12 декабря, 2004-й год
Кэйа не полностью осознавал ситуацию в которой оказался, его мозг, ну или то, что от него осталось, всё ещё полностью не восстановил хватку над реальностью, все эти люди вокруг него в синих униформах, замёрзшие руки, которые продолжали судорожно дрожать из-за чрезмерного стресса, и неудобный стул, на которого посадили около десяти минут назад. Что вообще произошло? Никак не мог вспомнить, голова чертовски сильно болит, тысяча иголок болезненно вонзились в затылок, не позволяя хотя бы на минуту отойти от боли. Горло будто сдавливают тяжёлые цепи, в глазах темнеет с каждым болезненным вздохом. Снова в виске запульсировали вены, синеволосый прикусил губу и переместил руки на колени, место, где джинсы запачкались и намокли, из-за того что Альберих стоял на коленях в лесу и кричал. Вздрог, поднял синие глаза на офицера перед собой, ещё раз лениво оглядел неуютную и серую комнату в которой находился и только потом понял, что горькие слёзы никогда не переставали капать на щёки. Он продолжает плакать без остановки и дрожать в плечах, похоже, что негативный эффект от наркотиков ещё не спал. Всё же, такой шок, совсем недавно отрывался, если это можно так назвать, беззаботно, грязно и пошло, накачав тело всяким дерьмом чтобы забыться от реальности вместе с другими подростками. Но почему. Как так произошло, что Кэйа, и, по-видимому, остальные тут? Что произошло? Неужели полиции не понравились конфеты, с которыми баловались дети? Или другие натворили что похуже? Парень готов поставить последние центы из карманов, что во всём виноват тот рыжий придурок со своим комплексом бога. Хотя любой другой из их ебанутой компании способен на крайность.
— Тебя зовут Кэйа Альберих?
Парень тяжело вздохнул. Так тяжело собраться, тошнота подступает к горлу, кашляет. Старшеклассник вытирает слёзы и шмыгает носом, но они так предательски не останавливаются, всё капают и капают, зрение расплывается из-за них. Голос позвавший его оказался женским. Чёрт, почему он вообще плачет?
— Можешь говорить, или нужно ещё время?
Что? Что несёт эта тётя? Что именно говорить? Он не понимает. Тёмные пряди прилипли к вспотевшему лбу, смуглая кожа блестит от маленьких солёных каплей, только сейчас Кэйа заметил что на нём нет обуви.
— Хочешь воды? Или чаю, чтобы согреться? Твой друг заговорил только после чашки горячего чёрного чая.
Кэйа напряг все действующие извилины, даже нахмурился и прокашлялся. Его сейчас стошнит. Он жалеет о каждой принятой дозе в том лесу, он так жалок, зимняя куртка испачкана в грязи. Мерзость. Но офицер долго смотрела на него, если он продолжит молчать, неизвестно сколько просидит, его отца наверняка уже оповестили об этом. Поставив руки на стол, Альберих наклонил голову, сверкнул красными, выплаканными глазами и хриплым голосом спросил:
— Кто?
Полицейская отодвинула папку с документами и негромко ответила:
— Аякс Новиков, твой друг, разве нет?
Кэйа поборол желание закатить глаза, скривил губы в отвращении и выдал:
— Он мне не друг.
— Хорошо. Но всё же, хочешь что-нибудь? Мы не задержим тебя слишком долго, но мы обязаны задать пару вопросов, ради общей безопасности.
Ему всё сильнее хотелось умереть. Он ненавидит это состояние, но зависим от этого, до крови в жилах зависим, как жалко, он жалок, жалок, жалок… после эйфории всегда приходит равноправная плата. Голоса в голове никак не затихнут, свет начал противно мигать. Старшеклассник поднял голову и заворожено посмотрел на лампу, и тут же сжал челюсть, увидев знакомый, но почти что стёртый их памяти образ, эти белые волосы, веснушки на щеках, губах, даже ушах сведут его с ума. Белые волосы, как самый ослепляющий свет. Ну вот, теперь ещё сильнее захотелось принять новую дозу, он стал слишком злоупотреблять этим в последнее время, всё начиналось с пары таких конфет для расслабления, а потом, когда боль в сердце не унималась, он увеличил дозу. Со своей стыдной подработкой даже легче достать подобную дрянь. Но одно его беспокоит, так сильно, что Кэйа вцепился цепким взглядом в офицера. Почему она смотрит на него так жалостливо? Словно они не поймали группу подростков, одним из которых являлся сам парень, ночью за употреблением запрещённых веществ. Хотя, это не такой большой город, по большей части такие процессы происходят для вида, все пытаются доказать, что им не насрать.
— И так, Кэйа, ответь пожалуйста, сколько тебе лет?
Парень прищурился, он перестал плакать, но глаза теперь горят от усталости, и губы потрескались. И он голоден. Сколько ему лет, хороший вопрос, пытается думать, вспомнить, мозг даёт отбой, так как ещё плывёт по берегам экстаза, пусть всё трещит по швам, усты сами собой промолвили:
— Семнадцать. Мне семнадцать.
Женщина в униформе кивнула.
— Ты знаешь что произошло? Почему вы все оказались в лесу?
Точнее не в лесу, а в «раю», старшеклассники так называют домик на окраине Лайлака, где собираются, набухиваются, обдалбываются и даже сношаются, настоящий подростковый рай без надзора взрослых. Только вот синеволосый забрёл в глубь леса, подальше от домика, потому что увидел кое-что, или кое-кого, всё ещё мало соображает. Блядь, почему их нашла полиция, если в раю им недоступен путь? Их поймали с поличным, но большинство несовершеннолетние, значит с хорошими адвокатами смогут избежать уголовное наказание. Альберих глубоко вздохнул. Увидев искажённое в боли лицо школьника, накрыла глаза ладонью, кратко помассировав виски, сложила руки на столе перед собой, ещё раз оглядела допрашиваемого, затем неторопливо спросила:
— Откуда у вас было столько веществ? Кто вам их доставил? Или вас кто-то заставил принять эти наркотики? Нам очень важно выяснить всё как можно скорее.
Нога Кэйи начала нервно дёргаться под столом, кажется маленькая искра разожглась в голове при мысли о том, что именно этот вопрос влечёт за собой. Наказание сможет понести кто-то другой. Длинноволосый парень наклонился ближе к столу, оглядел полицейскую снизу вверх, криво и очень неправдоподобно улыбнулся, если это только можно назвать улыбкой, и поинтересовался:
— А почему вы думаете, что нас кто-то заставил?
Женщина теперь смотрела на парня обеспокоенно, словно она прекрасно понимала кто тут жертва, скрестила руки над грудью и ответила:
— Вы все выглядели так, словно бежали от кого-то. Первая наша мысль, что это была какая-то странная игра, организованной кем-то. Если это так, можешь сказать, от кого вы бежали?
От кого мы бежали? Какой абсурдный и глупый вопрос, с не менее абсурдным ответом, разбивающим сердце на маленькие осколки. От кого же они бежали? Альберих тяжело сглотнул при ужасающем осознании…
От самих себя.
***
***
Сентябрь, 2004-й год, тремя месяцами раннее
Кэйа быстро натянул на себя одежду, чтобы успеть поговорить с отцом прежде, чем тот снова поспешит на работу, еле заканчивая завтрак со стола. Его мама всё ещё спит, поэтому спускается по лестнице вниз с минимальным шумом.
— Доброе утро, пап.
— Доброе, сын. Прости, нет времени, я уже опаздываю, вечером поговорим, я не задержусь сегодня.
Кэйа спрятал руку в карман, достал кое-что и вручил своему отцу в руки. Тот нахмурил брови и тяжело вздохнул, это были деньги. Прежде чем взрослый успел хоть что-то сказать, парень с абсолютно серьёзным лицом выдал:
— Я знаю, что ты повезёшь маму на обследование, держи.
Мистер Альберих накрыл плечо сына ладонью и с пониманием оглядел, слова были следующие:
— Сын, пожалуйста, бросай свою подработку и занимайся учёбой. Мне скоро повысят зарплату, не нужно мучиться в том магазине.
Они оба знают, что Кэйа ни за что не оставит свою «подработку в магазине», чтобы лучше учиться. С тех пор как миссис Альберих поставили диагноз, все средства начали вливаться в здоровье мамы Кэйи, на лекарства и регулярные обследования в другом городе, с более продвинутым оборудованием, платить за счета, кредиты и еду стало намного тяжелее, особенно с последними усложнениями, когда грозит серьёзная операция. Именно поэтому старшеклассник занимается грязной и отвратительной работой, когда деньги нужны быстро и в больших количествах, зарабатывать в настоящем магазине намного труднее с 10 долларами в час, в лучшем случае. И хоть его отец смиренно принимает вклад своего чада в выздоровление их любимого человека и члена семьи,
он даже не догадывается. Молодой человек слабо улыбнулся, скрестил руки и уверенно заявил:
— Не брошу, пока маме не станет лучше. Если потребуется, в школу перестану ходить, чтобы за ней лучше присматривать.
Отец снова тяжело вздохнул.
— Нет, если твоей маме нужен уход, я сам обо всём позабочусь, и всё же, — мужчина сжал купюры в руке, где насчитывались примерно три сотни, — спасибо за твой чрезмерный вклад.
Несколько секунд так и простояли на кухне, глядя друг на друга, разделяя одно и тоже чувство любви, тревоги и беспокойства к кому-то близкому и дорогому, готовым пойти на всё, чтобы их мама и жена полностью вылечилась и прожила такую же свободную и беззаботную жизнь как и они. И это обязательно случится, иначе и быть не может. Кэйа смотрит на часы и лёгкой забавой в голосе говорит:
— Ты разве не опаздывал?
Мужчина быстро подскочил, убрал деньги в карман и попрощался лишь фразой:
— Удачи в школе, будь умницей!
Старшеклассник помахал рукой ему в ответ, спрятал руки в карманы синих джинсов и осторожно последовал в спальню родителей, где всё ещё отдыхала его мама. Некоторое время, пока ещё некуда спешить, он тихо любовался ею, в груди даже ёкнуло, когда спящая женщина морщилась и бормотала что-то бессвязное. Быстро вернулся на кухню, перебирая продукты из холодильника, чтобы смастерить завтрак для мамы, телефон из заднего кармана кратко завибрировал. Альберих вытащил трубку и прочитал пришедшее сообщение: «- Сегодня вечером заказ, адрес ХХХ» из-за чего тёмно-голубые глаза помрачнели ещё сильнее. С каждым таким предупреждением парень ощущает, как точно верёвка натягивается на шею и отбирает весь воздух из лёгких, заставляя извиваться и дрожать все внутренности для кислорода.
Кислород никогда не приходит, старшеклассник снова и снова задыхается, умирает, затем возрождается вновь. Или его не так просто сломить, или парень давно сломлен, просто не хочет этого видеть. Но другого выбора всё равно нет, из-за отчаяния вступив на грязную и развратную территорию, теперь, даже если бы захотел, он не смог бы выбраться. Эта хуйня затягивает тебя всё глубже с каждым новым днём. Паршиво, но справедливо, в каком-то смысле, и только волшебные конфеты помогают справиться с подобными ненужными мыслями.
***
***
Скарамучча, как всегда, вставал с кровати с мыслями о том, как он ненавидит это утро, эту жизнь, людей вокруг себя и самого себя, в один момент просто кажется, что это часть утренней рутины. Ему даже не нужно наносить свой глупый готический макияж на лицо, под глазами и так торчат тёмные круги от недосыпа. Почему подростки не спят ночью, жалеют об этом на утро, а потом снова и снова повторяются? Чем вообще занимался почти всю ночь? Ах да, точно, смотрел телевизор, шла его любимая передача серийных убийцах, их секретах и деяниях, которую парень ни за что не пропускает. Жизнь, обыденность и так стали слишком скучными и унылыми, иногда, утонуть в мир грязи и беззакония может помочь развеяться. И спускаясь по лестнице на кухню случайно подумал… Райдэн убьёт его, когда увидит счёт за электричество. Парень зевает, голубые глаза немного прослезились, тёмные волосы растрепались, ноги чуть не спотыкаются о маленький порог у дверного косяка. Увиденное на кухне сразу взбодрило парня, эмоция смешного изумления застряла на лице.
— Доброе утро, Куникудзуши. Надеюсь тебе хорошо спалось. Присаживайся.
Холодный и не обременённый лишней лаской голос прозвучал из уст его опекуна, которая сидела на полу, перед маленьким деревянным столом, убрав ноги под себя.
— Где наш стол?!
Первое что сказал парень, оглядевшись вокруг комнаты. Но повсюду были развешены странные традиционные украшения. Их нормального стола нет по близости, Скара сжал руки в кулак, затем недовольно скрестил их. Эи, которая ещё и в сиреневую юкату разоделась, поставила чашку на стол и подняла спокойные глаза на подростка. Затем рукой указала ему сесть, Скара так и продолжил стоять у двери. Кажется, что с минутой на минуту начнёт огнём дышать. Темноволосая решила проявить терпение, несмотря на то, что уже нахмурила брови, и спокойно ответить:
— Я решила устроить небольшую перестановку, мне это посоветовали, чтобы поднять моральный дух и повысить всем настроение перед долгим и трудным днём. Ты не согласен?
Парень фыркнул. Ему что теперь, на корточках за столом сидеть? Всё было просто прекрасно с прежней мебелью, но у его тёти иногда появляются раздражающие бзики насчёт «помнить наше происхождение» и «сохранение красоты вечных и бессмертных традиций». Это же полный бред. Их семья уже поколениями давно не живёт в Японии. А на интенсивный взгляд женщины, он просто закатил глаза и саркастично спросил:
— А холодильник? Его ты тоже выкинула? Будем теперь продукты в морской соли мариновать, чтобы не испортились?
У Эи потемнели глаза, её выражение лица сложно было прочесть, когда через голову проходят столько мыслей одновременно. В конечном счёте тихо хмыкнула, снова взяла керамическую чашку с чаем, поднесла к губам и выдала:
— Хорошая идея, Куникудзуши.
Ему сложно было не закатить глаза. Но, зная его тётю, она вполне способна на это. Хуже и так не будет. Он вообще ещё радоваться должен, что у них дома есть телевизор. День только начался, а он уже чертовски устал.
Он уже хотел сдохнуть. Просто вышел из кухни и снова вернулся в комнату, похоже что и на этот раз позавтракает в другом месте. Закинул тетради в которых нет даже намёка на выполненную домашку в сумку, взял рубашку и джинсы и вышел. Он на 97% уверен, что Райдэн пойдёт в таком виде в школу. Сама женщина безразлично смотрит ему в след, перекладывая поведение подростка в существенные для его возраста гормоны.
***
***
Солнце уже давно взошло на небо, а Аякс только соизволил встать с постели и накинуть на себя что-то. Это уже обыденность, что его утреннее настроение — это как монетку кинуть, оно непредсказуемое и абсолютно рандомное, либо он задорно шагает из комнаты, чтобы покорить открывшийся на сегодня мир, или же ходит как самый проклятый и заброшенный судьбой гоблин, с яростным желанием в голове уничтожить этот мир. По одной важной причине, он на седьмом небе, весь сияет даже ярче утреннего солнца. Рыжий быстро накинул банный халат и вышел из комнаты, сначала бодрящий завтрак, потом холодный душ, а по дороге к пункту назначения берёт телефон в руки и написывает пару важных сообщений. Хоть он и спал не очень хорошо, но голубоглазый до тошноты в горле воодушевлён. И это сложно было не заметить. Увидев отца за столом, который на тот момент что-то записывал в блокнот с чёрной, кожаной обложкой и параллельно пил кофе, весело крикнул:
— Доброе утро!
Затем ловко спрятал телефон в карман серого халата. Виктор на секунду отпустил ручку, поднял серые глаза на подростка и снисходительно улыбнулся, отвечая:
— Доброе.
Аякс знает эту улыбку, которая даже не дотягивает до глаз, фальшивая и вежливая. Иногда, рыжий задаётся вопросом «а улыбался ли его отец хоть однажды искренне?». Почти всю жизнь видит эту холодную и вежливую оболочку, за которой, парень уверен, скрывается большее, чем отец позволяет другим узреть. Моменты, когда Виктор обрывал оболочку и показывал другие эмоции, такие стёртые и неясные, уходящие в далёкое детство. Парень открыл холодильник под надзором любопытных серых глаз, которые тихо следили за ним, а когда выбрал масло, сыр и хлеб, чтобы сделать бутерброды, и повернулся, отец уже успел вернуться к предыдущему занятию. Или Аяксу только показалось, что чужие глаза за ним следили? Не суть. Виктор уже на протяжение нескольких дней пишет свою диссертацию, или мысли, наблюдения, парень только несколько раз интересовался, что его отец там пишет, но никогда не получил ясного ответа. Подрастая, уловил себя на мысли, что, скорее всего, это к лучшему. У них обоих есть секреты друг от друга, о которых каждый из них притворяется что не знает, из-за чего обычные разговоры, как родителя и ребёнка, превращаются в какие-то игры. Рыжий взял нож и пару тарелок, нарезал сыр, начал кое-как справляться с маслом и сделал пару бутербродов, напевая под нос одну из песен Нирваны которую случайно услышал на радио. Виктор всё так же непринуждённо пил крепкий, уже остывший напиток и писал, когда пролистал один лист блокнота, Аякс посмотрел на него, словно только вспомнил о его существовании, и почти что издевательским тоном спросил:
— Ой, прости, я тебе мешаю?
Мужчина даже бровью не шевельнул, через пару секунд поставил точку в предложении на листе, отложил в сторону толстую тетрадь и так же снисходительно посмотрел на своего ребёнка снова и спокойно сказал:
— Ничуть.
Аякс проглотил с удовольствием пережёванную еду и встал со стула, чтобы схватить сок. Кухня снова наполнена удушающей тишиной, если не учитывать негромкое чавканье подростка. После того как он выпил апельсинового сока, прямо из горлышка, даже не заботясь о стакане, вернул всё в холодильник и со странной улыбкой лице вытер стол, видимо снова погряз в собственные мысли, хотел покинуть комнату для пищи, как бархатистый, мужской голос остановил его в полушаге от двери:
— Кстати, ты так и не сказал, где был весь вечер и почему так поздно вернулся.
Рыжий равнодушно посмотрел на алый ковёр под своими ногами, одним движением ступней повернулся лицом к отцу, который снова предоставил свою фирменную, умертвляющую до костного мозга улыбку, так и продолжили смотреть друг на друга, может пару минут, а может и две вечности с половиной, пока мужчина не моргнул и не поджал в беспокойстве губы чтобы добавить:
— Ты же знаешь, совсем недавно произошло то ужасное ограбление магазина, не так далеко от нашего района. Даже такой мизерный город становится опасным, кто знает какие чудовища могут бродить по ночам и на что они способны.
Рыжий улыбнулся и с неизменным для себя весельем ответил:
— Ха-ха, ты же знаешь, прогулки с друзьями, домашнее задание! К тому же…
Аякс понизил голос и развёл руки в разные стороны прежде чем продолжить:
-…Я не дам себя в обиду. Никакие «чудовища» не страшны.
Какая превосходная игра, она никогда не надоест никому из семейства Новиковых. Виктор расслабился и откинулся на спинку стула, прежде сказать следующее:
— Удачи.
Взрослый сказал это, смотря старшекласснику прямо в глаза, при этом ухмыляясь сдержанно, но уверенно. Рыжий слегка наклонил голову в сторону, аура опаски и недопонимания тут же обволокло комнату. Зная своего папу, это пожелание может означать что угодно. Парень скрестил руки и с тем же удивлением спросил:
— Удачи в чём?
Виктор закончил пить свой кофе, взял блокнот с ручкой в одной руке и медленно приблизился к сыну, он не сдвинулся с места.
— Думаешь, я не знаю?
Рыжий даже не напрягся от этих слов, просто поднял одну бровь и проводил взглядом приближающегося отца. Второй остановился в полушаге от подростка, поднял подбородок и в лёгком тоне добавил:
— У тебя же сегодня игра.
Теперь рыжий поднял и вторую бровь, кратко рассмеялся и с издёвкой подметил:
— Да ну, не думал,что это тебя беспокоит! Мне приятно это слышать, но у меня уже были игры.
— Да, но эта — первая в сезоне, к тому же ваш противник Сэнт Вудс, школа с окраины Нью-Йорка, которому отдали кубок в прошлом году. Это был один из твоих редких провалов.
Голубые глаза тут же помрачнели под острым надзором серых, ну конечно, что кроется под этими словами, так это «я слежу за каждым твоим шагом». Аякс ничуть не удивлён, просто редко слышит похвалу за какие-то школьные успехи и достижения, его это просто не волнует. Мужчина положил руку на плечо сына и продолжил говорить, понизив голос:
— Я знаю, как для тебя это важно, поэтому и подумал поддержать.
Парень прикрыл глаза и усмехнулся, затем сказал в ответ:
— Раз на то пошло, то мог бы и прийти посмотреть.
Виктор не ходил смотреть на подобные мероприятия с времён, когда Аякс был в девятом классе. В ответ на это последовали слова:
— В другой раз. У меня важная конференция в клинике, никак не могу пропустить, но я и так знаю, что ты лучше всех.
Убрал руку с плеча и вышел из комнаты, голубоглазый окликнул его в последний раз:
— Тебе нужна машина? Я заберу её, хорошо?
Виктор кивнул и пошёл в свою спальню, а парень повернулся и встал у дверного косяка, ехидно смотря ему в след, чтобы весело крикнуть:
— Удачи на конференции! Пап.
Дверь в спальню захлопнулась и старшеклассник остался наедине со своими мыслями. Он не сильно поражён, что его отец в курсе о сегодняшней игре в баскетбол против другой школы, просто последние несколько лет жил и учился с мыслью, что его держат на длинном поводке, и его родитель не сильно интересовался чем вообще занимается Аякс, только на поверхностном уровне. Значит, он продолжает звонить в школу и узнавать, что там делает Тарталья? Какая забота. Его отец будет всё держать под контролем, особенно когда ты думаешь, что дышишь почти полной свободой. Звук машины за окном пробудил парня из раздумий, тот быстро поднялся в свою комнату чтобы одеться и приготовиться для школы. Никакой другой предмет больше не имеет значения, ведь именно сегодня будет игра, которую парень так долго ждал, всё лето. Момент, когда он отыграется команде, против которой проиграл в прошлом году, но он специально тренировался и готовился для этого дня. Он стал сильнее, и на этот раз проиграть не может. Что касается его команды, об этом тоже позаботился. Это будет громкий разгром Сэнт Вудс, иначе его имя и репутация ничего не стоят. Рыжий энергичный и полностью настроен на победу с самого пробуждения, и ничего другое не имеет значения.
Выйдя из дома, открыл машину и закинул на переднее сиденье чёрный рюкзак, затем сам запрыгнул за руль. Посмотрел в зеркало, улыбнулся сам себе, он почти идеально выглядит, если не считать кругов под глазами. Для школы оделся не слишком вычурно, чёрная футболка и серые брюки с небольшими узорами у штанин. Футболка открывает небольшой вид на ключицы Тартальи своим разрезом, на белоснежной коже можно также увидеть начало его татуировки. Он посмотрел на часы, всё ещё успевает, но пора выдвигаться. На радио в машине заиграл очередной рок восьмидесятых, самое то для утреннего настроя. Во время езды, глаза смотрели только на дорогу, время от времени поглядывая на проходящих мимо учеников. Конечно же, они увидели его, рыжий посигналил пару знакомым, те махали рукой ему в ответ, затем на одном повороте плавно сошёл с главной дороги и поехал в другую сторону. Плечи расслабились в удобном кресле, проехав мимо магазина, парень зевнул и сбавил скорость. Дойдя до ближайшей парковки, остановился, взял портфель и вышел из машины. Улица не совсем людная, все просто спешат на свою ненавистную работу или учёбу, зависит от возраста, но Аякс не обращает на них внимание. Он ждёт кое-кого. Когда хотел уже доставать телефон и звонить, вдруг, словно из ниоткуда, возник странный парень в худи и с капюшоном, даже глаз не разглядишь, а впрочем, это и не нужно. Незнакомец протянул старшекласснику тёмно-синюю папку, которую тот взял в свои руки, быстрым ходом обследовал содержимое, на одном документе особо заострял внимание, нахмурив слегка брови, затем лениво поднял взор на подозрительного типа и одним движением руки закинул папку в рюкзак, начиная бессмысленный и односторонний разговор:
— Ты опоздал.
Тип в толстовке молча пожал плечами, из-за чего рыжий парень скрестил руки и с дружелюбной улыбкой добавил:
— Так и быть, на первый раз прощаю, но учти на будущее.
Его оппонент кивнул, Тарталья не стал терять ни своё, ни чужое время больше, полез в карман брюк за конвертом, завёрнутом в листок тетради. Старшеклассник пожертвовал тетрадью по физике, чтобы укрыть конверт, и тип в капюшоне так же быстро исчез, даже деньги пересчитывать не стал. Время поджимает, рыжему уже пора спешить в школу, он снова садится за руль и заводит в машину. Безвкусный рок снова врывается громким басом в салон автомобиля, но Аякс этого не слышит. Так, обычный белый шум на фоне. Да и мысли другим заполнены. На одном из повороте даже не замечает как начинает подпевать и подрагивать ногой в ритме музыки. Или, быть может, это просто нервный тик. Вскоре Аякс оказался у школьного двора, взял сумку и закинул за плечо, закрыл машину и пошёл вперёд уверенной и спокойной походкой. Из незакрытой сумки, помимо таинственной синей папки, выглядывают яркие обёртки сладостей. Чем больше приближался к главному входу школы, тем больше подростков можно было увидеть, на ступеньках, на траве, разделённых на группы. С проходящим рыжим здоровались, стукали кулачками, он, конечно же, откликался в ответ. Можно ли сказать, что Тарталья находится на «верхней ступеньке эволюции» в школе? Наверное, даже если и данные почести не имеют никакого смысла после выпуска, но за время учёбы в этой жалкой школе, парень успел заработать себе репутацию того, с кем ссориться не стоит. И голубоглазый прекрасно понимает, что это один из хороших способов выжить в старшей школе. И, ловля самые разные взгляды со стороны учеников, понимает, что роль в центре внимания создана для него. Он никогда не боялся заявить о себе, бросить кому-то вызов, никогда не страдал от низкой самооценки. Даже если и не везде преуспевал, проёбывался и спотыкался, мальчик с поднимался и с широкой улыбкой, с разбитыми коленями, рвался пробовать свои силы снова и снова. Интересно, когда это началось? Нет определённого момента, он просто всегда был таким. Аякс улыбается в ответ даже ненавистным взглядам, брошенных на него из-под тени, со стороны тех кто сидит тише воды, ниже травы; а также любопытным и продолжительным взглядам, со стороны девушек, и даже парней. Где-то витает страх, откуда-то сочится желание, от кого-то исходит зависть, и ко всему этому он привык. Но в конце концов, Аякс самый обычный старшеклассник, не больше и не меньше, верно? Он не единственный, кто одаривает жалких, кривозубых плебеев своим божественным светом с высокой платформы под названием «элита школы», есть и другие популярные дети. Но Аякс принимает внимание и почитание скорее как должность, это давно стало частью его жизнедеятельности, особенно из-за нескончаемых драк, успехов в спорте и в учёбе, и, конечно же, благодаря внешности, особой харизме и милому шарму. Он просто выполняет какие-то свои интересы, которые не включают в себя унижать других и пользоваться их неуверенностью для потешения скрытых комплексов, как это делают другие ублюдки. Тарталья просто психологически ставит тех, что слабее, под себя, ниже своего уровня, и не заинтересован в том, чтобы напрасно портить им жизнь. Это глупо, бессмысленно и… голубые глаза проследили за блондинистой ученицей с короткими волосами, которая разговаривала со своей подругой. На секунду замер, совершенно случайно, даже моргать перестал. Люмин. Конечно, есть одна
особенная, небольшое исключение из правил и принципов. Мимо этого исключения почти невозможно пройти и никак не задеть, даже слово в её адрес не сказать. Да, она исключение, эта девчонка достойна его внимания. И прежде, чем он успел подумать рационально, что лучше зайти в класс и приготовиться к занятиям, ноги повели его прямо вдоль заполненного коридора, прямо за ней. Парень медленно расплывался в яркой улыбке пока шёл, ведь глаза оценивали девушку сзади. Люмин пришла в школу в чулках и в короткой юбке, это уже практически его обязанность сказать что-то по этому поводу. Блондинка беззаботно говорила со своей подругой, ничего не подозревая пока чужая рука не обняла её за шею змеиным движением. Эмбер посмотрела на рыжего и тихо воскликнула, но было уже поздно, Люмин первым делом подметила серебряное кольцо на мизинце обнявшей её руки и прошипела что-то себе под нос.
— Привет, Люми! Потрясно выглядишь! Дай угадаю…
Тарталья нагло осмотрел одежду объекта его странного интереса, её свитер, ничем не подчёркивающий её грудь второго размера, синий шарф, который никак не сочетается с этим убийственным прикидом, и, конечно же, чёрные чулки и джинсовая юбка, оголяющая большую часть девичьих бёдер, на которых рыжий и заострял внимание. А после недолгой паузы и вовсе продолжил:
— Ты снова провалила какой-то предмет? Что на этот раз, история?
Она сразу нахмурилась и злобно прищурила глаза в его сторону, Тарталья заливисто рассмеялся, привлекая внимание остальных учеников, и продолжил лить свою никому ненужную грязь:
— Прости, прости! Просто ты прогуливаешь чаще, чем в Америке происходит вооружённое ограбление.
А вот это уже не его дело, как часто и по каким причинам девушка прогуливает. Люмин недовольно дёргала плечом чтобы отпихнуть от себя рыжего, но тот крепко обнимал и никак не позволял этого сделать, поэтому блондинка едко выплюнула следующие слова:
— А эти ограбления твоих рук дело, да? Отвали!
— Ну и почему же ты такая злая?
Люмин поморщилась, Эмбер смотрела в панике то на неё, то на Тарталью, не зная что делать, но белобрысая, видимо, встала не с того плавника, ведь шутка о том, как она соблазняет учителей для закрытия оценок ей совсем не понравилась. Или с её чувством юмора что-то не так, или Тарталья говнюк, отравляющий ей жизнь, одно из двух. Прежде чем она вообще смогла что-то осознать, импульс охватил её тело и поглотил целиком, руки сами потянулись, и Рэйзендер очень грубо, выражая всю неприязнь и плохое настроение с утра, оттолкнула от себя Тарталью, да так, что ещё немного и парень бы свалился на пол. Теперь все в коридоре немного затихли и наблюдают за ними, за сценой. Блондинка сейчас задохнётся, ей не нужно всё это, пламя, которое охватывает её в гневе, то, что она так ненавидит в себе и так усердно пытается скрыть, он всегда,
всегда выводит её. И теперь они просто смотрят друг на друга, парень даже во взгляде поменялся, и белобрысая уже начала понемногу паниковать, он же не собирается снова бросить её в бассейн? Пока он смотрит на неё, выдвигая ей приговор в голове, самое время съебаться. Люмин не медлит, поджимает губы и поворачивается на каблуках, стоит справедливо признать, всё же в некотором смысле, в чувстве и ощущениях, которые она сама не до конца понимает, она его боится. Паника медленно пробралась в животе и растеклась по венам вместе с адреналином, когда он взял её за запястье. Люмин снова пыталась вырваться, её подруга попыталась поговорить с рыжим, который тихо уставился на белобрысую, остальные в коридоре наблюдали с большим интересом, что же будет дальше.
— У меня нет времени, скоро звонок. Отпусти.
Рэйзендер произнесла это так, словно она не подрагивает внутри от грубого прикосновения у руки, которое наверняка оставит след, и ни на минуту не оставляла попыток уйти. Эмбер подняла руки, попыталась улыбнуться и нервно выдала:
— Нам правда нужно на урок, Люмин должна подготовиться, отпусти её, пожалуйста.
Тарталья даже не посмотрел в сторону брюнетки, он никого вокруг уже не видит, и что же ему сейчас делать? В итоге, рыжий тяжело вздохнул и лучезарно улыбнулся, что напрягло двух девушек перед ним ещё больше, и сказал достаточно громко, чтобы его все как следует расслышали:
— Тебе не нравятся мои объятия?..
Блондинка застыла, беспомощно посмотрела в пустые и бездонные глаза перед собой, что дыру прорезают ей в сердце своей красивой и убийственной синевой. Его голос почти что был разочарован, он тут грустного пытается играть? Но, следующая фраза, которую произносит те же усты, расставляет всё по своим местам:
— Странно, ты же совсем не так реагировала, когда мы целовались.
Её будто окатили ведром холодной воды, но на лице лишь немного поморщилась. Эмбер вздрогнула, а остальные просто уставились, чтобы услышать подробности. Но блондинка даже не осознала до конца в каком ступоре стоит в том сраном коридоре, пока другая рука Тартальи не обняла её за талию, и он не спросил, с явной усмешкой в голосе:
— Или ты забыла?
Такое забудешь. У неё нет слов. Интересно, о чём сейчас думают все остальные? Они завидуют? Насмехаются? Строят теории, что Люмин давно беременна тройней от рыжего? Вот что мелькает в их пустых головушках, которые чаще используют для украшений нежели чем учёба? А в ответ такому удару, парень предпочёл прыскать ядом при всех до тех пор, пока, видимо, белобрысая не растеряет связь с реальностью. Что можно сказать, у него получается, ведь рыжий перестал держать ученица за запястье, а только заключил в объятья, всё так же, не переставая говорить:
— Мы же вот так обнимались, и нам было так хорошо. Ты не хочешь, чтобы я касался тебя из-за всех вокруг? Публики стесняешься?
Они смотрят, наблюдает, шушукаются и сплетничают. Хотя ей терять уже нечего, она никогда и не была популярной, в любом случае. Тогда почему так сильно грудь сдавило, и стало так тяжело дышать? Словно поступает паническая атака. Самое мерзкое в этом то, что мудак абсолютно прав, он давит именно на то, как блондинка даже не попыталась оттолкнуть его или хоть как-то прервать поцелуй, оба, блядь, раза. И она сама злилась на себя из-за этого, называя это ошибкой и обещая, что больше точно не повторится.
Сука.
Видно же, что он просто в бешенстве, и так отыгрывается, чтобы последнее слово осталось за ним. И их лица, он так приблизился, он будто бы снова собирается это сделать, прямо тут, в холле, перед всеми, а ей уже наплевать на всё и на всех. Она хочет закурить и задушить к чертям этого рыжего индюка, но руки никак не тянутся, руки, руки… Люмин снова не слышит себя и свой жалкий, слабый, тусклый на фоне всех остальных переживаний голос разума, ведь её руки обняли его в ответ, она даже не замечает. Неужели он прав, с победоносной улыбкой, парень наклонился ближе, ещё немного и их губы бы соприкаснулись, но брюнетка тоже только пришла в себя от этого шоу, собрала всю волю и смелость в кулак и потянула потерянную в собственном сознании подругу к себе, вытягивая Люмин из рук Тартальи, со словами:
— Н-не хочу прерывать вас, но нам правда нужно на урок! Л-люмин, пойдём!
Но Тарталья даже бровью не шевельнул, он всё равно доволен, в этой битве, как всегда, выиграл он, но всё равно перевёл снисходительный (или не очень) взгляд на Эмбер и с весёлым тоном сообщил:
— Ах да, кстати! Алек говорил о тебе, рассказывал нам с какой красоткой начал общаться.
Брюнетка мгновенно покраснела. Одной рукой она сплела пальцы с Люмин, а другую поднесла к груди и со скромным энтузиазмом спросила:
— Правда?
Рыжий скрестил руки и продолжил:
— Конечно! Ты же не сомневаешься в себе, верно? Он таких не любит.
Длинноволосая неловко улыбнулась, не зная что дальше сказать, но блондинке изрядно надоел весь этот цирк. Она устало перевела взгляд со смущённой подруги на хитро ухмыляющегося рыжего, потянула за собой Эмбер и попыталась как можно быстрее выбраться оттуда. Как будто это было возможно. И Аякс ничего не предпринял, чтобы их остановить, просто спокойно смотрел в след. Когда девушки прошли немного, он всё же крикнул:
— Ах да, кстати, Алек передал, что ждёт тебя у класса химии!
Брюнетка повернула голову, спрашивая взглядом «правда?», но Люмин не позволила пойти. Сама же блондинка, хоть и давилась в гневе и раздражении, так и смотрела вперёд, упрямо, пока остальные ученики смеялись и обсуждали это происшествие. Один вопрос только мелькал, «ну и что это было?». Без понятия. Это школа, где все тебя бесят и досаждают, когда твоя жизнь тебя мучает пубертатом, прыщами и месячными, и любая глупая стычка не пройдёт мимо должного внимания. День Люмин только начался, а её уже тошнило, и она уже хотела кого-то побить. Всё не стоило в детстве пойти на борьбу.
— Люми! Тарталья сказал-
— Плюнь ты на него, скоро урок, забыла что ли? И навряд ли он правду тебе сказал.
Эмбер не прекращала смотреть назад, пока её подруга тянула ученицу к классу, посмотрела на потерянную и разгневанную белобрысую и выдала:
— А может, правду сказал? И Алек правда ждёт меня у класса?
Они остановились перед кабинетом литературы для десятого, и Люмин скрестила руки, пытаясь скрыть на лице весь остаток нахлынувшего румянца, и на удивление спокойно ответила:
— Ну и пусть ждёт. Я говорю тебе, этот парень ходячий красный флаг.
— Но…
Они говорят так, словно предыдущей сцены не было, словно Тарталья не поведал всем смотрящим о прекрасном времяпрепровождении с Люмин после школы.
— Никаких но. Не верь тому, что говорит Тарталья, и лучше держись подальше подальше от него и его дружков, от того Алека включительно.
Теперь уже брюнетка скрестила руки, прищурила глаза и понизила тон, прежде чем спросить:
— Держаться подальше? Правда? На том же расстоянии как ты держишься от Тартальи, или ещё дальше?
Люмин сжала челюсть. Какой хороший и точный удар, прямо в её
сердце. Ну конечно, чья бы корова мычала. Но блондинка попросту не хочет, чтобы первой школьной любовью дорогой для неё подруги был торчок, дважды бросивший школу, у которого даже нормального дома нет. Могла бы и найти кого-то получше. Но в ответ такому саркастичному вопросу, Рэйзендер положила поцарапанные руки на плечи подруги, тяжело вздохнула и промолвила:
— Иди в класс.
— Ты же сама своим советам не следуешь, а меня учишь.
Прозвенел звонок, две подруги продолжали смотреть друг другу в глаза, не отрываясь, пока Люмин не отпустила другую ученицу за плечи, не окинула обеспокоенным взглядом напоследок и не побежала в свой кабинет. Опаздывать ещё не стоило сейчас. За ней увязался её одноклассник, Кэйа, который, судя по взгляду, был среди той толпы в холле. Смуглый парень спрятал руки в карманы, с его приближения она сразу почувствовала запах приятного мужского парфюма, наклонил голову и кратко спросил:
— Расскажешь?
Люмин даже не посмотрела на него, и лишь этого одного слова было достаточно, чтобы дать ей понять о чём он. Поэтому старшеклассница закатила глаза и поморщилась, со словами:
— Прошу тебя.
Альберих вытянул голову и с удивлённой улыбкой задал ещё один вопрос:
— То есть, это правда?
И присвистнул.
— Звонок прозвенел, нам пора на урок.
— Даже обстоятельства не расскажешь? Как так получилось что ты и он-
Блондинка тотчас нахмурилась и остановилась прямо перед нужной дверью, посмотрела на синеволосого и прошипела под нос, достаточно громко, чтобы он услышал:
— Это был всего лишь поцелуй, хватит так выражаться.
— Всего лишь?
— Да, всего лишь.
И она шагнула в класс, занять свою парту, на которой уже лежат нужные для урока книги. Кэйа, прежде чем пойти на своё место, сказал блондинке шёпотом:
— А я думал, ты его ненавидишь.
Люмин на секунду остановилась. Её снова охватил небольшой ступор, но она быстро собралась и снова зашагала. Да, ненавидит, и сомнений быть не может. Точка. Просто никто её не понимает, вот и всё. Тарталья просто застал её в самые низкие и жалкие моменты жизни, она просто не понимала, что делала, объяснений можно найти сколько угодно. И оправданий тоже. Люмин и дважды не подумает, если ей попадёт шанс сломать жизнь рыжему засранцу, лишить его всего и увидеть бесценное отчаяние в его
красивых глазах, даже если она будет не против поцеловать его вновь. Она бы продолжила целовать его снова и снова, пока его жизнь катится вниз по пизде, а он бьётся в агонии и страдает. Эти две вещи могут идти бок о бок, и никто, даже сама Люмин, не может это объяснить. Порой, ей просто легче поверить, что она сходит с ума. Но глубоко внутри, на самом тёмном и отдалённом дне, она ощущает некий извращённый восторг каждый раз, когда Тарталья смотрит на неё. Это не любовь, даже не симпатия, а самый настоящий скрытый мазохизм. Даже сама девушка не может в себе это разглядеть, в её голове полная каша. И это противные слова до сих пор звенят в голове, " — А я думал, ты его ненавидишь.» Заткнись, заткнись! Этот урок тоже прошёл как в тумане. Люмин не уверена, но, кажется, она получила «C». На этот раз даже Скарамучча не стал насмехаться над ней, он тоже был тихим и незаметным весь урок. С ним тоже что-то стряслось? А на перемене к Люмин подошли несколько одноклассниц. Это не предвещало ничего хорошего.
— Ты встречаешься с Тартальей?
Лучше бы ей зарядили топором по башке, так хотя бы всем страданиям придёт хороший конец. Несколько девочек прицепились к Люмин с интересующим их вопросом, несколько других тупо уставились. Первые несколько секунд белобрысая просто моргала, лениво подняла на них голову и задала встречный вопрос:
— Что, прости?
— Вы с Тартальей пара?
Блондинка тяжело вздохнула, прикрыла лицо руками и пробормотала несколько крепких матов себе под нос, затем ответила:
— Нет. И никогда не были. И никогда не будем.
Уже вторая подключилась, ох, как же Рэйзендер их ненавидит, своим гнилым любопытством:
— А это правда, что вы целовались?
Сдохнуть, кто-нибудь просто дайте ей сдохнуть, и блондинка будет счастлива. Дверью громко хлопнули, кто-то дерзко вышел из помещения, другие ученики начали громко разговаривать, у Люмин стал дёргаться глаз. Ей не обязательно говорить правду, пошли они все нахуй.
— Кто вам сказал?
Мимо шла увлечённая книгой девушка с розовыми волосами и с серьёзной, красной шляпой на голове. Люмин резко встала и махнула рукой в сторону, сбивая читающую одноклассницу с ног.
— Янь Фэй! Ты в порядке?
Блондинка тут же помогла ей встать, оглядывая виноватым взглядом розоволосую. Пусть она и сбила будущего юриста с ног, но это хороший способ избежать ненужного допроса. Янь Фэй быстро встала и стряхнула пыль с красной юбки, посмотрела невинными глазками на Рэйзендер и выдала:
— Согласно третьему пункту из среднего параграфа кодекса школьных правил, ты обязана пойти к директору и сознаться в содеянном, чтобы получить наказание за нанесение физического ущерба другому ученику.
Затем улыбнулась и более весело добавила:
— Ладно, я шучу, просто будь осторожнее с руками в следующий раз.
Но белобрысая во что бы то ни стало хотела сбежать от любопытных сплетников, поэтому взяла будущую юристку за руку и пошла в сторону двери, говоря:
— О нет, ты же плохо себя чувствуешь, какой бред начала нести. Тебе нужно к медсестре, я отнесу.
— Да не нужно.
— Нужно! Ещё как нужно.
Но не успели они выйти из класса, как перед глазами мелькнула копна рыжих волос. В кабинет зашёл Тарталья. Он непринуждённо шёл, подошёл к Чжун Ли, который что-то написывал на доске, и вручил ему небольшую стопку из листов а4 с текстом и картинками. Парень улыбнулся и обратился к учителю:
— Мне сказали, что у вас тут урок! Простите за вторжение, я принёс проект.
Мужчина одобрительно кивнул и взял домашнее задание рыжего, который уже начал оправдываться:
— Простите, что так поздно, мистер Чжун Ли, я был очень занят
прошлой ночью.
Паршивый акцент на последних двух словах, а ещё как он повернулся и многозначительно посмотрел на Люмин, как бы намекая остальным с кем именно в компании он был занят. Весь класс с выпученными глазами уставился на неё. А сама девушка уже дёргалась от одного лишь звучания его голоса.
— Что ж, самое главное, что ты нашёл время для получения бесценных знаний и выполнения задач, меня это очень радует.
Учитель истории бормотал, пока листал проект. Рыжий уже повернулся, и собирался покинуть класс, когда мужчина окликнул парня в последний раз фразой:
— Ах да, Тарталья, чуть не забыл. Удачи сегодня на игре.
Голубоглазый широко улыбнулся учителю и кивнул, отвечая:
— Спасибо, вы придёте посмотреть?
— Несомненно.
Рыжий продолжил идти, а у самого выхода успел найти Люмин в толпе и подмигнуть ей. В ответ на это у блондинки задёргался глаз. Как только он ушёл, все пустились в хаотичный шёпот. А Рэйзендер просто хотелось провалиться под землю. И тогда же она вспомнила, точно ведь… как могла забыть такое, сегодня же легендарная игра в баскетбол, открытие сезона против другой школы. К ней даже не пытались подойти чтобы узнать подробности «отношений с Тартальей», они и сами всё прекрасно могут додумать. Но она отпускает Янь Фэй и смотрит назад, на Кэйю, взгляд которого тоже устремлён на неё. Кэйа. Её новоиспечённый одноклассник, судя по всему не только какой-то раздолбай, ясно как день, что синеволосый точит зуб на рыжего, может, правда стоит объединиться с ним и попробовать вместе досадить мерзавцу? Но пугающая мысль тут же заставляет белобрысую передумать. Все эти глупые шалости со стороны Тартальи, она понимает, это игра. Псих способен на большее, чем может показаться на первый взгляд, и девушка понимает, насколько он опасен. Потому что она слышала, даже в некоторых случаях видела, как рыжий справлялся со своими врагами. Знает, насколько он жесток и беспощаден, когда Тарталья улыбается, Люмин может чувствовать исходящую из-под его кожу опасность. Или это просто паранойя. Но однажды, однажды этот страх и осторожность не остановят её. Это желание стереть надоевшего ей мерзавца с лица земли уже упирается в глотку. Живот скрутило, от всех этих мыслей белобрысой захотелось в туалет. Перемена скоро закончится, а вместе с ней и свобода. Здравствуй, второй урок и продолжение ежедневного мучения.
Аякс слушал на уроке, что там рассказывала их симпатичная учительница, только наполовину. Случайно услышанные слова записывал в тетрадь, то и дело отвлекался на сообщения на телефоне, важные для его… тайной деятельности. Он прятал руку под учебник и строчил ответы большим пальцем, набирая кнопки быстро и ритмично, пока притворялся что читал в учебнике. Но фарс слегка затянулся, когда он услышал своё имя от спокойной и собранной женщины перед ним:
— Аякс Новиков.
Он оставил телефон и встал, глядя учительнице прямо в серые глаза, и с ухмылкой спросил:
— Да?
Педагог скрестила руки, медленно подошла к ученику, стоявшего на ногах, и задала риторический вопрос:
— Ты меня слушал, так ведь? И не сможешь ответить на вопрос, потому что попросту не знаешь его.
— Простите, мисс Шэнь Хэ, я отвлёкся.
Она повторила вопрос:
— Что такое хромосомы?
Так значит она устно проверяет домашнее задание? Хорошо, что рыжий всё же удосужился пролистать вчера учебник биологии, поэтому и смог хоть как-то ответить:
— Это частицы в ядре клеток, содержащие информацию об организме.
Неплохой ответ, хоть и не такой как в учебнике, но пока они говорили, Шэнь Хэ успела заметить круги под глазами рыжего. Поэтому и решила поинтересоваться, наклонив слегка голову в сторону:
— Ты плохо выспался прошлой ночью?
И тут уже какой-то умник из класса прокричал:
— А вы не знали, мисс Шэнь Хэ? Тарталья же всю ночь занят был.
Беловолосая учительница холодно посмотрела на ученика, вопрос будто вырвался из её уст:
— Занят?
Из разных сторон класса послышались негромкие смешки, женщина равнодушно подняла бровь, рыжий, как всегда, просто усмехнулся, а затем и продолжительно зевнул. По классу уже пошли шуточки и подколы вместе со сплетнями, которые быстрее огня в дикой природе распространяются. Когда учитель подняла руку чтобы успокоить класс, Тарталья повернулся к первому комментатору с фразой:
— У меня сталкер завёлся?
Детям только повод дай, хотя, им и повод не нужен, сами найдут, это всё превратилось бы в хаос, если педагог не стукнула кулаком об стол, аж пол и стены дрогнули, пока на её лице стояла каменная эмоция спокойствия. Все затихли, и как только беловолосая показала рукой «сядь», голубоглазый сел на место.
— Подобными бессмысленными вещами вы можете заниматься во время перемены, а пока у нас урок. И так, следующий вопрос…
Шэнь Хэ продолжала расспрашивать учеников двенадцатого класса, пока её взгляд то и дело возвращался к рыжеволосому уставшему ученику из центра класса. Всего лишь короткие, ничем не примечательные взгляды в его сторону, ничего особенного, по крайней мере никто не придаёт подобному значение. Которые никто не заметит. Да и это стало происходить так часто, почти что на каждом уроке биологии, что поглядывания в сторону Тартальи теперь превратились в рефлекс. Учительница никак не отвлекается на него, она даже не позволяет ему путать её мысли и переворачивать наизнанку, да и старшеклассник никак на неё не влияет, это всего лишь взгляды. Пока беловолосая рассказывала о генетике, и генетических заболеваниях, серые глаза с яркой радужкой блуждали по всему классу, и никак не обходили рыжего парня, с веснушками, ярко-синими глазами, педагог прежде и не видела таких глаз, даже не знала о том, что можно восхищаться обычной биологической характеристикой в чьей-то внешности. Глаза. Всего лишь орган для зрения. Нет в них ничего особенного. Тогда почему она так холодно и безразлично, холодно, и так по-дурацки безразлично… продолжает смотреть, когда обладатель этих самых синих глаз смотрит на неё в ответ, не моргая. Она же ничего не чувствует, совершенно ничего, как и привыкла за свою жизнь, но по какой-то причине прерывает зрительный контакт лишь пару секунд спустя. Учительница всегда замечает его одежду, иногда выглядывающую татуировку, движения его рук, и как двигаются его бицепсы, когда парень скрещивает руки, а на нём футболка. А так же и необъятную тьму в синих любопытных орбитах.
— И так, чаще всего генетические болезни связаны именно с хромосомой Х, а с Y есть отдельные примеры, которые мы изучим на других уроках. Поэтому и в комбинации XX, в отличии от XY, индивидуумы могут быть здоровыми носителями и передавать болезнь другому поколению. Переверните страницу учебника с примерами таких болезней и запишите, по этому материалу будет тест.
По почти тихой аудитории звучал властный, но не режущий слух женский голос педагога. Она спокойно преподавала материал, а пока смотрела на что-то в окно, по классу гуляли записки и бумажки. На задней парте, например, сидели Алек со своим дружком, они смотрели что-то в телефоне первого и изо всех сил пытались сдержать смех, а то им попадёт. Алек показывал все сообщения, которые ему настрочила Эмбер на прошлой перемене, настолько глупые и наивные, что это сильно прорывало на смех. Когда он только успел дать ей свой номер? Шустрый какой. А рядом сидящий Аято что-то нашептал Тарталье в ухо, Шэнь Хэ резко отвернулась от окна и острым, как лезвие, взглядом осмотрела всех в поиске потенциальных нарушителей, которым хватит смелости сорвать ей урок. Никто в здравом уме не будет делать этого. Все знают, что учительница биологии в первый же день преподавания, принесла с собой в школу огромное деревянное копьё и обещала наказать им тех, кто будет вести себя неподобающе на её уроках. Это копьё до сих пор сидит в заднем шкафу класса. Наверное, Тарталья привлёк её внимание тем, что на полном серьёзе бросил ей вызов и вызвался подраться с ней с копьями. Самое интересное, что рыжий ни капли не владеет древковым оружием, ему просто было интересно, и беловласая это сразу поняла, поэтому и неоднократно отказывала. Женщина повернулась к доске и начала писать какие-то термины из учебника, больше половины класса уставилась на её пятую точку. Шэнь Хэ пришла сегодня в облегающих кожаных леггинсах, не смотреть просто невозможно. При чём, это происходит естественно, как условный рефлекс. Ученики научились правильно записывать информацию, и одновременно смотреть на задницу их учителя. Даже не важно кто именно из учителей повернулся у доски, будь это женщина или мужчина, Райдэн или Чжун Ли, или Дотторе. Это происходит и точка. По окончанию урока, беловолосая дала им домашнее задание, задумчиво села у учительского места, пока старшеклассники встали, чтобы снова насладиться временной свободой. Тарталья тоже встал со стула, достал из рюкзака несколько батончиков и начал их непроизвольно есть. Теперь уже он смотрел на педагога перед собой с лисьим прищуром, подошёл к ней, улыбнулся и начал дразнить:
— Мисс Хэ, вы так беспокоитесь обо мне и моём сне, хотя и не слово не сказали о сегодняшнем матче. Даже удачи не пожелаете?
Она встала, забрала с собой вещи, окинула рыжего ученика призрачным взглядом и неторопливо прошла мимо него, думая всё это время. Аякс повернулся, чтобы посмотреть ей в след и дальше уплетать свой батончик. У самой двери Шэнь Хэ всё же остановилась, но не повернула голову и бросила, прежде чем выйти окончательно:
— Удачи.
Тарталья пожал плечами, подошёл к Аято, открыл обёртку другого батончика и попытался впихнуть ему в рот, пока Камисато недовольно говорил:
— Хватит, я не голоден. Но спасибо.
Рыжий закатил глаза и потянул одноклассника в коридор, говоря:
— Ты так много ешь свою экспериментальную гадость, ты уже весь бледный. Тебе нужна нормальная еда.
— По-твоему, это — нормальная еда?
Аякс доел шоколадное лакомство и с набитым ртом прорычал:
— Это лучшая еда на свете!
А синие глаза поймали след уходящей учительнице биологии, наблюдая за ней издалека, Тарталья озвучил свои сумбурные мысли:
— Знаешь, мисс Хэ… она либо хочет потащить меня в свою религию, где ей срочно нужно пополнение, либо она хочет трахнуть меня. Месяц назад у меня было больше вариантов.
— Знаешь, у тебя обсессивная мания того, что тебя все хотят. Но это не всегда так.
Рыжий открыл второй батончик и просто пожал плечами. Камисато повернул голову назад, небольшая группа смотрела на них и шепталась, потому и решил спросить:
— Что опять произошло? Я всегда всё узнаю последним.
Наверное, потому что его не так сильно волнует окружение. Тарталья кивнул и поведал:
— А-а, об этом. Все думают, что я и Люмин встречаемся.
— А почему они так думают?
— А, ну я сказал.
— Но это неправда?
— Это неправда.
Аято взялся за подбородок и задумчиво спросил:
— И поэтому все вас обсуждают?
— Нет, все обсуждают что мы целовались.
— При всех?
Аякс пожал плечами.
— Пока что нет.
Камисато больше не хотел говорить об этом, потому что в коридоре увидел нового преподавателя литературы, Тому, рядом с которым остановился, чтобы поздороваться и что-то обсудить. Тарталья, конечно же, увязался следом и даже начал говорить:
— Учитель, вам нужна помощь с этими коробками? Аято может их понести, знаете какой он сильный? Он с детства борьбой занимается!
Пока рыжий рекламировал своего друга, не переставая хлопать того по плечу, взгляд синеволосого упал на небольшие коробки в руках Томы. Зеленоглазый улыбнулся и с задорным тоном выдал:
— Спасибо, конечно, но я справлюсь, лучше на урок идите.
Камисато оглядел Тарталью, который в тридцать два зуба ухмылялся, потом учителя, и одним ловким движением взял те самые коробки и спокойно сказал:
— Мне не сложно. Куда нужно идти?
Тома безнадёжно почесал голову, повёл руками по сторонам и сдался:
— В учительскую.
Аято мгновенно сменил направление, блондин пошёл за ним, и, когда первый повернул голову назад и посмотрел на Тарталью, рыжий подмигнул и сказал, одними лишь губами:
— Не бла-го-да-ри.
А он и не станет. Рыжий уверен, что хоть его друг и осознаёт какую-то скрытую симпатию по отношению к Томе, рано или поздно выяснит это в себе. А до тех пор, будет издеваться над ним и подставлять его, пока упрямый придурок не признается самому себе.
Люмин свесила ноги с подоконника в туалете и курила, пока дым сигареты медленно поднимался и выходил через форточку. Хоть какое-то блаженство за сегодня, девушка наскребла на самую дешёвую пачку в магазине и теперь отпускает душу. Блондинка тяжело вздохнула и простонала:
— Ну хватит, перестань, это бессмысленно.
Она сказала это лучшей подруге, Эмбер, которая изо всех сил пыталась стереть стряпкой свежую надпись на стене «
Люмин шлюха».
— Как перестать? Это же все увидят! Если ты сдалась и отпустила руки, то я нет!
И настырно продолжала работать. Люмин не волнуют такие штуки, с ней обращались и похуже, что в прежней школе, что сейчас. Куда бы она не шла, везде враги, повсюду твари. Как от них избавиться? Может, правда пойти на борьбу? Или телохранителя нанять? Кто бы мог защитить её от всех этих безжалостных и прогнивших насквозь мудаков, включая Тарталью? Есть только хорошая, воодушевлённая, но неуверенная в себе Эмбер и закрытый в себе гот, Скарамучча, перед которым нужно чуть ли не на коленях пресмыкаться, чтобы он хоть пальцем пошевелил для тебя.
— Эм, это уже все увидели. И все и так знают кто я. Надписи в туалете — это давно не новость.
Сердце защемило от одного случая, произошедшим прошлой весной, когда Люмин впервые решилась на интимную близость с парнем, которому, как казалось, она доверяла, и даже в какой-то мере влюбилась. Она настолько нуждается в проклятом внимании со стороны кого-то, что просто смехотворно. Они сделали это у него дома, а на следующий день знала вся школа. Ей говорили в лицо, над ней смеялись за спиной, о ней писали как в женском, так и в мужском туалете, о том, какая же Люмин хорошая и добропорядочная девушка. И тем, кто больше всего отрывался над ней, мешал с грязью и осыпал самыми креативными шутками был, конечно же, Тарталья. Лишь вспомнив об этом, зубы сжимаются. Ну конечно, они все могут оргии устраивать хоть на заднем дворе школы, а когда она потеряла девственность и просто жила своей жизнью, её объявили главным врагом народа. Аж тошнит от этого. Брюнетка бросила тряпку, отошла немного назад и оценила свою работу. Нужно ещё вытереть, хоть почти и всё закончено. Те, кто сделали это, постарались на славу. Затем Эмбер повернула голову в сторону курящей подруги и спросила:
— Кстати, мы правда собираемся игнорировать факт, что Тарталья чуть не поцеловал тебя перед всеми?
Люмин покраснела и прошипела несколько матов себе под нос.
— Да, собираемся. Я не хочу говорить об этом.
— Вся школа думает, что вы встречаетесь.
Девушка сделала глубокую затяжку, нахмурилась и выдохнула слова, вместе с дымом:
— Я знаю.
— Просто ты выглядела так, словно попала в какой-то транс. Он что-то сделал тебе?
Блондинка уже не слышала подругу, а мёртвыми глазами пялилась в одну точку. И курила. Слёзы скопились у края, так и наворачиваются скользнуть по щеке, ей хочется плакать, даже не понимая почему. Просто тяжело, невыносимо, а в горле ком. Ещё немного, и она…
В туалет вошли несколько девчонок постарше, скорее всего одноклассницы Тартальи, которые разговаривали о разных пустяках, а когда увидели блондинку на подоконнике, ухмыльнулись, сказали что-то шёпотом на ухе друг друга и рассмеялись, Люмин, не впечатлённая, зажгла новую сигарету. Вот бы умереть от рака лёгких. И всё это было бы лишь сном. Она ненавидит школу. Пока одна из девиц вошла в кабинку, другая пялилась на Рэйзендер. Ну как сказать пялилась, смотрела сверху вниз, на чулки, юбку, свитер, потёртые остатки ран на лице, всё. Затем, девица взглянула на Эмбер, и на надпись, которую та с таким энтузиазмом стирала, и громко рассмеялась. Люмин подняла подбородок. Ну всё, этого не избежать. Если она получит от них, к чему уже давно привыкла, то хотя бы Эмбер сможет сбежать. Ну сука, преданная и добрая подруга не бросит её.
— Ну и ну… так ты девушка Тартальи?
Девица скрестила руки и окликнула Люмин, которая мрачно курила. Блондинка выдохнула дым, специально, чтобы тот направился в сторону стервы, что достаёт её, и томно проговорила:
— У тебя ко мне дело? Или так, поболтать?
Девица провела рукой у носа, чтобы отогнать горький дым от себя, поморщилась, и снова стала язвить блондинке:
— Неужели? Я думала это шутка. Разве мог Тарталья с такой как ты…
Люмин сжала челюсть и от нахлынувшего раздражения процедила:
— Ты просто не знаешь, какая я в постели.
Её собеседница мгновенно выпучила глаза, удивлённо спросив:
— Что? Вы уже-?
Но Люмин времени зря не стала терять. Снова затянула побольше дыма, оглядела сзади не менее ошеломлённую Эмбер и продолжила лить дерьмо:
— Да. Мы уже трахались. Много раз. Просто не объявляли это.
Люмин, Люмин, Люмин! Остановись! Ты что несёшь? — всё пытался достучаться здравый смысл. Нет, раз уж на то пошло, она им таких сказок наплетёт, ей уже нечего терять, хоть повеселится. Курящая задрала голову, гордо улыбнулась и продолжила:
— Да, ты бы знала, как он хвалит меня! Как обнимает, и держит, и как стонет, когда кончает. Навряд ли тебе повезёт увидеть это.
Девушка перед Люмин всё ещё смотрела с каким-то недоверием, пока блондинка не решила опуститься в подробности:
— Раз уж ты спросила, я расскажу по секрету. Я и так устала молчать об этом, и раз тебе интересно. мы часто делали это в его машине. И в его комнате.
Эмбер давно бросила чистку и просто смотрела на свою подругу с горящими пламенем щёками. Из кабинки вышла вторая, которая слышала весь разговор, и с искажённым в гневе лицом спросила:
— Что?! Что за! Хватит пиздеть, пожалуйста.
Люмин прикрыла глаза и просто молча курила. Шутка затянулась. Похоже, что тут нарисовалась его преданная фанатка, как мерзко. Блондинка себе цель поставила, избегать в особенности таких персон, которые неиронично текут по рыжему, потому что такие люди опасны для общества.
— Чего замолчала? Сказать больше нечего? Или всё это пиздёж?
Ученица одиннадцатого класса докурила сигарету и спокойно ответила:
— Не хочешь — не верь. Вообще, можешь у самого Тартальи спросить. А меня оставь в покое.
Та сумасшедшая начала надвигаться, и Люмин это не нравилось, а особенно Эмбер, которая наконец вышла из своего угла и заговорила:
— Разве вы не поняли? Люмин пошутила, не нужно злиться на неё! Просто, мирно разойдёмся-
— Ну конечно же эта шутка. Он не мог лечь с тобой, это невозможно.
Рэйзендер скрестила руки и прищурилась, сегодня настроение играть на чужих нервах:
— А если это правда, что ты сделаешь?
— Ты хочешь узнать?
Обе девицы думали о плохих вещах, пока зажали Люмин в углу, но брюнетка недовольно воскликнула, пробилась сквозь них, взяла белобрысую за рукав свитера и потянула на выход. Почему Люмин ведёт себя так, словно ей всё равно на себя? Будто бы её и не волнует, что её собирались избить в туалете, или она только этого и ждала. Эмбер стало всё больше волноваться за свою ненаглядную подругу.
— Люми! Идём отсюда.
Блондинка послушно следовала за ней. Когда они оказались в коридоре, та спрятала сигареты в карман юбки и апатично посмотрела на Банни. С ней явно что-то происходит. Из туалета их окликнули:
— Эй, стоять, мы ещё не закончили!
Неужели, очередное избиение? Кажется, это обычный вторник для белобрысой ученицы. Весь мир умер, звёзды вышли на покой, а ветер… как никогда наполнился ядом. Есть ли в этом смысл? Всё расплывается перед глазами, и она ничего не поняла, только то, что те девицы из туалета погнались за подругами. А потом, тьма. Испуганный крик, тоже меркнет, исчезает в пустоте. Лишь немного времени спустя Люмин поняла, она потеряла сознание. Чьи-то добрые и крепкие руки принесли принесли девушку в медпункт, интересно, кто? В чьих объятиях она почувствовала себя такой защищённой? Синие глаза, смуглая кожа, длинные, синие волосы, бархатистый голос, звучащий словно издалека. Кажется, это Кэйа.
— …мин! Люмин! Люмин! Ты в порядке?
— Она приходит в себя!
— Доктор, что с ней?
Блондинка открыла глаза, и первая мысль, пришедшая на ум: какая же это всё подстава. Она выкурила несколько сигарет в туалете, от неё за километр пахнет тютюном. Медсестра улыбнулась, увидев что ученица наконец пришла в себя, и спросила её:
— Что с тобой произошло, ты помнишь? У тебя голова болит?
Блондинка долго смотрела на женщину в белом халате, затем на обеспокоенное лицо Эмбер, и любопытного Кэйю в придачу, и медленно покачала головой.
— Очень возможно, что это переутомление или много переживания. В любом случае, тебе нужен хороший сон, и попробуй принять успокоительное без рецепта.
Люмин накрыла глаза тыльной стороной ладони и тихо фыркнула, пока женщина продолжала говорить:
— Такое нередко происходит у старшеклассников, должно быть учёба, или другие события в жизни. Дети совсем разучились беречь себя.
Белобрысая уже встала и собралась покинуть кабинет со словами:
— Спасибо за помощь, но я в порядке.
— Люмин! Ты уверена? Воды не хочешь?
Но та уже успела выйти, поэтому брюнетка сразу за ней.
— Как самочувствие? Голова не кружится? Может, правда успокоительного?
Но белобрысая напряглась и попыталась подумать о чём-то. Почему так голова болит? Ей так плохо, каждый шаг удаётся с таким трудом.
— Люмин.
Девушка замерла. Кэйа положил ей руку на плечо и позвал по имени. Она не стала отвечать, ждала с какой целью тот догнал её, и он стал говорить дальше:
— Знаешь, признательность за то, что я так великодушно доставил тебя к медсестре греет моё сердце, но теперь ты моя должница.
— И чего ты хочешь?
Старшеклассница настолько сухо оглядела синеволосого, что у него мурашки пошли по коже.
— Я дам тебе знать, когда настанет время, но можешь не беспокоиться, я не попрошу ничего выходящего за рамки.
Рэйзендер улыбнулась, а Альберих отпустил руку с её плеча, и та тихо подметила:
— Реально, само великодушие.
Эмбер скрестила руки и сказала, когда парень уже ушёл:
— Вот же капуша.
А её подруга вздохнула:
— Когда-нибудь ты научишься обзываться. Какой сейчас урок?
— Кажется, только третий начался.
— Блядь, я не люблю опаздывать.
— Тогда следует поторопиться!
Торопиться сейчас хотелось меньше всего, но не похоже, что у кого-то из них был выбор. А пока они тут разговаривали, кто-то окрашивал стены туалета в ещё более грязные и пошлые надписи, снова про Люмин. Эта девушка станет местной звездой в скором времени, такой же популярной, как и её «парень».
Пришёл час легендарного матча в баскетбол, о котором говорили всю неделю, не только ученики, но и почти все учителя пришли смотреть, как их команда представляет школу. Люмин уже чувствовала себя получше, хоть настроения от этого и не прибавилось, сидя на трибунах, не переставала с кем-то переписываться. Эмбер смотрела вокруг, сколько народу собралось, потом снова на рядом сидящую подругу.
— Эй, кто такой Виктор?
Рэйзендер быстро закрыла телефон и на автомате выдала:
— Никто. Когда игра начнётся?
— Уже скоро, я тоже жду с нетерпением.
Почему все так парятся по какому-то тупому матчу по баскетболу? Люмин готова поставить последний цент в кармане, что минимум четверть всего этого сборища пришла сюда ради того, чтобы увидеть Тарталью в спортивной форме. А пока все ждут игру, громко её обсуждают, за спортивной ареной находится Мона. Она быстро сыпала какой-то порошок в один синий стакан, и перемешивала.
— Так, так, и что же тут у нас?
Её заставил вздрогнуть чей-то голос из тени, заставивший повернуть голову и попытаться хоть на немного прикрыть следы преступления. Перед ней оказался никто иной как Скарамучча. Мегистус напряглась, но раз уж её спалили с поличным, придётся открыться. К тому же Скара, этот вечно недовольный индюк с ужасным макияжем глаз немного добрее, чем может показаться на первый взгляд.
— Видимо, ты не отстанешь. Но договоримся сразу, если проболтаешься кому-то об этом, я нашлю на тебя порчу.
Скара поморщился, и девушка начала объясняться:
— Это слабительное. Я хочу наказать кое-кого за порчу моего проекта по физике. Но если промолчишь об этом, я поделюсь. У меня есть ещё стаканы.
Что ж, он не думал что странная одноклассница, которая из дома не выходит без защитных амулетов, сможет заинтересовать его. Парень немного подумал, злобно ухмыльнулся и кивнул. Уже через пару минут они шли на трибуны спортивной арены, по синему стакану в руке. Мона знала, что её противная одноклассница, которая издевается над её увлечениями астрологией, обязательно отберёт насильно напиток из её руки, и чуйка не обманула, как только брюнетка прошлась рядом с задирой, та выхватила стакан со словами:
— Спасибо за напиток, Мегистус! Ты точно ведьма, раз мысли мои прочитала!
Скара молча пошёл дальше, а Мона скрестила руки и раздражённо сказала:
— Это моё, немедленно верни! Если хочешь пить, магазин через дорогу.
Та девушка уже начала пить из синего стакана, астролог изо всех сил сдержалась чтобы не улыбнуться в тот момент. Ещё пару бесвязных фраз, после которых «обиженная» Мегистус пошла дальше без своего напитка, а её задира с друзьями злобно смеялись над ней. « — Смейтесь, смейтесь, карма настигнет вас всех.» Ученица с косичками остановилась и заняла место рядом со Скарой, у него тоже отсутствовал волшебный стакан, значит, успел впарить кому-то. Они смотрели только вперёд, затем повернулись друг к другу и Мона негромко захихикала, парень же просто закатил глаза, не сдерживая свою улыбку.
На арену вышла группа поддержки, чирлидерши, в синих юбках и с красными помпонами в руках, чтобы исполнить разные акробатические номера под свои же кричалки. Некоторые начали хлопать, а вот Люмин нахмурилась и скрестила руки. Одна из черлидерш была той, кто докапалась до неё в туалете, глаз начал дёргаться. И наконец-то, на поле вышла команда соперников из Сэнт Вудс, высокие, накаченные, внушающие страх. Они были в чёрных формах, с красными лентами на лбу или плече.
— Как думаешь, на этот раз наши победят?
Люмин из раздумий вырвал голос подруги, и та незамедлительно сказала в ответ:
— Я надеюсь, что нет.
Эмбер удивлённо воскликнула:
— Почему?
— Я хочу, чтобы этот придурок проиграл.
Не успела брюнетка ничего сказать в ответ, как из-под трибун вышла команда от старшей школы Лайлак Фоллс, и Люмин с подругой, да и половина вчех присутствующих, чуть не удавились собственной слюной. Потому что все как все, а Тарталья вышел, во-первых — без футболки, во-вторых, с огромной надписью вдоль своей груди, чёрным маркером, слово «
СОСАТЬ». Директор, увидев это, тут же разбушевался, встал с места и пошёл в сторогу игроков, затем начал предъявлять рыжему:
— Молодой человек, это что такое?! Ты не забыл, что ты в школе, и-
Голубоглазый вытянул руку и спокойно спросил у руководства:
— Вы победы хотите?
Директор нахмурился, но кивнул, хоть и собирался что-то ещё добавить, но рыжий грамотно и ловко прервал, указав на одно место из переднего ряда:
— Тогда сядьте.
Так уверенно сказал, будто он и являлся настоящим начальством тут. Директор сдался, ещё раз посмотрел на рыжего, потом быстро вернулся к трибуне. Победы, кубки, достижения нужны школе как никогда, это хорошо влияет на её финансирование. Затем с расслабленным лицом и гордой походкой пошёл к остальным. Судья вскинул брови к переносице, оглядел рыжего ученика с головы до ног, и удивлённо спросил:
— Что это?
Несколько членов команды от их школы рассмеялись, сам же Аякс мило улыбался, и даже не постеснялся ответить на вопрос:
— Ох, это? — и показал рукой на «
СОСАТЬ». — Это дружеское приветствие для наших соперников.
У судьи челюсть упала вниз, соперники. Что ж, у каждого была разная реакция: недоумение, смех, раздражение. А когда Аякс повернулся лицом к зрителям, все настолько громко завопили. Многие даже жалеют что не взяли с собой видеокамеру. Люмин, так же как и Эмбер, с потрясением наблюдали за главной звездой ринга. Ну конечно, он вполне может выкинуть что-то такое, этот парень вообще умеет удивлять. Блондинка осмотрелась вокруг, и поймала такой же удивлённый взгляд Кэйи, что находился не так далеко от неё. Со второго ряда, где и сидели Люмин с подругой, легко можно было увидеть учителей с их мест. Чжун Ли никак не отреагировал на такую выходку, Райдэн скрестила руки и что-то недовольно нашёптывала Шэнь Хэ, которая тоже смотрела на полуголого старшеклассника. Тома тоже сел вместе с учителями, и закрыл рот рукой, чтобы не рассмеяться, Альбедо, как начитанный и спокойный преподаватель химии, смотрел на это с каменным лицом, в отличии от его коллеги, Дотторе. Судья растерянно посмотрел на директора, который с кислой рожей кивнул, потом прочистил горло и взял свой свисток. Всё скоро начнётся, игроки обеих команд встали на позиции, но перед этим Тарталья поднял руки и поприветствовал всех разом, получив в ответ бурю из криков и оваций. Люмин сглотнула, от чего-то её горло пересохло, ей захотелось попить. Эмбер заметила жест, как белобрысая дотронулась пальцами до основания шеи, взяла свой рюкзак, вытянула из него бутылку с водой и вручила Рэйзендер, без лишних слов. Та моргнула, с улыбкой приняла воду, и после пары глотков, наконец, сказала:
— Ты правда святая, Эм.
Брюнетка хихикнула.
— Я знаю.
Когда Люмин вернула взгляд на арену, заметила, что уже некоторое время рыжий смотрит на неё. На мгновение девушка застыла и всё же никак не поменялась в лице. Просто молча смотрела в ответ, в ожидании чего-то, но ничего не последовало, так как Аякса уже вызвали. Он встал на позицию, судья бросил монетку, чтобы определить кому первому достанется мяч. По одну сторону встали соперники, в чёрных формах, а перед ними команда Тартальи, в оранжевых. Аято, с привычном для себя безмятежным выражением лица, разминал мышцы, пока голубые глаза блуждали по трибуне. Он один из главных защитников кольца и должен всё внимание уделить началу игры, но синеволосый искал что-то. Или кого-то. Взгляд тут же остановился на его учителе литературы, Томе, который улыбался и показывал рукой знак «класс». Камисато неровно вздохнул, не отводя глаза ещё несколько секунд, чтобы убедиться, что блондин улыбается и желает удачи именно ему. Зачем ему вообще это нужно? Не успел ответить на вопрос в голове, свисток, игра началась, мяч достался оранжевой команде, то есть её капитану, воодушевлённые чирлидерши тут же начали двигать помпонами и кричать:
— Вперёд, Тарталья! Вперёд, Тарталья!
Тот начал отбивать мяч одной рукой, медленно смотря на надвигающихся на него хищников, в чёрном. Зрелище только началось, а среди зрителей уже опустился хаос, несколько подростков покинули свои места и со скоростью света побежали в туалет, это всё деяния волшебных синих стаканчиков с особым ингредиентом. Люмин скрестила руки, нахмурила брови, и почти все комментарии брюнетки рядом с собой пропускала мимо ушей. Взгляд холодных, янтарных глаз был устремлён на полуголого Тарталью, который маневрировал мечом и красиво обходил соперников. Даже если она ненавидит его, на дух не переносит, и одно лишь его упоминание вызывает у девушки головную боль, она так пристально наблюдает. Каждый раз когда Тарталья поворачивается, помимо написанной пошлости на его торсе и груди, можно было также увидеть татуировку, состоящую из небольшого чёрного узора. Блондинка и раньше мельком видела его без футболки, парень никак не стеснялся собственного тела, но этот узор он набил летом, сразу после начала каникул. То есть, когда они впервые поцеловались, татуировка уже была на нём, и белобрысая заметила лишь её маленький край. Навряд ли признается в этом, но ей стало любопытно: что за узор, и что вообще означает. Повернула голову и посмотрела на Альбериха, который тоже смотрел лишь на рыжего. Теперь ей стало ещё интереснее, что у них за ссора с Кэйей? Они ведь даже не в одном классе. Хотя что удивительного, как будто рыжий мудак не может испортить жизнь новенького, только поступившего в школу, для собственного развлечения. Или выгоды. Буллинг и задирания слишком поверхностные занятия для Тартальи. Поэтому белобрысая и никак не могла понять, почему он так обращается с ней в школе.
— Ого, смотри, как Аято двигается! Тарталья только что передал ему мяч!
Люмин посмотрела на поле, действительно, всё так, как и подметила Эмбер, парень бегал и отбивал мяч ловкими движениями о землю. Забавно то, что Камисато не любит спорт, считая его слишком выматывающим и сложным, но прекрасно играет в некоторые виды спорта, как, например, баскетбол или теннис. Аято просчитывает наперёд движения, как потратить минимальное количество энергии и преуспеть. На заднем ряду его младшая сестра, Аяка, вместе со своей компанией, в виде весёлой Ёимии, кричали и поддерживали синеволосого:
— Аято! Аято, вперёд! Давай, забей, забей!
Остальные члены команды тоже не отставали, на спортивной арене началась настоящая война. Аякс закрыл одного из соперников, не позволяя ему помешать Аято, другие участники команды делали тоже самое, Дайнслейф, Дилюк, Кадзуха и Итто. Вокруг стало слишком шумно, и Камисато нахмурился, но так и не позволил противнику отобрать мяч. Они были уже у кольца, и Аратаки задорно крикнул:
— Давай, братан, забей!
У кольца шла битва один на один, и нельзя было слишком медлить. Игрок в чёрной выше, даже накаченнее Аято, что тот должен был быстро придумать какой-нибудь трюк, чтобы отвлечь и забить мяч. Аякс напряжённо смотрел на товарища, сейчас не существует никого и ничего, только цель, которую он видит.
Время замирает. Аято резко сделал шаг назад и кинул мяч вверх. Затем громкие и счастливые овации, ведь круглый предмет попал в кольцо. Члены чёрной команды недовольно выдали несколько ласковых, а оранжевой — хвалили товарища. Громче всех был Итто, который дразнил и строил рожи команде соперников. Люмин тихо вздохнула и невоодушевлённо подметила:
— Так неинтересно.
Брюнетка рядом с ней посмеялась и спросила:
— Что? Ты так сильно хочешь, чтобы наши проиграли?
— Нет же, я уже говорила. Я хочу чтобы проиграл
он.
— Бр-р-р, какая холодная. Но это не заслуга Тартальи, а всей команды.
Белобрысая тихо смотрела на то, как учащиеся Сэнт Вудс взяли мяч и начали пасовать, пока ученики в оранжевой форме гнались за ними, опять взглядом нашла того, который был одет в одних шортах, и разъяснила:
— Но если команда проиграет, он будет неосознанно винить себя. Он же капитан.
У Тартальи есть одно уязвимое место, о котором не все догадываются. Он выходит из себя и опускается в настоящее отчаяние, когда теряет контроль. Лишь он один знает как пережил проигрыш прошлой весной у этой же команды. Эта рана до сих пор не зажила полностью. Если бы кто-то взглянул за пеленой излишне дерзкого и громкого идеалиста, увидел бы все психологические проблемы, на которых парень и построил себя. Но в этом и есть вся суть, он никому и никогда не позволит взглянуть за пеленой. Люмин лишь помнит ужас и отчаяние в этих синих глазах, когда понял, что проиграл. Эти эмоции, не думала, что когда-нибудь увидит на лице Тартальи, и пришла на эту игру в надежде увидеть их снова. Как он бесится, как он не может достичь желаемого, это слишком приятное зрелище. Телефон завибрировал, снова пришло сообщение, на которое белобрысая ответила моментально. Даже улыбки сдержать не получилось, а Эмбер была слишком увлечена игрой, чтобы придать этому значение. Судья вдруг крикнул:
— Счёт 1:1!
Противники всё же смогли забить свой гол, ну ничего, рыжий проигрывал этот диск в голове не менее тысячи раз, снова взял мяч, и быстро оглядел кому можно передать. Нескольких заблокировали, Аято и Кадзуха свободны, но они слишком далеко от кольца, нужно думать быстро. И мишень плотно защищают, он даже немного выдохся, но надпись маркером продолжала гордо зиять на нём, капли пота, стекающие вниз от чрезмерной нагрузки, даже не испортили её. Пока он шёл мимо зрителей, взглядом случайно встретился с Люмин, которая с кислой миной наблюдала за ним. Даже в такой ответственный момент не удержался, наклонил голову и послал ей воздушный поцелуй. Некоторые повернулись к блондинке и начали открыто пялиться, а сама же девушка недовольно вспыхнула. Тарталья рассмеялся при виде её нового выражения и пошёл играть дальше. Люмин сжала руки в кулаки, скривила губы и посмотрела на ошеломлённую Эмбер. У брюнетки не было слов. Конечно же, это не осталось без должного внимания от ебаных сплетников, но теперь златовласая даже не обращала на них внимание. Она ещё более напряжённо стала наблюдать за игрой, точнее, за
ним, бегающим полуголым по полю и притягивающим все взгляды, затем возникла неплохая идея. Она отвлечёт его, и заставит проебаться, а вот как именно отвлечёт, придумала почти сразу. Люмин встала с места, побежала к первому ряду, затем встала у края площадки, и, когда к Тарталье приблизился противник, чтобы отобрать мяч, девушка крикнула изо всех сил:
— Ая-я-я-кс!
Кто-то начал смеяться над ней, кто-то просто не понял прикола, а сам рыжий застыл и уставился на неё. В полной растерянности. Это самый первый и единственный раз когда Люмин позвала его по имени. Парень потерял бдительность и уставился на неё всего на пару секунд, и этого было достаточно. У него уже отобрали мяч, и игрок в чёрной форме уже нёсся по всей площадке чтобы забить. Аякс совсем не ожидал этого. Его соратники мгновенно подключились, чтобы помешать счастливчику, забравшего мяч, даже сам рыжий погнался как можно быстрее, а Люмин улыбнулась, глядя на всё это. Даже на своё место возвращаться не хочется, отсюда виден провал гордого и самоуверенного парня с веснушками. А затем судья крикнул, счёт 2:1 в пользу Сэнт Вудс, противники всё же смогли забить мяч и попасть в кольцо, и скорее всего этого не произошло, если бы не манёвр девушки. Объявили небольшой перерыв, и Люмин так и продолжала стоять в своём месте. К ней быстро подошёл Тарталья, и белобрысая смогла разглядеть вблизи его татуировку на левой части груди, дотягивающая до ключиц. Он улыбнулся ей, и блондинка сразу почувствовала запах пота исходящий от него, и спросил:
— Ты меня позвала. Что-то хотела?
Ученица положила обе руки на железные перила, разделяющие их, и тоже улыбнулась. Он проебался, и она на седьмом небе. Затем сказала, в самом ласковом тоне:
— Пожелать удачи.
По его выражению можно сказать просто: приятное удивление, затем резко и неожиданно парень взял руку Люмин, вцепившись пальцами мёртвой схваткой, и поцеловал тонкие костяшки, прикрыв глаза. Затем так же резко и грубо, отпустил. Она тут же вытерла место где он поцеловал, на что рыжий усмехнулся, но девушка язвительно спросила:
— Что это на тебе написано? Твоё самое любимое занятие?
— Конечно, Люми. Хоть в чём-то мы с тобой похожи!
Весело помахал ей рукой, пока все члены команды в оранжевом смотрели на неё с интересом или от скуки. Аякс незамедлительно покинул её, как только его снова позвали.
Игра продолжается, теперь Тарталья настолько хорошо настроен, что даже на секунду не будет отвлекаться на всех, тем более на
неё. Он хочет сделать то, чего не смог несколько месяцев назад. Люмин благополучно вернулась на своё место, всё так же истерично вытирая участок кожи, который поцеловали чужие губы. Снова и снова тёрла свою руку, которая казалась бесконечно грязной. Его губы, такие же влажные, какими она их помнит, и злость заставляет всё в её голове трещать по швам. Как же она мечтает о том, чтобы рыжего мудака размазали по этой арене, порвали на британский флаг. Может, хотя бы немного сдуется его эго? Она просто обязана снова сделать что-то, что могло помешать ему. Так сильно хочет насладиться его отчаянием… Его отчаяние. Самое красивое, что девушка когда-либо видела.
Из самых дальних рядов, где точно никто не заметит, в темноте, поражённый в забвение, стоял Виктор, и спокойно курил. От ветра, который периодически усиливается, оберегает чёрное пальто, а вот светлые волосы могут свободно подниматься прядами и играть в воздухе. Холодные, серые глаза устремились на школьную спортивную площадку, а точнее на одну рыжую макушку, которая на данный момент забивала мяч в корзину. Даже сквозь весь этот шум он мог уловить заливистый смех сына, его радость и веселье. И нарастающая уверенность. Аяксу не обязательно знать, что его отец всё же пришёл посмотреть игру. Или что мужчина делает это практически при каждом таком мероприятии, где мелькает его ребёнок. Его милый, маленький, немного припизднутый непоседа. Виктор ненавидит шумные места, толпы и скопления людей, поэтому привык наблюдать за интересующим его спектаклем из занавеса. Он докурил сигарету, на уставшем лице ни следа радости или восторга, лишь мрак. Но когда рыжая макушка снова прыгнула и отличилась чем-то, Новиков вытянул ладони и начал негромко хлопать, а на губах расцвела улыбка.
Хотя, и улыбкой то сложно назвать, так, дружеский оскал. На телефоне снова пришло сообщение, на которое тот с радостью ответил. Хмыкнул, спрятал руки в карманы и снова посмотрел вдаль. Его сын раздетый, и впереди на нём что-то написано большими чёрными буквами. Интересно, что?
