~Обретение жизни~

      Когда пришла его очередь, Баки с нежной полуулыбкой поцеловал Лену в кончик носа и уверенно взял из рук пожилого старичка винтовку. Всем остальным собравшимся неподалеку тоже было любопытно понаблюдать за тем, как юноша производит впечатление на свою спутницу и потому, скучковались в небольшую группку и встали немного позади. А та самая спутница тоже стояла рядом и завороженно глядела на профиль любимого, что так виртуозно владел игрушечным оружием. До того ловко у Джеймса получилось зарядить ее такими же игрушечными патронами и передернуть затвор, что тот самый старичок, хозяин тира не удержался от одобрительного кивка. Баки тем временем уже навел прицел винтовки на самую маленькую по диаметру мишень, в которую почти невозможно было попасть и прикрыл один глаз: — Вот в ту — — А в нее еще никто ни разу не попал — хитро прищурился старичок, деловито приглаживая усы и складывая руки в боки. — Значит я буду первым — произнес тихонько Баки и на миг задержав дыхание выстрелил прямо в центр той самой мишени, чем вызвал шквал аплодисментов. Старичок изумленно кивнул: — У вас зоркий глаз, юноша — похвалил он с улыбкой и передал выигрыш, семидесяти сантиметровую плюшевую собачку, с висячими ушками и розовой ромашкой в лапке. Джеймс с нежной полуулыбкой и бесконечным трепетом во взгляде, прислонил игрушку к левой ключице и состроил до невозможности очаровательную моську: — Надеюсь ты не откажешь этой плюшевой крохе, а то ей будет очень грустно здесь совсем одной — он умилительно свел брови домиком, а Лена широко улыбнулась и подошла ближе к нему, ласково проводя ладошкой по плюшевой мордочке, а другой рукой обнимая самого Баки: — Конечно не откажу — она потянулась чуть вперед и коснулась своим кончиком носа его, а Джеймс перенял ее жест и поводил своим носом по ее, прикрывая глаза. — Спасибо, мне очень приятно — прошептала она ему в губы и взяла из его рук игрушку. Баки коснулся ее губ невесомо, почти целомудренно, слегка поигрывая с ее нижней губой, все не переставая приходить в восторг от того, как чутко она всегда отзывается на любое его прикосновение или поцелуй. И каждый раз убеждался в том, что она богом для него созданная, а иначе никак. Никогда и ни с кем он не испытывал даже самой малой части того, что сейчас испытывает с Леной. Это и покой, и счастье, и целостность, полноценность. Только рядом с ней, сердцем к сердцу, рука об руку, душа к душе. А без нее, он потерян для мира и самого себя, без нее ему никак нельзя, невозможно, убийственно. Он и сам не понял, как пропитался ею насквозь, прикипел к ней всем сердцем и его же ей и отдал. Навсегда и безвозвратно. Ее хотелось ласкать, нежить и лелеять. Спрятать от всего этого порочного и лживого мира в своих объятиях и никого к ней не подпускать даже на метр, чтобы не дай бог не обидели и не смели даже смотреть на нее не так, как положено. Боже, Лена же такое чуткое и прелестное создание. Такая впечатлительная, восприимчивая и такая обезоруживающе хрупкая и до сердца коли наивная и доверчивая к людям, что Джеймс оберегал ее с двойной, а то и тройной силой. Он то уже научен опытом, разбирается в людях, знает кому можно довериться, таких людей на самом деле в его жизни было не очень много. Так же кому можно доверять, но с осторожностью, а кого и вовсе остерегаться и обходить за три версты. Он в облаках не парил и знал, что жизнь не так проста и что там, откуда казалось и не ждешь, могут поджидать опасности и всякие не хорошие вещи. Можно получить удар в спину от того, кому казалось можешь доверять и даже не знать об этом. Он вырос в таких суровых реалиях и уже приспособился отбивать любые удары судьбы, живя по принципу: " если жизнь бьет тебя, то ошарашь ее и дай сдачи ". Но Лена другая. Этот ангелочек, словно бы не отсюда, она всегда верит в лучшее, верит в людскую честность и порядочность, всегда относится к людям с добром и бескорыстием, не боясь открывая душу и не ожидая подвоха. И Джеймс видя и зная это, готов щитом встать на ее защиту и отбивать любые удары от жизни, которые захочет нанести она его нежной девочке, грудью готов заслонить ее, лишь бы не позволить рассыпаться в мелкую крошку ее идеальному миру и невинной непосредственности. Он лишь молился и надеялся, чтобы это блаженное неведение никогда ее не покидало. Чтобы не познать ей этой изнанки жизни и ее горестей. Вот и сейчас, они были так увлечены друг другом, что и не слышали умилительных звуков из толпы и не замечали даже что на них все еще устремлены взгляды как минимум дюжины человек. Для Джеймса время вообще казалось остановилось. Он не замечал никого вокруг и потихоньку приучил к этому и Лену. По первой она жутко смущалась проявлений чувств на публике, тогда как Баки не видел в этом абсолютно ничего предосудительного. Вот как сейчас, он уже держит ее за талию, прижав к себе и не отрываясь нежно и степенно посасывает ее нижнюю губу, плавно переходя к верхней, едва соприкасаясь носами. Он не углубляет поцелуй, а лишь играюче прихватывает ее губки, всем своим естеством ощущая то, как она вся полыхает. Лена же, обеими руками обхватила игрушку и держала ее на груди у Джеймса и неловко, смазанно отвечала на поцелуй. Внутри все пело, горело и дрожало, томимое сладкой истомой. Он был так виртуозен в поцелуе, что она просто напросто не успевала за ним и лишь едва мазала в ответ по его соблазнительным губам, чем раззадоривала и дразняще соблазняла (по его мнению) его еще сильнее. Она не знала, от чего больше горели сейчас ее щеки, от смущения и осознания того, что на них сейчас смотрят или же от жгучего неистового желания, что дремало в ней так долго и вот только в этот миг пробудилось, пуская корни в каждую клеточку ее тела, тепло разгоняя по венам кровь, наполняя ее живительным кислородом, даря смысл и надежду. Из них двоих, лишь у Лены хватило здравомыслия все же вспомнить, что они не одни и она с томным вздохом немного отстранилась от любимого, перед этим коснувшись его губ: — На нас же смотрят, Джей — — Кто, золотце? — Баки с горьким вздохом вынужден был прервать свое занятие — Я никого не вижу — невинно пожал плечами он, бережно поправляя ее косу на плече. — Люблю когда твои губки так очаровательно дрожат — не удержался он и коснулся ее лба губами. Все таки действительно, то что между ними, это личное и сокровенное и стоило подождать подходящей обстановки. Но вот объяснил бы это кто нибудь его бедовой голове и заполошно бьющемуся в ее присутствии сердцу. Лена не охотно отстранилась от него и прижала к своей груди игрушку, как самое ценное в мире сокровище. Так оно по сути и было. Ведь это подарок самого дорогого и любимого человека. Люди к тому времени уже разбрелись кто куда и Баки, обняв Лену за плечо поцеловал в висок: — Не замерзла? — — Нет, все в порядке — ответила ему Лена, не отрывая глаз от милой мордашки плюшевой собачки, уже придумывая варианты будущего имени. Румянец со щек сходил медленно и в сочетании с поддувающим, легким ветерком приносил небольшой дискомфорт, в виде покалывания и заставлял едва ощутимо дрожать. Благо Джеймс этого не заметил, а то бы начал волноваться и уводить домой, а ей хотелось погулять еще немного. — Как насчет сахарной ваты? — предложил между делом Баки, не сводя с нее влюбленного взгляда и беря за руку. — Я где то здесь видел, ее продают — — Да куда ж мне сладкого, Джей? — неловко улыбнулась Лена, мило поводив носиком, вызывая на лице любимого нежную полуулыбку. — Может лучше чаю попьем? — мило похлопала она блестящими глазками и Баки насторожившись подошел ближе к ней, взяв ее лицо в свои ладони, коснулся губами лба. — Милый, со мной все хорошо, правда — неуверенно пробормотала Лена, а Джеймс напряженно вздохнул: — Температуры еще нет, но к этому идет — он вновь коснулся ее виска губами и заботливо заправил ей за ушко выбившуюся из косы от ветра прядку, обеспокоенно заглядывая ей в глаза: — Глупышка моя, почему ты мне ничего не говоришь? , погода ведь портится — Все родная, идем домой — постановил твердо Джеймс, кутая ее в свой пиджак поплотнее. Лена хотела возразить, убедить, что с ней все в порядке, но понимала что это бесполезно. — А как же наша прогулка? — по детски расстроенно произнесла она и у Баки сердце зашлось от умиления. Даже пожурить не получалось, до того она была прелестна. — В следующий раз, обязательно — ответил он, а у самого будто ком в горле и сдавившая внезапно грудь щемящая тоска. Он сморгнул и взяв любимую за руку, повел к выходу из парка, мучимый двумя вопросами: когда теперь будет тот следующий раз и как сказать любимой, как подготовить к предстоящей разлуке? ~ Тем временем Виктор, отец Лены возвращался домой после отработанной смены. Настроение у мужчины было не так чтобы очень. Просто зверски уставшему, ему хотелось побыстрее добраться до квартиры, поесть Симкиной стрепни и завалиться спать. Да, именно спать. Другими то делами они уж давно не занимаются, вроде как тут работа и у него и у нее, приходят никакие, а Симке еще дом вести, ну тут еще и дочь помогает, но все же. Как то не до этого, да еще и переезд. Он не обсуждал это ни с женой, ни с дочерью, но с самого начала эта затея ему была против души. Покинуть родной дом, деревню, страну в конце концов. Ничего, прожили бы, выжили. Хозяйство, скотина, не пропали бы. Так нет же, Симкино нытье и сетование все же сделали свое дело и он поддался. И что, лучше стало? Да вот нет. Совсем нет. Протрястись в поезде, потом с горем пополам пересечь границу, чтобы сейчас оказаться в чужой стране, где даже жилье свое приобрести невозможно, не дотягивают финансово. Приходится арендовать. А потом лежать ночами на боку, спиной к женушке и изводиться мыслью о том, что со дня на день погонят и отсюда. Всякое может быть. А Симке это вот невдомек, а хотя, Виктор был больше чем уверен, она все так же прекрасно осознает, только вот не ясно для чего это затеяла. Признаться, это и стало последней каплей, звоночком к тому, что отворотило его от жены с концами. Его и раньше то не шибко к ней тянуло, а теперь тем более. Да какое там, когда по юности, да малоумству на аркане заставили жениться. Буквально, напялили кольцо и усадили за стол рядом с ненавистной бабой. Симка то с детства красотой не блистала и в школе ее все потому и дразнили. А она влюбилась в него шибко, знала, шельма, что ничего ей не светит и все равно нахрапом взяла свое. Вот ть, мудра. Позвала видите ли, крышу подлатать, а сама то и стол накрыла и водки налила. Пока он распивал и когда уж перестал что либо соображать, в койку то и затащила. А там и отяжелела и жениться пришлось, потому что иначе выгонят из партии, да и вообще в тюрьму посадят. Вот и пришлось приспосабливаться. Тут Ленка родилась и вроде как Виктор и сам остепенился и пытался поддерживать быт и дух образцовой семьи. Было у них с Симой пару раз и после, но опять же против души это было самому мужчине и зарекся он с тех пор такими делами заниматься, сколько бы не пытался он сам себя пересилить. И посвятил себя сначала работе в родном колхозе, а потом уж домашнему очагу, дому и семье в самом распространенном смысле. Затем лишился работы и держался в семье только ради дочери. Надо ей будущее обеспечить, а на себе уж давно крест поставил. Так и отворотило его от жены, уже довольно давно и не было смысла этого скрывать. Пока он не спеша шел домой и не заметил даже, как из-за пасмурной погоды уже завечерело, да еще и дождик противно стал накрапывать, неприятно роняя капли ему за шиворот. — Тьфу на тебя, нелегкая — сплюнул Виктор под ноги и нахмурившись пошел дальше чуть прибавив шаг, чтобы не промокнуть до нитки. Он шел и ни на кого не смотрел погрузившись в свои мысли, видимо поэтому, когда его окликнули не сразу поднял взгляд. — Витька! Зорин, ты чтоль? — услышал он задорный голос, да так и не признал бы, если бы не родная речь. Подняв глаза, он даже как то духом воспрял: — Леха? — — Ну да! — парень шире улыбнулся и Виктор отзеркалив улыбку, сгреб того в медвежью охапку, крепко обнимая: — Леха! Глазам своим не верю, ты то как здесь? — затараторил он, не сводя глаз с давнего приятеля. На сердце сразу просветлело и даже противный дождь уже не казался концом света и вселенским наказанием, посланным ему вдобавок к его и так ни к черту складывающейся жизни. Леха лишь вздохнул и пожал плечами: — Д как как, Вить? , так же, как и все — затем словно опомнившись склонил голову на бок: — Д ладно я, ты давай о себе рассказывай. У тебя что, как? — — Ой Лех и рассказывать то нечего — махнул рукой Зорин. — Ладно, пойдем куда нибудь посидим, чтоль и поговорим заодно — Тот согласно кивнул и они отправились. Шут с ней, с Симкой и ее стрепней. Он друга встретил. ~ Джеймс вместе с Леной едва успели добежать до его дома, как начался дождь. Они совсем малость промокли, вбегая в квартиру. — Родная, нужно снять мокрую одежду — мягко произнес Баки, запирая дверь на цепочку. Лена понятливо кивнула обнимая игрушку, которую всю дорогу прятала от дождя за пазухой, но обнаружила что она все же тоже немного намокла и положила ее на спинку кушетки, так же аккуратно снимая с себя пиджак Джеймса, сохранивший едва уловимый запах одеколона. Пока он возился на кухне и ставил чайник, Лена бережно повесила его пиджак на теплую батарею и стянула с себя платье вместе с гольфами, оставаясь в одной исподней сорочке до колен и так же повесила одежду сушиться. Баки достал из шкафа плотное одеяло и то же вошел в гостинную: — Давай ложись, самое главное, чтобы ноги были в тепле — с этими словами он побудил Лену лечь на кушетку и укрыл одеялом, плотнее укутывая ей ноги. Затем наклонился и приник губами к ее лбу: — Слава богу, все в порядке. Но нужно перестраховаться. Ты лежи, а я тебе сейчас чаю сделаю горячего — он коснулся губами ее макушки и тихо, расслабленно выдохнул. — Не переживай обо мне — мягко настаивала Лена, обнимая его за торс. — Я не могу, золотце — качнул головой Баки и стянул с себя жилет, ослабляя и развязывая на шее галстук. — Лежи и ни в коем случае не вставай — наказал он и вновь ушел на кухню. Лена шумно вздохнула и села на кушетке так, что поясница касалась подушки и повыше натянула одеяло. Вроде бы глупость, ничего такого, но она ничего с собой поделать не могла. Не долго думая, она развязала ленту и расплела волосы немного их взъерошивая, заставляя свободно ниспадать с обеих сторон. Она прислушалась к самой себе и поняла, что с ней все в порядке и любимый лишь зря побеспокоился, но упрямого в своей заботе Джеймса, в этом ни за что не разубедить. Когда он вернулся с чашкой горячего чая в одной руке и вазочкой с печеньем в другой, Лена мягко посетовала: — Милый, зря волнуешься, меня лишь немного знобит и все — невинно пожала плечами она и с благодарностью взяла из его рук чашку, обхватывая ее теплые бока ладонями. — Этого достаточно для простуды, слава богу мы вовремя купировали начинающиеся симптомы, а иначе, это могло перерасти в осложнения — мягко журил ее Джеймс, снимая с себя рубашку и тоже немного взлохмачивая влажные волосы. Затем нежно взглянул на нее и сел рядом. С пол секунды он блуждал глазами по родным черточкам и качнул головой: — И ты молчала, едва не простыла — — Не пугай меня так больше, я ведь переживаю — он взял ее за уже нагревшуюся от чашки руку и прижался к ней губами. Лена виновато закусила губу и передала ему чашку: — Прости пожалуйста, сглупила — она глядела как он одной рукой берет чашку, а другой продолжает держать за руку ее. Она как завороженная глядела на то, как он делает аккуратный глоток, чтобы не обжечься, как плавно двигается при этом его кадык и как размеренно вздымается то вверх, то вниз его крепкая грудь. Девушка проводит в миг пересохшими губами друг о друга и на грани слышимости шепчет: — Я просто не хотела, чтобы наша прогулка закончилась так быстро. Мы ведь так ждали этой встречи — Баки отставил чашку на столик и придвинулся ближе к ней, беря уже за обе руки: — Я знаю, детка, знаю. Мне самому очень не просто. Даже вздохнуть не могу нормально, если тебя нет рядом так долго — — Я словно божьего пришествия ждал, когда мы увидимся — шепчет он горячечно целуя ее руки и прижимаясь к ним щеками. Он без обиняков вновь целует ее губы, зарываясь руками в длинные волосы. Ему хорошо и одновременно разрывается на части сердце, давит отчаяние и неизбежность грядущего. В мозгу набатом стучит мысль: — надо ей сказать, надо. А не получается, не ворочается язык, а горло сводит исходящим из груди дрожащим спазмом, при каждой попытке открыть рот. Нельзя так, он должен сказать ей что уходит на фронт до того, как между ними случится близость, что бы не ранить ее и чтобы она не подумала, что он ее использовал. Упаси господь, это было совершенно не так. Он сердцем чувствовал, что то, что между ними бесценно и томительно- сладостно неизбежно, но хотел, чтобы все было как и положено. На этот случай, у него тоже был заготовлен сюрприз, но его он берег до подходящего момента. Но сама судьба и господь бог, видимо распорядились по своему и именно в эту ночь, двое нежно любящих друг друга людей потянулись друг к другу и душами и телами. Лена прижалась своим лбом ко лбу Баки, пока он сцеловывал с ее губ первые просящие стоны: — Баки, я готова. Я хочу этого, хочу тебя — шептала она, постанывая ему в губы и водя руками по плечам. Джеймс сорванно выдыхает и смотрит пристально ей в глаза: — Господи, золотце, ты понимаешь, что ты делаешь со мной? — — Ты понимаешь, как трудно мне сейчас сдерживаться и как мне кружит голову лишь один твой запах, ты уверенна? — как в бреду шепчет он, сам не веря своему счастью. Лена лишь порывисто кивает и обхватывает ладонями его затылок тут же неумело впечатываясь ему в губы своими губами, вырывая из его груди полустон- полувсхлип. Джеймс прямо в поцелуе срывает с нее одеяло и подхватывая под бедра сажает себе на колени, фиксируя ладони на ее пояснице. Реакция ее тела, для Лены была совершенно новой и она неосознанно подаваясь вперед, ощущала как соприкасается с уже среагировавшим органом Джеймса через ткань брюк своим истекающим смазкой лоном. Каждый раз, как она проезжалась по его органу, он рвано и свистяще выдыхал сквозь сжатые зубы. — Боже мой, детка ты прекрасна — Баки уже задирал к верху ее сорочку, намереваясь ее снять, в чем Лена ему и помогла. Оставшись лишь в трусиках, она дрожащими пальчиками начала расправляться с ремнем на его брюках. Все тело горело и содрогалось от его умелых ласк и Джеймс, будучи не в силах сдерживаться, вновь уложил Лену на кушетку, избавляясь от брюк и стягивая с себя белую майку. Он навис над ней, выцеловывая ее губы, опускаясь к покрытой уже бисеринками пота шее и влажно поцеловал за ушком: — Боже мой, такая сладкая, невозможная — полустонет- полурычит Баки, поигрывая уже с ее полными, набухшими сосками, словно мучимый жаждой путник, припадая губами к темным горошинам. Лена захлебнулась в стоне и выгнулась в спине, когда Джеймс самозабвенно прижимался губами то к ее плечам, то вновь к соскам и шее, оставляя поцелуи- укусы. Девушка тихонько постанывала его имя и зарывшись руками во взмокших волосах любимого, тихо всхлипнула и вздрогнула, когда он аккуратно освободил ее от трусиков. Она было инстинктивно свела ноги вместе, но Баки не позволил, вновь возвращаясь к ее алым, зацелованным губам: — Малышка, не надо, не закрывайся от меня — мягко хрипит он и вновь целует ее в губы. — Клянусь, я не сделаю тебе больно. Ты ведь мне доверяешь? — он смотрел ей в глаза проникновенно и внимательно, спрашивая позволения, а у самого сердце грохотало в висках. — Конечно, я доверяю тебе, Джей — лишь смогла выдохнуть Лена, прижимаясь к нему теснее. — Родная, жизни моей свет, знай, я очень сильно тебя люблю и до последнего своего вздоха буду любить — словно клятву произнес Джеймс, а у самого покатились по щекам слезинки и Лена едва заметив это насторожилась, но уже в следующий момент глухо застонала, когда Джеймс припал губами к ее лону, сцеловывая ее смазку, поигрывая с его лепестками. Лена до боли закусила губу и все равно не смогла сдержать стон, все внутри плавилось от груди и до того самого места внизу живота, облекаясь в единый сгусток горячего желания и страсти. Она и помыслить не могла, что такие ласки взбудоражат до крайности ее плоть и унесут куда то за грань реальности. Она прижималась к нему и тогда он вновь склонился над ней и вкрадчиво зашептал: — Хочешь попробовать себя на вкус, детка? — его сладкий шепот змея искусителя, сорвал все приличия и барьеры внутри нее и она кивнула, с глубоким стоном, целуя его губы и принимая свой собственный вкус. Ее бы смутили все эти откровенности, но сейчас рядом с любимым она перестала стесняться и открыто принимала все его ласки. Когда же он оторвался от ее губ, она тихо и неуверенно шепнула: — Хочу потрогать его — Баки плутовато ухмыльнулся, а она накрыла ладошкой его член и легонько поводила по головке большим пальцем. Он зажмурился и прижался лбом к ее плечу, а сердце мигом подскочило к самому горлу. Ему казалось, что он прямо сейчас заработает инфаркт, только и успевая через раз дышать и глухо постанывать. Лена всего лишь ласкает его член еще слегка не умело, а он уже молится всем богам на свете о том, чтобы остаться в сознании, до того прекрасно ее хрупкая ладошка лежала на нем. — Моя детка стала смелее — промурлыкал Джеймс ей в губы и порывисто поцеловал одновременно плавно качнулся и толкнулся в ее руку. — Очень хочу оказаться в тебе — сообщает он и горячо проводит языком по ложбинке между ее грудей. А Лена и не уловила того момента, когда он крепко сжал ее бока ладонями и вошел внутрь нее сначала головкой, жмуря до искр глаза и тихо шепча молитву и то, как бесконечно сильно он ее любит. Он ощущал то, как заметно она напряглась, пытаясь отвлечься от болевых ощущений и на миг замер в ней, давая возможность привыкнуть, затем наклонился и прижался своими губами к ее, сцеловывая слезы с ее щек: — Все хорошо милая, все хорошо, — приговаривает он, потихоньку двигаясь дальше, исследуя. Он шептал ей на ушко о прощении и любви, закрепляя каждое слово нежным, невесомым поцелуем. — Лен, в тебе так хорошо и горячо, что я горю весь изнутри — тихо шепчет ей Баки, пока она уже тихонечко постанывает, когда он особенно точно находит то самое местечко и делает плавное движение, от которого ее буквально подбрасывает на кушетке. Она все просила и просила его и Джеймс видит бог и сам был готов сорваться в бешенный темп, так в ней было прекрасно и узко, но все же не торопился и двигался в ней плавно: — Детка потерпи, все будет, я не хочу слишком резко порвать твою девственную плеву — доверительно сообщил он, целуя внутреннюю сторону ее бедер дрожащими губами. Лена лишь смогла сдавленно всхлипнуть, кивнуть и рвано выдохнуть, потянувшись к его губам за новым поцелуем. Джеймс с жаром и желанием ответил, а спустя несколько фрикций почувствовал, что теперь может войти на всю длину. И тут он отпустил себя и на грани сумасшествия начал вколачиваться в любимое, такое отзывчивое тело с гортанными взрыками. ~ После умопомрачительной близости, они разморенные лежали друг на друге, пытаясь отдышаться. Кушетка была узковата, но их это не особо сейчас волновало. Лена лежала на груди у Джеймса, а ее красивые волосы беспорядочно разметались в разные стороны. — Господи, ты была прекрасна, ангел мой — хрипло шепчет Баки и лениво целует в макушку свою девочку. — А я придумала имя своей новой подружке — невпопад, выдает Лена, целуя любимого в грудь. Баки улыбнулся, перебирая пальцами ее волосы: — Да? И какое же? — с интересом спрашивает он, глядя на нее из-под пушистых ресниц. — Ромашка — отвечает Лена, обнимая его поперек груди. — Как думаешь, не слишком примитивно? — — Вовсе нет — качнул головой Джеймс и тут же тяжело вздохнул. Это же почувствовала и Лена. Она подняла голову и взглянула на него: — Родной мой, я с самой нашей прогулки чувствую, что тебя угнетает что то и твои тяжелые вздохи это только подтверждают — она заботливо провела по его волосам рукой, а он поймал ее, поцеловал, затем очертил большим пальцем ее скулу. Собравшись с духом, он произнес: — Я ухожу на фронт, дорогая — ~