Прикасаясь ко льду губами

*** Страсть, разъедающая душу, Меня сжигает изнутри... Опять приличия нарушу... Что стало с нами? Посмотри! (с) *** В пятницу тренировки не было, впереди три дня отдыха. Женя была дома, не знала, чем себя занять. Сначала занималась домашними делами, затем уроками, читала книги, смотрела любимые сериалы. Когда за несколько часов переделала всё, что могла, настала скука. Подойдя к окну, обрадовалась тому, что зимние стужи остались позади. Светило солнце, таял снег, воздух наполнялся сладкими ароматами весенней свежести. - Скоро первый день весны... - еле слышно самой себе сказала она и улыбнулась. Волной удовольствия Женю накрыли воспоминания о вчерашнем признании, о тайном поцелуе с Тутберидзе, о взаимности её чувств. Внутри ощущалось счастье, оно придавало ей сил, толкало на подвиги. Взглянув на экран телефона, отметила время: «16:30, а за окном уже видно, как дневной свет захватывает последнюю февральскую тьму». Улыбнувшись самой себе, подумала, что хочет позвонить Ей, но сначала решила написать, чтобы не привлекать слишком много внимания, кратко: «Добрый день. Как проходят выходные?» Отложив телефон, Женя плюхнулась на диван, закрыв глаза, представила, как длинные изящные пальцы берут в руки телефон, губы растекаются в сладостной улыбке. Сердце затрепетало от сигнала входящего сообщения. - Привет! Мы с Дишей все утро по магазинам, сходили в кино. Твои? Женя нахмурилась, с досадой отметила, что тоже хочет сходить с Ней в кино. - Ба! Бабуль! - крикнула Женя, затем побежала в зал. Валентина Лаврентьевна вязала, краем глаза смотрела телевизор. - Чего шумишь? - Хотела спросить, какие рекламные трейлеры о фильмах показывают по телеку? - Ох, думаешь, я слежу? Женя театрально изобразила досаду, бабуля, глядя на неё поверх очков, улыбнулась. - Ладно-ладно. Видела там какой-то фильм, где два красавчика из Египта что-то там делают. Вчера вроде как премьера была. - Что за два красавчика? Бабуль! - А ты что думала, что я старая и любоваться не могу? - Конечно, нет! - Смешная какая. Там ещё что-то про богов, не помню название. Хочешь сходить, что ли? - Да, можно и на вечерний сеанс. Вот думала, пригласить кого. Девушка уже знала, кого позовет, загуглила в интернете название и сеанс: «Боги Египта. Ну, пойдет. О! Тут Джерард Батлер. Как интересно, бабуле походу понравился». - Сходи-сходи, нечего дома тухнуть, пока соревнований нет. Следуя её совету, девушка поспешила набрать сообщение с текстом: «Помогала по хозяйству, занималась уроками, скукота...» Тут же пришел ответ: - Тут небольшой пикник из шашлыков, кваса, горячего чая и теплых разговоров. Если есть желание, можешь приехать к нам? Никто против не будет. Позови своих, вдруг захотят. Вы уже не гости. Свои. От последнего слова захотелось кричать от удовольствия. Осознание, что семья Тутберидзе спокойно допускает совместное времяпровождение с Жениной семьей, было очень приятно. - Ба! Тут Этери Георгиевна позвала нас на шашлыки. Хочешь? - Ой, внуч, нет. Сегодня давление что-то шарашит, лучше дома полежать. Тем более Жанна на работе, что ж я одна поеду? - Со мной! - Ну, Жень, давай на этот раз без меня. Лучше вон передай ей кое-что и от меня большой привет, - бабушка ушла на кухню, гремя посудой и чем-то ещё, спустя пару минут вынесла бутылку вина. - Бабуль! - Ну-ка «цыц»! Ты что думала, в гости с пустыми руками пойдешь? Передашь Этери Георгиевне с «приветом» от меня. Тоня ездила в том году в Абхазию, привезла. Куда там мне её пить! Так и будет стоять, а вино-то очень хорошее! Так пусть хоть Этери Георгиевна под шышлычок жахнет! - игриво подмигнула Валентина Лаврентьевна. Женя похихикала. Зайдя к себе в комнату, Женя постаралась перестать улыбаться, как умалишенная, не удавалось. Набрала: «Мама на работе, бабуля не захотела, но передала бутылочку красного под шашлычок. Буду одна». - Будь дома, приеду через час. Как раз в городе надо кое-что докупить. Женя захлопала в ладоши, прыгнула на диван со всего размаха, предвкушая, каким хорошим будет этот вечер. Черный внедорожник остановился около подъезда. Через несколько минут выпорхнула Женя, Этери тут же улыбнулась, отметив, что та довольная. - Привет! - плюхнулась на переднее сидение Женя и молниеносным жестом поцеловала женщину в щеку. Этери слегка вздрогнула, огляделась взглядом по сторонам, не видел ли кто. - Привет, неугомонная. Осторожнее будь. - Слишком рада тебя видеть, чтобы осторожничать. Этери очаровательно улыбнулась, отметив, что они перешли-таки на «ты». Ей это понравилось. - Я по дороге уже всё купила, едем, - машина сорвалась с места, набирая скорость, помчалась по дороге. - Что купили с Дианой? - Ей - новое платье, весеннюю обувь. Мне - облегченное к весне пальто-тренч. - Ммм... новенькое пальто? - Да. А что? Это элегантно. - Твой вкус элегантный. Улыбались, как дурочки, то и дело поглядывая друг другу в глаза. Женя позволила себе положить руку на колено Этери. Этот жест был уже по-хозяйски собственнический, Медведева ощущала себя взрослым мужчиной, когда делала его. Тутберидзе слегка покраснела, как только переключила скорость на повышенную, накрыла своей ладонью её руку. - Я могу и привыкнуть, - хрипло сказала Тутберидзе. - Привыкай... разве плохо? - Нет... боюсь забыться при ком-то. - А ты не бойся. Доверяй нам... Женя уловила в карих глазах блики золотистых оттенков, поняла, что то, что говорит и делает, вызывает у Неё дикий восторг. Это был особый род удовольствия следить за тем, как она реагирует на легкий флирт. Выехав на трассу, они безостановочно болтали, когда в голову к Жене пришла шальная идея. - Могла бы ты, пожалуйста, съехать с трассы? Мне нужно по малым делам. Тутберидзе удивилась. - Будешь делать это прямо тут? До дачи всего ничего, потерпи. - Не хочу терпеть. Сделай, пожалуйста. Машина съехала на первом ответвлении, заехала поглубже. Женя и в самом деле вышла из машины, ушла за пушистые ели, оставив Тутберидзе недоумевать над такой срочностью. Когда девушка вернулась, то прямо на улице поспешила снять громоздкую куртку, закинула на заднее сидение. Сев на свое место, без лишних слов она порывисто потянулась к женщине, желая получить поцелуй. Наклон головы, их губы сливаются воедино. Нежно, трепетно, пульс учащается у обеих. - Не ходила? - Нет, это была отговорка... Смеясь про себя, они углубили поцелуй, распаляя его своей откровенностью. Жене было трудно сдерживаться, и, повинуясь желанию, она скинула с себя обувь, перелезая через разделения кресел, села прямо на Этери. Тутберидзе заволновалась, растерялась - это было слишком бесстыдно. - Что ты делаешь? - Мне слезть? - шепотом поинтересовалась Медведева. Тутберидзе забегала глазами, Женя зафиксировала её голову в своих ладонях. Взрыв, буря. - Нет, - еле слышно призналась Тутберидзе. Ей было страшно, начало трясти от адреналина, когда Женя, расстегнув пуговицы её пальто, начала медленно целовать шею. - Что ты вытворяешь... - пробубнила женщина с закрытыми глазами. Откидывая голову на подголовник, она подставляла раскаленную кожу под жаркие поцелуи. Женя оставляла влажную дорожку из ласк, дойдя до Её губ, оглядела их. Тутберидзе посмотрела томно, охватываемая наваждением, притянула руками Женино лицо. Чем дальше заходило, тем труднее было сдерживаться. Движения стали рваными, стремительными, возбуждение охватывало их адским огнём, Женина ладонь скользнула под кофту Тутберидзе. - Стоп-стоп... нам надо ехать. Не торопись... не стоит торопиться... - взмолилась, переступая через себя, Этери. Женя согласно кивнула, закрыв глаза, прижалась всем телом. Для женщины всё это встало неимоверным испытанием. Им нельзя целоваться, нельзя вытворять то, что вытворяют. Всё это настолько давило на сознание Этери, что в какой-то момент начала болеть голова. *** Вечер был по-семейному уютным. Брат Этери с женой и детьми занимались приготовлением мяса, Этери помогала маме на кухне. Сидя у очага, Диана и Женя болтали обо всём подряд. Одна из сестер Этери, Мила, накрывала на стол, на фоне играла легкая грузинская музыка, ощущались приятные ароматы маринованного шашлыка. Спустя несколько минут Этери и Пётр вынесли приготовленное для огня блюдо, разместили над тлеющими углями. - А! Я совсем забыла! - забеспокоилась Женя. Уйдя в дом, она вернулась с бутылкой вина. - Это вам от бабушки. Она передавала пламенный привет! Абхазское вино, должно быть наивкуснейшим! - Ого! Спасибо! - Пётр повертел бутылку в руках, протянул сестре. Этери скромно заулыбалась: подарок понравился. - Мама такая счастливая в последнее время. Я ведь так и не сказала тебе «спасибо» за тот сюрприз, который вы ей устроили на день рождения, - сказала Диана. - Да брось! Иначе и быть не могло! - заулыбалась Женя, махнув рукой. - Знаешь, она у меня очень скромная. Никогда не признается, что любит, когда ей уделяют внимание. Но важнее, пожалуй, то, что это внимание должно исходить от близких ей людей. Ты и твоя семья стали такими. Это радует, словами не передать. Я давно не видела её такой довольной, - призналась Диша. Женя засияла. - Мне было очень важно это услышать. Не представляешь как. Не нарушая умиротворения выходного дня, девушки укутались в пледы поуютнее, каждая думала о своём, приятном. - Мне кажется, что у неё кто-то появился... только ты не говори никому, пожалуйста. Мне просто хочется поделиться своими мыслями, - шепотом сказала Диша. Медведевой стало не по себе, стараясь унять волнение, она сцепила руки в замок. - Не скажу. Всё между нами, можешь на меня положиться. Почему ты так думаешь? - Не знаю, как объяснить, но буквально физически ощущаю, как поменялась её... энергетика, что ли. Мама такая одухотворенная. Стала чаще крутиться у зеркала. До этого, видимо, было что-то у неё там неопределенное, постоянно напряженная ходила. Но было видно, что старается кому-то понравиться. То глаза подведет, то укладку по-особенному сделает. Думает, что этого не видно, но это не так. - Это... плохо? - перестав дышать, осторожно спросила Женя. - Напротив, я рада за неё. Наконец-то после папы она сможет наладить свою личную жизнь, - призналась Диана, а потом как-то быстро притихла, понимая, что сказала что-то лишнее. Женя посмотрела на суетящуюся около стола Этери, задумалась. - Если мой вопрос покажется тебе бестактным или нарушающим твои личные границы - скажи мне, - предупредила фигуристка. - Кто твой... отец? Диана заерзала на стуле, несколько раз суетливо поправила плед, молчаливо обдумывала ответ, не знала, стоит ли говорить что-то. - Извини, я зря всё это... - Нет, нет. Думаю, что ты, как и многие, догадываешься, что это... это... Буянов. Мой папа Сергей Буянов... - сдавленно прошептала Диана, затем прокашлялась, чтобы освободить горло от сковавшего связки паралича. Внутри Жениной души поднялся вихрь черной злости, всепоглощающей ревности и недовольства. Больше всего Женя боялась услышать именно это. - Никому не говори, умоляю, - попросила Диана. - Нет-нет! Не посмею! Это не мой секрет! Я не могу предать твое доверие! Не хочу навредить вам... - отозвалась фигуристка. - Давно знаешь? - Нет. Мама долго скрывала по понятным причинам. Я сначала злилась на неё, обижалась, что она решила вместо меня, стоит ли нам с ним общаться. Долго не верила, потом, когда приняла, захотела увидеться. В тайне от неё узнала, где живет он и... его... жена... стояла у подъезда. В этот день они куда-то собиралась ехать, я была не вовремя. Сначала вышел Ваня, его сын, а потом жена и он сам. Когда увидела их, ушла из-под ног земля, так хотелось, чтобы мы тоже имели на Него право. Они были довольные, улыбались, смеялись. Папа... он увидел меня, посмотрел долго, я сразу поняла, что он понял, Кто я. Всего короткое мгновение - и он садится в машину, уезжает. Всё. Больше мы не пересекались. Тогда я поняла, что мы чужие и вправду ему не нужны. Мама была права. Пауза была горькой, нарушать её не хотелось. Диана погрустнела, Женя, ярко представив рассказанное, помрачнела. Она вспомнила, как всю жизнь росла без отца, редкие свидания, отсутствие желания взаимодействовать с ним. Это было тяжело. С досадой Женя посмотрела на любимую женщину, которая сейчас беззаботно переворачивала шампуры. Ощутив Женин взгляд, она посмотрела в ответ и тепло улыбнулась. Женя представила, как Этери и Сергей так же тайно, как и они сейчас, виделись вместе. Представила сколько бессонных ночей в его объятиях провела Тутберидзе, как с грустью смотрела в спину уходящему под утро. Стало обидно до глубины души, что у кого-то был шанс сделать её на законном основании Своей, а он им не воспользовался. Злость буквально скрутила Женины кишки, она сжала руки в кулаки. - Я тоже расту без отца и прекрасно тебя понимаю. Знаешь, нам ничего не остается, как стать знаменитыми фигуристками. Чтобы они увидели и пожалели, что потеряли нас, - с чувством ответила Женя. Диана грустно улыбнулась. - Тебе правда нужно быть знаменитой, чтобы что-то кому-то доказать? Особенно им? Считаю, что это немного глупо. Если они не приняли нас такими, какие мы есть, то ни к чему подогревать их интерес испытанием «медных труб». Они его не пройдут. - А ты права... - удивленно прошептала Женя. Она с уважением посмотрела на Диану. - Рассуждаешь так по-взрослому. Достойно моего уважения! - восхищенно сказала Медведева. Они тепло улыбнулись друг другу. - Мясо готово, девочки! Садитесь за стол! - пробасил Пётр Тутберидзе. Девушки встали с мест, медленно направились к столу. - Впереди чемпионат мира. Если ты выиграешь, я уверена, что мама будет неимоверно гордиться. Ты и твои победы имеют для неё особое значение. Из всех она всегда выделяет именно тебя, потому что через тебя у неё получается воплощать все свои желания и амбиции. - Обещаю, что выиграю и обязательно надену золотую медаль ей на шею! - пообещала Женя. Диана радостно кивнула. Этери наслаждалась всем, что происходило сегодня. Потягивая бокал за бокалом, она расслаблялась, ощущая себя любимой и нужной в семейном кругу. Обсуждали за столом всё, не ограничивали себя в улыбках и смехе. Неожиданным стал приезд Жанны Девятовой, которая поспешила забрать Женю сразу, как освободилась с работы. Вместо краткого визита женщину утянули за стол, спустя несколько тостов мама Этери Георгиевны уговорила Жанну выпить вино вместе с ними. Уже через полчаса Женина мама облегченно вздыхала, получая истинное наслаждение от дачных выходных и беззаботных бесед. Почти к глубокой ночи Пётр, взяв на себя обязанность развлекать прекрасных дам, включил музыку, постепенно утянул всех на импровизированный танцпол. Раскованные от алкоголя Жанна и Этери, не отказываясь, поспешили танцевать. Диана и Женя, прикрывая рты, давились от смеха, когда старшие, не попадая в такт музыке, начали свои дикие танцы. Это длилось недолго, но все успели оторваться по полной. - Так, без каких-либо возражений вы должны остаться тут ночевать! - Мила Тутберидзе, разгоряченная совместными танцами, прониклась к Девятовой симпатией, повиснув на ней, не желала отпускать из дома. - Жанна, правда оставайтесь. Вы выпили, за руль сейчас никто не сядет. Выспитесь, а завтра утром можете поехать! - согласился Пётр, собирая со стола тарелки. Этери Петровна закивала, соглашаясь. - Мы очень вам рады! Вы всегда желанные гости в нашей семье! - с чувством подытожила женщина. Этери приобняла маму, ощущая гордость, а ещё испытывая благодарность. - Думаете, меня надо долго уговаривать? Не тут-то было! Мы с Женькой остаемся! - пробормотала Жанна. Женины глаза блеснули, когда Этери вскользь взглянула на неё. Диана подошла к матери, приобняла её и бабушку: «Мам, можно я сегодня поеду к дяде Пете? Мы завтра договорились поехать на турбазу!» Воспаленный алкоголем рассудок Этери с радостью для себя отметил, что, если Диша уедет с Петром, оставшиеся будут в небольшом составе. - Конечно, Диш, конечно. - Позабочусь о ней, - поцеловав сестру в макушку, сказал Пётр. Закончив уборку со стола, перемыв посуду, Мила, Пётр с семьей и Диана поспешили уехать домой. Мама Тутберидзе пошла их провожать. Этери и Женя с трудом увели Жанну в комнату для гостей, та поспешила поскорее лечь на кровать и уснуть. - Всё хорошо? - уточнила Женя, помогая маме переодеться, когда Этери покидала комнату. Женщина, загадочно улыбнувшись, ушла. Закрыв ворота и входные двери, Женя и Этери Петровна зашли в дом. Женщина не пила из-за возраста, опасаясь, что подскочит давление. Она выпила на ночь снотворное, чтобы лучше спать, перед уходом ко сну показала Жене комнату, где она проведет ночь. К двум часам дом затих. Женя не знала, где будет ночевать Этери, но была уверена, что она уже давно спит расслабленная от бутылки вина. Как только она погасила свет, сознание провалилось в сладостный отдых. *** В 03:00 Женя проснулась, вздрогнув от скрипа двери. Пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте, она с трудом напрягала зрение. Темный высокий силуэт заскользил вдоль стены, а затем, отделившись от неё, подплыл прямо к Жене. Когда Тутберидзе села на край постели, от неё пахло алкоголем вперемешку с запахом дорогих духов. Женя тут же поспешила сесть, но не успела этого сделать, потому что на неё повалилось стройное, худощавое тело знаменитого тренера. Она прижала её своим весом, не спешила накинуться с поцелуями. - Вряд ли я потом решусь, - шепотом призналась Тутберидзе. По Жениному телу пробежали мурашки. - На что? - волнительно спросила девушка. Страстные женские губы взяли над юной девушкой безраздельный контроль. Они были резкими, хлесткими, обжигающе головокружительными. Точка соприкосновения губ стала влажной, распаленной ласками, рассудок Тутберидзе покинул сознание. В игру вступили спрятанные ото всех любовные порывы. Женя сразу же взмокла от этих поцелуев, она буквально ощущала, как ткань трусов стала невыносимо мокрой и прилипла к промежности. Дав волю рукам, Этери начала изучать изгибы Жениного тела, останавливалась на каждом, чтобы погладить или надавить. Из Жениного горла послышался утробный стон, он был приглушенным из-за того, что их рты не размыкались ни на секунду. Услышав его, Тутберидзе совершенно слетела с катушек, уж очень её заводили эти невинные всхлипывания. Женщина быстро схватилась за край Жениной футболки и потянула вверх, пытаясь высвободить её, девушка поддалась. Она оглядела внешний вид Этери, возбудилась от того, как на ней сидит эта большая прозрачная рубашка. Торопливые пальцы начали расстегивать маленькие пуговицы, срывая с губ очередной стон, Тутберидзе задыхалась от предварительных ласк. Всё завертелось так быстро, что они не успели понять, как оказались абсолютно голыми. - Там мама! - еле слышно предупредила Женя, испытывая дикий адреналин от того, что их близость мог кто-то раскрыть. - Спит как убитая. Я проверила, - сладко шепнула Этери, втягивая Женю в новый поцелуй. - Твоя мама? - снова промямлила Медведева. - Под снотворным. До утра будет спать, как слон, это точно. - Ты же сказала, что не стоит торопиться? - уточнила Женя, хотя самой не терпелось пережить наконец-то настоящую близость с любимым человеком. Черные глаза Этери блеснули среди темноты. - Без той бутылки вина, да, я так считала. Стала смелее, - призналась она, приблизив лицо к девушке вплотную. - Ты хочешь этого, потому что пьяна? - Я всегда этого хочу... это всё... мне... не хватило бы смелости... я хочу сделать тебе приятно... ты... доверяешь мне? Женю бросило в жар, сердце завыло, а на лбу проступила капля пота. От её ответа зависело всё, но Женя уже давно знала, что целиком и полностью доверяет Ей. - Да... - наконец-то прошептала в губы своей любимой Женя. Дальше все слова исчезли. Их общение перешло на новый уровень - уровень тактильных ощущений. Этери села сбоку от Жени, откинув одеяло, залюбовалась нагим юношеским телом. Смущенная Медведева закрыла глаза, ощутила, что сердце сейчас выпрыгнет из горла. Россыпь кудрявых волос начала щекотать лицо и шею, когда нежные женские губы коснулись разгоряченной девичьей груди. Приглушенный стон, Женя закусывает губу, ощущая, как приятно с ней обращаются губы Тутберидзе. Невесомые, бережные, они смыкаются над ореолами, слегка сжимая их легкими движениями, наслаждаясь их твердостью. Женя ощущает, что сейчас закричит, прикрыв рот ладонью, старается сдерживать стоны - удается с трудом. Женя запускает пальцы в кудри, с силой сжимает их и, закатывая глаза, прижимает голову возлюбленной ещё ближе к груди. Это длится неимоверно долго, Женя ощущает, что хочет, чтобы Этери сделала что-нибудь. Дрожащей рукой она хватает кисть женщины и утягивает под одеяло, а спустя секунду кладет её пальцы на самое чувствительное место. Отрываясь губами от груди, Этери сквозь темноту ловит возбужденные янтарно-карие глаза и заглядывает в них. - Трогай меня, умоляю, коснись меня. Так можно только Тебе. Я хочу, чтобы это была Ты, - жалобно шепчет юная девушка, дрожит и краснеет от того, о чём просит. Этери жарко выдыхает, сердце кричит, как в рупор: «ДА!» Действуя наугад, кончики женских пальцев начинают изучать то, с чем будут «работать». Вязкая густая смазка и её обилие вызывают у Этери взрыв эмоций от осознания, что именно Она причастна к Этому. До этого женщина не имела такого опыта и всё, что вот так быстро разворачивалось перед ними было впервые. Звучит глубокий, протяжный стон, Этери спешит накрыть своими губами её губы, чтобы его приглушить. Движения медленные, осторожные, кончики пальцев подмечают возрастающую температуру тела от их касаний. Не останавливая ласк, Этери припадает губами ко второй груди, которую она ещё не попробовала на вкус. Всё, что происходило, хлестало их, словно плеткой, казалось, что никого во всем мире больше нет, кроме них двоих. Забыто всё плохое, что было раньше, все те, кто был, вдруг исчезли. Между соприкосновением их кожи ощущалось зарождение новой силы, новой любви, которая уничтожит всё, что было и будет у них, кроме них двоих. Разгоряченная Женя с силой потянула за волосы голову Этери, притягивая её губы для очередного глубокого поцелуя. Понимая, что стоит выдерживать некоторую грань в ласках, Этери приняла решение, что начнёт изучать степень дозволенности постепенно. Она хотела дать Жене возможность доверять её прикосновениям сейчас и в дальнейшем. Под гул собственного сердца Этери ускорила трение двух пальцев. Они скользили слишком легко от обилия смазки, это было похоже на трение палки о доску, из которой хотели добыть огонь. Женя почти теряла сознание, всё, что происходило, было для неё впервые, вызывало шок и наслаждение. Она не понимала, что происходит с её телом, лишь чувствовала, что сейчас может умереть от остановки сердца. Этери тем временем ощутила, что возбуждение слишком сильно затуманило её рассудок, и, желая угодить своей любимой, опустилась вниз между её ног. Устроилась поудобнее: её голова расположилась по середине, руки закинули Женины ноги себе на плечи. Медведева закрыла ладонями своё лоно, взволнованно еле слышно ахнула. - Не смотри туда... боже... - сильно смутилась она. - Если ты скажешь, я перестану это делать... - тихо, медленно прошептала Тутберидзе. Распаленная градусом, она позволяла себе больше дерзости. Её губы начали движение поцелуями от колен, поднимались всё выше и выше. Женя лихорадочно вздыхала, сбившееся дыхание мешало спокойно существовать. Она уже не могла различить, где оканчивается реальность и начинается сладкий сон. Бедра начали вздрагивать сильнее, когда поцелуи Тутберидзе начали бесстыдно подниматься от колен к промежности. В реальность этого было невозможно поверить. Это было настолько неожиданно, настолько пугающе, настолько желанно, что девушки постарались заткнуть голос разума. Он был не нужен в делах сердечных. - Нет... - закрыв лицо руками, Женя вздохнула так жарко, что у Этери свело судорогой всё тело. Чувствуя, что вся Она теперь под Её контролем, ощутила ни с чем не сравнимый дикий экстаз. Трепетные, мягкие губы коснулись влажной, горячей кожи половых губ, помедлили, привыкая. Женя закрыла руками лицо, чтобы заглушить самый глубокий и головокружительный стон от облегчения. - Позволь сделать тебе хорошо... - попросила Тутберидзе. Женя без лишних слов положила руку на голову женщины и, надавив, устремила прямо между ног. Ласки начинались медленно, словно на редких волнах покачивалась лодка. Медведева начала неосознанно двигать бедрами в такт горячему твердому языку, который, не пропуская ни одного сантиметра, изучал точки удовольствия на раскинутой перед ним «картой». Никогда раньше этого не делая, Этери доверяла своей сексуальности, которая ни в чём её не ограничивала. Стыд и страсть. - Быстрее... - стыдливо взмолилась Женя, накрываемая волнами эйфории. Тутберидзе поспешила подчиниться, ускорив движение вверх-вниз ловким языком. Женя была сладкая на вкус, скольжение кожи было похоже на податливый шелк простыней, который обволакивал собой того, кто на них лежит. Помогая себе пальцами, Этери ласкала самое чувствительное. Плавные круговые движения начали вызывать вздрагивания Жениных ног, ещё чуть-чуть и сил бороться с наступающей «смертью» уже не останется. Женя с силой схватилась за свою грудь, ощущая, что теряет сознание. Тутберидзе полностью превратилась в источник колоссального удовольствия, а спустя несколько секунд ощутила выделившуюся на её язык солоноватую смазку. Женя доходила до пика, всё стало слишком шумно, чтобы быть реальностью. Этери поспешила, не прекращая поступательные движения головой, сделать язык ещё более твердым, постаралась «протолкнуть» его вглубь узенького лона. Собственная рука тут же опустилась между своих ног, предвкушая скорое окончание. Как только Женя ощутила кончик Её языка внутри себя, ноги свело дикой, страшной судорогой, сердце разорвалось на тысячи кусочков, голосовые связки сорвали самый глубокий сладострастный стон. Слегка опаздывая за оргазмом девушки, Этери добила себя резкими, порывистыми движениями руки между ног, и, с силой закрыв глаза, она ощутила, что тоже кончила. Обе замерли, Женя содрогнулась повторно, схватившись за голову, приглушила жалобный стон наслаждения. Тутберидзе, задышав чаще, положила лицо прямо между Жениных ног. Они громко дышали, не могли привести дыхание в спокойный ритм. В голове не было ни единой мысли, ощущалось, как нега растекается от живота всё выше и выше, а затем накрывает собой всё тело и душу. Из последних сил Этери поднялась выше с места, которое занимала, повалилась лицом вниз на подушки рядом с Женей. Так они пролежали достаточно долго, пока Женя не легла на бок, глядя на Этери. Ей захотелось проверить, как много Её осталось на этих нежных губах. Пальцы с ужасом нащупали, что почти весь подбородок и вся нижняя половина лица Тутберидзе были влажные от обильной смазки. Дикое смущение и стыд накрыли собой Женю, заметившие это золотисто-карие дьявольски сверкнули. - Ты вкусная... очень... - бесстыдно призналась Тутберидзе, не веря в то, что признается в этом. Она провела кончиками пальцев по влажному подбородку и губам, вызвав у Жени ещё больший порыв стыда. - Прекрати! - сдавленно прошептала девушка, вскочив с постели, поспешила достать из своей сумки влажные салфетки. - Не буду протирать ими своё лицо. Сейчас пойду в ванную, - лениво пробормотала Этери. - Иди сюда. Женя зачарованно наблюдала за тем, как божественно идеально Тутберидзе выглядела на белых простынях, раскинутых под ней, словно облака. Девушка легла рядом, они тесно переплелись ногами, обнимая друг друга. Лежали, молчали, думая о том, что исполнили свой самый страшный в жизни грех. - Не пожалеешь на утро? - осторожно спросила Женя, слушая биение Её сердца. - Уже вряд ли, - легко призналась она. Этой ночью они сделали первый шаг в пучину страсти и безрассудства. Чем дальше будет идти время, тем глубже в эту пучину они будут погружаться.