Прикасаясь ко льду губами

*** Заходишь в глаза. Глаза, как хрустальный зал. Такими глазами смотрят на образа. В прожилках ресниц янтарная полоса, Такими глазами сжигают города...(с) *** После оглушительного успеха Чемпионата Мира молодым спортсменам и команде тренера Этери Тутберидзе выпала возможность отдохнуть четыре дня. Такое решение многих удивило, так как Тутберидзе не была из тех тренеров, что ратовали за продолжительный (а 4 дня считается даже слишком продолжительным периодом!) отдых. Ожидать такого было трудно лишь тем, кто не знал, что происходит в личной жизни этого человека, а таких было подавляющее количество. Да о чём речь? Никто не знал, чем «болеет» Этери Георгиевна. Непревзойденная в своей профессии, амбициозная и волевая женщина, любящая мать и дочь... была по уши влюблена в свою юную, харизматичную, очаровательную ученицу. Как только спортсмены и тренеры сошли с трапа самолета в Москве, Тутберидзе посетила мысль, что ей жизненно необходимо провести с Женей больше личного времени, желательно подальше от всех. Она обдумывала это всю дорогу, вплоть до дома. Обдумывала, когда посетила свою семью, когда пила чай и разговаривала с дочерью и мамой. Даже когда черный внедорожник подъезжал к дому, даже когда Диана легла спать, а Этери отправилась в душ и в нём она обдумывала всё варианты того, чего хотела. Её лишь волновало, как без вопросов уехать одной, а ещё как незаметно вырвать из дома Женю. Она пошла на кухню, чтобы заварить себе чай. Пока обдумывала, поставила чайник, взяв из холодильника йогурт, перекусила, задумчиво побродила по гостиной. В голову не лезло никакой идеи. Налив горячий чай, она ушла в свою комнату, села за стол, чашку поставила на подстаканник. Так как Диана спала, у Этери было мало возможностей для шума, поэтому тишина давила на мозговой процесс ещё больше. На столе лежала гора неразобранной макулатуры, дабы отвлечься, решила рассортировать. В руки попалось приглашение. Дата ещё от начала февраля, она уже хотела выбросить в мусор, но почему-то передумала. Вскрыв конверт, она извлекла краткое письмо и буклет, который гласил: «Уважаемая Этери Георгиевна! Наша школа фигурного катания Анастасии Петровой приглашает Вас принять участие в мастер-классе нашей оздоровительной группы Звёздочки. Данное мероприятие будет проходить в течение трех дней. Все расходы, связанные с Вашим размещением и питанием, Школа возьмет на себя. Также гарантируем, что на мастер-классе какие-либо фото и видеосъемки будут проводиться только с Вашего разрешения, дабы не вызывать чувство неуместного дискомфорта. Мы ценим Ваш вклад в фигурное катание, рассчитываем, что Вы не откажетесь поделиться своим практическим опытом. Будем рады Вас видеть!» Она пробежалась глазами, фыркнула, думая о том, что какая-то посредственность грезит мечтой получить от неё советы. - Чтобы ты знала, как тебя там, - повторно прочитав имя и фамилию адресата, - Анастасия Петрова, я никогда никому не рассказываю своих секретов. Сдалась мне Ваша школа, оплатите для меня хоть поездку в Швейцарию! - высокомерно пробормотала Тутберидзе и с насмешкой кинула приглашение в мусорную корзину. Продолжая дальнейшее перебирание документов, она вдруг замерла, бросила взгляд на переполненную бумагой корзину, глубоко задумалась. Замерев в такой позиции, она не меньше пяти минут размышляла, прикидывала: «А вообще, неплохая идея, зря я горячусь. Посещение такого мелкого мероприятия будет отличным прикрытием». Она посмотрела на адрес: «Какая-то дыра в Подмосковье. Подойдёт» Рука достала приглашение, повертела в пальцах: «Если я поеду, то запросто могу взять с собой титулованную спортсменку и это не вызовет вопросов у её семьи, да и у моей тоже... только надо туда позвонить и пригрозить, что если они будут болтать, что я приезжала, то им несдобровать» Отпив глоток чая, она промочила горло, покрутилась на стуле. «Нет, пожалуй, лично я не поеду туда. Больно жирный джек-пот выиграет для себя некая Анастасия Петрова из Мухосранска, если я прибуду. Пожалуй, следует отправить кого-то надежного вместо меня, а у него попросить не распространяться о том, что едет он, а не я. Позвоню-ка Сереже Дудакову» Тонкие ловкие пальцы почти набрали номер коллеги, но быстро передумали: «Слишком нехорошо просить об этом его, когда все отдыхают. Он наверняка уехал на дачу с семьей, а тут я со своими странными просьбами. Не вопрос, что он сделает, вопрос в том, правильно ли это. Черт, вот что делать?» Повертела телефон в руках, мозг тут же подал идею, связанную с другим коллегой: «Можно отправить Глейхенгауза. Он без семьи, отвлекать его не от чего. От моего указания уклоняться не будет, точно поедет!» - Привет, спишь? - набрав Глейхенгауза среди ночи, спросила Этери. - Оу, привет. Нет, я так рано не ложусь. Что-то случилось? - - Дань, случится, если ты откажешься. - - Я всё внимание! - Этери подбирала достоверную ложь для большей убедительности. - Я с этими чемпионатами просто выбита из колеи. Понимаешь, я пообещала маминой хорошей знакомой, что приеду провести мастер-класс для оздоровительной группы. Она тренер, у неё своя школа фигурного катания в Подмосковье. Ты же знаешь, что я обычно такой ерундой не занимаюсь, а тут втюхали по полной, что и отказать не получилось! Но проблема в том, что я вообще об этом забыла и уже заказала билеты на термальные источники, спа-процедуры, в общем, хотела провести время, кайфуя от отдыха, скажем так. И тут сейчас решила прибраться на столе, а тут это долбанное приглашение, и меня прям кипятком обдало! А на процедуры я записана на ближайшие два дня, то есть мои процедуры совпадают с этим идиотским мастер-классом! Я когда бронировала, в голове даже капля воспоминаний о Насте Петровой не возникла! Помоги мне! Будь послом доброй воли! Съезди туда вместо меня? Школа всё оплатит, кроме дороги. - Послышалось кряхтение на той стороне трубки. - Блин, у меня вообще планы были на завтра... - - Я в долгу не останусь, Дань! И вообще, чтобы не было скучно ехать одному, можешь взять с собой кого угодно, всё равно оплатят! - Этери раздражалась от того, что приходилось его упрашивать. Если бы она просила Дудакова, то он даже не стал бы что-то уточнять - просто взял бы и поехал: «А этот вылизанный щегол ещё и нос воротит!» - Да кого взять-то? Все отдыхать хотят, а не работать! - - Вон у юниорки Загитовой вся семья уехала на родину, а ей с бабушкой пришлось остаться, так как им не удалось пристроить собаку в добрые руки. Позвони, попроси. Ей будет полезно ума-разума набраться! Можешь хоть её бабку с собой взять, только сделай, о чем прошу! - начала злиться Тутберидзе. На той стороне возникла пауза, было сложно распознать, о чём он подумал. - С Алиной, пожалуй, правда стоит поехать... она девчонка способная... особенная... - как-то несвязно пробормотал парень. Этери про себя подумала: «Что несет вообще? Она выше 9 места не поднималась, Женя в её возрасте такое вытворяла, что ей и не снилось!» - Так, ты согласен или нет, я не пойму? Не думала, что ты вообще можешь раздумывать над моими просьбами, я редко прошу. Сергей бы уже на вокзале с чемоданом стоял, пока ты отмалчиваешься! - с укором прошипела женщина. - Ну что ты... извини, если тебе показалось, что я отшить собираюсь. Просто и ты меня пойми, что были планы. В общем-то, я согласен. - - Отлично. Алине тогда сам позвони, уговори. Но у меня с тобой уговор таков, что для всех туда поеду я с Женькой. Маме будет спокойнее знать, что я со своей лучшей из учениц проявила такое внимание к этой знакомой. Пока всё это будешь делать, я отдохну хоть. - - Мда... хм, хорошо, договорились, - пробормотал Глейхенгауз. - Я позвоню на утро Насте и проинструктирую её. Ты старайся не фотографироваться, под камеры не попадать и, когда приедешь, убеди, что твой приезд - это всё равно, что мой. - - Сделаю. - Её покоробило от того, как прошел разговор. Положив трубку, ещё ощущала оставшийся осадок от его увиливаний. Как только она отложила трубку, на экране отразился входящий вызов от Жени. Она широко улыбнулась. - Привет! До тебя не дозвониться в час ночи! Кто бы мог подумать! С кем общалась так поздно? - - С любовниками... ты же знаешь, что у меня их полно... - Этери начала наматывать кудрявый локон на палец, пытаясь спровоцировать Женину ревность. Прикрыв глаза, она смаковала образ покрасневшего от злости лица девушки. - Хватит со мной шутить! - - А что ты заводишься? - улыбалась женщина. - Слышу, как ты посмеиваешься! Давай не беси, говори, с кем болтала! - - Тише-тише, мой Отелло. С Глейхенгаузом. - - Что? Какого хера? - - Фу, не хорошо ругаться! - - А ты не заставляй! - Этери поделилась своими идеями о том, что хочет провести с Женей выходные, что придумала отличную идею, как им совместно улизнуть от всех. - Мне нравится идея, даже очень! - - Льстит, что тебе нравится моя смекалка. - - Да мне в тебе всё нравится, собственно... - чуть тише проговорила Женя. У Этери начали покалывать кончики пальцев. Всё это время она не открывала глаз, чтобы представлять Её. - Значит так. Я завтра позвоню твоим, скажу, что спортивный долг зовет. И Диане скажу то же самое. Она, скорее всего, снова к маме уедет. - Женя поймала себя на мысли, что Этери давно не проводила время с Дишей, а сейчас так легко говорила о том, что пробывшая в гостях у бабушки девушка поедет к ней снова. Было не совсем приятно думать об этом с моральной точки зрения. Однако мысль о том, что хотелось провести с Ней больше времени наедине, поборола все намеки на угрызения совести. И уже стало плевать, сколько лжи придется влить в чужие уши, лишь бы урвать драгоценные дни уединения с любимым человеком. - Куда поедем? - - Сюрприз! - Уже с утра Женя активно собирала вещи в чемодан. Она не переживала о том, что кто-то может что-то заподозрить. Схема была прозрачной. - Не успела ты приехать, как Этери Георгиевна снова тебя куда-то тащит, - оперевшись боком о дверной косяк, сказала мама, глядя на дочь. - Мам, я считаю эту поездку лайтовой! Она будет крутой в том, что там всё оплатят, а ещё будет джакузи, спа, массаж! Ну рай же! - - Ну-ну... - недовольно ответила Жанна. За спиной образовалась бабушкина голова. - Что ты к ней придираешься, я не пойму? Она молодая, что ей дома сидеть на тебя смотреть? Пусть едет с Этери Георгиевной и ребятами! И поработает, и отдохнёт. Верно, Женька? - женщина ловко прессанула свою дочь, подмигнула внучке. Женя расцвела в улыбке, благодарно кивнула. - Конечно, бабуль! - Когда все покинули комнату, зажужжал телефон. - Катя! Привет, моя дорогая! - - Привет, чемпионка! Ну что? Как тебе отдыхается с золотыми медалями? - - Превосходно! Они передают тебе золотые приветы! - - Ой, спасибо! Какая честь! - Женя была рада, что услышала подругу. Они очень давно не общались. - Давай пересечемся где-нибудь на днях? Хочу услышать все подробные рассказы о соревнованиях, да и просто тебя увидеть! - - Ох, Кать... тут такое дело... я с командой провожу мастер-класс в оздоровительном кружке... не получится... - - Как обидно... - - Блин... мне тоже! Но ничего страшного! Приеду, увидимся обязательно! - - А ты уже не в городе? - - Да... - замешкалась Женя, соврав. - Ну хорошо! Позвони, как будешь в Москве! - - Обязательно! - Жене было неприятно врать подруге, но иного пути не было: «Повезло, что Этери застолбила моё время раньше. Стоило Кате позвонить на день раньше, и я бы согласилась с ней увидеться и пропустила шикарный уикэнд с моей роскошной женщиной!» *** Этери сделала всё, как и планировала. После этого она поспешила найти уединенный домик на самом краю Подмосковья, а может, и за его пределами, чтобы точно не попасться кому-то на глаза. Забронировав целый дом в уединенной лесной зоне, она поспешила собрать вещи. Обдумывать гардероб приходилось тщательнее, так как отчасти она понимала, ЧТО их там ожидает, как только окажутся наедине. Выбрав наилучшее нижнее белье, она задумалась над тем, в каких нарядах будет перед Женей красоваться. Затем неожиданно поймала себя на мысли, что нужно взять с собой что-нибудь... интересное... рука полезла в потайной шкафчик, который изобиловал разного рода сексуальными игрушками, которые спасали Этери от одиночества вот уже много лет. Собрав в отдельный чемоданчик, она, довольная собой, улыбалась, предвкушая, как применит их. Спустя час она приехала забрать Женю. - Что твои? - - Да ничего. Мама бузит, бабушка защищает. - - Чего бузит? - - Что ты в немногочисленные выходные заставляешь меня работать на благо Родины. - - Какие все интересные! Пф. Глейхенгауз такой же. Пришлось этого неженку уговаривать, чтобы согласился. Я ему ещё задам, сучке! - - Острый язычок! Надеюсь, ты никогда так обо мне не говорила! - Этери быстро провела правой рукой по Жениной коленке, затем переместила руку на коробку передач автомобиля, улыбаясь: - Ещё чего, Медвежонок... - Женя расплылась в улыбке, когда услышала это. Не отказывая себе ни в чём, она традиционно расположила свою руку на её ноге. Ехать нужно было не меньше трех часов, поэтому на окраине города пара остановилась на заправке. - Я пойду в магазинчик, оплачу бензин и заодно куплю какао. Будешь? - - Да, Женька, мне тоже возьми. 2 колонка, 95, до полного бака. - - Будет сделано, Этери Георгиевна! - заулыбалась девушка, когда тонкие пальцы вложили в её руку наличные. Этери посмеивалась, засияла в ответ. Стоя у колонки, женщина поглядывала на бегущие на увеличение цифры. Настроение было превосходным, когда неожиданно к ней кто-то обратился. Оглянувшись, она замерла, оцепенев. - Этери Георгиевна! Добрый день! Какими судьбами! - улыбаясь, напротив неё стоял Андрей Депутат, который заприметил её, двигаясь в сторону кассы оплаты. Он был искренне рад её увидеть, хотя и удивился. Этери постаралась преодолеть ступор. - Здравствуй, Андрей. Да тут, знаешь ли... проездом. Еду по делам загород, - выдавила из себя Тутберидзе, поглядывая на стеклянные стены магазина, через которые было видно, что Женя уже оплатила заправку. Мозг поддался панике, глаза видели, как девушка складывает сдачу в карман джинсов. Пока Этери отвлекалась, Андрей непроизвольно бросил взгляд на переднее пассажирское сидение и увидел там небольшой красный рюкзачок, который смутно показался знакомым. Он был обескуражен догадкой, но не выдал себя. - Раз уж ты тут, можешь посмотреть колесо с той стороны машины? Заднее. Мне показалось, что оно сдувается, - отводя его подальше от пассажирской двери, сказала Этери. Она бросила взгляд на магазин, увидела, как Женя пошла в туалет, вздохнула с облегчением. Андрей посмотрел на шину. - Тут надо проверить давление. - - Ой, это долго! Я ещё хотела зайти в дамскую комнату. Пойду туда, а потом по пути в шиномонтаж! - - А вы едете одна? - уточнил парень, проявляя любопытство. - Да, - кратко пояснила женщина. - Ну, я пойду. Ты тоже явно опаздываешь. До встречи! - прохрипела Этери, быстрым шагом двигаясь в сторону магазина. Андрей так и остался стоять в полном недоумении. Женщина быстро зашла в туалет и, схватив собирающуюся выходить Женю, отвела её от двери. Девушка удивилась резкости движений. - Подожди меня тут, я быстро! - попросила Тутберидзе. Женя кивнула. Ждать пришлось достаточно долго, Женя даже засмущалась, думая, что у Этери могло скрутить живот. Наконец-то женщина вышла. - Пойдём? - - Да. Всё нормально? - - Конечно, а что? - - Ну долго что-то ты там сидела... у тебя месячные? - уточнила девушка. - Нет, просто давно терпела, хотя уже при выезде из дома по малому хотела сходить. - - Ну хорошо. Идём. - Этери молилась, чтобы Депутат уже оплатил бензин и уехал. К счастью, так и оказалось. Выдохнув с облегчением, она села за руль, отъехала от колонки, около которой скопилась приличная очередь. - Надо было припарковаться поблизости, чтобы эти дураки не сигналили, - предположила Женя. Этери махнула рукой: - Ничего страшного! - Вечером Андрей Депутат уже почти ляжет спать, когда, вспомнив, расскажет своей девушке Екатерине Бобровой о неожиданной встрече. - Представь, кого сегодня встретил? - - Кого? - - Тутберидзе. - - Что? Где? - - На заправке, почти около Подольска. Я в той стороне ездил заказ сделать по работе, заехал заправиться по дороге домой. - - Это странно, Андрюш. - - Почему? - - Насколько мне известно, она уехала на какие-то сборы или мастер-класс ещё вчера. - - Хм, может, уже обратно ехала? - - Одна? Это ещё страннее. Сегодня хотела позвать Женю на прогулку, а она сказала, что сразу после приезда с командой Тутберидзе поехала на мастер-класс в какую-то глухомань. Зачем ей брать свою машину, если явно поедут всей группой на автобусе? - Андрей задумался. - Ну мало ли? Может, она сама на машине следом ехала, чтобы потом уехать домой? Мало ли по каким делам? Может, понадобилось вернуться быстро, и, чтобы никого не напрягать, взяла личный транспорт. - - Может... - задумчиво ответила Екатерина. Андрей молчал. - А вообще, знаешь, действительно странно. Я у неё спросил, одна ли она. Ответила, что да, хотя на переднем пассажирском был какой-то красный рюкзак с рисунком. Она как-то озиралась, потом ушла в туалет и вообще пропала там. - - Что? Красный рюкзак? - - Да, а что? Знаешь чей? - - Нет, нет... а какой рисунок там был, помнишь? - - Нет, не особо. Какой-то золотистый узор, значок деревянный маленький на кармашке прикреплен был. Не успел разглядеть детально. - Катя очень сильно напряглась, голова гудела от непонимания, но вот в сердце закралась тонкая, колючая догадка. Где-то на подсознательном уровне девушка уже знала ответ. *** Черный внедорожник въехал в лесной бор ближе к 6 часам вечера. Женя дремала всю дорогу, а когда машина остановилась, приоткрыла глаза. - Приехали? - потягиваясь, спросила она. Этери потянула ручник, облегченно выдохнула. - Да. - Даже не открывая окон, обе почувствовали изумительный запах влажного леса. Этери ощутила себя в каком-то необыкновенном спокойствии, гармонии. Сердце билось ровно, четко, легкие отдыхали от городского загазованного воздуха. - Уже отсюда вижу, как тут красиво... - прошептала девушка. - Тут совершенно никого нет? - - Нет. Ближайшие 20 километров безлюдны. Специальная база отдыха, которая предназначена для того, чтобы отдохнуть от людей, а может... скрыться от них, - многозначительно глядя на Женю, ответила Этери. Она давно хотела позволить себе не стесняясь посмотреть на возлюбленную, коснуться, обнять. Медведева поняла это без лишних фраз, медленно потянулась. Этери наклонила голову, поддалась вперед, губы сомкнулись в плотном, горячем поцелуе. В сердце ликовали тысяча чертиков, они не останавливали диких танцев страсти, не прекращали громко смеяться и получать удовольствие от счастья во грехе. Девичьи ладони легли на щеки, легкими касаниями задрожали на коже, оставляя в месте соприкосновения румянец. Нежность перетекала от невинности до истинной и глубокой любви, они сгорали от чувств, как две свечи. - С горечью замечу, что сильно сожалею о том, что не могу целовать тебя так при других, - не открывая глаз, призналась Женя, осторожно убирая руки от Её лица. - Не трави душу, Женька. Сама видишь, как всё складывается... - - Конечно... - Выйдя из машины, они набрали в руки сумки, коробки, всё, что взяли сюда для трехдневного проживания. - А это что? - - Резиновая лодка. - - Что?? Откуда у тебя такое богатство? Или ты тайно увлекаешься рыбалкой? Я чего-то о тебе не знаю? - изумилась Женя, пододвигая к себе огромный накрытый брезентом мешок. Этери помогла, совместными усилиями им удалось вытащить его на землю. - Купила перед поездкой. Подумала, что это будет необычно. По инструкции надо надуть, подготовить. Тут в той стороне есть огромное озеро, насколько мне известно, там есть рыба. - Рыбачить хочешь??? - ещё больше удивилась Женя, приоткрыв рот, а затем, еле сдерживая смех, зажала рот. Этери показала язык. - Какая ты! Смотри животик не надорви от смеха! - - Ты же не любишь активный отдых? Любишь валяться у телека. - - Что за подозрительность в голосе? Что за претензия? Тебе не нравятся мои планы? - Медведева подошла ближе и снова поцеловала женщину сначала в щёки, потом в губы, как бы стараясь задобрить. - Твои планы на меня - это самое лучшее, что со мной случается, Этери Георгиевна! - пробормотала Женя, обвивая руками Её талию. Тутберидзе было интересно ощущать, что, называя её по имени и отчеству, девушка как бы подчеркнуто флиртует. Это было сладкое, приятное ощущение наглой вседозволенности. Решив, что займутся надуванием лодки позже, они отправились размещаться с вещами в дом. Он был двухэтажный, небольшой, но весь из дерева, изумительно пах, красиво выглядел. Внутри было уютно, комфортабельно, чувствовался свой вкус. На первом этаже был камин, уже заранее были подготовлены дрова. Девушка осмотрелась. - Тут классно! - - Соглашусь. Проголодалась? - - Очень. - - Пойдем на кухню. - Световой день начал становиться чуть длиннее, вечерние остатки солнечного света проникали на кухню через распахнутое окно, задорно колыхались белые занавески. Мясной стейк под ловкими девичьими руками был очищен, замаринован солью и специями, на улице Тутберидзе с легкостью разожгла мангал. В холодильнике остывала бутылка красного полусладкого, Женя нарезала свежий салат из овощей, слушала музыку. На душе было хорошо, обе наслаждаясь уединением, не спешили суетиться слишком активно. Когда дрова в мангале начали тлеть, Медведева вынесла мясо. Положив его на решетку, начала медленно поджаривать. - Тут так хорошо, правда, уже прохладно, - Женя вынесла на веранду пледы, по очереди бутылку с вином, сырную тарелку, салат. - Да, придется переодеться в более теплые вещи, - поглядывая на угли, отозвалась Тутберидзе. Женя обняла её со спины, взглянула на решетку со скворчащим стейком. - Сходи, я присмотрю за мясом, - с теплотой сказала Женя. Через час они накрыли на стол, включили уютный уличный свет, начали ужинать. Играла легкая музыка, воздух был свежим, еда уходила быстро из-за разгоревшегося аппетита. - Глейхенгаузу звонила? Спросила, как там дела? - - Да. Они с Загитовой неплохо разместились. - Женя удивленно приподняла брови. - Загитовой? - - Да. Он не хотел ехать, я ему посоветовала взять кого-нибудь, чтобы не было скучно. - После паузы девушка задумчиво уточнила. - Почему именно с Загитовой? - - А что такого? У Алины отдых всё равно не удался, так пусть хоть поработают. - - Если честно, мне кажется, что она ему нравится. - Этери отпила из бокала глоток красного, с недоумением уставилась на любимую. - Почему ты так решила? - - Трудно объяснить, но местами замечаю, что он неравнодушен к ней. То прижмет к себе слишком сильно, то дольше положенного посмотрит. Довольно странно, что у него нет девушки. - - Я вообще сомневаюсь, что они ему нужны, тем более Загитова. - Женя удивилась, даже оторвалась от тарелки. - Считаешь, что он... гей? - - А что ещё остается о нём думать? За всё время ни единого знака внимания в сторону женщин, он даже со мной ведет себя странно. А ещё эта его укладка лаком, идеально выбритая бородка, одежда. Он словно яркий носитель... как бы выразиться... гей-конструкции. - Девушка громко захохотала, с грохотом положив вилку на тарелку, Этери даже вздрогнула. Сказать такое вслух оказалось забавнее, чем думать про себя. Остановить прорвавшую плотину смеха было сложно, а он в исполнении Жени был заразителен. Тутберидзе поддалась порыву и засмеялась синхронно с любимой. - Так только ты считаешь или кто-то ещё? - - Ну, периодически вижу скептический взгляд Дудакова в его сторону, когда последний приходит на каток в новой рубашечке. У Сереги сразу на лице написано, что он бы вдарил ему по челюсти, если б мог, - посмеиваясь, объяснила Тутберидзе. Женю разнесло от смеха ещё больше, покраснев, она схватилась за живот, откинула голову на сиденье, закатила глаза. Этери ещё долго улыбалась такой реакции. - Нет, ну, слушай, когда я вижу, как он пилит Алину взглядом, то мне кажется, что гейством там и не пахнет. Серьезно! Может быть, вам этого не видно, но я-то вижу! Она ещё всегда так краснеет, когда он смотрит на неё, постоянно хихикает, как дурочка. - - Ей всего 14, думаешь, что его привлекают молоденькие? - - Нимфетки.. - пояснила, играя бровями, Женя, намекая на набоковскую «Лолиту». - Лолите было 12, когда её начали соблазнять. - - От 12 до 14 рукой подать! - - Замечу, что от 14 до 16 тоже, - уточнила Тутберидзе. Женя стала серьезнее. - Это другое. Мне 17, - строго поправила девушка. Повисла неловкая пауза. - Будет в ноябре. Хочешь ты это признавать или нет, а мы сильно не отличаемся от них, если их взаимоотношения имеют место быть. Это просто факт, ничего более. - Евгения нахмурилась, было не совсем приятно это слышать. Она встала с места, отошла к другой стороне беседки, задумчиво оперлась о деревянные перила. Этери отложила трапезу, помедлив, всё же подошла к Жене со спины. - Тебя так беспокоит возраст? Или то, что между нами происходит? - Женя резко обернулась, в глазах полыхала обида. - Думаешь, я не хотела бы, чтобы всё было иначе? Чтобы не приходилось прятаться от родных и близких, врать им? Да я бы все свои заслуги променяла на то, чтобы быть с тобой вместе! - - Не горячись... думаешь, я бы не хотела? - Этери спокойно приобняла девушку, положила её голову себе на грудь. Женя зарылась в складках одежды носом, тяжело вздохнула. - Ну, ладно, всё. Мы сюда отдыхать приехали, а не о морали философствовать. Пойдем к озеру? Прогуляемся после ужина, а то без движений как это всё переварить? - Накинув теплые куртки, они взялись за руки, направились в сторону темноты. В руках был тусклый фонарь, только он освещал им несколько метров дорожки под ногами. Дойдя до воды, они глубоко вдохнули влажный, прохладный ночной воздух. Около берега нашлась деревянная лодка, они посмеялись над тем, что умудрились припереть свою надувную, наивно полагая, что тут её нет. Рядом с ними находился деревянный причал на винтовых сваях, который уходил далеко к середине озера. Пройдя по нему, пара добралась до лавки, которая находилась там. Уютно расположившись, они обнялись, укутываясь в плед. Тусклый свет фонаря создавал уют, около него скопился рой из мотыльков. - Так хорошо... - еле слышно отозвалась Женя. Она всем телом прижалась к Тутберидзе, та незамедлительно плотнее сомкнула руки на её талии. - Знаешь, я не помню таких вечеров в детстве. Отец так рано ушел из семьи, что прелесть совместных походов на природу, рыбалка или охота - всё это обошло меня стороной. Мама никогда не любила этого, бабуля тоже не проявляла интереса, да и вообще мне кажется, что они постаралась быстрее избавиться от меня, отправив на каток. - - Зря ты так говоришь. Бабуля сделала это для твоего же здоровья и блага. Зачем нужна скучная, серая жизнь, как у других людей? И миллион равнодушных пап в семье не смогут заменить радость от побед и личных достижений в спорте. Мужчины вообще редко балуют дочерей вниманием. Чаще всего они либо уходят, либо, оставаясь в семье, становятся безучастными. Хуже этого ничего не сыскать. А лёд, он такой надежный, справедливый, никогда не предаст, если постараешься доказать свою значимость. Он примет все твои ошибки, накажет, если будешь невнимательна, но если сумеешь себя преодолеть, то к нему даже получится прикоснуться сердцем... губами. Настолько он станет теплым и близким другом. - Задумчивое молчание, над водной гладью тихо, спокойно. - Лёд есть лёд, Этери. Об него и голову разбить можно. - - Если не уметь с ним обращаться. - - Тоже верно... твой отец был безучастным? - Тутберидзе сжалась внутри, но Женина теплая ладонь давала знать: «Я рядом, не бойся, можешь довериться мне.» - Пожалуй, он таким был только со мной. По крайней мере, мне так казалось. Особенно остро это ощущалось, когда приезжали родственники, приходили его друзья. Петя всегда был на виду, ему отдавалось всё внимание, а я и девочки стояли в сторонке, словно нам и нечем было похвастаться. Это унижало, хотя папа и не осознавал этого. Ни одного упрека в его сторону, я же находилась под постоянным давлением. Да, он отвозил меня на каток, иногда помогал с уроками, вроде бы всё было хорошо, но я не ощущала достаточного внимания. - - А Пётр? Как он к этому относился? - - Снисходительно, словно был наследным принцем и воспринимал как должное. - - Какие у вас были взаимоотношения? - - Сейчас может показаться, что мы с ним всегда находили общий язык, но тогда... я люто его ненавидела, завидовала. Всё по-детски думала: «Вот была бы мальчиком, ох и задала бы ему!». Мои нападки воспринимались со смехом, а отец всегда ругал, вставал на его сторону. Всё изменилось, когда шла со школы... в общем... старшие начали приставать, высмеивать мой внешний вид. Вспоминаю с горькой улыбкой, отчасти понимая, что одежда на мне и в самом деле была нелепой, невозможно было не насмехаться над этим. - Женя внимательно наблюдала за движением губ любимой, сердце с грустью сжималось от рассказа Этери. - И вот, в самый отчаянный момент, помню, достала из сумки коньки, пригрозила острым лезвием. - - Правда?! Ого! - - Да-да... их было очень много, а я не растерялась. Думала, что и вправду применю, но вовремя пришел Пётр... в общем, защитил, отстоял мою честь. Тогда я ощутила братскую любовь и заботу. Это было потрясающе. С тех пор он словно повзрослел, наши взаимоотношения вышли на новый уровень. - - Вау... вот это да... достойный поступок! - - Да. Он и не знает, как я ему бесконечно благодарна за тот день, что он был рядом... - - Мне кажется, что я уже говорила тебе, что твой отец гордился бы тобой, если бы увидел твои успехи. - Этери пронзительно грустно, отчаянно, по-детски наивно улыбнулась. В свете фонаря это выглядело ещё печальнее. Из глаз непроизвольно выкатилась слеза, потом вторая. Женя изумленно повернулась к ней всем телом, смотрела во все глаза. Она никогда не видела, чтобы Этери плакала. Это настолько тронуло её, что она поспешила быстрым, нежным жестом смахнуть их, затем осторожно, бережно, поцеловала обе щеки. - Даже не сомневайся в этом, пожалуйста. Не имеет значение то, что было тогда. Уже не имеет. Отпусти эту боль, переживи её заново и отпусти... - - Не забыть, каким был наш последний разговор. Разве я тогда могла предположить, что произойдет после? Если бы знала, то сказала бы, призналась, что люблю его и всю жизнь искала в его глазах одобрения своих поступков. Извинилась бы, что разочаровала своей поездкой в Америку без спроса, что связалась с Сергеем... что родила Диану без отца. Он не одобрил этого поступка, я, когда узнала, что беременна, хотела сделать аборт. Мама уговорила... уговорила оставить. Сказала, что ребенок не виноват в том, что его не хотят, что рождается не вовремя. Я так счастлива, что послушала её. - Чистые, невинные, горькие признания, которые были кристально искренними в словах Этери. Это напоминало исповедь, когда ты говоришь и не боишься, что тебя осудят. Говоришь искренне, раскаиваешься, а дальше приходит радость прощения и искупления грехов. По рассказу женщины четко ощущалось, что она до сих пор пребывает в скорби от смерти отца, как горе пропитывает её, словно губку из-под чернил. Женины глаза влюбленно блеснули в полумраке, взяли на себя часть Её переживаний, разделили их надвое. Этери стало значительно проще, словно поделившись печалью, она на каплю избавилась от сопутствующих этому страданий. Девичьи руки взяли в свои ладони Её бледные тонкие пальцы, оставили легкие, невесомые поцелуи. Они даровали покой, умиротворение. Этери благодарно кивнула, они крепко обнялись. Поддавшись порыву, Женя потянула на себя женщину, та под наклоном накрыла её рот своими губами. Прохладный воздух заметно подскочил в температуре, когда, наслаждаясь обществом друг друга, они увлеклись лаской. Пламя между ними почти всегда разгоралось быстро. Слишком быстро. Изобилующая душевными разговорами лавочка вдруг раскалилась под весом этих двух, влажный воздух начал густо обволакивать, оседать на их плечах. Губы были жаркими, полыхали, языки сплелись не сразу, но как только, так сразу же вызвали уже знакомое чувство головокружительной эйфории. Под закрытыми веками у обеих расширялись зрачки, ноздри начали раздуваться шире, кончики ушей краснели от желания и стыда. Им было нельзя этого делать, но теперь, когда свидетелей нет, кто помешает? Совесть курила в сторонке, забытая где-то на окраине МКАДа, ничего не могло встать между ними преградой. - Я хочу тебя... - сквозь поцелуи свой собственный голос показался еле различимым, когда Женя слегка отстранилась. У неё кружилась голова, кончики пальцев отдавали током, как только касались кожи на лице Этери. Тутберидзе часто дышала, не могла понять смысла того, о чём ей сказали. Когда дошло, она часто закивала головой, словно болванчик. Плавно вечер начал перетекать в оглушительную по своей дозволенности ночь. Они встали со скамьи, схватив фонарь, взялись за руки и быстрым шагом пошли в сторону дома. Темнота природы благосклонно укрывала их головы от всего сущего, фонарь маяком указывал путь по лесной тропинке. Они улыбались, часто дыша, умудрялись оставлять краткие поцелуи на щеках, заигрывать, смеяться. Холодный воздух от бега оставлял на щеках легкий румянец, усмирял пыл. Потушив на веранде свет, они закрылись на все двери, помчались в спальню на второй этаж. Двуспальная постель была поистине гигантской, могла вместить не двух, а четырех человек. В этих черных простынях можно было утонуть. Именно так они и сделали. Упав в них, пара словно кинулась с обрыва в бездонную темную пропасть. Не останавливаясь, они страстно, откровенно целовались, забыв о том, кто они, как их зовут. Это была чистая энергия сексуальности, воплощенная в переплетении обнаженных тел, в запахе кожи, мокрых волосах, прилипающих ко лбу, жарких истошных вскриках. Этери не стеснялась в своих проявлениях, она жадно, бесстыдно ласкала Женино тело пальцами, руками, щипала, сжимала Её кожу. Женя давно потеряла голову, а когда Этери прошептала хриплым: «Кричи громче, если станет больно», забыла, как дышать. Прислонилась к Жене со спины всем телом: грудь плотно касалась кожи, не оставляя и сантиметра для просвета. Жадные губы Тутберидзе кусали, посасывали Её мочку, язык слегка проводил своим кончиком по ушной раковине. Сзади было удобнее проникать двумя пальцами в Женино лоно, двигать ещё проще, а ещё оттуда открывался прекрасный вид на подтянутые спортивные ягодицы. Плавные, смелые движения, и, погружаясь глубже, ощущалось, как фаланги пальцев разыскивают эрогенные точки внутри Жени. Девушка вздрагивала, а когда губы Тутберидзе оставили влажную дорожку из поцелуев на шее, томно, глухо застонала. - Этери... - прошептала Женя еле слышно, словно через слипшиеся от жара голосовые связки было трудно протолкнуть звук. Закатывая глаза, она прогнулась в спине, запрокинула руку и коснулась кудрявых волос, промежностью двигалась навстречу ритмичным женским пальцам. Тутберидзе неимоверно возбуждалась от того, КАК ОНА произносила её имя. - Ещё... назови... скажи... - просила женщина, не останавливаясь и ускоряя темп руки и частоту поцелуев. - Ах... Этери... моя... моя Этери... любимая... я хочу ещё... ещё... - срываясь на крик, Женя уже не шептала. В голове Тутберидзе громогласным эхом взрывались фейерверки. Не вытерпев, она резко, с силой развернула Женю к себе лицом, та вздрогнула всем телом, ощущая, как опустела без её руки. Темно-бронзовый отблеск карих глаз отливал в темноте глубоким черным жемчугом. Тутберидзе охватило безумие, она начала страстно, жестко целовать шею, спускаться к груди, всё ниже и ниже. Женя ощущала, что снова женщину тянет меж её ног, это было волнительнее, чем в первый раз. Девушка была раскалена до предела, приподняв ноги, пропустила Тутберидзе, широко раздвинула требовала ласк и поцелуев. Этери улыбнулась, поняв, как сильно Женя этого хочет. Тонкие пальцы легли на клитор, начали растирать его. Язык скользнул между складками, задержался на каждом неровном изгибе. Девушка взвыла, схватилась руками за простыни, сжала изо всех сил. Уверенная в том, что делает, Тутберидзе двигала головой и языком так, что у Жени начало сводить ноги от удовольствия. Эти ласки были сладостными, продолжительными, наваждение охватило полностью, когда Женя взмолилась: «Я так не могу! Прекрати, ты изводишь меня! Я... хочу... хочу ощутить тебя внутри... хочу, чтобы ты была первой!». Женщина подняла ошеломленный, вопросительный взгляд, она потеряла дар речи и в нерешительности замерла. Осознание того, о чем просит Женя, пришло к ней не сразу. Медведева откинула голову на подушку, громко задышала. - Я хочу, чтобы ты лишила меня девственности... хочу... слышишь? Только ты... я так решила... - призналась девушка. Этери поднялась к ней, обнимая, прислонилась всем телом, оставила горячий поцелуй на плече, помедлила с ответом. - Я никогда не сомневалась в том, что ты... невинна. Однако когда ты сказала об этом вслух, я ощущаю, что... растерялась, что ли, - стараясь успокоить сбившееся от возбуждения дыхание, ответила Тутберидзе. Женя прильнула лицом к лицу, близко, интимно, слегка улыбнулась. - Никогда и никого до тебя не было. Впредь и не будет. Только ты... - - Это... ответственно. - - Пугает? - - Скорее нет, чем да. Главнее осознание важности данного решения, я не могу себе позволить сделать что-то неправильно... понимаешь? - - Да, поэтому и доверяю. Знаю, что лучше, чем ты... этого никто не сделает. Никогда. Не найдется ни одной души, кому я разрешу это так, как тебе... любимому человеку... никто лучше с этим не справится... - они поцеловались, обнимая друг друга романтично, чувственно, как в кино. - Тогда позволь... подготовиться к этому. - - Да... я буду ждать, - облегченно вздохнув, сказала молодая девушка. *** На следующее утро, они проснулись очень рано из-за переполнявших их тело эндорфинов. Женя хлопотала над завтраком, Тутберидзе рассказывала какие-то нелепицы, они обсуждали их, громко смеялись. Перекусив, девушки решили прогуляться по окружавшему их лесному бору. Прогулка приносила облегчение, упоение влюбленным сердцам, они не переставали бродить меж деревьев, приобнимая друг друга. Выйдя из леса к озеру, они решили прокатиться на деревянной лодке, которая мозолила им глаза со вчерашнего дня. Удобно расположившись внутри, они оттолкнулись веслами от берега. Плавно покачиваясь, устремились к середине водоема. Их накрыла неимоверно густая тишина, нега, расслабление. Вода успокаивала, Женя зачарованно опустила ладонь, пальцы зачерпывали прохладные волны из-под лодки. На губах появился отпечаток счастья, золотисто-карие засияли ярче, когда из облаков показалось солнце. Желтый цвет стал их любимым, когда они нашли его золотистый отблеск в глазах друг друга. Лодка скользила по инерции, когда, дойдя до середины водоема, они приблизились губами и сплелись в волшебном поцелуе. Этот момент они будут вспоминать многие годы после, когда их сердца будут разрываться от боли и разочарования, но... об этом потом. А сейчас... сейчас у них было достаточно времени, чтобы безоглядно любить. К вечеру над участком сгустились тучи, Тутберидзе решила растопить уличную баню, чтобы насладиться спа-процедурами. Закидывая дрова в топку, она подталкивала их к самому основанию, чтобы разгоравшийся огонь усилил свою мощь. Девушка тем временем мыла полы в предбаннике, развешивала халаты, переносила в парилку банные принадлежности. У них не было ни единого сомнения, что искупаться в бане просто так не получится, но, зная это, они лишь молчаливо переглядывались. Чтобы не терять времени, девушки поспешили накрыть на стол, подготовили еду, покинули веранду, чтобы после возвращения насладиться ужином. - Я сейчас приду. Иди, - слегка прильнув к щеке Тутберидзе, прошептала юная девушка. В её взгляде читалась загадка, женщина на неё клюнула, кивнув. В предбаннике Тутберидзе начала раздеваться, глядя на себя в зеркало, представляла, как Женины руки касаются её кожи. Нагой она покрутилась, покраснев, улыбнулась, отправилась в парную. Спустя некоторое время послышался звук дождя, а через минуту хлопнула входная дверь. Медведева пришла. Тутберидзе неосознанно напряглась. Клубы пара окружили обнаженное, мокрое от капель дождя тело, когда она вошла внутрь. Этери не могла отвести взгляд, вцепилась зрачками за острую, эротичную наготу молодого тела. Не было понятно, стесняется ли Женя, потому что, как только она вошла, поставила на окошко несколько баночек. - Что это? - заинтригованно спросила женщина. Медведева коварно улыбнулась. - Средства для очищения кожи... съедобный спа-эффект, скажем так. - - Что?! Как это съедобный?! - - Вот так. Поймешь потом, - игривый блеск янтарных возбудил нехилое любопытство. Сначала всё начиналось невинно, если не считать взглядов, которые они бросали друг на друга. Поддавая пар, они потели, соблазнительные капли воды скатывались по разгоряченной коже. - Сложно сдерживаться... - призналась Тутберидзе, теряя последние нотки самообладания. Она начала пододвигаться ближе. Женина ладонь легла преградой, как бы не подпуская. Удивленный взгляд. - Нет-нет... подожди, потерпи, - улыбалась девушка. Сполоснув тело, Женя поспешила помыться, чтобы очистить кожу. Тутберидзе начало еле заметно трясти, она не могла найти себе место: «Не могу терпеть, когда ты меня сдерживаешь!». Как только Женя отложила в сторону губку, Тутберидзе требовательно, быстро подошла к ней, схватила за плечи, прильнула губами, оставляя раскаленный обидой поцелуй. Женя хищно улыбнулась, провела пальцами по Её губам. - Что ты делаешь со мной? - взмолилась женщина. Медведева, не ответив, отошла к окну. На улице во всю разошелся дождь, его капли стекали по стеклу. Девичья ладонь взяла одну из баночек, раскрывая крышку, послышался аромат меда. - А теперь... - подстелив специальную ткань на длинную, широкую скамью, девушка легла на неё. Пальцы еле заметно дрогнули, тоненькая бронзовая струйка меда начала плавно стекать на тело. Тутберидзе открыла рот, не скрывая восхищения. До неё дошло то, чего хотела девушка. Когда сладковатая жидкость пролилась на лобок, а затем меж ног, рука отставила баночку в сторону. - Ну? Чего же ты стоишь? Или твоё любимое блюдо - пустой чай без сладостей? - Не веря в такой откровенный, бесстыдный флирт, Тутберидзе приблизилась и присела на колени. Острый, как нож, грузинский язык прошелся по сладким, липким складкам половых губ. Быстро и беспощадно он начал слизывать золото, проглатывать его, питаться им. Женя улыбалась, сквозь улыбку посмеивалась, получала истинное наслаждение от сего действия. По ходу распространения струи мёда язык начал продвигаться выше, не пропуская ни капли. Туман, жар, влажный и непроницаемый, окружил их, словно облака окружают парашютиста во время прыжка. Именно так они себя и чувствовали - на пике верхней границы облаков, куда взлетали и падали вместе. Дыхания учащались, переплетались, пальцы скользили по мокрым, влажным изгибам тела, дрожь нарастала, чем стремительнее становилась ласка. Меняясь ролями, Женя вылила баночку с шоколадной смесью на кожу спины Тутберидзе, та, прикрыв глаза, глухо застонала, лежа на животе. У обеих кружилась голова то ли от высокого градуса в бане, то ли от бешено бьющихся сердец. Женя продавливала в себе скромность, избавлялась, поднимала из недр души страсть и похоть. Ей нравилось раскрывать свою сексуальность, нравилось делать это с Ней. Их близость была искусством, которое никому не удастся повторить, даже им самим. Язык, губы слизывали горячий шоколад, пожирали его. Как только последние остатки были уничтожены, их сладкие губы начали слипаться в поцелуях, тела скреплялись, словно приклееные. Желая прекратить это, Тутберидзе повысила градус, поддав кипятком пар, обе задышали, окинули наготу друг друга с голодом. Подбежав вплотную, они накинулись, застонали, начали оттирать сладость, используя губки, гели, приятную теплую воду. Ни один из жестов не проходил без поглаживания или поцелуя. Как только обе стали чисты, ничего не мешало доставлять друг другу новую порцию кайфа. Обе раскраснелись, были раскалены близостью. - Превосходная... - прошептала Тутберидзе и, разворачивая к себе Женю спиной, схватила замоченный в кипятке веник. - Что ты собираешься..? - пискнула девушка, как в ту же секунду ощутила резкие, звонкие шлепки рукой, а затем и веником. Она явно этого не ожидала. - Эротика по-русски... - посмеивалась женщина, не останавливаясь. - Это так, по-твоему, лишают девственности? - возмутилась Женя, хватаясь за обжигаемую веником кожу. Тутберидзе схватила её за кисть, зафиксировала на спине. - Слишком легко хочешь отделаться! - угрожала женщина. Шлепки стали быстрыми, почти без перерывов. Женя еле сдерживалась, чтобы не потерять сознание от упавшего давления. - Это моё наказание за то, как порой развязно себя ведешь! - - Думала, что с тобой могу! - прикрыв глаза, еле различимо прошептала девушка. Тутберидзе откинула инструмент кары, взяла Женю за бедра, развела их шире. Пальцы жадно закололо, когда они в очередной раз проникли внутрь сзади, задевая чувствительные ягодицы. Вскрик - упоение для ушей Тутберидзе. Ей не пришлось потратить на доведения до судорог много времени. Женя уже была не в себе, сотрясаясь от оргазма, она громко кричала, словно испытывала дикую боль, а не наслаждение. Женщина приняла для себя решение, что, насладившись вожделением Жени до предела, она лишит её невинности, но не здесь и не сейчас. Она напоминала сама себе Гумберта, который сходил с ума от ухаживаний и сексуальных фантазий по Ло, мучился, желал испить её до дна. Именно так она и сделала. Финишировав, обе поспешили покинуть парную. - Я сейчас упаду, ей богу! - еле дыша, промямлила Женя. - Хочешь рискнем кинуться в апрельское озеро? - - Неплохая идея. - Нагие, они выбежали на улицу и из последних сил забежали на пристань, со всего размаха кинулись в воду, тут же громко заорав. Вода казалась обжигающе ледяной, не теряя и минуты, они поспешили выбраться из неё. Контраст эмоций принёс незабываемые ощущения, лучше которых был только Женин оргазм в бане. *** За окном лил дождь, с самого утра и до обеда тела переплетались между собой под одеялом, а затем перебрались на белоснежный ковер у горящего камина. Женя не прекращала благодарить Господа (или Дьявола) за то, КАК проходит погружение в палитру чувственных наслаждений. Тутберидзе была лучше всех, лучшим любовником, гуру, который методично искушал, плавно подводил ко всем секретам, которые могут скрывать двое влюбленных. Когда дождь не на шутку разошелся, женщина решилась. Удаляясь в комнату, она вернулась в руках с черной коробкой. Сев напротив, протянула Медведевой, как бы пригласив открыть. Легким движением пальцы приподняли крышку, заметно вздрогнули, когда увидели, что там. - Ты... мы... собираемся... этим? - уточнила Женя. Этери задумчиво смотрела, не спешила отвечать, хотела проверить реакцию. - Может быть... может быть... давай... не сейчас... мне нужно... в общем-то... - - Жень, я показываю, не настаивая, не надавливая. Я не буду касаться тебя против твоей воли, запомни. - - Хорошо... - В последующей паузе женщина поняла, что торопиться не стоит. Убрав коробку подальше от глаз, она поспешила обнять Женю, прижав к груди, кратко поцеловала в макушку. Восхитительные три дня совместного отдыха подходили к концу.