оверс... блять

— Всем привет, это я, Хесус, давно не виделись, да? — Лёша широко улыбнулся и помахал рукой в камеру. — Да уж…– он глянул в панель и увидел в чате тысячу порицающих его комментариев. — Понимаю вашу злость, забросил я совсем канал. — Да ты просто ленивый и безалаберный, всего то, — откуда-то там из комнаты прозвучал голос Ромы, а затем послышался звук испития напитка, кажется, тот по своему обыкновению пил кофе. — Хорошо бы тебя за это отсечь, Лёша. — О, Ром! — радостно крикнул в ответ Губанов. — Пойдём сюда, поздоровайся с моими фолловерами! — призывающе махнул рукой и засмеялся в камеру. — Эй, ребята, хотите моего гениального парня увидеть? — стример снова глянул в чат, а затем, удостоверившись, что все согласны, широко улыбнулся и посмотрел на своего симпатичного «парня». — Они хотят, покажись.       Тот в ответ лишь закатил глаза, но всё-таки подошёл с кружкой кофе из белого стекла. Напиток даже не проливался, и Хесус только гадать мог, какой температуры любимый чёрный кофе Ромы. На тело его была натянута белая футболка оверсайз, что принадлежала Губанову, и чат это тоже помнил. Люди тут же принялись об этом строчить. Мокрица наклонился ниже и стал медленно это всё читать, что заставляло парня всё гуще и гуще заливаться розоватым румянец. — Футболка Хесуса на Роме — это так мило… Вы носите одежду друг друга, уву… Мокрица такой лапочка, боже, Лёша сто процентов хочет его сейчас тр-…– на этом слове он запнулся, а затем ошарашенно обернул голову к Алексею, и вдруг резко почувствовал, как тонкие длинные пальцы схватили его за талию, мягко поглаживая. Стример захлопал глазами, но не отстранился. — Лёшка, ты чего творишь? — Гений, твоя светлая головушка не должна этот мат анализировать, давай-ка мы… — Почему это? — не переставая смущаться, Рома, впрочем, сумел преодолеть себя, и, придвинув к себе второе кресло-стул, сел рядышком с парнем, заглядывая тому в глаза. Губанов одарил его очередной улыбкой, а после поднял руку и потянул собеседника за мягкую щёку, забавно потрепав её. — Ну и чего это ты делаешь? — Милашка ты. — не стал ходить тот вокруг да около, и резко чмокнул в скулу, тут же неожиданно отстраняясь. — Так бы и затискал. — А м-может, как в чатике писали? — вначале разоблачитель нервно заикнулся, но опять-таки побольше вздохнул воздуха, сглатывая, да продолжил. — Ну…– согнул руку, лежащую на колене, и поднёс ту к рукаву широкой футболки, оголяя плечо и кокетливо прогулявшись по тому пальцами. Наблюдая за всем этим, Лёша закусил и так искусанные губы, после удивлённо приподнял бровь, мысленно решая, нравится ему это, или нет. Густой жар внизу сказал, что нравится. А вот совершенно чистая голова заявила, что это неправильно. А хотя, не такая уж она и чистая.       Ну а когда Мокрица вообще повернулся и вырубил всю технику, так он вообще потерял голову. Алексей откинулся на спинку стула, ожидая, что же на этот раз сделает видеоблогер, но после опять ошалело приоткрыл рот, когда его парень вдруг неожиданно начал опускаться вниз, под стол. — Ром, что ты творишь? Нельзя же так-…       Но его уже не слушали, стягивая шорты, нежно прикасаясь пальцами к яичкам и быстро проводя юрким языком от них и до головки, мягко стимулируя уздечку. Губанов не прекращал бесконечно таращиться под ноги, хлопая ресницами так, что глаза начинали болеть, но в следующую секунду подумал, что тому из-за этого может быть не совсем уютно, поэтому быстро отвёл взор, давя тяжёлый вздох из-за нарастающих ощущений. Хотелось схватиться за белёсую макушку, притянуть Романа ближе, жёстче вбиваясь членом в глотку, но он себя осадил, ведь для гения это будет уж слишком свинское отношение.       А снизу у его ног продолжали более чем активные действия. Стример простонал, выпуская плоть изо рта, но тут же поглотил обратно, жадно всасывая и проходясь острыми зубками по основанию. Лёша неприятно зашипел, но тут же поменял тон голоса, когда мокрый язык начал обводить головку, издавая слишком пошлые звуки для понимания, которые нельзя было просто так игнорировать.       Но а затем он сорвался. Ну, тогда, когда увидел в голубых глазках голодное желание. Грубо схватил его за голову, и сделал пару толчков, наполняя чужой рот горячей жидкостью, что потекла по подбородку Рома и губам, а до ушей Губанова долетел сахарный стон. Мокривский облизнулся, приводя этим Хеса в шок ещё больше, и поднялся, прижимаясь своими губами к чужим, грязно сплетая языки, отчего Лёша почувствовал горько-сладкий вкус спермы. Разоблачитель оторвался, вместе с тем хмыкнув, потрепал партнёра по уложенным волосам, тем самым лохматя их нахуй, и удалился, забирая со стола свой всё ещё горячий кофе. — Рома, блять! Я её час делал! — недовольно выкрикнул вслед удаляющемуся Мокривскому Губанов, но затем, тем не менее, не смог сдержать лёгкую ухмылку, с которой он потом целый день стримил, игнорируя вопросы подписчиков о том, как они там потрахались. Слишком уж любопытные, блять. Нельзя так.       Зато можно рассказывать о том, какая же нелёгкая жизнь у него на платформе Твича, тайно плавая в мыслях о том, какие же у Ромы мягкие губы и как тому идут его вещи. Да в принципе, он этих мыслей и не скрывал, не прекращая бросать на Мокрицу иногда не двусмысленные взгляды. И тот на него смотрел точно также.