Последние дни Галактики

      Нут Ганрей был сильно обеспокоен появлением джедаев, благо он не поскупился на дроидов. Они пришлись весьма кстати при такой изменившейся расстановке сил. Джедаям, без поддержки клонов, всё равно не справится со взводом новейших дроидов-крабов.       Размышляя об этом, тот довольно подошёл к Райо и к своему верному приспешнику сенатору Фарру, что так успешно выполнил свою часть операции:       – Благодарю тебя, Оно, ты сослужил мне хорошую службу, твои усилия не пройдут напрасно, Конфедерация не забудет тебя, – ещё раз похвалил его Ганрей, считая, что это наилучший стимул для мотивации верных себе людей и гуманоидов.       Подойдя же к обездвиженной Райо, Нут произнёс с лёгкой усмешкой, способной в иной ситуации сойти за искреннее переживание о судьбе коллеги:       – А, сенатор Райо Чучи, полагаю, рад вас видеть живой и здоровой, ваш цветущий вид приятен моему взору.       Райо даже не улыбнулась в ответ, не дав себе труда изобразить хотя бы видимость радости от встречи, подняла на вице-короля холодный и твёрдый взгляд, произнеся таким же металлическим тоном:       – Нут Ганрей, это оказывается вы прибыли сюда? А то, думаю, почему когда только я высадилась на эту планету, так сразу моё политическое обоняние так завопило, будто где-то поблизости хатт сдох, причём довольно давно и уже начал разлагаться, а это были всего лишь вы.       Ганрей оставил столь нелестное сравнение без внимания, сказав на это лишь очередную насмешливую колкость, причём, почти не разжимая губ:       – А вот она, юная идеалистка, защитница сирых и убогих, наш маленький воин демократии, а ведь именно вы привели галактику в такое состояние.       На это Райо тоже нашлось, что сказать и было это совсем даже не смиренное согласие, сопряженное с глубоким раскаянием и обещанием немедленно исправиться. Напротив, оружие дипломата – слово, вот им и будет защищаться сенатор:       – Галактика была подорвана, когда беспринципные торгаши стали делать свои армии и лезть в политику, хотя никто туда их не звал.       Ганрей тоже не стал отмалчиваться и дал понять Райо, что тоже имеет свой счёт к настоящему республиканскому строю, предъявить который он готов хоть сейчас, дай только время:       – Если бы Республика и её мелкие мирки, вроде вашего, отдавали свои долги вовремя и держали космическое пространство под контролем, то возможно этого всего и не было бы. Наступает новая эпоха, где не будет политических лидеров с идиотским делением мира на черное и белое, вроде вас, теперь народ увидит все цвета радуги, включая и полутона.       После этого Ганрей добавил, обращаясь уже к дроидам:       – Увести её в башню, пока я не свяжусь с Графом Дуку, он будет доволен.       Те не замедлители исполнить это приказание, подхватив Райо под руки и потащив в ближайшую башню, скрежетя металлом. Сенатор не стала противиться, понимая, что это бесполезно, лишь только крикнула в последний момент, обращаясь сразу ко всем, кто ещё остался в зале:       – Не доверяйте им! Будете жестоко обмануты, а после убиты!       – Вы приняли мудрое решение, вскоре первые гуманитарные поставки прибудут на планету, – прокомментировал происходящее Нут, обращаясь к сенатору Фарру.       – Что с джедаями? – поинтересовался Онаконда, зная, что эту проблему не решить так легко, как показалось вначале.       – Они не сдаются, пошлите крабов и огонь на поражение, – тут же отдал команду Ганрей, на что Фарр испуганно пискнул:       – Но вы же говорили, что никто не погибнет!       – Так и было, если бы джедаи нам прямо сейчас не угрожали и сдались. Нам придется оборонятся, – охотно согласился с ним вице-король. Покорные его приказу, в зал выкатились десять дроидов-крабов и приличный отряд Б1.       – Шпилька, я отвлеку их на себя, а ты пока вызови помощь, – крикнул Скайуокер своему падавану и Асока юркнула в сторону, набирая на комлинке какой-то контакт.             Дроиды наступали плотной стеной, не оставляя пространство для маневра, их целью было загнать противника в угол и расстрелять, а прежде вымотать, оставив совершенно без сил. Через некоторое время боя Энакин прорвался почти к самому Ганрею, но увлеченный своей целью, он пропустил выстрел и правое колено пронзила жгучая боль, расползающаяся лучами по всей ноге и поднимаясь всё выше. Пользуясь этим, дроиды его окружили и взяли на мушку. Тут послышался писклявый голос политика-родианца:       – Прошу вас, Мастер-джедай, не губите свою жизнь, сдайтесь по-хорошему и мы сохраним жизнь вам и вашему очаровательному падавану, не хочется губить столь юные души.       Скайуокер даже отвечать на это не стал, много чести говорить с этим сопливым предателем, на него и взгляда слишком много. Фарр это, конечно же, увидел и тогда на сцену вышел сам Ганрей и внимательнейшим взглядом оглядел поле битвы и после сказал, деланно вежливо и вкрадчиво:       – Так, так и кто у нас здесь? Надо же, сам Рыцарь Скайуокер. Герой битвы за Набу и моя головная боль в прошлом, а ныне любимая комнатная собачка Канцлера и покойной королевы Набу. Граф Дуку хорошо заплатит за тебя. А за твою голову ещё больше. Ах, как бы мне не хотелось отправлять тебя вслед за твоей Набуанской шлюхой, как же ужасно жаль, что ты так и не успел увидеть её прелести и пробовать сладкий нектар её губ, что долгое время услаждал вкус истинных ценителей...       Ганрей всё продолжал и продолжал издеваться, а Асока к тому времени видит всё происходящее с крыши и думает, как бы помочь своему наставнику, ведь тот уже едва держался. И скоро она увидела как при последних словах вице-короля Энакин покраснел от злости и подняв руки, от этого отправил в сторону дроидов импульс Силы и раскидал всех в разные стороны. Самого же Ганрея никуда не отбросил, а вытянув вперёд правую руку, начал медленно сжимать её в кулак, отчего Ганрей поднялся в воздух и болтая ногами, хватался руками за горло, пытаясь просунуть пальцы под невидимый жгут, что затягивался на шее, отнимая остатки воздуха и не давая ему проникнуть в лёгкие. Асока с ужасом наблюдала за тем, как лицо Ганрея становится серым, потом почти фиолетовым, а рот открывается в беспомощном крике, но из него вырывался лишь жалкий хрип, разобрать который возможным не представлялось. Тогруте самой стало нехорошо от этого зрелища и желая хоть как-то остановить Скайуокера, она начала кричать, но тот похоже не слышал её, как и не замечал ничего вокруг, только когда его рука полностью сжалась в кулак, а шея неймодианца, хрустнув последний раз, переломилась, заставив его тело шлепнуться об пол, Скайуокер пришёл в себя. Ганрей был мёртв, его тело распласталось на полу зала, голова, повернутая под неестественным углом, лицо, смотревшее прямо на Энакина. На нём сохранилось выражение ужаса, глаза, распахнутые и жуткие, ещё не начавшие тускнеть, смотрели в самую душу, рот скривился в сторону, алая мантия, раскинувшись по полу, прямо под ним, напоминала лужу крови. Скайуокер увидел то, что он натворил и это было ужасно.