Прикасаясь ко льду губами

*** Я помню то небо в созвездиях бриллиантов И воздух прохладный своей чистотой. От этого вечер был очень приятным, И чувство кружило своей высотой. 25 января 2016 года, г. Братислава, Словакия. Чемпионат Европы по фигурному катанию. Сегодняшний день должен был пройти в очередной тренировке перед финальными прокатами. Как только ранним утром российская команда по фигурному катанию сошла с трапа самолета, их развезли по номерам. Они ожидали, что через несколько часов Тутберидзе потащит их на тренировку. Не сказать, что Евгению Медведеву это бы удивило, ведь Этери Георгиевна славилась слишком серьезным подходом ко всему, что касалось её работы. Однако, когда Женя и Аня Погорилая устало тащились в свои номера, навстречу им в коридоре вышли степенно беседующие друг с другом Тутберидзе и Царёва. Кудрявая брюнетка не выглядела напряженной. Этери оглядела воспитанницу с головы до ног, заметила, что после перелета девушка выглядит чрезмерно уставшей. - Жень, можно тебя на пару минут? - женщина увела Медведеву в сторону от компании. Они встали у окна, блики утреннего солнца ослепили девушку, та прикрыла глаза и устало облокотилась о раму. Этери невзначай положила свою ладонь на плечо ученицы. - Ты как? - Очень тяжело спала. - Почему? - Волновалась... - А чего волноваться? Тебе нужно отдохнуть, тогда и волнение пройдет. Женя с подозрением посмотрела на тренера, делая из ладони козырек, чтобы солнце не мешало лицезреть кудрявую шевелюру. - Вообще-то нам работать надо, где тут отдыху-то быть? Отдохну, когда приеду домой с медалью. И то недолго, - как-то по-взрослому строго ответила Медведева. Тутберидзе на секунду показалось, что девушка пытается передразнивать её голос, но сбилась с мысли, обратив внимание на какой-то мусор в распущенных волосах ученицы. Непреодолимое желание дотронуться до каштановых волос она подавила не сразу, даже слегка приподняла руку, но тут же себя одернула. - Пёрышко... в волосах запуталось, - пояснила брюнетка. - Так уберите, - этот тон был каким-то дерзким, Женя сама изумилась, как у нее хватило наглости такое сказать. «Получив разрешение», Этери, ни на секунду не задумываясь, запустила ладонь в каштановые пряди. Ловкие пальцы достали пёрышко, а затем тут же спрятались в карманы куртки. Посмотрев друг другу в глаза, обе испытали смешанные эмоции. - В общем, я решила, что сегодня у тебя день отдыха. На тренировку не приходи. - Вы что такое говорите?! Нет, нет! Это не обсуждается! Я сейчас переоденусь, и можем идти! - в глазах Жени появилась тревога, неописуемое волнение. Ей показалось, что тренер шутит, что проверяет, действительно ли ученица желает победить. Тутберидзе замотала головой. - Я тоже не приду. - Вы что, шутите надо мной? Это совсем не весело! Завтра начнутся выступления! - спортсменка металась, словно загнанная в клетку птица. Сама того не замечая, тренер начала поглаживать ученицу по рукам, плечам, словно пыталась тем самым успокоить. - Вот именно. Время будет. Мы так много бились, что, если пропустим один день для настоящего отдыха, ничего не потеряем. Ты устала от этого давления, я, признаться, тоже. У тебя под глазами огромные синяки, если не замечаешь. Мне неприятно думать, что мы переусердствовали. И тем более хочется хоть раз прогуляться по стране, в которую приезжаем, в качестве туриста. Правда, перед этим следует выспаться как белые люди, затем вкусно поесть. Один день отдыха не сотрет стараний предыдущих лет. Никогда так не делала, но с тобой, думаю, стоит попробовать. Пока Царёва разговаривала с Погорилой, Медведева в немом ступоре открывала и закрывала рот. Её то бросало в жар, то становилось холодно - с ней происходила внештатная ситуация, она не верила своим ушам. Спустя так много лет совместной работы тренер настаивает на короткой паузе. В принципе стоит отметить, что Тутберидзе никогда не заставляет своих учеников работать, считая, что ученик должен сам проявлять рвение. И теперь Женя не знала, сочтут ли её слабой, если она согласится на этот маленький отдых. Тутберидзе словно считала эти мысли, тут же приняла более расслабленную позу. Солнечные лучи добрались и до её ровного лица, кудри заиграли бронзовым цветом, радужная оболочка окрасилась золотисто-медовыми оттенками. Женя зачарованно наблюдала за этим, похоже не отдавая себе отчета, как пристально это делает. - Я не сочту тебя лентяйкой, обещаю. В конце концов, повторюсь, что тоже буду отдыхать. Если и будем лентяйками, то обе, - улыбнулась она. По спине фигуристки пробежались мурашки, она постаралась отогнать из головы все мысли, чтобы Тутберидзе случайно «не прочитала» и их. Через десять минут девушки разошлись по комнатам. Аню и Женю поселили в одном номере. Выспавшись, молодая девушка вытянулась по струнке под одеялом, зевнула. Соседка ушла на тренировку, а она осталась в постели. «Что за льготы такие? Вообще Её не узнаю. Но надо признаться, что работали мы и вправду очень много. Но я не думала, что Она захочет отдохнуть именно сейчас. Что с Ней?» Женя предоставлена сама себе. От этого ощутила прилив сил, на лице мелькнула улыбка. Поспешила в душ, затем решила нарядиться во что-нибудь интересное, а потом прогуляться по магазинам. Вышла из номера к обеду, когда отель был почти пуст. Брюнетка выглядела просто отлично, одежда подчеркнула хорошее настроение. На улице было прохладно, но Евгения не сомневалась, что это не помешает её планам. Она медленно шла по коридору, когда в голову закралась мысль: «Интересно... а что Она там делает? Спит ли ещё? А может... может, у неё появились особенные планы, и поэтому Она решила тренировку отменить?» Настроение как-то поменялось, показалось, что в него добавился привкус ледяной мяты от мысли, что Тутберидзе могла отложить тренировку, может быть, для... свидания с кем-то? Ноги сами привели её к стойке администрации отеля. Стеснительно улыбаясь, она постаралась изъясниться как можно понятнее. - Мне нужно узнать номер, в котором остановился мой тренер. Этери Георгиевна Тутберидзе. Такая высокая, стройная женщина, с кудрявыми волосами, карими глазами, в зимнем пальто, часто хмурится, - пояснила она. - Считаешь, что я часто хмурюсь? - послышалось из-за спины. Округлив глаза, Женя обернулась, воздух в легких сперло от напряжения: «Такое только в фильмах бывает!» - Нет... я... в общем-то... просто нужно было описать вас... а там бы мне помогли найти... просто так проще... так понятнее... как... как искать... - голос был по-юношески дрожащим, янтарно-карие чрезмерно смущены, лицо побагровело. Этери это понравилось, она улыбнулась. Ей вообще нравилось, когда Женя смущается. - Не пойму, что с тобой происходит в последнее время? Так теряешься, в облаках постоянно витаешь. - Просто не ожидала совсем, что вот так меня поймаете в процессе шпионского расследования. Обе захихикали. - Я собираюсь прогуляться, пойдешь со мной? Женя буквально выпала в осадок. Коленки слегка затрясло, она не могла понять, что за утро такое. Они, конечно, постоянно проводили время вместе, но в основном на катке. А тут совершенно обычная прогулка, они только вдвоем, могут говорить, о чём хотят. Но о чём? О лутцах, тулупах, выездах, скольжениях? А может, о чём-то личном? Вне спорта? Совершенно не вовремя в животе у спортсменки заурчало. Так громко и протяжно, что даже администратор смущенно отвела от них взгляд. - Голодная. Пойдем, - Этери по-хозяйски взяла Женю за руку и повела к двери. Шли рука в руке, пока не добрались до выхода. Медведеву от этого снова бросило в жар, как масло на раскаленной сковороде. Подсознательно они обе чувствовали, что между ними что-то меняется, но что? Небольшое уютное кафе находилось почти в центре города. Дошли до него минут за 20, молча. Когда зашли, сели в самый угол, подальше от любопытных глаз. Тутберидзе заказала себе овощное рагу, Женя - кашу на молоке. Сразу принесли кофе. Хрупкие девичьи ладошки зажали белоснежную парящую чашку, вдохнули аромат молотого кофе. Тренер с каким-то любопытством наблюдала за этим, старалась не упустить деталей. Она всё не могла понять настроение ученицы, хотя и ощущала, что оно хорошее. - О чём думаешь? - вдруг уточнила она. Женя старалась привыкнуть к этой неожиданной стороне их взаимоотношений, старалась узнать, как вести себя с этой «новой» Этери Георгиевной. Поэтому ответила, не кривя душой. - О перемене вашего морального состояния. - То есть? - Ну Вы какая-то сегодня... необычная. Где тот суровый взгляд, требовательные нотки в голосе? - внутри юного сердца всё сжалось. Ей показалось, что ведёт себя слишком фамильярно, что вот сейчас хрупкий лёд разговора треснет и Тутберидзе погрузит её с головой в обжигающую холодом действительность. На удивление та отвела взгляд в сторону, улыбнулась. - Ну а чего ты ожидаешь? Я же тоже человек всё-таки. Да и настроение такое... уверенное. Я уверена, что у тебя всё получится. И чтобы наверняка получилось, решила, что отдых поможет, - услышав это, Женя слегка приоткрыла рот, но только слегка, чтобы не выдавать своего изумления. Она так хорошо знала тренера, что думала, что может предугадать каждое действие. Оказалось, что она ошибалась. Да и если посудить: «А что я вообще о ней знаю? Допустим, что знаю её семью, представлена. Знаю манеру говорить, одеваться, высказывания. В общем-то это всё ежедневный опыт общения, а что ещё? Что-то личное? Любимое блюдо? Напиток? Как проводит выходные вне катка? Хоть что-нибудь..? - задумчивость прерывалась отпитием кофе из стакана, которое нельзя, но сегодня так сильно хотелось. - Есть ли такой человек, который знает её... лично? Какая она, когда уставшая приходит с работы и валится на постель... чем она завтракает по утрам, как ужинает? О чём волнуется, что радует? Он есть? Или... может быть... был?» - подумав о рождении Дианы, заметила она. Вдруг что-то внутри защекотало, от этого стало как-то «ядовито». Принесли овощное рагу, Тутберидзе начала есть, следом донесли кашу. - Давай лопай, иначе вся Братислава будет в курсе, что я морю тебя голодом, - приподняв уголки губ, сказала женщина. Женя улыбнулась в ответ, начала поглощать еду. - И появятся заголовки «Этери Георгиевна Тутберидзе отбирает еду у своей воспитанницы! / Жестокость Тутберидзе! Евгения Медведева страдает от недоедания!» - Женя сказала это издевательским тоном, как бы демонстрируя абсурдность данной темы. Этери, чуть не подавившись рагу, сдавленно засмеялась, прикрыв рот салфеткой. - А ещё, ещё! «Тутберидзе остается молодой, только потому что пьёт кровь своих учениц! Страшные подробности только у газеты "Вонючие подонки"!» - не унималась девушка. Как только это было сказано, Тутберидзе засмеялась так громко, что рагу буквально выпрыгнуло у неё из носа и рта одновременно. Тут же покраснев, она закрыла всё лицо салфеткой и затряслась от смеха так, что казалось, задохнется. Медведева, увидев это, закатила глаза в истерическом гоготе. Некоторые посетители кафе обернулись на шум, а услышав, как долго и заразительно хохочут эти двое, заулыбались сами. Пришли в себя спустя очень долгое время, приложив неимоверные усилия. Отдышавшись, Тутберидзе посмотрела на светлое, красивое лицо своей ученицы и, улыбаясь, облегченно вздохнула полной грудью. Ей было хорошо с ней. Женя же, не отводя взгляд, подумала о том же. - Знаешь, я ведь не всегда была такой, какая сейчас. Было время, когда приходилось попрошайничать, просить еду у малознакомых людей, - хриплый голос неожиданно спокойно заговорил об этом. Женя задумчиво внимала Её откровениям. - Это относится к тому времени, когда Вы жили в Америке? - Да, да... именно к этому. Я тогда была на пару лет старше тебя нынешней, когда столкнулась с лишениями. Сначала потеря работы в СССР, затем трудное решение поехать на заработки в другую страну. Это ведь не так легко - покинуть семью и окунуться в неизвестность, - сложив руки на груди, Тутберидзе словно начала убаюкивать себя, стараться успокоиться от внезапно нахлынувших тяжелых воспоминаний. Взгляд был рассеян, ни на чём не останавливался, был вдумчив, глубоко в себе. - Тогда представляла себе: вот заработаю все деньги мира и положу их к ногам родителей. Тогда ещё папа... был... папа был жив. Он звонил, расспрашивал, мама невероятно волновалась. Я - держалась. Запрещала себе жаловаться на жизнь, хотя так хотелось, чтобы кто-то был рядом, защитил, решил все проблемы. Мне было тяжело вне семьи. Сейчас бы всё, что имею, отдала бы за то, чтобы оказаться там и... никуда не поехать. Остаться и быть вместе с моими. А сейчас, как вспомню порой, что папы нет... и думаю... много думаю... Ох, ты бы знала, как они отговаривали меня, а я нет! и всё, упертая. - Не изменились... - слегка улыбнувшись, сказала Женя. Этери грустно кивнула, в глазах была бездонная печаль. Внутри всё защемило, Евгения совершенно растрогалась тем, что только что услышала. Она прекрасно помнила, как больно было, когда умер отец Тутберидзе. Женя помнила эти дни после похорон, помнила, как боялась смотреть даже на тень от Неё. Настолько сильно захлестнуло горе, настолько тяжело Она это переживала. Да и до сих пор. Хриплый голос скрежетал, словно металл по металлу: «Но прошлого не вернуть». - Но Вы ведь справились? Добились успеха? - подбадривала Женя после очень длинной паузы. - Да, но не сразу, разумеется. Пять долгих лет, легкими были только два последних перед возвращением. Мне тогда казалось, что я не выберусь из этой непроглядной жопы. По утрам не хотелось вставать, каждый день в начале жизни там испытывала дичайший стыд, когда брала в руки эти бутерброды после обязательной проповеди в церкви для бедных. До сих пор помню их вкус... такой дешевый, бумажный, бесцветный, как вся моя жизнь тогда, - откровения лились из неё рекой. Женя боялась даже вздохнуть, вдруг это спугнет собеседника. - Как Вы это преодолели? - Не одна. Там появились друзья, был Коля. В общем-то всё потом стало хорошо. - Коля? Кто такой Коля? - Медведева спросила прежде, чем осознала, это вырвалось как бы само собой. Испуганная прямым вопросом Тутберидзе заерзала на стуле. Признаться, она не ожидала его и почему-то побоялась ответить честно. - Это мой партнер по танцам на льду. - Этери удивилась: «Это что сейчас было? Я что, постеснялась признаться Жене? А зачем она спросила? Может, не подумала? Нет, взгляд был уверенный - Ей интересно. Почему интересно? Должно быть как-то некомфортно, мы же сейчас совершенно случайно начали переходить мои личные границы? Почему же мне от этого... не некомфортно? Да что с тобой, Этери!» - Танцам... - неопределенным тоном пробормотала спортсменка. Это был тон человека, который работает следователем и на допросе совершенно неожиданно понял, что ему соврали. Он понял, сделал выводы, и этот подчеркнуто нейтральный тон выражал не то вопрос, не то утверждение, не то прямое заявление «Ах ты, идиот, я же тебя раскрыл...». Придвинувшись поближе к столу, Этери слишком стыдливо опустила глаза, так, как это делают дети, когда мама застукала их за нехорошими делами. Сказала еле слышно, стараясь держать интонацию ровно, но в какой-то момент голос всё равно дрогнул: «По жизни тоже... был им», - уточнила. Женя с некой досадой откинулась на спинку стула: «Значит Твой парень... интересно». Тутберидзе, удивленная этой реакцией: «Ревнует???» - вдруг страшно захотела объясниться. - Тебя тогда ещё на свете белом не было, чтобы... - тут же осеклась, прикрыла рот ладонью. Женины глаза расширились, она слишком резко вернула себе прежнее положение тела, но не успела ничего сказать, как Тутберидзе кинула деньги на столик, поспешила встать и уйти быстрым шагом. На ходу надевая пальто, она буквально бежала к выходу. Женя тут же сорвалась вслед за Ней. - Этери Георгиевна! Этери Георгиевна! Постойте! Что... что вы имели в виду! - поровнявшись, затараторила Женя. Тутберидзе не сбавила темп, только перешла на торопливый бег, закачала головой: «Что сейчас происходит? Почему я так сказала! Я что, извинилась за то, что встречалась с Колей, а не с... что??? ЧТО ЭТО! НЕТ! НЕТ! НЕТ! ХВАТИТ! МОЖНО СОЙТИ С УМА!» - Нам надо срочно вернуться в отель! Срочно! Всё потом! Они бежали вдвоём, Женя больше не донимала Этери вопросами. Но уже сейчас поняла, что отношения между ними приобретают странный контекст... *** 27 января 2016 года, г. Братислава, Словакия. Чемпионат Европы по фигурному катанию. Короткая программа, женщины. - Нам повезет стать свидетелями очень большого, очень значительного проката. Подождем, подождем посмотрим! 16 лет Женечке Медведевой, и это первый её чемпионат Европы. И вот в этом-то и нюанс! Подошла она к этому своему дебютному первенству Старого света с претензией на лучший результат в истории фигурного катания! Потому что она находится рядом с Мао Асада и Юной Ким по тем баллам, которые завоевывала Женечка в этом сезоне. Короткая в финале Гран-при у нее была оценена в 74,58 балла. Всё! Смотрим! Потрясающая музыка Исаака Шварца "Мелодии белых ночей", - повествовал российский комментатор. Женя в очередной раз делала откат короткой программы под эту музыку. Снова бордовый наряд, снова легкой поступью знакомые шаги. Откатала программу так, что время не почувствовалось, показалось, что прошел один миг. В комментаторской кабине начали обсуждать номер. Отметили аксель, который был исполнен с ошибкой. Пожалуй, кроме него, общей картины ничего не испортило. Пока Евгения медленно кланялась зрителям, камера показала Тутберидзе. Она выглядела слишком задумчиво, слишком строго, даже для самой себя. Сегодня тренер выглядела чуть-чуть иначе. Её волосы не вились копной кудрей, были слегка выпрямлены. Темное пальто, плотно сомкнутые на груди руки, неизменно держащие Женину спортивку и накладки на коньки. Черные, как смола, глаза выслеживали каждый жест, каждый взгляд, каждый миг. Спортсменка проплыла к бортику, уходя со льда. - Сегодня Женя показалась мне более... скованной, что ли. Вспомните, как она дерзко каталась на Гран-при? Словно плеткой хлестала! - болтал комментатор. Подметил. Тренер и спортсмен сидели на красной скамье под прицелами камер, ожидали результаты. С того дня, испуганные друг другом, они не разговаривали ни о чем, кроме работы. На разминке 26 января Женя несколько раз делала незначительные помарки во время раскатки, но Тутберидзе совершенно ничего об этом не говорила. От этого Медведева ощущала себя некомфортно, явно наблюдалась натянутость. Девушка не понимала, как обычная прогулка могла так загадочно завершиться. Она прокручивала этот разговор снова и снова, а затем с упоением вспоминала это: - Тебя тогда ещё на свете белом не было, чтобы... - и это «чтобы» просто сводило Женин рассудок с ума. Двусмысленность начала сквозить во всём во время и после этой прогулки и кафе. В ночь Женя не могла найти себе место, не могла уснуть. У неё ныло всё нутро, было желание покинуть безопасную постель и отправиться по отелю в поисках Её номера. Зачем? Чтобы требовать объяснений! Но вот настал день катки короткой программы, и фигуристка не позволила себе отвлекаться от главного. Сжатость она испытывала по понятным причинам, запоротый аксель выглядел в отражении черных глаз просто нелепо. Они обе что-то подозревали. Сказать боялись. Но вот они сидят в «kiss and cry», стараясь вести себя более естественно. Женственные ладони в черном пальто похлопывают плечи и руки молодой фигуристки, легкая улыбка, взгляд вверх, на табло, затем те же ладони ложатся на Женино бедро. Сердце ускоряет частоту ритма, туман застилает сознание, приходится разводить его руками, чтобы думать только о результатах: «Табло, табло, смотри туда, смотри!» - умоляет саму себя спортсменка. Длинные пальцы начинают растирать бедро через ткань танцевального костюма, лицо при этом невозмутимое. У обеих. Похлопывания. «Остановись... зачем ты это делаешь? Господи...» Рука поднимается от бедра к плечу, кончики пальцев суетливо «растирают» тканевую нашивку флага Российской Федерации. Камера наведена, Женя посылает в неё воздушный поцелуй. Адреналин бьет, кровь кипит, как вода в чайнике. Ощущая, что внутри поднимается какое-то чувство всемогущества, девушка показывает «медвежьи ушки», Этери переводит на подопечную взгляд и довольно улыбается. Вдвоем переводят взгляд на табло. Результаты. Понимают, что преимущество над фигуристкой Еленой Радионовой у них в кармане. Думая об этом, Этери, конечно же, получает колоссальное удовольствие. Всегда приятно «утереть нос» воспитаннице Водорезовой, которая тоже приехала на чемпионат. «72,55 балла, у Радионовой 70,96... Отлично... Женька... умница...» - расплывается Тутберидзе.