Телевизор служит приятным фоном для ловких перебежек Минхо:
— Как вы знаете, крокодилы — хищники из засады. Итак, прямо сейчас мы наблюдаем за тем, как чёрный кайман готовится напасть на жертву, ничего не подозревающего жеребёнка, отставшего от своей матери, зебры…
Он умело огибает раскиданные по полу пуфики и несётся прямиком в гостиную, между прочим, резвее, чем всякие чёрные кайманы, стараясь как можно быстрее избавиться от горячих тарелок. Да уж, он определённо погорячился, когда решил, что может без проблем донести только что приготовленную еду, не используя поднос.
— Чёрт, чёрт, чёрт… — ругается он, шипя, пока, наконец, не избавляется от обжигающей ноши, выставляя тарелки на столик.
— Горячо? — беспокойно спрашивает Джисон, удобно устроившийся перед телевизором среди мягких подушек, которые Минхо только смог найти в своей квартире по просьбе массажиста, беспроигрышно хлопающего глазами.
Ли отчаянно трёт ладони об хлопковую ткань шорт и несколько раз кивает головой, тяжело вздыхая.
— Хочешь, пожалею? — предлагает Хан, игриво дёргая бровями.
— Хочу.
Минхо ожидает получить как минимум поцелуй, ну, хотя бы чмок в пострадавшие ладони, но на деле его окунают головой в реальность — Джисон действительно даёт ему поцелуй, но, к сожалению, воздушный.
— И всё? — Ли делает попытку надавить на жалость, надувая губы.
— Не жадничай.
Минхо тихо фыркает, но следует за Ханом, крадущим со стола начинающую остывать тарелку, и также решает попробовать собственно приготовленный омлет с овощами. Что ж, всё же он обещал произвести впечатление на Джисона своими кулинарными навыками и побаловать его. Раз обещал, нужно выполнять, правильно? Даже если начинать приходится с малого — с завтрака.
Ли, нисколько не стыдясь, вплотную придвигается к Джисону, нагло разрушая его выстроенную из подушек преграду, и закидывает ногу на ногу, глядя на массажиста.
— Попробуй, — он кивает на тарелку в руках Хана, призывая того начать есть. — Я старался.
Джисон тихо фыркает, не скрывая улыбки. Он послушно пробует омлет, прежде чем выдать одну из самых преувеличенных реакций — он жмурится, качая головой, и издаёт протяжное «м-м», восхищаясь едой.
Минхо цокает, пихая массажиста.
— Ладно-ладно, — Джисон сжимает его колено. — Это правда хорошо, — признаётся он, на мгновение кладя голову на плечо Минхо. Ах, он как всегда. Ластится как самый настоящий кот без зазрения совести. — Я ведь могу и привыкнуть к такому.
Минхо едва не плавится. Он трётся подбородком о макушку Джисона и ненароком замирает, задумываясь над словами массажиста. Кажется, что-то подобное он уже слышал.
И, чёрт возьми, не сомневаясь ни на секунду, Минхо знает — к такому он бы с радостью привык и сам. К Джисону, встречающему с ним очередной рабочий день, к Джисону, согревающему его постель днями и ночами, к Джисону и его дурацкому выбору телеканалов, к Джисону и его массажу, к Джисону и его всегда разным, но таким желанным поцелуям.
К Джисону.
Минхо понимает, более того, он уверен в том, что хочет Хана в своей жизни. Он к этому готов.
От чарующих мечтаний его отрывает тяжёлый вздох Хана.
— Ну, почему я не могу просто остаться здесь? Никуда не хочу идти.
— Тебя ждут твои клиенты. Более того, их деньги, — с грустной, но достаточно понимающей улыбкой говорит Минхо. — Кто-то же должен осчастливить людей хорошим массажем.
Хан кивает, полностью разворачиваясь к Ли, и кладёт ладонь на его затылок, притягивая ближе.
— Что насчёт меня? — наигранно дуется он. — Если мы встретимся сегодня вечером, ты меня
осчастливишь?
Минхо широко улыбается. Мысль о скорой встрече, о которой он, к слову, и сам хотел попросить, как никогда радует.
— Разумеется.
Они долго целуются на диване. Действительно долго. Не зная времени, не зная границ и меры. Пока, конечно, телефон Джисона не вибрирует с прямым намёком на то, что ему пора идти и работать. Во время того, как Хан собирается и впопыхах летает по квартире, Минхо, блаженно наблюдающий за ним с дивана, ещё раз смакует мысль о том, что отдал бы всё за то, чтобы это был не последний раз. Чтобы это продолжалось. Ни раз и ни один день.
Ему не хочется запоминать этот момент в мелочах. Зачем? Если он мог бы видеть это чаще, видеть это постоянно, ему бы и не пришлось запоминать, правильно? Точнее, он бы и не забывал, каково это — видеть Хана в своей квартире, в собственных домашних вещах и с красивыми любовными следами, украшающими кожу.
Минхо крадёт ещё один поцелуй перед самым уходом Джисона, и тот с улыбкой обещает ему послать весточку перед последним клиентом, чтобы Ли как минимум смог сориентировать себя и закончить со всеми делами к тому времени, как Хан освободится. Выскальзывать из чужих объятий тяжело, совсем не хочется, но всё же приходится, и Ли позволяет массажисту умчаться из дома, зная, что уже сегодня вечером увидит его вновь.
У Минхо ведь действительно есть и свои дела — он почему-то забывает об этом, не желая избавляться от мыслей об одном единственном человеке.
В конце концов, он благополучно выбирается из своей квартиры только ближе к обеду в первую очередь для того, чтобы сходить на плановый осмотр к стоматологу. Здоровье — дорогое удовольствие, и Минхо научен этому собственным горьким опытом. Именно поэтому теперь он действительно старается следовать врачебным рекомендациям и посещать клиники вовремя. Помимо этого, он успевает созвониться с Хёнджином и выслушать череду его бесконечных жалоб вроде «Нет, ты просто подумай, он всем нравится! А я для них как мишень для дротиков!», касающихся нового паренька, преподающего в его академии.
Перед вечерней тренировкой по боксу Минхо получает сообщение от Джисона о том, что у него впереди последний клиент, после которого он сразу прыгнет в распростёртые объятия Ли и с удовольствием съест что-нибудь ядерно сладкое. Минхо лишь усмехается, принимая намёк, и уже после того, как его сердобольно отпускает тренер, загоняв до текущего со лба пота и взмокшей одежды, Ли принимает душ и направляется в ближайший кондитерский магазин, скупая самые привлекательно выглядящие сладости.
В момент, когда Минхо осторожно складывает покупки, чтобы они не пострадали во время дороги, он уверен — к этому часу Джисон уже точно должен был освободиться и написать ему.
Минхо хмурится, пальцами барабаня по рулю. Ещё больше он напрягается тогда, когда получает сообщение от Джисона с предложением отменить сегодняшнюю встречу в связи с плохим самочувствием. Ли соврёт, если скажет, что он не расстроен, однако состояние Хана, очевидно, важнее, и Минхо в любом случае хочет вручить ему купленные сладости. Может быть, они заставят Джисона чувствовать себя немного лучше.
Он намеревается позвонить массажисту, но входящий «Ким Сынмин» останавливает его.
— Да?
— Пожалуйста, скажи мне, что ты свободен.
Минхо закатывает глаза.
— Смотря, что ты хочешь, но в принципе да, я свободен.
— Отлично, — Сынмин облегчённо выдыхает в трубку.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что купил и отвёз это Джисону. Я сейчас на работе, не могу к нему приехать. Сделаешь одолжение?
Ли хмурится.
— Э-э. Да, конечно. Что нужно купить?
— Я вышлю список сообщением. Деньги он сам вернёт.
— Да, без проблем, — Минхо недоумённо смотрит на экран телефона после того, как Ким кладёт трубку.
Ким Сынмин:
Троксевазин, анальгин и банку мороженого со вкусом тирамису (не знаю, где ты это найдёшь, все вопросы к заказчику).
И, естественно, Минхо покупает всё, о чём просит Сынмин. Да, разумеется, над поиском банки мороженого ему приходится попотеть, но, так или иначе, он находит и его в магазине, находящемся рядом с домом массажиста.
Забавно, кстати, вот, что — Ли был стопроцентно уверен в том, что Ким предупредил Джисона, что, вместо него, приедет Минхо.
Сынмин этого не сделал.
— Минхо?
Джисон встречает его в огромном махровом халате, с растрёпанными волосами и чашкой кофе в руках. Его глаза большие и круглые — он, кажется, совсем не ожидал увидеть кого-то, кроме Сынмина.
— Я… Э, — внезапно всё становится неловким. Минхо, будучи не уверенным в том, что Джисон вообще хочет видеть его прямо сейчас, теряется. — Сынмин сказал купить для тебя лекарства, потому что сам он на работе, и… да.
Хан словно отмирает и тянет Ли на себя, не позволяя тому стоять в дверном проёме.
— Проходи, — Джисон мягко улыбается и отступает назад. — Он не сказал, что ты приедешь.
Минхо разувается и следует за массажистом в гостиную.
Да уж, думает он,
он и мне ничего не сказал. Ли передаёт все пакеты Хану и нервно кусает губу, не зная, куда себя деть.
Приятный и уже едва не любимый запах обволакивает его, но Минхо, кажется, слишком уж отвлечён, чтобы заметить.
— О? — внезапно удивляется Джисон. — А это?.. — он раскрывает пакет со сладостями. Те самые, которые Минхо купил для него ещё до звонка Сынмина.
— Это тебе. Ты сказал, что после работы захочешь чего-то сладкого, вот я и, ну, — Ли небрежно пожимает плечами, осторожно наблюдая за реакцией парня.
Джисон, кажется, уж слишком быстро ставит пакеты на стол, прежде чем подлететь к Минхо. Полы его халата разлетаются, и он практически запахивает Ли в свои объятия, крепко прижимаясь всем телом. Джисон шепчет «спасибо, спасибо тебе» и отстраняется лишь за тем, чтобы взглянуть в глаза Минхо.
Ли расслабленно выдыхает, но вздрагивает, когда обнимает Джисона в ответ и чувствует, как тот крупно вздрагивает, морщась и неприятно шипя.
— Что такое? — Минхо опускает руки.
Хан снимает халат, бросая его на диван и приподнимает футболку, демонстрируя несколько крупных синяков. Он также оттягивает резинку штанов вниз, и Минхо хмурится, глядя на пострадавшую кожу. Мысль, которая приходит ему в голову, крайне неприятна.
— Пожалуйста, скажи мне, что это не кто-то сделал с тобой.
Джисон грустно улыбается, поправляя футболку.
— Клянусь, я не думал, что снова попаду в такую ситуацию.
Ли напрягается.
— Расскажи мне, что случилось.
Джисон не поднимает взгляд. Он делает вид, что крайне занят распаковкой мази.
— Очередной дерьмовый клиент, — с тяжёлым вздохом. — Я, блять… Я не ожидал, что это снова произойдёт. Но вот я здесь, и это вообще-то очень больно, — он вновь приподнимает футболку, неудобно скрючиваясь для того, чтобы намазать ушибленный бок. — Поможешь?..
Минхо кивает, прежде чем спросить о том, где он может для начала вымыть руки. Уже после он осторожно, максимально аккуратно и нежно распределяет мазь по синякам и терпеливо выслушивает рассказ Джисона о каком-то пьяном ревнивом ублюдке, толкнувшем его несколько раз. Терпеливо настолько, насколько возможно, потому что гнев, распространяющийся по жилам Минхо, практически неконтролируем. Он действительно злится на этого подонка, посмевшего обидеть Джисона. Безумно злится, чувствуя бурлящее желание оказаться в тот момент, когда нужно было защитить Хана и предостеречь его от этого дерьма.
— Поэтому ты написал мне, что не сможешь сегодня встретиться? — Минхо самостоятельно поправляет футболку и штаны Джисона.
Массажист кивает головой и решительно тянет Ли на диван, чтобы приклеиться к нему, как банный лист.
— Но почему ты не позвонил мне? Я имею в виду, ты знал, что я свободен, но сказал об этом Сынмину, а не мне.
Минхо чувствует, как Джисон напрягается всем телом. Хан поджимает губы и медленно выпрямляется, отстраняясь, но всё ещё держит одну ладонь на колене Ли.
— Я не хотел беспокоить тебя, — начинает он, ласково улыбаясь. Минхо рвано вздыхает. Чёрт, он любит эту улыбку. — И, честно говоря, я в принципе не думал, что ты приедешь ради меня сюда. Мы, вроде как, не в таких близких отношениях.
Минхо хмурится. Вопреки желанию отрицать слова Джисона, то, о чём он говорит, является правдой. Они действительно не в таких близких отношениях. Было бы правильнее сказать, что они идут к ним, стремятся, но пока… Пока нет. По крайней мере, об этом разговоров не было, но Минхо прекрасно знает, во всяком случае, для самого себя, что он беспокоится за Джисона, заботится о нём и испытывает те пусть даже непривычные для него чувства, которые обычно приходят с теми самыми
близкими отношениями.
— Я имею в виду, что мы не говорили об этом. И поэтому, если бы я позвонил тебе, может, это было бы слишком, — мягко добавляет Джисон. — Мы явно зашли чуть дальше, чем просто секс-партнёры, и это, пожалуй, более, чем очевидно, но иногда трудно понять, о чём думает другой человек. О чём думаешь
ты, — он делает акцент на последнем слове. — Всё это я говорю к тому, чтобы ты знал, что я не позвонил тебе не потому, что даже не вспомнил о тебе, а потому, что не был уверен, стоит ли мне это делать. Не хотел, знаешь, навязываться.
Минхо кивает головой, притягивая массажиста обратно. Он зарывается носом в пушистые волосы и глубоко вздыхает, оставляя поцелуй на макушке.
Это правда — они уже давно зашли дальше его первоначальных ожиданий.
— Я понимаю, — соглашается он. — Но хочу, чтобы ты теперь знал, что можешь написать мне, позвонить, попросить о помощи и… Да что угодно. Это нормально. Я забочусь о тебе, — Минхо пробегается пальцами по волосам Джисона. Говорить такое ему вряд ли приходилось хоть когда-то. Однако сейчас это кажется правильным и чертовским необходимым. Молчать о таком нельзя. Особенно в том случае, если он хочет, чтобы подобное больше не повторялось. — И, поверь мне, ты не навязываешься. Я ведь ждал твоего звонка. Я хотел тебя увидеть.
Джисон улыбается.
— Я тоже очень хотел тебя увидеть, — тихое признание. — И ты должен знать, что всё, о чём ты сказал… Я сделаю то же самое. Для тебя.
Минхо тянется, чтобы закрепить их момент поцелуем, но вздрагивает в сантиметре от желанных губ из-за раздавшегося дверного звонка. Джисон дёргается точно так же и хмурится, прежде чем подскочить с дивана с осознанием происходящего.
Он тихо ругается и несётся к двери, бормоча:
— Твою налево! Совсем забыл!
Минхо растерянно сидит на диване. Он неловко держит ладони на коленях и ждёт Хана, хлопая глазами, пока, наконец, не расслабляется, слыша знакомые возгласы:
— Сегодня я в настроении надирать задницы! Просто скажи мне, кто это сделал, и я сломаю его пополам.
— Чанбин, угомонись, пожалуйста, и отдай Джисону лекарства.
Пришедшие гости не дожидаются приглашения Хана и вмиг оккупируют гостиную, но застывают, замечая Минхо. Чан и Чанбин удивлённо переглядываются, поджимая губы и пряча дрянные ухмылки, пока не набрасываются на Ли с объятьями, вдавливая того, наигранно недовольного и ворчащего, в диван.
Чанбин вальяжно располагается рядом — ему не нужно стесняться и спрашивать, ведь он и так прекрасно знает, что, где и как устроено в квартире друга. Он быстро включает телевизор и, на удивление Минхо, никак не реагирует на канал «Wild Zoo». Чан же, в отличие от Чанбина, уходит на кухню, чтобы помочь Джисону налить кофе для каждого. Минхо предлагает и свою помощь, но ему велят сидеть и не заморачиваться — именно поэтому он послушно ждёт Хана, вдыхая запах его дома полной грудью.
Теперь он чувствует себя более расслабленно, но отчасти растерянно — неоднозначная реакция парней на его присутствие в квартире Хана, конечно, заставляет задаваться вопросом о том, что происходит в головах у этих двоих.
Впрочем, с возвращением Джисона и его ладонью в своей все переживания уходят. Они бегло переглядываются и дарят друг другу смущённые улыбки. Разумеется, сегодня был сделан шаг вперёд — это греет душу. И ещё лучше то, что весь вечер Минхо проводит в его крепких руках.
Не обходясь без шумной болтовни Чанбина, разумеется:
— Бля, кстати! Мы так и не нашли твоё ебучее мороженое. Даже в магазине рядом. Работник сказал, что какой-то негодяй забрал его прямо перед нашим приходом-
***
— Удзаттэ-э! — устало ноет Акира, волоча ноги в центр зала.
Минхо вздёргивает брови, драматично охая.
— Прошу прощения, что? Куда ты меня послала? — он складывает руки на груди, наблюдая за искренним и даже несколько напуганным удивлением девушки. — Кажется, мне стоило раньше начать изучать японский, не так ли? Маленькая острячка.
— Простите меня, пожалуйста… Я не хотела Вам грубить.
— Пока будем считать, что ты делала это не со зла. Но впредь знай, что мне такое отношение не нравится. И терпеть подобное я не собираюсь.
Японка нервно поджимает губы и низко кланяется, сжимая кулаки. Со стыда она даже не может оторвать взгляд от пола, пока Минхо, наконец, не включает Пинк, под которую теперь танцует Акира, не желая продолжать ругань как минимум потому, что он просто дико уставший. Ему не хочется трепать нервы самому себе в надежде, что девушка поймёт его претензию с первого раза.
Сегодня он уже достаточно успел помучить себя, бегая туда-сюда по магазинам вместе с Верноном, которого озарила идея купить дискошар и устроить детям из танцевальной группы рождественский подарок. Менеджер находил этот ход успешным для того, чтобы раскрутить Минхо и его работу в масштабном свете. Однако Ли знал больше, ведь намерения Вернона всегда не настолько корыстны, насколько он хочет их преподнести — этот парень действительно без ума от малышей. Его замысел искренен. Ну, Минхо в таком случае остаётся просто поддержать его и в конце декабря сделать вид, словно весь этот сюрприз — подача с его руки.
Ближе к концу индивидуального занятия Минхо сверяется с часами, зная, что скоро к нему должен будет подойти Сынмин. Сегодня в их планах отдохнуть у Чана, и, честно говоря, впервые за долгое время, Ли не особо горит желанием ехать куда-либо, кроме своей угрюмой серой квартиры.
Может быть, если бы эту унылость смог разбавить один обаятельный массажист, всё было бы не так плохо. Однако Минхо не питает ложных надежд. Хотя он, конечно, мог бы и попытаться — как минимум пригласить Джисона к себе. Почему нет? У Ли определённо есть пара идей, как хорошо скоротать вечер.
— Я ещё раз хочу извиниться. Не сердитесь на меня, пожалуйста, — Акира вновь подходит к нему, пока Минхо не кивает и не посылает ей слегка вымученную, но ободряющую улыбку, взмахом руки отпуская японку домой.
Ли принимает быстрый душ и пользуется сладким абрикосовым парфюмом — кажется, недавно он купил его по чистой случайности. Высушив волосы, он только собирается лечь на диван, как двери в его студию распахиваются, являя продрогшего Сынмина в проёме.
— Клянусь, я отморозил яйца.
Минхо закатывает глаза, с грустью поглядывая на диван.
— Неужели там так холодно?
— Там не холодно. Там
пиздец как холодно.
Ли включает подогрев автомобиля, продолжая всё выключать в студии, проверяя аппаратуру и закрытые окна.
Сынмин недовольно гудит над ухом, причитая о том, как он шёл под снегопадом в муках, пока, наконец, не юркает в машину, счастливо ёрзая попой по нагретому сидению.
— Мы сейчас за Джисоном? — беззаботно интересуется он.
— Нет, он, кажется, собирался поехать с Чаном, — отвечает Минхо, прежде чем нахмуриться, придавая себе не возмутительный вид. — И вообще, почему ты спрашиваешь о нём?
Сынмин фыркает:
— Ну, да. Действительно.
Ли прищуривается, глядя на друга.
— И что это значит?
— Это значит, друг мой, что тебе не надо притворяться глупым и делать вид, словно ты ничего не понимаешь, — Сынмин пристёгивает ремень и, глядя на Минхо, не скрывает ухмылки. — Или ты думаешь, что все вокруг тебя слепые и не видят, как ты превращаешься в очаровательного зайчика, такого вдруг заботливого и милого бойфренда, когда Джисон рядом? Поэтому, очевидно, да, я спрашиваю тебя об этом, потому что в последнее время вы постоянно находитесь рядом друг с другом. Я даже удивлён, что он едет не с тобой.
Минхо злобно скалится:
— Джисон сказал, что у них с Чаном есть какие-то совместные дела, но, так или иначе, — говорит он. — Ничего подобного.
Ну, если он будет честен, единственное, в чём Сынмин не прав, так это в том, что Минхо бойфренд. Но, если он скажет об этом, Ким подденет его сильнее.
Сынмин на его ответ лишь закатывает глаза и включает магнитолу, прежде чем мгновенно распахнуть глаза, заливаясь злорадных смехом:
— «Ничего подобного». Ну-ну. А, скажи мне, с каких это пор ты стал любителем National Geographic? Не могу поверить, что у тебя скачана в тачку какая-то документалка про… — он вслушивается в мужской голос, доносящийся до него. — Полярных медведей? Серьёзно, Минхо?
Ли поджимает губы, чувствуя, как собственное лицо заливается краской.
— Или, может быть, это потому, что кое-кто очень часто проводит время с одним известным нам обоим массажистом, а? — Сынмин догадливо ахает. — Боже, чувак, да ты по уши в него.
Минхо резко разворачивается к Сынмину, хмуро глядя на него. Это что вообще такое? Невозможно спокойно вести машину, пока этот наглец находится в ней, ведь, ну, не может он не подстегнуть Ли, и это так раздражает.
— Ему просто нравится смотреть или слушать что-то такое. Что плохого в том, что я скачал для него пару выпусков? Мы же друзья.
Ким возмущённо открывает и закрывает рот.
— Правда? Что-то я не заметил, чтобы ты накачал в свою машину мои любимые песни. А мне было бы очень приятно, знаешь ли.
Мы же друзья.
Минхо закатывает глаза. Кажется, Сынмину пора сократить время общения с Хёнджином — последний очень плохо на него влияет.
— Просто признай — он нравится тебе. Не говоря уже о том, что ты хочешь сдувать с него пылинки, зажимать в каждом углу и-
— Ты просто раздражающая жужжащая над ухом муха, Сынмин, — Ли щурится, глядя на друга. Он тормозит на светофоре и откидывается на спинку с грузным вздохом. — Это не твоё дело, где и как я хочу зажимать Джисона. Понял?
Ким морщится.
— Иу. Понял.
— Вот и славно.
— Хотя мне действительно интересно, неужели ты ради него слушаешь про то, как трахаются бурые медведи? Ну, или полярные, впрочем, какая-
Минхо устало вздыхает.
***
Держать глаза открытыми становится всё труднее и труднее. В планы Минхо не входит оставлять машину во дворе дома Чана, поэтому отсутствие алкоголя в его жилах только сильнее подстёгивает к тому, чтобы упасть на любую плоскую поверхность и уснуть.
Это был не такой уж и сложный день, не такая сложная неделя, но время было определённо загружено. Как бы Минхо не хотел остаться в компании друзей — ему чертовски хочется домой.
Ещё больше ему хочется уснуть в крепких объятьях одного массажиста. Но это уже как получится.
Минхо, подобно хищнику, наблюдающему из засады, — хотя на самом деле он больше похож на понурого кота — следит за весело болтающими Джисоном и, кажется, Чонином. Точнее, с новым мальчиком, которого Хёнджин привёл в их компанию. И, кстати, не просто мальчик — он преподаватель вокала в той же академии, где и работает Хван, который сначала успел проклясть его всеми возможными муками, но, познакомившись поближе, нашёл в нём нового приятеля, и, вот, пожалуйста, теперь этот Чонин желанный гость в доме Чана, влился в их круг и уже спокойно распивает вино на пару с Ханом.
Внутри колет. Чувствовать подобное крайне неприятно. Более того, неправильно. Минхо понимает это. Он не какой-то ревнивый глупец. Он не должен расстраиваться и уж точно не должен обижаться. Однако на языке противоречиво горчит, и всё, чего хочет Минхо, это внимание Джисона прямо сейчас.
Ли морщится и встряхивает головой, словно пытается избавиться от дурных мыслей. Хоть он и не считает себя глупцом, но именно так он себя и ощущает.
Минхо солжёт, если вдруг скажет, что ревность — непривычное для него чувство. О, жизнь с родителями и, в особенности, со старшим братом хорошо поднатаскала его. Конечно, ему уже не десять лет, не пятнадцать и даже не двадцать — Минхо не цепляется за близких людей так, как раньше. Всё, что у него осталось, так это старый осадок, который проявляется в моменты липкого страха и волнений. Волнений из-за того, что кто-то другой, кто-то лучше, умнее и краше может его заменить.
Бороться с этим тяжело, но Минхо вполне себе способный, правильно?
Он не сразу замечает, что Джисон уже некоторое время смотрит на него в ответ. На игривое подмигивание в свою сторону Ли только вяло улыбается и вовсе не из-за каких-то обид. Минхо просто хочет домой. Он замечает, что к разговору парней присоединяется Хёнджин. Джисон оставляет бокал на столе, прежде чем подняться с места и пойти по направлению к Ли.
Минхо ёрзает на диване, выпрямляя плечи.
— Ты собираешься спать здесь? — мягкий шёпот щекочет ухо, как только массажист прижимается к боку Ли.
И этого достаточно, чтобы он вновь почувствовал греющее солнце внутри. Минхо тихо усмехается — боже, он так слаб.
— Нет. С чего ты взял?
— Ну, например, с того, что ты буквально выглядишь вот так? — он чуть-чуть отодвигается и демонстрирует Минхо своё язвительное лицо, медленно закрывая и открывая глаза с приоткрытым ртом.
Ли легко шлёпает Хана по руке, заставляя того хихикать.
— Я устал, — признаётся он, вздыхая.
— Хочешь уйти?
Минхо честно кивает.
— Хочешь уйти со мной? — заветное предложение слетает с губ Джисона, и Минхо едва сдерживает себя, чтобы не начать отчаянно кивать головой.
— Пожалуйста, — лишь мягко просит он, глядя на массажиста.
И, словно пожилая пара, они уходят с вечеринки, предпочитая большой компании тихое уединение. Друзья понимающе провожают их взглядами. Всю дорогу домой Джисон много говорит, подбадривая Минхо и не давая ему уснуть. И только в квартире он делает всё с точностью наоборот — идёт в душ первым по просьбе Ли, который не хочет засыпать без него, помогает расстелить постель и осыпает лицо нежными поцелуями, шепча в ложбинку между плечом и шеей:
— Пусть я приснюсь тебе голым.
Минхо тихо фыркает, широко улыбаясь и качая головой. Он хотел бы возразить и сказать, что при желании
и так может полюбоваться наготой Хана, но сон всё же опережает его.
***
Анита подруга брата
Привет
Я хотел написать о том, что приду на помолвку
Доброе утро, Минхо!
Ты не представляешь, как я рада слышать это. Ты придёшь один?
Нет, я всё же воспользуюсь твоим предложением +1
Вот и славно
Не подскажешь её имя? Я внесу в список гостей
Конечно
Только это он. Его зовут Джисон
Чёрт, прости. Это правда было невежливо с моей стороны, но я рада, что ты передумал, Минхо
На самом деле Джисон уговорил меня
Даже так. Я должна пожать ему руку!
Как он это сделал?
Ты обидишься, если я скажу
Теперь мне только интереснее. Выкладывай
Он напомнил мне про бесплатную еду. Поэтому мы идём
Казалось бы, и в чём он не прав, да?
Твой Джисон уже насмешил меня
Буду рада увидеть вас обоих
Минхо отрывает взгляд от экрана телефона. Приглушённый звук льющейся воды из душа, который прямо сейчас принимает Хан, и сообщение от Аниты с «твой Джисон» заставляют его сердце стучать быстрее.
Чёрт, и когда он стал таким сентиментальным?
