Запрет на отношения

      Он так старался сдержать поступающие слезы, что на миг забыл, как дышать. Перед глазами так и стояла картина предательства. Такемичи отдал все, до последней капли, положил свою жизнь к его ногам, но ему было этого мало? Видимо так,  раз в данный момент он занимается таким, на его глазах… Ханагаки ни раз предупреждали, что Майки уже не тот. Что у того бывают временами бзики с башкой, но Такемичи упрямо уверял, что поможет ему, сделает все и никогда не бросит, потому что…любит?       Но, что он скажет теперь, когда увидел, как его любимый человек вкалачивает в матрас своего верного подчинённого на их же кровати. Кровати, которую они так тщательно выбирали для любимого общего дома. Стоя на пороге комнаты и слушая характерные звуки, Такемичи безмолвно кричал. Лишь хитрые глаза Харучие, что с упоением наслаждались его отчаением, смотря на него в упор, все больше подначивая Майки, что не заметил прибывшего возлюбленного, ускорить темп.       Но все меняется, стоит в комнату зайти ещё одному человеку с пакетом из магазина, в который собственно Ханагаки ходил, дабы приготовить романтический ужин в честь годовщины их отношений. Доракен, что был до этого момента в наушниках, застывает чуть отдаль от Такемичи, а после басистым голосом разрывает ту пелену горького молчания. — Ты что творишь, придурок?!       Майки, что казалось утопал в приятных чувствах, резко повернул голову назад и его зрачки сузились. — Таке…мичи.       Произнёс он тихим шёпотом, а названный человек в упор смотрел на виновника. Он больше не смог сдерживать свои слезы и по неволе хозяина они каплей за каплей начали падать на ставший в какой-то момент холодный пол его ранее уютной и любимой комнаты.       Майки медленно вышел из Санзу, даже не удосужившись прикрыть то самое, что в данный момент было в соку его временного любовника. От такого вида Такемичи звучно восхлипнул, подставляя руку ко рту, чувствуя, как его начало тошнить. А Сано все продолжал не моргая смотреть на своего парня, начав тянуть к нему руку. — Мичи…я…       Тут же вмешался Доракен, заслоняя готового потерять сознание от увиденного Ханагаки собой,  с отвращением и какой-то жалость смотря на своего лучшего друга. — Не думаю, что слова тут помогут, Майки. Ты облажался, и облажался по крупному.       После бросив пакет с любимым Тайяки, которые так любовно выбирал Ханагаки на пол ближе к кровати, он развернулся уводя прочь Такемичи. Сано резко подорвался,  но запутались в одеяле чуть было не упал прямо носом на пол, вовремя подставив под себя руки. — Стоять! Куда ты его уводишь, не прикасайся к нему!       Холодный, приказной голос отрекашетил от стен квартиры, но упомянутые люди даже не остановились. Майки, словно потеряв здравый смысл, угрожающе смотрел перед собой, больше не видя границ дружбы,  в его глазах был только Такемичи, что готов был согнуться в три погибели от рыдания,  но видно, что сдерживался. — Нет… Мичи, постой…ты не можешь оставить меня, ты обещал. Я не позволю…       Харучие, наблюдавший за всем этим, мерзко улыбнулся. Наконец-то он смог избавиться от надоедливого Ханагаки, и больше никто не посмеет помешать его Королю, больше никто не сделает его слабым.       Доракен вывел Такемичи из квартиры, ему было очень больно и даже стыдно смотреть на сломленого Ханагаки. Стыдно так, словно это он изменил Эмме, что ждала его сегодня дома с их прекрасными детьми. Нет, он скорее убьёт себя, чем допустит такое. — Пойдем.       Только и смог он сказать, отводя безвольного друга к своей машине.       В тоже время Майки пилил пустое пространство квартиры, что вмиг потеряла свои краски и уют. На полу рядом с ним лежали тёплые Тайяки, а он все шептал тихими словами: — Не уходи…прошу…не уходи, не смей…ты обещал, ты мой, ты…       И лишь Санзу мог слышать его монолог,  не придавая этому большого значения,  ведь его план сработал, а значит, все вернётся обратно,  в то время, когда его король был безжалостен и непобедим. Это игра осталась за ним.

***

      Такемичи сидел в самолёте, пустым взглядом смотря на небесное пространство. Его душа треснула, расколовшись, но так и не соединившись вновь после пережитого. В тот миг, он потерял все ради чего боролся. Кто-то может сказать, что рано опускать руки, все еще можно исправить, поговорить и начать жить заново, можно вернуться в прошлое, где не было измены, где Майки искренне смеётся и делает неумелые, но такие милые намёки. Да, так можно сделать, но Ханагаки не станет. Измена, растоптавшая сердце, на всегда останется в его памяти. Сколько бы он не прыгал в прошлое, из памяти никогда не сотрутся те звуки, и то, что он тогда увидел.       Истерика была долгой, мучительной, сначала было отчаение, потом осознание конца отношений, а после смирение. А можно ли было назвать последний этап смирением? Майки не оставлял попыток увидеть Такемичи, он днями и ночами сторожил порог дома Доракена, в котором прятался Ханагаки, не смея заходить дальше напролом, после первой попытки. Капли здравого ума в нем присутствовали, и он не хотел пугать детей, но и отступать был не намерен. Доракен же не позволял ему увидеть Такемичи, собственно, как и Эмма. Она была донельзя зла и разочарованна. Не смотря на то, что Майки был её любимым братом, она не встала на его сторону, в таких аспектах большую роль играет мораль, а не родство, всегда говорила она, смотря в отчаянные глаза старшего Сано.       Ханагаки безвылазно провел около четырёх недель в стенах выделенной комнаты. Выплакал всю душу, а после, эмоций просто не осталось, лишь лёгкое покалывание в области сердца, когда он слышал очередную ругань Майки с Доракеном или Эммой. Его приходили навещать Чифую и Мицуя, о случившемся они узнали от Эммы, которая просто не смогла сдержать гнева. Его лучший друг приходил несколько дней подряд, сидя под дверью комнаты и невзначай рассказывая о питомцах из их с Казуторой зоомагазина. Мицуя всегда посещал его с молчаливым сопереживанием, подкладывая под дверь все новые и интересные пазлы. Всё они понимали душевное состояние Такемичи, и никто не смел сказать и слова.       Ханагаки потерял все. С той изменой он потерял душу, ведь продал её этому дьяволу. Говорят, что человеку всегда нужно давать второй шанс, но разве для Майки это второй? Разве Ханагаки не прощал ему все обиды за многочисленные перемещения, за убийство друзей, за собственное убийство. Такемичи до последнего бился за счастье Сано,  за счастье своих друзей. И вот, в последнем будущем он добился того, чего так сильно желал. Все счастливы, не считая тех кто умер в прошлом. Помимо Эммы он смог спасти Баджи и Кисаки, и как не странно после этого они с Теттой наладили по тихоньку отношения. Решили все разногласия и выговорились друг другу, хотя возможно это случилось от пережитого шока, но Кисаки, тогда впервые обнял Такемичи, крепко сжимая в объятиях. Сам же Ханагаки уже давно потерял всю злость и ненависть к этому человеку, ведь знал про него все.       Не даром он сейчас летит именно к нему. Прошел год после того дня. Майки все так же докучал ему, иногда переходя границы дозволеного. Кто его видел, все как один говорили,  что тот совсем слетел с катушек. Некоторые подчинённые даже сами наведывались к Ханагаки на коленях умоляя вернуться к их главе, на что Такемичи смотрел на них с жалость, но молчание говорило лучше слов о его ответе на их мольбы. В какой-то момент Ханагаки не выдержал, да и жить на шее у семьи Рюгуджи он больше не мог. Списавшись в один день с Кисаки, что переехал на Окинаву, имея теперь собственный бизнес, Такемичи решил, что пора что-то менять. Тетта, узнавший о случившемся, тогда сильно разозлился и сразу же позвонил, ругал за то, что он узнает об этом последним и вообще, какого лешего Ханагаки так долго молчал. И хотя слова Кисаки были не очень лестного характера, но от них на душе Такемичи стало тепло. В какой-то момент ругань сменилась в другое русло, от куда-то у него взялся билет на самолет, а друг по ту сторону линии завершил звонок со словами: — Я встречу тебя в аэропорту.       Вот так и началась новая страница жизни плаксивого героя. Об его отъезде, конечно же знали лишь близкие люди,  те, кто поддерживал его и сильно переживал. Майки говорить никто не стал, да и не за чем. Никто не хочет, чтобы жизнь Ханагаки превратилась в ад. Эмма провожала его по несколько раз перепроверяя,  все ли тот взял,  говоря о том, что он всегда может вернуться, и чтобы звонил не реже двух раз в день. Такемичи уже считал их своей семьёй, а Эмму сестрой. Он рад, что встретил их,  что они появились в его жизни, даже родители никогда так о нем не заботились, как эти люди.       Прозвучал механический голос оповещающий о приземление. Ханагаки вынурнул из своих мыслей смотря в иллюминатор, на красивое раскинувшийся вдоль берегов море. — Начнём с самого начала.