Похуй на болезнь

Он любит мёрзнуть, надевает тонкие куртки, шорты, и это всегда зимой, в холод. Хотя бы шапку натягивает. Дрожит, но себя не предаёт. Мазахист, говорит Крид. Жарко, говорит Шип. Потом болеет. Кашляет, сваливает всё на тупой вирус. Дело то не в этом. Егор тащит его в комнату, в одеяло кутает и чай несёт. Пусть греется. — Горячо, блять. Булаткин молчит, просто садится рядом, к себе прижимает, крепко так, чтобы ещё теплее было. Слышит, как чужое сердце бьётся, чувствует дрожь сквозь одежду, и зарывается в крашенные розовым волосы. Его телефон, лежащий на тумбе, разрывается от звонков, но Крид игнорирует. — Отключи, пожалуйста, голова болит. Егор просьбу выполняет, смотрит на уведы секунду и хмурится. — Почему ты так к себе относишься? — Как? — Шип непонимающе наклонил голову. Его глаза были полузакрыты от усталости. Может, потом разговор провести? — Говори уже. — Безолаберно. Тебя преследовали всё это время, а ты игнорировал? — Я забил. Они больше не подойдут. — А вдруг? Вдруг навредят как-то? — от этих мыслей стало как-то хуже. Крид снова придвинулся к своему мальчику и потянулся к чужим губам. Кораблин отпрянул. — Заболеешь же сам. Не надо. — Плевать мне. Иди сюда. Он взял его лицо в ладони и быстро прикоснулся к губам. — Не тронут они меня. Дуры жалкие. Вот только меня паблики эти ужасные захейтили… — Да похуй. — Тебе на всё похуй. И так они целуются, пока Крид не начинает кашлять. Ну да, Шип же предупреждал.