Сирень в холодном снегу

Аято шёл к уже знакомому адресу по лесу, руки в карманы, на лице таинственная ухмылка, а мысли о чём-то сумбурном и непонятном. Его старый телефон с кнопочками и с розовой крышкой, который достался от экономной тёти, уже во второй раз вибрировал, ему звонили. Аж два раза, он не обращала внимания, какой рассеянный. В конце концов ответил, прикрыв густыми ресницами глаза: — Да? — Ах ты мелкий! Почему не отвечаешь? Ты где? — О, дядя, я. Он в лесу, на окраине городка, идём к Томе домой, поздно вечером. Он забыл сказать своим строгим опекунам об этом, и его за это накажут, если сейчас не включит смекалку и не придумает как выбраться из ситуации, точно накажут. Мгновенно собрался и холодно выдал: — Я иду домой к. Тома не его одноклассник, а учитель, и его ни в коем случае не поймают на вранье, потому что он ловко свернёт: — Одному парню, делать домашнее задание. Я говорил об этом вам, разве не помнишь? — Разве? Его дядя призадумался. Почесал подбородок и спросил Аято: — И где именно? — У брата одной из подруг Аяки. Мы уже бывали там. — Точно говорил? — Конечно. Разве я стал бы врать? У дяди бывают проблемы с памятью, Аято этим нагло пользуются, но не часто, и только в безобидных целях. К тому же из-за осложнений он стал более вялым и реже кричит, что тоже играет парню на руку. Тот что старше вздыхает, проглатывает лекарство и выдыхает: — Хорошо, не задерживайся, — затем выключает звонок. Синеволосый торжественно улыбается и оставляет телефон в сторону, он уже дошёл до дома. Прежде чем постучать посмотрел на себя, со стороны может показаться что он слегка переборщил с одёжкой, идеально выглаженная рубашка бледно-синего цвета, белые штаны и чёрные туфли, словно на свадьбу собрался, где сам же и жених. Хотя всего лишь пришёл вымогать эротический роман его нового знакомого. Парень просто в предвкушении. Солнце уже садится, а он решается постучать. Небольшой грохот из коридора, а затем ему открыли. Тома, уставшие зелёные глаза, которые уже блестят каким-то интересом, знакомым Аято, и немного растрепанные волосы. Он словно никогда не ухаживает за ними, и всё равно локоны средней длины хорошо выглядят. Синеволосый не разбирается в причёсках, но в какой-то момент, пока всё стоял и смотрел на зеленоглазого перед дверью, поймал себя на мысли, что ему идёт. — Аято. Ты пришёл. Что было в голосе? Никто не знает, но далеко не разочарование, а это самое главное. — А не должен был? — Тебя так сильно интересует мой идиотский роман? — Пока не увижу самолично, ни за что не заткнусь об этом в школе. Тома кивнул, сам усмехаясь, одновременно отошел в сторону и позволил парню войти. Пока Аято разувался, хозяин дома подметил его элегантный вид, и милые, удобные носки зелёного цвета и в полоску. — Ёимия не тут? — Нет, нет, будет допоздна в городе, так что мы одни. Хорошо, я приготовлю нам чай, а ты пока располагайся. То что они одни это важно. Они будут обсуждать литературную потрахушку написанную блондином, которую Аято уже не терпится узреть. Пока парень один, спокойно обходит гостиную и садится на диван. Всё так же мирно, с лёгким беспорядком у стола, а на столе учительская сумка. Кожаная, в школу с ней обхаживает, но кое-что с ней было не так. Аято быстро поднялся и осмотрел, сумка, сама по себе хорошего качества, была помятой, с отчётливыми следами грязи у угла. Тома с чаем и печеньем входит в комнату с фразой: — Раз уж мы всё равно будем дурачиться, то хотя бы я увижу, как ты давишься чаем от смеха. Аято с улыбкой повернулся, а Тома поднял бровь. — Что, хотел самолично выискать книгу? Вообще то, это нелегальный обыск. — Нет, я бы не стал лезть. Мне стало интересно, эта сумка из окна выбросилась? Блондин поставил поднос на стол и пожал плечами, пока кратко разъяснил: — Ах, это… странный случай, поставил сумку на пол, на секунду отвернулся, а она отлетела на несколько метров. Камисато замер. Синие глаза слегка потемнели, и тот задал вопрос: — И кто это был? — Я не видел. Всё произошло быстро, потом смех, и ученик быстро смылся. Как интересно. Но Аято уже начал строить предположения, кто мог это сделать. Увидев это выражение лица, Тома быстро отодвинул сумку в сторону и сказал: — Ну ладно, не бери в голову, просто кто-то решил отомстить за свою двойку, это всё равно не имеет значения. Синеволосый кивнул, как бы соглашаясь, но взглянул на помятую вещь в последний раз, прежде чем пойти и сесть на диван. Взяв чай в руки, Аято спокойно отпил, а учитель задумчиво спросил, раз уж дело всё равно зашло про школу: — А, кстати, не хочу лезть не в своё дело, но мне просто интересно стало, как крепко ты дружишь с Ая-, то есть, с Тартальей? Синеволосый поднял глаза, усмехнулся и промолвил: — Так спрашиваете, словно уже успели изучить его репутацию? Тома опешил. — Что? Репутацию? О чём- — Нехорошо врать, учитель. Боитесь, что я часть плохой компании? Небольшая тишина, если не считать звуки тресков печенья, исходящие от Камисато. Сам Аято её и прервал, так как Тома просто не знал чем на это ответить: — Большая часть о том что говорят про Аякса правда. Неудивительно что даже учителя его постоянно обсуждают. Блондин тоже выпил чая, и второй продолжил: — Но мы с ним не друзья, а скорее сообщники. Иногда он помогает мне, иногда я. Друзей у него нет, не знаю, если он вообще умеет дружить. — А у тебя? Аято хмыкнул, Тома повторил вопрос. — У тебя есть друзья? — У меня их полно. — Неужели? — Да. Учитель, конечно же, не поверил, а Аято продолжил пить чай. — А с чего возник интерес к отношениям с Аяксом? — Простое любопытство. Аято взял ещё печеньку, а парень постарше выдал, скорее неподумав: — Странно представить такого как он и тебя в одной компании. — Я кажусь таким хорошим? Тома пожал плечами, Аято рассмеялся, и в итоге сам и сказал: — Но Аякс не такой плохой, как кажется. — Я слышал, что в 14 лет он довёл своего одноклассника до суицида. Да, про рыжего действительно гуляют подобные слухи, но о нём столько хуйни уже говорят, что попросту невозможно отличить правду от пиздежа. Могут только самые приближенные. Аято, конечно же, не будет говорить с какой именно целью прилип к Тарталье, дружба с ним волшебным образом отпугивает задир и прочих тварей. Поэтому Камисато загадочно усмехнулся и заключил простой, логичной фразой: — Невиновен, пока не доказано обратное. — Верно. Это нормально, что рыжий, как личность или же как явление, который вечно глаза мозолит, вызовет интерес у новых рабочих. Но хоть Аято и знаком с единственным «другом» всего ничего, а именно с времён, когда переехал сюда из Японии, чуть больше года, кое-что смог узнать о рыжем. А если учитывать, что тот вообще ничего про себя не рассказывает, это крупная находка. Ученик решил продолжить странный, но всё же увлекательный разговор про Аякса: — У Тартальи нет друзей, потому что он думает, что они ему не нужны. И не знаю насколько это верно, но ходят слухи, что когда-то у него был друг. Но с ним что-то случилось, тот мальчик исчез, и дальше всё размыто. И кто-то спросил напрямую у него если это правда, и у Аякса на секунду будто глаза потемнели. Или же мне просто показалось. Блондин сел рядом с Камисато на диване, тот завершил краткий рассказ глотком чая. Тут и решил перевести тему: — Вам нравится зелёный чай, учитель? — Не совсем, я предпочитаю чёрный. Или вообще кофе. Я много пил его, когда учился в универе. Синеволосый взглянул на зелёную горячую жидкость в чашке, а Тома с улыбкой признался: — Твоя сестра сказала, что ты любишь зелёный чай. Пока Камисато оголял чашку, учитель сам же себя и нагнул: — Да, я подготовился. А теперь вопрос насколько «подготовился», и, узнав в голове пошлую и неуместную шутку, на грани переходящую в флирт или домогательство, Аято с горечью подумал «общение с рыжим придурком вредит мне». Несмотря на такого милого улыбающегося Тому, ну просто как доктор прописал: нужно дебильно пошутить и подразнить его. Поэтому ученик всё же озвучил шутку в слух: — Хорошо слышать. А насколько подготовился? И тут же вспыхнул, как самый свежий красноцвет, от собственных слов. Но ни за что не нужно это показывать, иначе будет выглядеть как лузер. Блондин секунду переваривал фразу, и, конечно же, в мозг врезался её пошлый смысл. Или ему просто показалось, но опустошённый взгляд ученика указывал на это. Тома не хотел выглядеть неловко, поэтому выбрал кратко рассмеяться и выпрыгнуть с дивана. Он пошёл за гвоздём программы, ну или же за той самой книгой. — Если я там тебе почитать. пообещай две вещи: первое, ты никому об этом не расскажешь. Второе, не будешь надо мной смеяться. Или хотя бы не при мне. — С чего бы мне смеяться? Настолько не любите своё произведение? Блондин фыркнул и кинул нетолстую книжку в синеволосого. Тот ловко поймал, с любопытством стал смотреть на обложку. Зеленоглазый налил ещё чая в чашку, тихо подмечая с некой ворчливостью в голосе: — И перестань уже обращаться на вы. — Но вы мой учитель, иначе я не могу. Кажется, Тома уже просил об этом. И получил тот же ответ. Но после хитрой улыбки, учитель увидел лёгкую, искреннюю на лице Камисато, пока тот с полной ответственностью заявлял: — Обещаю, что не предам доверие учителя. И вы не пожалеете. Тома ничего не ответил, и Аято начал любопытно листать. Парень что помоложе добавил: — Это честь для меня стать первооткрывателем. Он либо дурачится, либо дразнится, ну или же абсолютно серьёзен сейчас. Аято будто бы сложнее прочитать чем других. Название «Корона из замёрзших слёз». Забавно и креативно. Таким же голосом голубоглазый начал зачитывать пролог: — «Он даже и подозревать не мог, насколько больно это может, потерять всё и сразу, в один день…» — Нет, нет, нет! Только не при мне! — Почему?! — Лучше прочти это дома. Один. В темноте. Не забудь остаться в одиночестве. Насколько же он стесняется собственной книги? Просто абсурд, но Камисато упрятал книгу прочь. — Хорошо, ради этой книги научусь читать в темноте. Блондин махнул рукой, с улыбкой ответил: — Ну ладно, так и быть, разрешаю читать это при свете. Забавно, как Аято просто пришел за книгой, которую обещал Тома в обмен на молчание об этой самой книге, и в итоге сели пить чай и говорить о всяких небылицах. Они смеялись, шутили, иногда давились печеньками, и так и не заметили, как вечер обратился в ночь. Камисато удивлённо воскликнул: — Никогда бы не подумал, что вы были байкером… Да, довольно далеко зашёл разговор, Тома поведал о своей недалёкой молодости в студенческие годы, каким эксцентричным и крутым студентом литературы он был, ходил в чёрной куртке, ездил на мотоцикле и ответственно делал домашнее задание. Он даже признался, что написал на заказ два рассказа эротического содержания, за деньги, конечно же. Но Тома пожал плечами, отпил ещё свежего чая и проговорил: — У меня даже татуировка есть. Точнее, их несколько. И прежде чем Аято успел хоть что-то сказать, блондин уже снял футболку, чтобы показать красивого чёрного орла на груди. Синеволосый потянулся рукой к рисунку на коже, и обладатель даже не возражал. — Красивая, вам идёт. Блондин нервно и негромко смеялся, пока голубоглазый водил пальцами по чужой груди, обрисовывая край этого самого рисунка. А затем они оба притихли. Из коридора донёсся чей-то голос. Женский голос. — Почему дверь открыта нараспашку? Тома? Парни обернулись и увидели, как через дверь вошла девушка, со строгим взглядом, глаза ярко-жёлтые, волосы чёрные, подстрижены под неровное каре. И с недовольным выражением лица, а когда она увидела эту сцену на диване, рассердилась ещё больше. Аято убрал руку, но не переставал смотреть на черновласку, будто с ней что-то не так, и она ему совершенно не нравится. Тома подскочил, надел футболку снова и удивлённо воскликнул: — Сара! Девушка, которая была одета в нелепый спортивный костюм, ярко-фиолетового цвета, скрестила руки и цокнула языком: — Что? Даже не спросишь «ой, что ты делаешь?» Я бы ответила «вас отвлекаю, конечно же». — Хватит, я этого не говорил. — Зато подумал. Блондин беспомощно вздохнул, повернулся к своему ученику и представил незнакомку: — Это Сара, моя девушка. А это Аято, мой. Камисато махнул рукой и прервал Тому, вставляя одно лишь слово: — Знакомый. Тома настойчиво продолжил: — Ученик. Сара только ради вежливости оглядела третьего лишнего, затем снова направила сердитый взгляд на своего парня, и Аято быстро смекнул что ему пора. Тем более что телефон наверняка полон пропущенных от дяди. Тот как в тумане попрощался, взял с собой книгу и вышел. — Аято, я подвезу тебя. Стой у двери. Сара недовольно хмыкнула, и блондин тут же объяснился: — Он живёт в центре, и должен идти пешком полтора километров до ближайшей станции. Я быстро отвезу парня, и мы поговорим. Но синеволосый твёрдо решил не приписывать больше проблем хоть своим присутствием и соврал, что за ним приедет дядя. Его дядя уже год как не может водить машину. Тома растерянно посмотрел ему в след, промямлив: «Ладно», и ученик ушёл, оставив за собой немного пищи для размышления. ▪︎ ▪︎ — Доктор, я вижу их. Они не могут оставить меня в покое ни на секунду. Девушка нервно дёргалась, в холодном, заражённом кабинете психиатрической лечебницы, где, по словам пациентки, повсюду ползают ядовитые, кровожадные демоны. А врач внимательно слушает, даже с какой-то улыбкой странной на лице, словно это всё цирк, и сам от этого же забавляется. В каком-то смысле это правда цирк. И девушка не замечает этого, даже если замечает, есть вещи и похуже которые тревожат её, а именно они. Они тут. Они всегда тут. Они не оставят её в покое, даже перепробовав все лекарства, которые прописывали разные специалисты, демоны не хотят оставлять её. Девушка в ужасе смотрит за спиной врача, губы дёргаются, чёрные глаза застыли в страхе, может только щебечать: — Т-там. сзади вас… оно… бегите… Доктор улыбнулся, даже прикрыл рот, чтобы случайно не рассмеяться, эта юная леди отнюдь забавная. Ему хочется побольше говорить с ней, он даже готов подыграть ей, как это делают его другие коллеги, но по-другому. Он напугает её. Поэтому доктор мгновенно надел маску величия и мрачности на лицо, наклонился к столу и прошептал: — Что вас заставляет думать, что я не являюсь одним из них? Пациентка вмиг замирает, спина выпрямилась, а глаза чуть не вывалились. Она посмотрела на психиатра повнимательнее и увидела то, о чём он ей говорит. Девушка опускает голову и шепчет, тихо как никогда: — Вы тоже… вы тоже один из- Но доктор, не переставая забавляться этим, быстро приставил палец к своим губам, что значит «молчи». Девушка замолчала. Ей хотелось плакать. А мужчина в халате спокойно изложил, бредовый, но всё же очевидный для данной ситуации факт: — Ты правда думала что они так просто оставят тебя? — Вы… вы издеваетесь надо мной? У доктора с лица, всего на мгновение, упала улыбка, и глаза расширились. А затем он выдал тихий, безобидный смешок, скрывающий за собой нечто большее, а затем последовал и вопрос: — С чего ты это взяла? — Хватит… не надо… Пациентка начала бормотать под нос слова и качать головой, а психиатр начал рассматривать всю композицию перед ним: дёргающиеся плечи, руки, неспокойное выражение лица, покачивания на стуле. Бедный стул, и так уже старый, потрёпанный, ещё пару таких студентов и конец ему. — Так ты злишься, когда другие тебе не верят насчёт «их», а когда я говорю, что я верю, принимаешь за издёвку? Неужели всё-таки глубоко внутри ты убеждена, что это всё бред? Но бедная девушка не слушала его. Доктору было скучно, он больше себя развлекал, чем помогал ей, так что всё честно. Но в конце концов, даже ему надоело, и мужчина в белом халате взял из нижнего металлического ящика коробочку с таблетками, взял одну и вытянул ей, со словами: — Возьми, это прогонит демонов на некоторое время. — Это наркотики, чтобы я перестала их замечать… но они, они не исчезнут, я просто перестану их видеть, и они снова обыграют… снова… Психиатр встал со стула, обошёл рабочий стол и подошёл к девушке в больничной пижаме, поднял её лицо и сказал, приказным, серьёзным голосом, но не в грубой манере: — Посмотри на меня. Ты должна взять это лекарство, это необходимо. Из-за прикосновения та беспомощно застыла, и доктор воспользовался этим, чтобы просунуть таблетки в рот, а затем и дать воды. У девушки слёзы стали наворачиваться от холодного и пронзительного взгляда мужчины ещё больше, но она всё же проглотила. На мгновение и правду показалось что доктор в белом похож на одного из них, будто бы глаза у него засветились красным. Или она запуталась ещё больше. Убедившись, что она всё выпила, психиатр отошёл в сторону, соединил руки за спину и медленно пошагал по полутёмной комнате, к окну. Застыла тишина, которую тоже он прервал: — Тебе нужно отдохнуть. Советую заснуть, никакие видения не будут мучить. Пока что. — Доктор. — М? — Вы правда один из них? Он вздыхает. — Думаешь, я похож? — Что? — Я похож на демона? Как думаешь? Пациентка встала со стула и торопливо пошла к двери, но перед тем как выйти всё же ответила: — Если вы правда демон, то, наверное, один из самых красивых, что я видела. И вышла. А доктор ещё секунду это переваривал. Психически нездоровая девушка только что сделала ему комплимент, вот это номер. Но ему нередко такое говорят. Она захлопнула дверь кабинета и направилась в свою палату, а на самой двери написано «Виктор Новиков — Главврач психиатрического отделения». В который раз беловолосый понимает, что влюблён в свою профессию. Это правда то, что даёт ему чувство свободы, кайф, удовлетворение и даже власть. Потому что животные, над которыми хочется больше всего экспериментировать и исследовать, — это люди. Ради научного влечения и собственных интересов, Виктор изучал и наблюдал за людьми всю его жизнь. С момента когда был жалким, мизерным, необразованным негодяем, до сегодняшнего дня. А этот кабинет уже как второй дом. На деревянных полках шкафа развешаны самые дорогие ему вещи: книги по психоанализу и болезням. А среди них одна единственная фотография в чёрной рамке, на которой злобно улыбается маленький рыжий мальчик. Он так любит эту фотографию, что даже готов поставить на показ всем этим умалишённым, которые приходят в его кабинет. И время от времени отводит взгляд и задумчиво смотрит на этот кадр, и сразу навевает воспоминания. Тогда Аякс выиграл свой первый конкурс по плаванию в младшей школе, и Виктор повёл его в парк развлечений. Он был таким уверенным в себе, радостным, гордым за себя и победу, и таким маленьким, что при неосторожности легко можно было наступить на него. Таким весёлым, полон жизни… почти что как сам Виктор, когда тот был в этом возрасте. Такая банальщина, что даже тошно, парк развлечений, горки, сладкая вата… Виктор ничего в этом не знал и не разбирался, он пошёл туда с сыном после того, как подобрал эту идею у других. Разве не глупо? Даже несмотря на строгое воспитание, беловолосый всё же как-то умудрился избаловать его. Но это ехидная улыбочка на юном лице, усыпанное веснушками, пробуждает столько всего… Виктор часто видит на этих фотографиях не сына, а прямое отражение себя. Ведь в детстве был таким же. Может, поэтому и хранит фотографии с Аяксом? Потому что эгоизм настолько глубоко погряз в сознании, что стал принимать обычное самолюбие за крепкие семейные узы? За любовь к своему чаду? Это же просто потомство, которое люди оставляют для продолжения рода, в чём смысл заботиться о них и любить? Или им движет одиночество? Аякс единственный, к которому Виктор может испытывать семейную связь, его испорченный ребёнок — это вся его семья. Только они есть друг у друга. Но эта улыбка… сможет ли рыжий снова так улыбаться? Навряд ли, но только не с ним. А пока мужчина стоял у окна, телефон завибрировал, на устройство пришло сообщение. Он с интересом подошёл и взглянул, и тут же улыбнулся. Это же его новое любимое хобби, его милая, дорогая Люмин. Ей нужна какая-то помощь? Как интересно. Виктор взял телефон и прочёл смску от неё. Наконец-то хоть какое-то развлечение. ▪︎ ▪︎ — Слушай, а зачем ты красишься? Так привлекаешь больше клиентов? Рыжий тянулся к Кэйе и с интересом спрашивал, пока тот закатывал глаза и фыркал. — Если тебе так угодно, то да. Больше не спрашивай. Рыжий взял синеволосого за шею, потянул ближе к себе на кровать и сказал с улыбкой: — Разве так говорят с кем-то, кто хранит твой секрет? М-м-м? — Хранит? Теперь хранить секрет и шантажировать — это одно и тоже? — Ну не злись на меня, я, вообще-то, пытаюсь помочь! А именно получить деньги другим способом, не подставляя задницу другим. Не подставляя задницу, а через грабёж, причём массовый, Аякс просто гений. Но Альберих больше не стал вырываться, спокойно позволил рыжему обнять себя и прижаться щёками. С тех пор, как он узнал секрет Кэйи и потянул в своё грязное, подпольное дело, воровать, они стали что-то вроде банды. Но Кэйа тут не потому, что он и Аякс, которого терпеть не может, такие хорошие друзья. Это всё деловая хуйня, друзей держи близко, а врагов ещё ближе. Рыжий с небольшой драматичностью в голосе промолвил: — Ты думаешь, я подставил тебя. На самом же деле спас. Да, как же, как будто тебя волнует ещё кто-то другой кроме тебя, и пока что Альберих не будет много бычить в сторону новоиспечённого «друга», пока сам не нароет что-то о нём. Надо опять связаться с Люмин, они с ней выглядят так, словно между ними произошла какая-то история, как минимум, что-то, о чём оба отказываются говорить. Нельзя также исключить вероятность, что они уже трахались. Но синеволосый немало размышлял об этом перед сном, о Тарталье и что за связь с Люмин. Второй вариант который нельзя исключить: Люмин может быть его потенциальным слабым местом, осталось выяснить каким образом. Кстати, про Люмин… Кэйа улыбнулся. Пора забросить первую удочку и спросить: — Слушай, мне интересно стало. Рыжий игриво толкнул Кэйю на кровать, вжимая чужие плечи в свою постель, а тот поддался. Особо выбора не было, откровенно говоря. — Да? Дай угадаю, тебя интересую я? — Можно и так сказать. Парень с волосами цвета морковки рассмеялся и навис сверху, с иронией подмечая: — Не хочешь трахаться со мной даже за деньги, а теперь я заинтересовал? Альберих сам заржал и тут же выкинул: — А ты всем платишь с кем спишь? — Конечно, я оплачиваю им моральный ущерб. И оба издевательски заулыбались. — Но я не об этом, просто слышал о тебе кое-что. И стало интересно, правда ли это. — Говори. — Насколько правдиво то, что о тебе говорят? — Зависит. А что? — Это правда, что в средней школе из-за тебя кто-то умер? Аякс и бровью не шевельнул, только улыбка медленно сползла с лица, Кэйа этим воспользовался, улёгся поудобнее в кровати и продолжил: — Кто-то посмел на тебя наехать, даже рюкзак твой поджёг, и через месяц тот пацан покончил с собой. Странно, да? — И с чего такие тёмные мысли, что это я виноват? — Это не я говорю. А другие. Аякс провёл руками по длинным, синим волосам и мирно возразил: — Если бы это я измывался над ним и он бы спрыгнул с крыши, я был бы виновником, разве нет? Альберих прищурился. — Так это не правда? — Не знаю, это сделало бы меня убийцей? — Скорее всего. — Каким же образом? Если он сам выбрал умереть? Что это вообще значит, и, скорее всего, рыжий просто над ним издевается. Кэйа чуть не пустился в беспомощный взгляд, как Аякс упал подбородком ему на грудь и заулыбался. Такая близость, она ни к чему, и этот урод будто бы играет, пытается вывести из строя, но и Альберих не из самых простых. Смуглый сам запустил руку в оранжевых волосах, продолжая эту странную игру, и тихо сказал: — Ладно, перегнул! Хоть ты и полный придурок, но на убийцу не похож. — Верно. Потому что я никого не убивал. На секунду застыл, и Тарталья без единой эмоции в голосе закончил фразу: — Ведь он сам захотел покончить с этим. Кэйа слегка напряг брови, хотел убрать руку и перестать гладить Тарталью, но тот удержал со словами: — Нет, нет, оставь. Мне нравится. Альберих усмехнулся, но всё же исполнил просьбу оппонента, хоть и не обошлось без язвительной фразы: — Неужели тебя так мало гладили в детстве? В ответ на это рыжий прыснул. И сам промолвил, более расслабленным голосом: — Только не нужно теперь бояться меня. Ведь ты же не натворишь говна? — Ну, ничего не могу обещать. — В любом случае, ты мне нравишься. Ты хороший парень, хоть и шлюха. — Не думаю, что это имеет к тебе отношение. — Ещё как имеет! Аякс выпрыгнул, поднял одну бровь и заявил: — Потому что ты шлюха, но даже за деньги не ляжешь со мной! Хоть понятие имеешь о моих чувствах? — Может хватит лапать меня? Но Тарталья продолжил трогать Кэйю за грудь, за талию, что фиолетовая футболка парня с глупым рисунком, то сползала, то мялась под натиском сильных рук, и темноволосый грубо оттолкнул парня, тот с ухмылкой плюхнулся на кровать. Если Альбериху и быть честным до конца, то времяпровождение с Аяксом не такая уж и пытка. В каком-то смысле даже весело, но ни за что не покажет этого. А пока эти двое дурачились на кровати, Аято уже закончил справляться со своей задачей и победоносно произнёс: — Готово. Тарталья тут же выпрыгнул с кровати и направился к столу с компьютером и спросил: — Ты взломал его? — Да, вот его почта. Тарталья по-дружески хлопнул Камисато по спине и похвалил: — Хорошая работа. На этом Аято встал со стула и пошёл к двери, и сразу попрощался, а хозяин комнаты удивлённо спросил: — Эй, на ужин не останешься? Японец фыркнул, пробормотав под нос: — Не хочу смотреть на ваши странные игры. Мне пора. Рыжий пожал плечами. — Как хочешь. Но если у тебя проблемы с нашим учителем литературы, то… Но Аято уже ушёл. А Аякс рассмеялся. Кэйа тоже хотел уйти, но ему быстро преградили путь. — Ну хоть ты не бросай меня. — Я занят, нужно сделать один проект. — Хорошо. Отпущу, если обнимешь. Альберих снова фыркнул, но всё же потянулся для объятий. А Тарталья широко накрыл его тело своими руками. Со стороны казалось самое обычное объятие, но тут рыжий прошептал, несколько угрожающе: — В следующий раз, когда захочешь узнать обо мне, иди сразу ко мне, а не к Люмин. Небольшое короткое замыкание в теле темноволосого, и именно в этот момент Аякс отодвинулся. Как он догадался? Может, не так много людей знают об этой информации? Но смуглый вышел через дверь, даже не смотря на выражение лица рыжего. ▪︎ ▪︎ Люмин шла домой с трясущимися руками. Ей нужна помощь, она так одинока, но после разговоров с Виктором ей всегда становится лучше. Иногда ей даже кажется, что она становится зависимой, её глупый жалкий мозг не хочет жить реальной жизнью. Это её спасение. Он делает её счастливой, хоть она и ничего не знает о нём, но будет идти и бежать за ним, пока она ему не надоест. Хоть они и не говорят про тот идиотский поцелуй, когда блондинка просто потянулась к нему, и притворяются, что этого не было, но всё равно странно. Она чувствует себя странно. Но он всегда там, когда ей это нужно. Какая же она дура. Тёмно-оранжевая куртка испачкана дождевыми каплями и грязью, а на лице румянец. Да, она только возвращается со встречи с ним и уже надеется как можно скорее снова увидеть его. Её спасение, её спасение, её спасение… на телефон пришло сообщение, Рэйзендер быстро проверила. Эмбер! Так поздно пишет, её мама может спалить в любой момент. Смска: " — Привет, котик!!!» Люмин подавилась собственной слюной. Приостановилась на тёмной улице и стала жать на кнопки в ответ: " — Где ты?» Ответ заставил себя долго ждать, Эмбер всё ещё нужно привыкнуть быстро нажимать, " — Я на чердаке. Пронесла телефон! Мама не найдёт!!!» Блондинка улыбнулась. Сколько же нужно ребёнку для счастья, без неё мелкая бы точно пропала. Но из-за чрезмерной опеки и контроля со стороны матери, приходится быть креативным. По дороге домой они переписывались, белобрысая шла медленно, словно и не было желания возвращаться, там ведь так тоскливо, и одиноко. А зайдя в дом, обнаружила мёртвую тишину, если не считать звуки старого холодильника. Отца нет. Странно. Люмин оставила телефон, разулась и прошлась по всем комнатам. Никого. Ещё более странно. Теперь девушка начала волноваться. Нужно срочно позвонить ему, вдруг что случилось, он же в таком душевном состоянии. Настолько беспомощный, что блондинка сжала зубы от страха за него. Её папа всё же ответил, но неразборчиво и торопливо сказал: «Я занят, говорить не могу, ужин на плите». Вот тут она заволновалась ещё сильнее. Ужин? Когда отец ей в последний раз еду готовил? Ну, подсказка, это было до болезненного ухода матери из семьи, с чего это вдруг. Но добежав до кухни, Люмин нашла ещё не до конца остывшую картошку в сковородке с зеленью. Кое-как белобрысая заснула, на утро встала, чтобы собраться в школу и снова попыталась позвонить отцу. Он просто оставил ей короткое сообщение: " — Мы скоро увидимся, не переживай, со мной всё хорошо.» У девушки задёргалась бровь. Что за хрень? Что он задумал? Папа не совсем в том расположении духа, чтобы шутить, но кто его знает. Порой мистер Рэйзендер может быть по-настоящему странным. Но ей всё равно нужно уже бежать на уроки, у неё и так достаточно пропусков. Первые два урока были настоящей пыткой, почти ничего не произошло, кроме того, что новый учитель английского выгнал Скарамуччу с урока за его готский прикид. Парень же в свою очередь покинул класс со смехом, словно ему похуй на всё. В общем-то, так и есть. Когда Люмин наконец смогла выйти в коридор, чтобы найти Эмбер и рассказать об опасениях насчёт отца и его странное отсутствие дома, увидела, как мимо проходит Тарталья в обнимку с какой-то девушкой и вместе с Аято по другую сторону. Они громко смеялись насчёт чего-то, и рыжий чуть не заметил Люмин, но она быстро спряталась за другими учениками. И хоть она этого не знала, он всё-таки заметил её, а, пройдя ещё дальше, белобрысая наткнулась на Чжун Ли, учителя истории и по совместительству её соседа. На этот раз брюнет надел ещё более идиотскую футболку с сердечками и блёстками, а поверх — строгий пиджак. Но господин Чжун Ли настолько эстетично красив, что даже в такой глупой одежде выглядит на все сто. — Доброе утро, мистер Чжун Ли! — Люмин. Доброе. Учитель загадочно улыбнулся, пока мимо проходили другие ученики, затем мужчина спрятал руки за спину, блёстки на его футболке ещё ярче засияли под светом, промолвив: — Я рад, что всё начинает налаживаться. Это был лишь вопрос времени. Люмин удивлённо моргнула, не понимая о чём говорит брюнет, а затем всё встало на свои места. За спиной Чжун Ли возник её отец в бежевом деловом свитере и с книгой в руках. Люмин не знала что происходит, и мистер Рэйзендер сам сообщил новость: — Я теперь официально работаю библиотекарём в этой школе. Чжун Ли первым это прокомментировал: — Это очень выгодно, если подумать, что твоя дочь всегда под присмотром, да и работа не такая сложная, как раз не навредит проблемам со здоровьем. Очень хороший выбор. Затем учитель истории пожал руку новоиспечённому библиотекарю, пожелал удачи и пошёл по своим делам, а отец Люмин спокойно добавил: — Чжун Ли уже ввёл меня в курс дела, рассказал обо всём. Так что можешь не переживать. Люмин продолжала молчать, и отец взял её за плечи, слабо и неохотно улыбаясь: — Прости, что не сказал раньше, хотел сделать сюрприз. Сюрприз удался. Блондинка не знала, как реагировать, лишь сбитая фраза вырвалась из её уст: — Это здорово. — Правда? Ты правда так думаешь? — Если ты хочешь работать, хоть и в библиотеке, то в этом нет ничего такого. Я даже рада инициативе. — Если хочешь, я не буду говорить с тобой в школе, чтобы никто не знал. — Что? С чего бы? — Если ты так захочешь, я пойму. Но в ответ на это Люмин только обняла отца, без никаких больше слов, крепко поджимая губы и хлопая дрожащими ресницами. Она ненавидит всех в этой школе, эту школу, всё что связано с этой школой. У неё и так репутация не блещет, да и с чего ей стесняться собственного родителя? Это абсурд, ей хочется поддержать его. Некоторые ученики в холле странно посмотрели на отца и дочь, но всё же прошли мимо, а вот один ученик из-за угла внимательно смотрел на них. Внимательно, даже удивлённо, Аякс первый раз видит отца Люмин. Они даже похожи, как мило. Рыжий оставил позади свою компанию, чтобы уставиться на кое-что поинтереснее, и интуиция не подвела, он же может заполучить желаемое намного быстрее и эффективнее, и в этом он использует самого близкого связанного с ней кровью. Тарталья быстро проводит рукой по взъерошенным волосам, натягивает милую улыбку и направляется прямо к ним. Люмин с папой уже направились вместе в библиотеку, как рыжий их обогнал и поприветствовал: — Добрый день, мистер Рэйзендер! Отец Люмин удивлённо посмотрел на парня, не ожидал, что с ним кто-то поздоровается, но не растерялся и пожал руку, которую вытянул ученик. Аякс улыбнулся ещё шире. А Люмин застыла в ужасе и раздражение. Что этот чёрт задумал?! Ладно то, что он её донимает, проходу не даёт в плохом смысле, но если он задумал втянуть в это дерьмо её отца, то Люмин легко наплюёт на все остатки страха и неуверенности которые посеялись из-за этого придурка. — Можете звать меня Тартальей! Я очень рад с вами познакомиться. — О, спасибо, приятно слышать. Мистер Рэйзендер оценивающе смотрел на юношу, пока блондинка молчала в растерянности. Нет, она ничего не покажет сейчас, её отец не должен знать о её тяжёлой ношей, ему же только хуже станет, а волноваться сейчас нельзя не при каких обстоятельствах! Затем Аякс демонстративно обнял девушку за плечи и выдал: — Мы с Люмин хорошие друзья вот уже не первый год, и я рад, что смог наконец увидеть вас. Его прикосновения просто обжигают похлеще раскалённой батарейки прижатой к голой плоти, но глубоко внутри Люмин знает, что не так уж и ненавидит это. Но услышав эти слова, её папа тут же взглянул на неё, и девушка не сильно оттолкнула от себя рыжего, выдав: — Да, конечно. Мистер Рэйзендер озвучил мысли вслух: — Тарталья. Довольно необычное имя, откуда вы родом, если могу спросить? Голубоглазый со смиренной улыбкой пожал плечами, и ответил: — Мой отец из России. Так что я наполовину русский, но родился тут. Тот что постарше с интересом кивнул, но Люмин никак не покидало чувство обеспокоенности. Он точно что-то задумал. Но вот её папа продолжил говорить с рыжим, рассказывать и поддерживать разговор, и тогда блондинка встряла между ними и сказала: — Тебе же нужно на уроки, не так? А нам в другую сторону, спасибо, что подошёл к нам, Тарталья. Аякс по-дружески похлопал девушку по плечу, сказав на прощание: — Берегите себя! И ушёл, пока Люмин с отцом опять направились в библиотеку. Блондинка повернула голову и посмотрела назад в последний раз, ощутила холод и беспокойство, увидев долгий и цепкий взгляд синих глаз, смотрящих на мужчину рядом с ней. Как же не по себе. Её отец, конечно же, заговорил о парне, как без этого: — Так вы правда друзья? Белобрысая поддакивала: — Ну, да, да, мы… мы дружим. А что-то не так? Я могу перестать с ним общаться, если ты- — Нет, нет, что ты. Просто, иногда я осознаю сколько же моментов я упустил с тобой. Оказывается, я даже друзей твоих не знаю. Люмин резко замолчала и посмотрела себе под ноги. А Тартальи на горизонте уже и не было, он уже был занят чем-то другим. ▪︎ ▪︎ — Ну, так что? Трое парней в неубранном, зарисованном туалете удивлённо смотрели на Тарталью, двое из них курили. Что он только что предложил им? Он серьёзно? Один из парней поднял бровь, и спросил у Аякса с неким азартом в голосе: — Так, а можно узнать причину? Что-то имеешь против него? Рыжий продолжил играться с рукавом синего свитера и задал встречный вопрос: — А разве нужна причина? Считай это социальным экспериментом. Один из парней почесал затылок, промямлив: — А нам не влетит? Что-то я ссыкую. Голубоглазый вдруг начал излучать холод, словно одним своим присутствием, который ощутили и другие парни, или же это просто открытая форточка. Но ветер недружелюбно бил в стёкла. Не к добру. Аякс бросил лишь одну фразу, прежде чем удалиться: — Ну, вы знаете, как нужно, чтобы не влетело. Я в вас верю. Сделайте всё красиво. Трое учеников посмотрели друг на друга, потушили сигареты и кивнули. У них даже выбора особо нет, они прекрасно знают, что задолжали Тарталье, и наглец этим пользуется, но зачем ему это? Всё же они потом подумают над догадками, сейчас нужно устроить шоу, потому и направились прямиком в библиотеку. А Тарталья незаметной тенью последовал за ними. Парни грубо открыли дверь, нашли отца Люмин, или же свою цель, и тут же приступили к порученной работе. — Эй, стари-и-и-ик! Мистер Рэйзендер оставил книгу и повернулся к вошедшим ученикам, встречая их фразой: — Эй, молодые люди, не зачем шуметь, я тут. — Посмотрите на него, молодые люди, весь такой интеллигент? — Раз такой интеллигент, чего забыл в этой развалюхе? Библиотекарь вздохнул, опустил наполовину веки на свои янтарные глаза и выдал: — У вас какое-то дело или же просто сорваться хотите, не понимаю. Вроде большие, зрелые ребята. — А вот не нужно нам указывать и тычить. Ты вообще кто такой? Один из парней даже угрожающе толкнул библиотекаря в плечо, и вокруг никого не было. Как бывший адвокат, у мужчины есть некий опыт общения с людьми, или же правильнее сказать «говорить на их языке», но, учитывая проблемы со здоровьем, неусточивую психику и непростое душевное состояние, он сейчас с трудом пытается держать ситуацию под контролем, хоть и не понимает, почему в первый же день его работы на него так наехали. Это какой-то глупый розыгрыш? Коллекторами они быть не могут, насколько мистер Рэйзендер помнит, он оплатил все долги и порвал все бывшие грязные связи из Нью-Йорка сразу же после переезда. Но подростки под пубертатом — самая убийственная машина в мире. Библиотекарь нахмурился и выдал: — Так, успокоились, что вам нужно? Если не хотите какую-то книгу возвращать, можете оставлять себе. — Ого, да он и шутить умеет, ну и клоун. Это уже действует на нервы, но Аякс наблюдает за всем с нарастающей улыбкой, пока медленно жевал мармеладных червяков. Ну и шоу, но сейчас, оно самое будет, чего не может уже дождаться. Что произошло дальше, мужчина уже и не помнит, всё было как в тумане. Мистер Рэйзендер помнит только как у него сердце заболело… а затем… … затем, тьма. — Папа! Папа, ты меня слышишь! Папа! Люмин спотыкалась о свои же ноги, захлёбываясь в слезах и глотая собственные сопли, вид её окровавленного отца столько пробудил в ней, что она сейчас точно поедет кукухой. Окончательно. Ведь её отец в полицейском участке, с наручниками и с чужой кровью на лице, смотрит куда-то в пустоту. Он даже не поднял глаза, чтобы взглянуть на собственную дочь. И похож сейчас на самого настоящего монстра.