Холодный чай

Холодный снег, чай тёплый в чашке, Рома накрывает Амину пледом, он до безумия счастлив. Как и она. Он любит этот серый туман, разбавленный жёлтыми огнями за окном. Так что теперь всё в порядке. Завтра или послезавтра они уедут, и всё кончится. Это совсем недалеко. Что ему ещё нужно? Амина сияет. Она прекрасна. Её чёрные волосы, и глаза — это родное всё. Мокривский до ужаса любит всё это в ней. Она для него не просто мираж, который его пленил, а сама жизнь. Но для её счастья мало одной его любви. Ей нужно, чтобы Рома знал, что не она одна будет жить после этого. Амина улыбается — это от счастья, наверное. Чай остывает, но в венах всё ещё этот жаркий огонь, что будет там даже после их смерти. И Рома касается губами тонкой шеи, и смыкает на ней зубы, ему нравится. Затем они лежат в его постели, и он начинает говорить. Он объясняет, что это за любовь такая, и, не прекращая говорить, начинает действовать. Начинает спускать с неё платье, проникая под ткань, оттягивает, ласкает живот, и боится сделать больно. Но Мирзоева лишь выгибается и стонет, и пахнет от неё сиренью. Потом она сама снимает с себя платье, и за миг до конца его речи ложится на него — задыхаясь и дрожа всем телом. Всё заканчивается. Больше ему ничего не нужно — только чтобы у него была эта ночь и это утро. И её любовь. Впрочем, последнее он уже и так чувствует. Чувствует, как она его любит. И ничего другого ему не надо. Он целует её, как никогда никого в своей жизни, чувствуя, как его растворяет в ней это огромное, настоящее, как в последний раз, и не может ни остановиться, ни прекратить. И хорошо, что они уже закончили. Чай остыл, никакой грусти и одиночества. Лишь тёплое чувство, лишь мягкие слова на ушко, и эти блинчики перед походом на работу, что она печёт для него на завтрак и ужин. Роману хочется, чтобы это утро никогда не кончалось. Тёплые вечера, домашняя еда, и парные футболки с принтом, где написано «Monday» на жёлтых языках. Такие же огромные жёлтые глаза, которые он до смерти любит, и думает только о них, и помнит только о них, и не думает ни о чём другом. И только это воспоминание никогда не исчезнет. Как этот рассвет, что встаёт за окном, заставляя его осознать — уже больше нет ни его самого, ни его жизни. А есть только они и это утро, и прощальные поцелуи в такси. Только это осталось у него от его прошлой жизни, и в мире совсем не осталось места для других чувств. В мире больше ничего не осталось. Но главное, всё-таки, здесь. С ним Амина. Она — это всё. И Мокривский будет помнить это до конца. Он клянётся. Навсегда.