Уна

И начнется жизнь у них, мирная, уютная Только у нее в груди хворь таится лютая Хорошо им жить вдвоем и оттого печальнее Что в грядущем у нее – горе и отчаянье «Занесло Меня Снегами» 4 Позиции Бруно

Она проснулась в холодной пустой палате, чувствуя себя человеком, видевшим слишком много для одной жизни, и сбежала, как только выдался шанс: она не желала отвечать на вопросы мадам Помфри и не могла смотреть в глаза Блэку и Марлин – она должна была выяснить, что с ней происходит, и просто подумать наедине с собой. За окном ревел буран, бессильно разбиваясь о древние камни замка и заставляя стёкла дребезжать, хотя внутри школы слышались разве что смех да хлопушки. Рождество пришло в Хогвартс. Но не к Уне. Она услышала крики и смех, доносящиеся с улицы, и выглянула в окно. Мародёры объявили школе войну, обстреливая всех снежками в полёте, школа отвечала тем же – на земле было больше бойцов снежного фронта, но попасть по летящим мишеням удавалось единицам. Пивз метался по двору, пытаясь достать снег у себя из-за шиворота, Хагрид потрясал кулаком в небо и оттряхивал запорошенную бороду, Лили пыталась спустить мётлы на землю, но не могла произнести заклинание, задыхаясь от хохота. В другом конце двора табун малолеток пихал друг друга в сугробы, а старшие ученики наблюдали за ними из окон, подбадривая и делая ставки, пока снежки не начали лететь и в них… Как хотелось сейчас оказаться там, с ними, играть в снежки и веселиться вместе со всеми, не боясь и не тоскуя…! Уна отвернулась. Она шла по холлу, направляясь в родную башню, когда со двора возвращались закидавшие всех снегом Блэк и Поттер. Уна постаралась быстрее улизнуть в коридор, но острый глаз Блэка всё же её заметил. Он догнал её на лестницах, красный и пышущий жаром, как дракон, с мокрой от растаявшего снега одеждой и слипшейся челкой. - Поппи тебя уже отпустила? – спросил он озадаченно. - Не совсем-м… Ей хотелось поговорить с ним, но она не ощущала в себе сил даже на то, чтобы прямо стоять. Он покачал головой. - Уна, тебе нужно… - Слушай, - перебила она его нетерпеливо, надеясь, что прозвучало это не слишком стервозно, - мне правда надо идти, честно-честно…! Он смерил её взглядом, смысл которого был выше её понимания. - Я должен… Мы можем поговорить? Она устало вздохнула, и для него этого было достаточно. Он взял было её за руку, но быстро отпустил и взялся на её предплечье, споро ведя её вниз по лестнице и заводя в узенький коридор. - Я не целовал Мэри! И что на такое ответить? Она так устала… - Я не имею права требовать от тебя… ничего. - Она ничего для меня не значит, Уна, - он произнёс её имя таким голосом, что ей вспомнился их поцелуй. Она кивнула, надеясь, что Блэк остановится и не будет продолжать. Он продолжил, - Ты значишь для меня намного больше. Волшебница посмотрела наверх. Они стояли под рождественскими гирляндами омелы. Подумать только: совсем недавно она грезила об этом моменте, мечтательно вздыхая над учебниками и задумчиво глядя в окно, как героиня любовных романов. Теперь же… Сердце тоскливо заныло. Может, рассказать ему всё про сны и про боль? Он бы выслушал её, она знала, он умел быть вдумчивым и глубоким, он бы помог ей разобраться, успокоил бы её… Но сколько бы она не проводила времени с Блэком и остальными, она никогда, ни на секунду не забывала о том, что она чужая, что её место не здесь, и самое страшное было в том, что это была не их вина: они были добры и дружелюбны, ничем они не показали, не намекнули, что она неприятна им – так думала лишь она одна. Можно уйти от людей, которые тебе не рады, но уйти от себя...? В горле встал горячий ком. Блэк глупо уставился на неё. - Уна… Она отшатнулась от него, чувствуя пустоту в лёгких. Девушка не могла выдавить из себя ни слова. В жизни волшебница не слышала, чтобы его голос дрожал. - Подожди, пожалуйста… «Прости, я не могу! Я очень-очень боюсь! Боюсь, что Марлин умрёт, и я останусь совсем одна! Боюсь, что вы меня не хотите, что я тебе не нужна, что ты бросишь меня. Я не знаю, что мне делать с этим страхом…» Но всё, что она сумела простонать, было: - Не-ет. Она попятилась и развернулась, позорно сбегая. Не то, чтобы ей стало лучше, но остановиться она не могла. В гостиной было пусто, если не считать весело потрескивающего огнька в камине. Силы оставили её, в глазах потемнело, боль взорвалась внутри черепа. Уна опёрлась на диванчик, но не удержалась на ногах и рухнула. И, не сдержавшись, зарыдала. «Боялась, что ты им не нужна, что они бросят тебя? - мучала она себя, - Теперь этого не избежать. Ты навсегда останешься одна…» Уна читала, что магглы вылавливают рыб и помещают их в «аквариумы», и сейчас она чувствовала себя именно такой рыбкой – запертой и отделённой ото всех невидимым барьером. Она резко остановилась и подняла голову. Встретилась взглядом со статуей Кандиды Когтевран. И застыла с открытым ртом. Девочкой она часто сидела перед статуей, любуюсь её красотой и мечтая, как сама станет такой же умной и сильной волшебницей. Тогда она верила, что лучшее в ней – её ум, что только за это её и можно уважать. Ребята отвлекли её на время от подобных размышлений, но сейчас она возвращалась к этой вере. Красивая высокая женщина в средневековом платье… и с диадемой на копне длинных волос. Да как же она не догадалась раньше? Следующие несколько часов Уна провела в библиотеке, сосредоточенно перебирая учебники, свитки, журналы и даже глиняные таблички – всё, в чём упоминались кошмары и обмороки вкупе с головными болями. Ей попался труд по магическому лечению психических заболеваний, компендиум по продвинутой травологии и токсикологии и берестяная грамота про волшебника по имени Боян, которого ударили битой, когда тот играл в Квиддич… Она покинула библиотеку, признав поражение. Что теперь? Попросить помощи у профессоров или даже Дамблдора? Послать запрос в Министерство Магии? Тогда диадемы ей больше не видать, а ведь это может быть её последним шансом… Был и другой вариант. Не то, чтобы Уна никогда этим не интересовалась, потому что очень даже интересовалась, но найти её и в благоприятные дни было очень трудно, а большую часть времени почти невозможно, да и считалось это на их факультете плохим тоном – навязываться ей, когда она была так застенчива и нелюдима. Ночь начинала опускать свой синий взгляд, студенты оккупировали все тёплые уютные местечки у каминов в своих гостиных или Большом зале, а Уна бродила по коридорам, слушая шёпот снега за окнами, бормотание сквозняков и собственное дыхание. Она прошла Коридор заклинаний на четвёртом этаже и поднялась на восьмой – там было мало портретов, и она вполне могла предпочесть его более оживлённым нижним этажам. Вместо этого она встретила её в Северной башне, где сама была до этого лишь на Прорицаниях. Она светилась жемчужной тенью, плывя по воздуху, как облако. Услышав унины шаги, она набрала скорость, но остановилась, когда Уна взмолилась: - Подождите, Елена, прошу вас…! Та медленно повернулась. Какая она печальная… - Я… хочу спросить у вас о диадеме вашей ма… Не упокоившаяся душа растворилась, будто дым, рассеянный ветром, и появилась на другом конце ротонды, быстро уплывая. Девушка кинулась за ней. - Елена, умоляю! Она всё же остановилась. - Это мой грех, - прошелестела она, - не касайся его, девочка… - Я должна... понять. - Значит, для тебя это всего лишь загадка, игра? На этот раз она не отзывалась на мольбы Уны. - Она мучает меня, - сдалась, Уна; Елена остановилась, - Я вижу кошмары, может, видения… Вещи, которые я не должна, да и не хочу видеть… - она впервые об этом с кем-то заговорила, но легче не становилось, - я видела, как мой друг истекает кровью у меня на руках… Я закрываю глаза и вижу её застывшее лицо… «Нет, не останавливайся, - подумала она, - избавься от этого…» - Мне надо предотвратить это? Или я проклята видениями, на которые не могу повлиять? Я не могу больше видеть её – я чувствую, будто говорю с ней через завесу смерти… - Мерлин, она опять плачет… - В чём смысл любить, если всё закончится так…? Она надеялась, что скорбь уйдет, если она поговорит об этом, но страх лишь стал яснее. Светящийся силуэт подлетел к ней и попытался дотронуться, но она почувствовала лишь ледяное прикосновение смерти. - Мне диадема тоже не принесла удовлетворения, - прошептала Елена, - оставь её, забудь – только тогда у тебя будет шанс исцелиться. Уна смахнула слёзы и взглянула в лучистые глаза Елены. И как этот совет помог ей самой?