. Я вижу её глаза в твоих. Я вижу её в тебе, — усмехается жрец в маске шакала и, щёлкнув пальцами зажигает, все свечи, стоящие в зале. — Мне тоже было страшно перерождаться и принимать Анубиса, — произносит он, — но став хранителем древней души, я по-настоящему познал силу и могущество. А самое главное, я познал великую любвь и… великое проклятье. Она расскажет тебе нашу историю, когда ваши души соединятся. Ты же хочешь её узнать, Луна моя? — Да, господи… — Тогда подойди ко мне. То ли слова жреца предают избранному уверенности, то ли аромат горящих свечей туманит рассудок, но человек медленно встаёт с пола и, сделав глубокий, кажется, истерический вздох, непослушной рукой скидывает с плачей тяжёлые ткани. Анубис замирает на месте. Перед его взором предстоит худое, но изящное тело обнажённого парня. Тонкие длинные ноги несмело делают шаг вперёд, а на шее висит золотой ошейник, цепи от которого красиво обвивают каждый изысканный изгиб, спускаясь по слегка накаченной груди к плоскому животу, и витиеватыми нитями уходят куда-то за спину. Новое воплощение Великой Богини прекрасно, и Анубис ждёт слишком долго и не готовый ждать ещё протягивает руку вперёд, дёргая робкого гостя к себе ближе за одно из свисающих украшений, впечатывании тела друг в друга. — Великая Богиня Нижнего Египта, Солнца, Луны, радости, веселья и счастья выбрала для перерождения жалкого мальчишку? — надменно шепчет Бог-Шакал, проводя ладонью по оголённым плечам парня напротив. Тот лишь всхлипывает и несмело прижимается к чужому телу, ища защиту, а затем дёргается в сторону, будто боится, что позволяет себе слишком много. Он весь дрожит, окутанный дымом от огня, по его бокам скользят чужие сильные руки. Верховный жрец меняет их местами, заставляя избранного упереться голыми ягодицами в холодный гранит, а затем, будто избранник ничего не весит, приподнимает его, сажая на алтарь. — Ты выглядишь просто потрясающе, Луна моя, — шепчет Анубис, раздвигая чужие ноги и удобно располагаясь между ними, опуская широкие ладони на острые коленки. — Спасибо, Господин, быть избранным ей огромная честь для меня, — шепчет парень, обретая смелость, чтобы взглянуть в лицо своего Бога. Под маской Шакала сверкают два тёмных глаза и трудно сказать, какая эмоция сейчас на скрытом лице. — Ты знаешь суть ритуала, Луна моя? — шепчет верховный жрец, опуская руку на чужое лицо и проводя подушечками грубых пальцев по нежной щеке. Парень льнёт вслед за ласковой ладонью, потираясь о неё, словно большая кошка, и отрицательно мотает головой. — Чтобы показать тебе все свои чувства и разбудить скрытые воспоминания в первый день полнолуния, я, Анубис, страж весов Царства Мёртвых, знаток целебных трав и погребальных ритуалов, проводник душ в загробный мир, должен возлюбить тебя на священном алтаре, — ладонь Бога скользит ниже, опускаясь на грудь сидящего перед ним, и легонько толкает его назад, заставляя опуститься спиной на каменную плиту. Избранный повинуется воли господина, откидываясь назад и прижимаясь лопатками к холодному граниту, из-за чего кожа мгновенно покрывается мурашками, а соски затвердевают. — Я слышу молитвы, а это значит, что нам пора начинать ритуал, — шепчет жрец, ведя руками вверх по чужим бёдрам. — Ты хорошо подготовился? Парень на алтаре утвердительно мотает головой и устремляет свой взгляд в потолок, которого практически не видно из-за отсутствия света в комнате. Избранный чувствует, как подушечки чужих пальцев скользят по его рёбрам вниз, лаская нежную кожу и звеня попадающимися на пути золотыми цепочками. Аромат и дым от свечей проникает в лёгкие через глубокие вдохи, и комната начинает слегка кружиться. Звуки далёких барабанов и людской шёпот постепенно заполняют разум, вводя в какой-то ритуальный транс, заставляя сознание возноситься куда-то вверх, будто бы к самым звёздам, и единственным якорем, удерживающими парня здесь, на земле, остаются сильные широкие ладони, так жадно сейчас исследующие его тело. Анубис сдвигает маску немного вверх, не открывая лицо полностью, но показывая губы. Они очень красивые. Нижняя пухлая, покрытая маленькими ранками от частых укусов, а вторая тонкая, но изящно изогнутая. Тёплый рот Бога-Шакала прижимается к впалому животу избранного, прикусывая тонкую кожу, оставляя на ней свой след любви, а сильные ладони, кажется, могут сомкнуться кольцом вокруг тонкой талии. — Я скучал по тебе, любовь моя, — шепчет он где-то внизу, заставляя партнёра под собой застонать. Туманная завеса всё гуще наполняет комнату, а голоса становятся громче, от чего у парня с кошачьей маской на лице начинает кружиться голова. Чем глубже он вдыхает этот терпкий воздух, тем сильнее расслабляется его тело, отвечая на чужие ласки. Руки Анубиса, скользя по его стройным ногам, закидывают одну себе на талию, а затем он плавно толкается бёдрами вперёд, создавая слишком интимное трение между их телами. — Пожалуйста… — сквозь стон шепчет избранный, отрываясь лопатками от когда-то холодной гранитной плиты, которая сейчас, кажется, начинает гореть от жара их желания, навстречу богу. — Что «пожалуйста»? — шепчет верховный жрец, прикусывая чувствительный сосок. — Мне так нужно, господин… — задыхаясь, шепчет парень. — Вы мне нужны… Но конец его фразы тонет в громком стоне, когда к анусу наконец пристраивается крупная головка и толкается внутрь. Избранный откидывает голову назад, больно ударяясь о камень, и, задыхаясь, выгибается всем телом вверх. Сначала он чувствует дикое жжение меж ягодиц, и появляется желание сдвинуть ноги вместе, выталкивая из своего нутра чужой орган, но мускулистые руки не дают этого сделать, удерживая его таз на месте, не давая самостоятельно совершать никаких движений, а затем скользят вниз к ягодицам и шире раздвигают их ладонями для более глубокого угла проникновения. С каждым новым толчком неприятное чувство сменяется блаженной негой, и избранный, не стесняясь, начинает тихо постанывать. Анубис довольно хмыкает и, притягивая его хрупкое тело за ошейник вверх, впивается в губы с поцелуем. Маски мешают обоим вгрызаться в рты друг друга, поэтому вскоре их поцелуй начинает напоминать облизывание языков, а слюна скатывается вниз по обнажённым подбородкам. — Давай немного поменяем позу, — шепчет верховный жрец и, отрывая задницу парня от алтаря, не покидая его нутро, легко поднимает чужое тело на руки. Избранный стонет и хватается длинными пальцами за чужие широкие плечи из последних сил, стараясь сохранить остатки незатуманенного разума. Но получается весьма плохо, когда подсознание наполнено хвалебными молитвами в его честь, а любовник сквозь все века так потрясно двигает бёдрами вверх, трахая практически на весу. Анубис садится на гранитный камень, опуская парня на свои ноги. Избранный тяжело дышит и, наконец, почувствовав под своими коленями твёрдую поверхность, начинает самостоятельно опускаться на чужой член. Жрец издаёт первый стон, который громом прокатываются по всему помещению и откидывается назад на локти, отдавая контроль над ситуацией в руки партнёра. Парень в кошачьей маске скользит хитрым взглядом по накаченному прессу молодого воплощения древнего Бога и, проводя языком по покрасневшим губам, начинает активнее двигать бёдрами. Безграничная эйфория наполняет всё его хрупкое сознание, а в голове возникают картинки прошлых жизней. Она наконец выходит из тени, открывая все свои воспоминания их новому владельцу. Он видит чужими глазами, как народ древнего Египта восхваляет её, он видит первое знакомство Великих Богов, он видит царство Ра и подземный мир Осириса, он видит прекрасные просторы родного Нила и их первый поцелуй на берегу, он видит их жаркие ночи, он ощущает любовь своего Бога, и это так прекрасно. Это чувство переполняет его с ног до головы, заставляя скользить руками по собственному телу и играть с золотыми украшениями на нём. Перебирать тонкие золотые нити и хрупкие выпирающие под кожей рёбра, задевать слишком чувствительные соски и стонать так, чтобы охрип голос. Эйфория заполняет всего его, заставляя наслаждаться собой, хочется быть красивым и любимым для своего избранника, что так одобрительно стонет на алтаре, сильнее сжимая в руках ягодицы и толкаясь вверх в разработанный анус, чтобы уже наконец достичь кульминации. Анубис вновь садится на каменном столе, возобновляя поцелуй. Его душа тоже чувствует её пробуждение и тянется к ней. Не прекращая толчки, он находит между телами член своего любовника и начинает водить по нему ладонью. Избранный стонет сильнее, чувствуя скорое достижение пика удовольствия. — Пожалуйста, любимый, я так близко, — стонет парень в кошачьей маске, которого разрывает от желания толкаться бёдрами вниз и чувствовать в себе этот большой член верховного жреца, и также толкаться вверх и чувствовать скольжение тёплой ладони на своём собственном органе. Звуки голосов в голове становятся совсем невыносимы, а в ушах стучит или сердце, или ритуальные барабаны. Комната словно начинает кружится, а взгляд не может нормально сфокусироваться. Много. Это слишком много для его человеческого существа. — Кончай, любовь моя, — шепчет Анубис, кусая чувствительное место на шее рядом с сонной артерией, что заставляет избранного выгнуться дугой в чужих руках и излиться между их разгоряченных тел, чувствуя как в собственное нутро густыми потоками выливается чужая сперма. Последнее, что видит парень перед тем, как потерять сознание от переизбытка чувств сквозь прорези кошачьей маски — это два сверкающих под маской шакала глаза, полные блаженства и чистой любви.***
Родившись в семье, едва сводившей концы с концами, Ёнджун мечтал о великом будущем. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, встретив на улице незнакомца предложившего лучшую жизнь, на тот момент пятнадцатилетний мальчишка без раздумий соглашается. Мужчина приводит его в тайное сообщество, главными правилами которого — во-первых, изучать Древнюю Религию в ожидание Великого дня, и во-вторых, никому и никогда не открывать своё лицо. В обмен на это ему обещали перевод в престижную школу, а затем поступление в элитный университет и, в целом, безбедное будущее. Правила кажутся ему пустяковыми, а перспективы весьма соблазнительными, поэтому, не раздумывая, он подписывает договор, полностью игнорируя пункт о том, что любое раскрытие тайн грозит страшной и мучительной смертью. Со временем Древняя Религия очаровывает его, и он судорожно изучает все доступные источники информации на эту тему: архивы библиотек, интернет, рукописи хранившиеся в подвалах сообществе. Ему хочется узнать как можно больше, ему хочется окунуться в этот мир, ему хочется приблизиться к Великим Богам. Но он знает, что они никогда не примут какого-то оборванного мальчишку в свои ряды. Ох, как же он ошибался тогда… Сама великая Бастет выбирает его хранителем своей души, делясь всеми тайнами мироздания и своими воспоминаниями. Сейчас, чувствуя, как её сила течёт по его венам, как его душа переплетается с её, Ёнджун ощущает великую власть. Проснувшись рано утром от звонка будильника, всё, что чувствовал парень — это головная боль. Виски пульсировали так, будто сейчас взорвутся, а взгляд еле ловил фокус на предметах в комнате. Кое-как поднявшись с кровати, избранный добирается до ванной, замечая кровавый след под носом. Слишком много информации вливается в его сознание прошлой ночью, и нет ничего удивительного, что его смертное тело просто не выдерживает. Умывшись и быстро приняв душ, Ёнджун собирается в университет, но все мысли были заняты только его новым воплощением и возлюбленным. Он чувствует, как Великая Богиня тоскует по Анубису внутри него, и от этого и самому парню хочется завыть от грусти. Но всему своё время. Они обязательное ещё ни раз встретятся с верховным жрецом и откроют друг другу лица на ещё одном священном ритуале.***
По дороге в университет парень решает зайти и взять бодрящий стаканчик кофе в любимой кофейне на углу. Сегодня за прилавком работает Субин, и это определённо удача. Этот улыбчивый и милый парень всегда готовит самый вкусный кофе и пишет милые пожелания на день на стаканах посетителей. Ёнджун бы даже мог в него влюбиться и позвать на свидание, но членам тайного сообщества запрещено иметь какие-либо отношения как вне, так и внутри ложа. Тем более сейчас, когда он хранитель души Великой Богини Бастет. — Привет, — весело здоровается бариста и машет рукой, — как обычно? Ёнджун утвердительно мотает головой и, слушая весёлый щебет парня о погоде за окном, лишь иногда согласно мычит в ожидании своего заказа. И наконец, получив свой кофе, он улыбается Субину напоследок и, попрощавшись, выходит за дверь. Перейдя дорогу, он делает первый глоток кофе, замирая от приятной горечи, оседающей на языке. С хорошим кофе и утро становится хорошим автоматически. Желая ещё немного поднять себе настроение, Ёнджун вертит в руке стакан, чтобы прочитать милую подпись, и в ступоре замирает на месте. Тело сковывают цепкие верёвки нарастающего страха, вниз по позвонку пробегают мурашки, а кожа покрывает липким слоем холодного пота. Уродливая лужа коричневой жидкости расползается по асфальту, пачкая белые кроссовки парня едкими брызгами. На бежевом картоне стакана аккуратным почерком выведено красивое: «Ты прекрасен как никогда в новом обличии, Баст» Медленно поворачивая голову в сторону кофейни, Ёнджун сразу же ловит пристальный взгляд двух чёрных глаз Анубиса, которые вчера ночью так желанно смотрели на него из-под маски. Но вот только сегодня маски шакала на его лице нет, но есть другая. «Маска» милого и дружелюбного бариста из кофейни по имени Субин.