Прикасаясь ко льду губами

*** Стремятся за мечтою, Пусть даже она мираж, Зато если есть надежда, Поднимется и кураж.(с) *** 27 февраля 2016 года, г. Москва, Россия. Женя проснулась от первых лучей солнца, которые осветили собой комнату из-за не закрытых занавесками окон. Лениво перекатываясь с живота на спину, она посмотрела на потолок. Положила руку на грудную клетку, ощутив, как уже с утра сердце бешено стучит. Закрыв глаза, она воскресила в памяти воспоминания прошлой ночи, перехватило дыхание, часто задышав, испытала легкое покалывание в области живота. Ей непреодолимо захотелось проснуться рядом с Этери, любоваться её лицом под солнечными бликами, касаться кудрявых волос. Вместе с тем Евгения прекрасно осознавала, что не может себе это позволить. На секунду она даже испытала горечь на языке, настолько невыносимой была мысль о том, что их отношениям никогда не суждено стать явными. Представилось выражение лица матери, если она узнает, что учитель спит с учеником, бабушки, которая, хватаясь за сердце, литрами выпивает корвалол, не говоря уже о противозаконной составляющей их взаимоотношений. Женя перевернулась на бок, уставилась на закрытую дверь, закрыв глаза, снова постаралась оградить голову от гнетущих мыслей. С точки зрения «жизнеспособности» их любовь, скорее всего, так и останется нераскрытой тайной, которую с годами будет всё сложнее оберегать. Также не пропадала вероятность, что Этери может встретить мужчину, захотеть выйти замуж. У Жени, разумеется, тоже. Резкая пронзающая сердце боль заставили Женю лечь обратно на спину, сперло дыхание, при каждом вдохе ощущалась острое покалывание. Задержав дыхание, стало страшно, что ни одного вдоха сделать не получится. Перед глазами вновь возникли печальные картины того, как неизбежно жизнь будет вставлять палки в колеса и отчаянный вопрос: «Захочет ли Этери с ними (проблемами) бороться? Ради меня? Ради нас? И есть ли эти мы?». Евгения была взрослой, осознанной личностью и понимала, что невозможно смотреть на отношения только со стороны любви и удовольствий. Несмотря на то, что по сути эти отношения были у неё первыми, она прекрасно в них ориентировалась и четко понимала, что над их прочностью следует долго и упорно работать. Особенно, учитывая тяжелый характер Этери, Женя не могла себе позволить быть слишком расслабленной и менее бдительной. Из хороших мыслей, которые посещали её, было жгучее желание завоевать для Тутберидзе всё золото мира. Спортсменка была молода, перспективна, ощущала, что впереди много работы, побед, наград. Восстановив дыхание и сердцебиение, Женя поднялась с постели, поспешила в ванну. Утро было странным, отрезвляющим. Ей вдруг захотелось побыть одной, подумать обо всём, не вмешивать в это никого, даже Её. Взглянув на себя в зеркало, она поняла, что в жизни происходит что-то странное, необычное, такое перепадет на долю не каждому. Задумчиво она вышла из ванной комнаты, стала разглядывать помещение при солнечном свете. На столе у окна стояла рамка с фотографией. На ней была семья Тутберидзе, Женя улыбнулась. Проведя пальцами по любимому лицу, она задумалась о том, что так мало о ней знает, но так безоговорочно доверяет. Этери Тутберидзе проснулась в той комнате, которую занимала по обыкновению с детства, когда приезжала ночевать с родителями на дачу. Пространство было освещено ярким полуденным солнцем, в воздухе на свету, словно снег, летала пыль. Этери долго разглядывала её, не спешила подняться с кровати. Окинув помещение взглядом, она зацепилась за многочисленные фоторамки с членами её семьи. Развешанные на стене, они навсегда зафиксировали яркие моменты их жизни. Карие глаза переводили взгляд с одного лица на другое, остановились на отце. Стало грустно. «Ох, папа… если бы ты знал, что со мной происходит, как я живу. Гордился бы ты мной, если бы в 2014 году увидел, как моя ученица побеждает на Олимпиаде? Возненавидел бы, если сейчас узнал, что растлеваю другую?» - от этого слова запершило в горле, сковало мышцы. Растирая их, Этери думала о том, что сделала с Женей, какой слабой оказалась перед искушением. Мучительные монологи заполнили собой весь рассудок, который вчера просто отказался работать, скрылся в пучине страсти. «Если бы ты только знал, что я чувствую, когда вижу её. Забываю обо всём, становлюсь маленьким мальчиком в том зеленом костюме, робею и дико смущаюсь. Становлюсь такой, какой ты хотел бы меня видеть, пап. Становлюсь страстным, влюбленным мужчиной… но это меркнет перед тем, как сильно и безоговорочно доверяю ей свои чувства. И я не знаю почему. То ли дело в том, что хорошо знаю её, то ли в том, что верю в её искренность...» - взмолилась перед образом отца дочь. Тягостно, томительно она пыталась подавить слезы, подступившие к ней. Расчувствовавшись, Этери заплакала. Слезы брызнули ровными струями воды по щекам, потребовалось время, чтобы успокоиться. Вспоминая себя и детство, женщина понимала, что не находилась на своём месте, не ощущала себя комфортно, жила, словно писала черновик, стараясь выделить главное и доказать кому-то, что достойна любви. И вот теперь, когда она достигла своего положения, когда максимально оградилась от боли и чувств, к ней в сердце постучалась смелая юношеская рука молодой спортсменки. Женя не просто показала себя с другой стороны, совсем не такой, которую являла с детских лет, а сумела показать, как сильно можно полюбить. Этери не сомневалась, что Женя очарована, но и не упускала из виду то, что Она, как никто другой, знает все изъяны Её характера. Знает и принимает. Это не могло оставить Этери шанс не отвечать взаимностью. *** 28 февраля 2016 года. Отделение «Хрустальный», школа «Самбо-70», г. Москва, Россия. Уже с раннего утра по льду с шумом стучали точеные острые коньки. Выходя из одного прыжка, девушка пробовала наращивать темп при исполнении другого. В наушниках играла музыка, пустота помещения приносила умиротворение, молчаливо наблюдала, не сбивая с рабочего ритма. Женя решила, что после субботы хочет высвободить голову от спутанных мыслей. Только лёд помогал очиститься. Делая дорожку шагов, раскатку, вращения, её голова отдыхала. Сколько лет упорного труда ушло, чтобы вот так просто кататься сейчас, словно родилась в коньках. Сделав прокат в нужном ей темпе, она повоображала, что сама ставит новый показательный номер, стараясь запомнить элементы, периодически доставала записную книжку и делала пометки. Музыку в наушниках прервал звук входящего звонка. Нажав на наушник, она ответила: «Алло?» - Привет! - - Привет, Насть, - ответила Женя своей подруге. - Ты что-то пропала... Хочешь прогуляться? - - Насть, я сейчас на катке, мне не совсем удобно, да и хотелось побыть немного одной. - - Что-то случилось? - - Нет-нет. Просто такое настроение - Пауза, молчание. - Я ведь знаю тебя. Чем-то расстроена? - - Нет, что ты, Насть. Просто впереди Чемпионат, я стараюсь настроиться, провожу время с пользой. Так что... - - Тогда хорошо, я спокойна. - Снова пауза, Настя над чем-то раздумывала. - Я хотела тебя спросить. Тебе после того раза сильно влетело от Этери Георгиевны? - - Нет... она... была холодной и рациональной, как всегда. Дала совет не ронять честь чемпионки Европы в грязь, - усмехнулась Женя, в принципе, не соврав. - Ты с Максом после этого общалась? - - Нет. - Максиму, кстати, очень не сладко пришлось. - Женя затихла, замерла от пронзающей её догадки, что знает, чьих рук эти неприятности. - Что у него случилось? - - Ох... сам Горшков вызывал его и тренера в Федерацию на личную беседу. Подозреваю, что устроить такую бучу могла только... Этери Георгиевна. - - Да? Не думаю, что ей это интересно, - прикрывала Тутберидзе девушка. - А мне кажется, наоборот. Никогда не забуду, как она сбила его с кровати, словно пустую кеглю. То, что она вообще приехала туда... - - Она это сделала, потому что я идиотка. Бабуля позвонила ей, та узнала, прилетела устроить мне взбучку. Вот и вся история. Я потом ещё долго выслушивала нотации от неё и от родителей. - Скопцова ощущала, что данная тема неприятна Жене, сменила. Они болтали уже о другом ещё долгий час, но Женя про себя думала о том, что Этери точно просила Аксенова именно о Ковтуне. «Хотела навредить? Из-за того, что увидела? Черт... надо это запомнить. Она ревнива.... и... мстительна?» Возвращаясь домой, слушала музыку и представляла, как Ковтуну попало, как он пострадал от тех необдуманных действий. Женя не испытывала угрызений совести, но про себя отметила, что теперь стоит быть осторожнее с Этери и её чувствами, которые были явно уязвлены. «Знала бы она, как мне было неприятно видеть флирт Аксенова в Её сторону», - подытожила Медведева. *** Мартовские тренировки проходили под градусом напряжения, когда команда Тутберидзе с досадой отметила, что Воронов и Питкеев перестали приходить в «Хрустальный». Первыми тревогу забили Дудаков и Глейхенгауз, напомнив, как Воронов публично выражал пренебрежение Тутберидзе. Питкеев же напротив, посетив несколько прокатов, стал жаловаться на адские боли в спине. Ему стало труднее выдерживать нагрузку, которую давала Тутберидзе, он катался хуже, злился, что ничего не получается. Женя расстраивалась, потому что видела, как сильно Этери начала из-за этого переживать. Стараясь поддерживать её, она больше общалась с ней по телефону вне катка, сделать встречи более личными в данном ритме было слишком проблематично. И, наконец, всё достигло своего апогея, когда на один из тренировочных прокатов пришел генеральный директор Федерации фигурного катания России Александр Коган. Он никогда ранее не являлся просто так, поэтому все спортсмены, увидевшие его, не на шутку запаниковали. - Адьян перешел в ЦСКА и работает под руководством Лены Буяновой... Написал заявление. Принес вчера, - озвучил новость Коган, беседуя с тренерской тройкой. Тутберидзе переменилась в лице, когда услышала до боли неприятную фамилию. Отвернувшись, она постаралась скрыть гримасу разочарования и злости от того, что ученик променял её на соперницу. Переходы к Буяновой отдавались болью, обидой. Это напоминало тот последний вечер с Сергеем, когда, поставленный перед выбором, он сказал, что выбирает семью. Этери так много вложила в этого мальчика, а он без каких-либо предупреждений взял и перешел к другому тренеру. Дудаков, сочувствуя, положил ладонь на плечо Тутберидзе, та поспешила её с себя убрать. Женя проезжала вдоль дальнего борта, глядела во все глаза, не понимая, что там происходит. - Жень? - обратилась Диана к девушке. - Да? - - Мне кажется, что Коган пришел к маме с плохими новостями. - - Мне тоже так кажется... - К ним подъехала Загитова, глаза горели от какой-то взволновавшей её информации. - Ты что-то услышала? - - Даниил Маркович сказал, что Адьян перешел к Буяновой! - Диана и Женя переглянулись. У них в глазах промелькнул испуг. Они обе понимали, какой это произвело эффект на Этери. - Почему это Глейх тебе об этом рассказал? - с подозрением поинтересовалась Женя. Она давно заметила, что Алина довольно быстро стала любимицей молодого тренера. Девушка смутилась от вопроса, покраснела. - Да ну... я подумала, а чего теряться? Было интересно, я спросила, а он и рассказал. - - Ты же понимаешь, Этери, что все официальные переходы могут быть только в мае. Я не могу противоречить желаниям фигуристов, не могу не принять заявление, - как бы оправдывался Коган. Тутберидзе разочарованно пожала плечами. - Да пусть делает, что хочет, кто ему запрещает? Неприятно лишь представить, какую шумиху поднимут в СМИ, - прохрипела она. Дудаков сильно сжал губы, сел на скамью: - Это верно подмечено. Не хватало ещё это разгребать перед чемпионатом. - - Воронов перестал посещать тренировки. Подозреваю, что тоже подыскивает себе новое местечко, - поделился наблюдениями с коллегами Даниил. Коган многозначительно промолчал. - Боже... да ладно? - ещё больше расстраиваясь, вопрошала Этери. - Заявлений от него пока не поступало... - - Поступит. Не сомневаюсь, - язвительно сказала Тутберидзе и поспешила, встав с места, выкатиться на лёд к остальным ученикам. Коган долго смотрел ей вслед, отметив, что новости, которые он принес, оказали на Этери глубокое негативное впечатление. Женщина вышла на лёд с таким настроением, что фигуристы сжались внутри себя. Морис Квителашвили не стал откатываться от неё подальше, тем самым первым попавшись под горячую грузинскую руку. Прицепившись к нему, Этери начала контролировать каждый его жест, на помощь поспешила маленькая девочка Саша Трусова. Фигуристы быстро вошли в эмоциональный вихрь тренера, который, не давая передышки, сыпал замечания им на голову. Так длилось достаточно продолжительное время, взять на себя огонь вызвался Глейхенгауз, как бы стараясь амортизировать «эмоциональный удар» на юных фигуристов. Всё было на нервах, блокнот Тутберидзе быстро наполнился черными пометками карандаша, никто не стремился с ней спорить. Жене было не комфортно, когда Она пребывала в таком состоянии. - Мама рвет и мечет! Ох, Адьян, как он мог так поступить перед Чемпионатом Мира! - переживала Диана, обращаясь к Жене. - Я не хочу, чтобы мои слова прозвучали грубо, но считаю, что раз ушел, так пусть идет. Это его выбор. С одной точки зрения, он имеет на это полное право, но другое дело - то, как неприятно он поступил. Никто не ожидал, - прошептала Женя. Изнуренные, уставшие, к вечеру фигуристы валились с ног. Каждый без исключения получил свой список с ошибками. Женя тоже. Просмотрев его, она разозлилась, как бы переняв у Тутберидзе эмоциональный перепад настроения. Когда все двинулись в сторону раздевалок, Женя, запихивая клочок бумаги в карман, направилась в противоположную от выхода сторону. - Она что, домой не собирается? - шепнула Глейхенгаузу Алина. Он замотал головой. - Разозлилась на то, что допустила много ошибок. Теперь щипцами ото льда не оторвать. - ответил он. Девочке показалось, что Медведева «играет на публику», стараясь понравиться своим рвением и трудолюбием. Повторять за ней не стала, отвернувшись, вышла вслед за всеми. Женя заходила на новый прыжок, вспомнив то, что было написано, выполнила его, но сбившись с ритма. Усталость давала о себе знать, но сдаваться фигуристка не собиралась. Тутберидзе стояла за бортом, молчаливо сев на лавочку, положила голову на руки, оперлась на высокий борт. Новый и новый прыжок, каждый хуже предыдущего. Женя работала для себя, старалась, но ничего не получалось. Спустя продолжительное время страданий Тутберидзе наконец-то выехала к ней на лёд. Медленно подплыв, она остановилась напротив. Женя была потной, с трудом дышала, но старалась выжать из себя по максимуму. - Завтра новый день, если не отдохнешь сейчас, толка никакого не будет, - строго пояснила женщина. - Я не устала, - упиралась Женя. Тутберидзе показалось, что девушка продолжает всё это, стараясь тем самым поддержать Её. И она не ошибалась. Набрав высокую скорость, Женя сделала широкую, мощную стойку, подготовилась к заходу и, взмыв в небо, сделала прекрасный лутц, хотя приземление вышло твердым, угловатым. Слегка подводили дрожащие ноги, но Женя справилась. Вытерев пот со лба, она позволила себе легкую улыбку удовлетворения. - Приземление жесткое, но в целом... отлично, - успокаиваясь, прокомментировала Тутберидзе. Медведева так устала, что не нашла в себе сил ответить. Взяв любимицу под руки, они вдвоем подъехали к бортику. - Знаешь... пошел он в жопу этот Питкеев. И Воронов. Мы и без них справимся! - еле дыша, выдала Женька, плюхнувшись на скамью. Тутберидзе посмотрела на неё во все глаза. Она была тронута этим кратким, четким, дерзким утверждением. В нём скользили уверенность в Ней и в Её методах тренировки. Это было, пожалуй, важнее всего остального. Карие глаза благодарно посмотрели на девушку, стараясь уловить каждую черточку Её лица. - Спасибо тебе... спасибо... - тихо прошептала Этери. Женя устало улыбнулась, потянувшись к шнуркам коньков, запыхалась, откинулась на скамью, давая мышцам отдохнуть. - Позволь... - тонкие, длинные пальцы, нежно касаясь коньков, устремились к спутанной шнуровке. С удивлением Женя хотела возразить, но бескомпромиссный взгляд Тутберидзе не оставил шансов на ответ. Ловко, быстро женщина освобождала уставшие девичьи ноги. Сняв один ботинок, Женя поспешила подмять под себя ногу. - Я вся потная, ноги тоже, - смущенно пояснила девушка. - Что я, потных ног не нюхала? - - А что, приходилось? - - Было дело. В жизни и не такое случается, знаешь ли, - с улыбкой ответила Этери. Женя обрадовалась, что получилось улучшить Её настроение. Сняв второй ботинок, Этери подняла взгляд на Женю, помедлила. Янтарно-карие заблестели, подумав, что сама Этери Тутберидзе сейчас расшнуровала коньки на её ногах. Мысль, что женщина вообще допустила подобный интимный жест в её сторону вызвал мурашки по коже. Сидя на коленях перед своей ученицей, Этери почему-то ощутила себя всемогущей, сильной, способной свернуть горы. Это было странно, но очень приятно. Диана тем временем спала на диване в кабинете своей мамы. Этери долго будила её, затем, растормошив, отвела к машине. Женщина отвезла домой сначала Женю. На прощание она позволила себе посмотреть на неё намного дольше, чем это стоило делать тренеру. *** Адьян Питкеев всё же пришел на личную беседу к Этери Тутберидзе. Они очень долго общались, парень, расчувствовавшись, даже заплакал. Он хотел, чтобы его уход не был расценен, как бегство, объяснил причины подобного решения. Сначала Тутберидзе упиралась, злилась, но как только юный Питкеев вывернул перед ней душу, дал ответы на волнующие её вопросы, смягчилась и всё поняла. Перед глазами всплыла аналогия с уходом Серафимы Саханович, она тоже плакала, вынужденно покидая группу по семейным обстоятельствам. Но теперь, когда Адьян объяснился, Этери не держала на него зла. Внутри себя даже простила ему, что он уходит именно к Буяновой. Женщина понимала, что у него начался переходный возраст, возникало слишком много вопросов. У неё в тот момент на одном уровне катались несколько парней, но Питкееву казалось, что тренерский состав должен был ежедневно доказывать свою любовь именно к нему. Разговаривая с Этери, он признался, что ощущает себя никому не нужным. Хотя, конечно же, он был нужен, а как иначе? Но он думал по-другому, и целый тренировочный период, который он провел в таком состоянии, и привел к тому антирезультату, на котором все закончилось. А вот бегство Воронова больно ранило самолюбие Королевы льда. Он больше не приходил на лёд, совершенно не выходил на связь. Подобное не могло не оставить рану в сердце тренера, который лишь старался хорошо выполнять свою работу. А Этери делала её превосходно. Так к концу марта она подошла к Чемпионату Мира уже без двух своих фигуристов, но с самой главной надеждой на осуществление всех самый смелых планов. Этим маяком спасения стала для неё... Евгения Медведева... *** 21 марта 2016 года, Центр спорта и образования «Самбо-70», отделение «Хрустальный», г. Москва, Россия. Утро понедельника началось с чашки горячего кофе. Тутберидзе смотрелась в зеркало, руками и средством для волос зафиксировала на кудрях объем. Подойдя к гардеробной, решила, что не хочет выглядеть броско, надела повседневные рабочие вещи. Из комнаты послышался кашель, женщина настороженно зашла проверить самочувствие дочери. - Это что? Заболела? Плохо? - положив ладонь на лоб, спросила Этери. - Нет. Я нормально себя чувствую, - быстро ответила Диана. - Тогда поехали. Что я, зря в такую рань поднималась? - Съемочная группа Матч ТВ старалась не мешать рабочему процессу. Они были счастливы, что им не отказали в интервью перед Чемпионатом Мира, поэтому были послушными. Выкатываясь на лёд, спортсменов просили раскатываться в своём темпе, стараться не отвлекаться на камеры. Это было сложно, но они справлялись. Женя провела разминку, направилась к бортику, где Этери и съемочная команда о чём-то общались. В этом интервью не было Дудакова или Глейхенгауза, только Они с Этери как одно целое. - Евгения! Доброе утро! - поприветствовал улыбчивый журналист. Женя пожала руку, лучезарно улыбнулась. - Вы могли бы покататься? Нам нужно несколько интересных кадров с прокатом, чтобы показать зрителю сам процесс. - - Хорошо. Как нужно? - - Как считаете нужным, мы тут не советчики! - Начав кататься, Женя старалась выглядеть более раскованно, спокойно и уверенно. Глаза Этери следили неотрывно, легкая улыбка играла на губах. Кто-то со съемочной площадки, заметив это, начал сильно умиляться, украдкой заполучил драгоценный кадр реакции тренера на спортсменку. - Эта ещё совсем юная, но по-взрослому уверенная в себе девчонка - главная сенсация в мировом фигурном катании. Евгения Медведева выиграла и Чемпионат Европы, и финал мирового Гран-При, а на Чемпионате России вообще показала абсолютно лучший результат в истории женского фигурного катания. Девочка с характером, целеустремленная, волевая, и в этом она точная копия своего тренера, - надиктовывал на диктофон журналист, глядя на Этери Тутберидзе. Эти мысли сложились сами собой, ведь глядя на то, как женщина смотрит на ученицу, других на ум бы и не пришло. Поставив запись на паузу, он сделал несколько пометок в ежедневнике. Камера снимала рабочий процесс. Тутберидзе попросили выйти на лёд «покомандовать» фигуристами. Она сделала это. Женя начала вытворять невероятные трюки, Этери строго комментировала их. - Поднимай, поднимай, поднимай! Ну, сядь назад, я же тебе показала! Раз! Назад катись! - учила Тутберидзе ученицу, когда та делала вращения. Женя покорно исправлялась. - Молодец, что лутц добавила, только на сальхов не поднялась, - театрально ругалась тренер. Женя улыбалась, про себя думая, что Она специально старается показать себя строже, чем есть на самом деле. Пока они взаимодействовали, журналист продолжил надиктовывать: «Этери Тутберидзе работает с Женей уже 10 лет. Когда они впервые встретились, будущая чемпионка каталась даже хуже сверстников. Тутберидзе лепила её с нуля». Спустя некоторое время Женино внимание всё же утекло в сторону съемочной группы. Засмотревшись, она несколько раз упала. Тутберидзе недовольно прокомментировала: «Тебе обязательно надо упасть? Не один прыжок, так другой!». Медведева фыркнула про себя, промолчав, продолжила. Снимали долго, в кадр попадали прокаты Дианы. Они все были неудачные, она много падала, причем очень болезненно. Тутберидзе не оставляла своих попыток смотивировать её, но вместо этого вызывала слезы, которые в исполнении Дианы её крайне раздражали. Только в середине интервью мама поймет, что у её ребенка высокая температура. Тут же позвонит брату, прося забрать Диану со льда и отвезти к бабушке. В общем и целом наснимали достаточно, чтобы оформить достойный материал, под конец договорились, что завтра посетят семью Тутберидзе и Медведевой. - Может быть, сделаем перерыв? - предложил журналист, забеспокоившись из-за того, что не успевал взять личное интервью. Попросил: - Можно разместиться в каком-нибудь помещении? Есть список вопросов, мы бы хотели задать их вам по очереди. Или это очень страшно прервать тренировку? - - Да нет, почему же. Тренировку на сегодня можно и окончить. В конце концов вы ведь как раз для этого сюда и прибыли, чтобы нас опросить, - хрипло ответил женский голос. - Зовут уединиться? - еле слышно сказала Женя, подшучивая над Тутберидзе. Та постаралась скрыть улыбку, прикрыла ладонью свои губы. - Получишь у меня! - - Надеюсь, что получу... вопрос, как много? - - Достаточно... - завибрировал тихий вкрадчивый шепот тренера. - Постарайся не хаять меня слишком сильно, - попросила Медведева. Тутберидзе пожала плечами: - Как получится. - Сидя в зале хореографии, команда подбирала свет, подготавливала камеры. Тутберидзе пришла чуть позже, села на стул уже переодетая в обычную одежду. Гример из команды слегла подправил тон лица, уложил волосы в кадре чуть получше. - Итак... спасибо Вам за возможность поснимать тренировочный процесс. Это очень интересно! - начал журналист. - Да пожалуйста, - отозвалась тренер. В зал хореографии, выбранный для съемки, тихонько зашла Диана. Этери тут же встала, приобняла её. - Петя приехал за тобой? - - Да, вот стоит ждет, когда выйду, повезет к бабуле. - - Почему утром не сказала мне, что температуришь? - - Не хотела пропустить интервью... - - Ох, так же нельзя. Зато теперь вся страна увидит это так, словно я монстр и выгнала тебя на лёд с температурой под 38. - - Не скажут... - - Ладно, Диш, отправляйся, побудь у бабушки. Мы тут закончим, вечером приеду за тобой. - - А может... не стоит? Вдруг я тебя заражу? Заболеешь, а впереди перелет, чемпионат. И давай признаем, что бабуля лучше обо мне позаботится, а тебе сейчас... ну, не до этого, - с какой-то щемящей сердце грустью сказала Диана. Этери ощутила себя плохой матерью, обняла девочку, закрыв глаза, подумала о том, что дочь права. Она старалась быть лучшей, но в попытке достичь совершенства перестала обращать внимание на важные мелочи. Они, пожалуй, были решающими. Диана болезненно выглядела, Этери корила себя за то, что уже с утра не попросила у мамы приглядеть за ней. - Ладно, пошла я. Нехорошо заставлять дядю ждать. - Этери ещё раз обняла дочь: - Я позвоню тебе, как закончим! - Женя встретила уходящую с катка Диану, проводила её до машины. Помахав рукой брату Этери, она передала привет и поспешила вернуться обратно. Зависнув в коридоре около зала хореографии, она не хотела подслушивать, что о ней говорят, но не удержалась, прильнула ушами к двери. - Расскажите мне про Женю. Она сегодня так много падала, вы так поругивали её, что мне стало не по себе. Я бы не выдержал такого напора, уж, извините. У неё сильный характер! Встать после падения, когда тренер поднял на тебя строгий голос... ух, - улыбаясь, спрашивал журналист. Этери скромно положила руки на колени, выглядела так, словно её постепенно обезоруживают. Куда-то исчез волевой жесткий голос, взгляд стал мягче, всё её естество поменялось, когда женщину начали расспрашивать о Жене. Дальше она расскажет то, что станет буквально визитной карточкой их взаимодействий, то, что будут растаскивать по словам, цитировать. Ей и в голову не приходило, как эта история понравится публике. - Женька маленькая была, постоянно падала, - начала свой рассказ Тутберидзе. Камера включилась, начала фиксировать. - Я у неё спрашивала Тебе хочется поваляться? Давай, я тебя поваляю! - всё глубже и глубже погружаясь в воспоминания, она с головой уходила в них, пока они не накрыли её. Перед глазами возник образ маленькой девочки, которая была неуклюжей, но упорной в своих целях. Глаза огромные, а в них бездонная пропасть силы, воли, безоговорочной преданности. Руки переворачивают упавшую на лёд Медведеву, начинают тащить её за ноги буквально по всему периметру. Этери нравилось подначивать Женю, нравилось, с какой ожесточенностью в глазах пламенел огонь ярости, желания доказать. Брыкавшаяся, она вырывалась изо всех сил, краснела, пыхтела, была покрыта снежной коркой с головы до ног. Глаза пилили Тутберидзе: «Нет! Хватит! Я работаю! Буду делать!». Посмеиваясь над ней, тренер сыронизировала: «Пока что ты красная, свернувшаяся от падения креветка... посмотри-ка», - отряхивая её одежду, добавила: «Да ещё и в кляре!» - Я себе такое только с Женей позволяла... Да... потом она вскакивала, злилась, и... боролась за прыжки... - воспоминания были такими живыми, светлыми, стоя за дверью, Женя приоткрыла щелку. Заглянув, услышала последнюю фразу и обомлела, глядя на влюбленную, счастливую, довольную Тутберидзе. Её лицо сияло удовольствием от рассказанного, казалось, что вся комната озарялось её счастьем. Скрыть прорывавшуюся любовь не удавалось. - Она вообще сейчас во всём сильнее, чем я была в её возрасте. И характер, и технически, и эмоционально, - признавалась дальше тренер. Некоторые присутствующие переглянулись, улыбались. - Правда, помню, как в 5 лет я одна поехала на тренировку. - - Как одна? - - Ну, знаете. Помню, мама позвонила и сказала, что папа не сможет отвести на тренировку, а я была уже готова. Отнекивалась, говорила нет, поеду, дорогу помню. Так и приехала. Как только меня на катке встретили, отзвонились маме, мол, всё хорошо, добралась. - Женя удивленно отметила, что раньше Этери об этом не рассказывала. С какой-то тоской подумала, что не отпустила бы её одну, будь тогда там рядом. Дальше Этери начала откровенничать о своём детстве, о том, как появилась на свет, что её назвали в честь матери. Медведева не стала прятаться, зашла в зал, тихо присев в тени у стены, внимала всему, что говорил её любимый человек. - Мы, честно говоря, росли, как солдаты. У нас была высокая дисциплина. Папа никогда руку не поднимал, но ему было достаточно посмотреть. Он взглядом мог убить. - - А одежда вам доставалась по наследству? - - Нет, от сестер нет. От брата доставалась, он передо мной был, мне приходилось ходить в его мальчиковой одежде. До сих пор ненавижу зеленый цвет. Ну в советское время для мальчиков было не очень много цветов одежды. Был коричневый, зеленый, серо-синий. Вот серо-синий он не любил, а коричневые и зеленые мне доставались... - брезгливо подытожила Этери. Женя попыталась представить, как маленькая девочка плетется со школы в мальчиковой одежде, разумеется, претерпевая насмешки сверстников. Стало грустно, казалось, что нынешнюю взрослую женщину эти воспоминания не должны были волновать, но по тому, как она о них рассказывала, было понятно, что рана, оставленная обидой и унижениями, сидит глубоко. «Надо будет осторожно расспросить об этом», - задумалась Медведева. Дальше разговор заходит о том, как сложилась карьера Тутберидзе в фигурном катании. Женя подмечала изменение в голосе, манерах, как реагирует тело возлюбленной на тяжелые для себя воспоминания. Когда начали расспрашивать про Америку, Женька задержала дыхание, с любопытством слушала. Смена тренеров, распад СССР, вот она совсем юная уезжает за границу. Дальше страшное - теракт. Слушала из её уст то, как она пережила его, по телу пробежались мурашки. Жени тогда не было в планах, когда Этери уже была на волосок от гибели. Закрыв глаза, она шумно выдохнула, представила, что стоило плитам здания упасть не рядом, а прямо на неё, они никогда бы не встретилась с Ней. С трудом выдерживая рассказ, Медведева ощутила, что плохо себя чувствует. Встав с места, она поспешила выйти из зала, присутствующие обратили на это внимание. - Я сейчас, прервемся, - бросив журналистам, объявила Тутберидзе, уходя вслед за Женей. Девушка затерялась в коридорах. Зайдя в женский туалет, Этери обнаружила её споласкивающей лицо водой. Тихонько закрыв дверь на щеколду изнутри, женщина медленно подошла к ученице. - Остановила интервью, чтобы сходить в туалет? - - Какая язвительная, фу. Нет, - глядя на отражение Жениного лица в зеркало, Тутберидзе медленно подошла, обняла со спины. Медведева прикрыла глаза, положила ладони поверх Её рук. Постояв молча, Женя повернулась к Этери лицом. - Знаешь, я думала, что расстроюсь из-за твоего рассказа про балет и Аптера, но события теракта всё переплюнули. - Тутберидзе удивилась тому, что Женя так сказала, не уловила эмоционального посыла этого предложения. Был в этом вопрос, утверждение, угроза, негодование? Она не поняла. Женская ладонь легла на девичью щеку, погладила. - Твоя ревность сводит меня с ума, знаешь. - - Это я ещё не начала задавать вопросы. - - Давай как-нибудь потом? Не сейчас? - - Я и не спрашивала об этом Коле. Лишь сказала, что теракт... я... как представлю, что ты могла умереть... - Женя сильно закрыла глаза, слегка отступила, словно получила удар ногой в живот. Этери вздрогнула, испугавшись тому, как сильно девушка отреагировала на её рассказ. Она поспешила обнять её. - Я здесь, тише, всё в прошлом, - поглаживая по голове, успокаивала Тутберидзе. - Я хочу знать больше о той «прошлой жизни», в которой мне не было места, - Посмотрев на неё, Этери грустно улыбнулась. - Как помнишь, я однажды сказала, что Тогда ты ещё не родилась. Это была, пожалуй, единственная причина, по которой тебя в ней не было. - Женя обвила талию Этери руками, они прижались друг к другу, постояли так, слушая взволнованное биение сердца. - Ну всё, пойдём. Подозрительно будет торчать тут долго. - - Я удивилась, насколько она высокая... требовательная... и красивая... - искренне признавалась Женя, когда после перерыва расспрашивали об Этери уже её. - Перед прокатами часто проводим время вместе. Она старается меня веселить, отвлекать, всё время шутит. После этого у меня хорошее настроение! - засмущавшись, она вспомнила одну деталь, которая обезоруживала её. - Ещё, знаете, перед финалом Гран-При она сказала мне, что у меня красивый макияж. Я такая «Спасибо! Пойду... покатаюсь», - улыбалась Медведева. Смех за кадром, команда довольна теплотой и искренностью интервью. У спортсменки горят глаза, когда она всё больше и больше вспоминает что-то о Ней. Тутберидзе смущать не стала, вышла выпить в коридоре чай из автомата. Пользуясь её отсутствием, Женя начала откровенничать. - Я часто ловлю себя на мысли, что мне очень-очень нравится, как Этери Георгиевна одевается. У неё есть чувство стиля... и она постоянно за собой ухаживает... и постоянно держит себя в форме... я хотела бы быть такой же, как она... требовательной и женственной. - - Ничего прекраснее я ещё не слышал, - проболтался вслух журналист, окружающие активно закивали головой. Женя смущенно притормозила, подумала, что стоит подбирать слова, описывая красоту и великолепие этой богини: «Хотя какой толк? Она всё равно посмотрит интервью». Спустя ещё час подошло время к блиц-опросу, который был выдуман специально для этой пары. Довольный журналист зачитывал вопросы, ему было интересно, хорошо ли они друг друга знают вне льда. - Какой самый высокий каблук в коллекции Евгении Медведевой? - - Мне кажется, сантиметров 10. Она любит каблуки, - без колебаний ответила Тутберидзе. - Сантиметров 9-10, наверное, - позже подтвердит Женя. - Любимый киногерой Евгении Медведевой? - - Она любит все фильмы с... как его там... сейчас сериал прошел... такой красавец мужчина... он расследовал убийство... - - Я люблю сериал Шерлок! Британский сериал. - - Какую книгу сейчас читает Евгения Медведева? - Стараясь не выдавать себя слишком глубокими познаниями о Жене, Тутберидзе сделала максимально изумленный голос. - Не знаю... - пожала полечами. - Сейчас я читаю учебники, потому что у меня подготовка к экзаменам - - Из-за чего в последний раз плакала Евгения Медведева? - - Не получались прыжки - - Собака погрызла мою любимую игрушку! - посмеялась девушка. - Какого персонажа напоминает Евгения Медведева? - Женя задумчиво трет подбородок. - Кого же я Ей напоминаю? Пускай будет Стич, я не знаю. - - Не знаю. Микки Мауса - - Есть ли у Евгении Медведевой молодой человек? - Повисла пауза, Тутберидзе сгруппировалась, мысли в голове заметались. Нужно было отвечать. - Думаю, что ответит «да», - выдала Этери, сама не понимая почему. Женя восприняла этот вопрос с подвохом, ведь под «молодым человеком» можно было понимать кого угодно, да, хотя бы, Максима Ковтуна. По крайней мере, так показалось Жене. Она обдумала ответ со стороны того, как на него может отреагировать Тутберидзе. Стараясь не злить Этери в будущем, она ответила: «Нету», а в конце непроизвольно усмехнулась. Последним аккордом в интервью Матч ТВ была поездка к Тутберидзе домой, расспросы её мамы. Этери Петровна рассказывала про то, как отвела дочь к первому тренеру, как переживала из-за теракта, который та пережила. Встретила съемочную группу пирогами и чаем, её присутствие и взаимодействие с дочерью и внучкой дали увидеть настоящую, теплую, крепкую семью. Диана, пролежав в ночь с температурой, на следующий день приехала поддержать маму во время интервью, а когда они приехали домой к бабушке, не прекращала улыбаться. Да, она была под таблетками снимающими температуру, но старалась держаться молодцом, чтобы о маме всё-таки смогли снять качественный, добротный фильм. И уже сидя на заключительной ноте, интервьюер спросит: «Жалуетесь маме на то, как вам сложно?», а Этери, сдерживая слезы, решительно ответит «Нет. У меня всё хорошо, зачем её расстраивать?». Женя будет стоять рядом, её сердце вздрогнет, когда зададут последние вопросы. - А у вас всё хорошо? - Сделав глубокий вдох, она обведет взглядом зал для хореографии, сдерживая эмоции, кивнет. Натянув улыбку, она покажет «счастье», которое отразится в её бездонных карих глазах дикой, необузданной болью.