Прикасаясь ко льду губами

*** Гаммы, оттенки, И их переливы. Стали для нас Лейтмотивом единым. *** Чёрный внедорожник ехал по московской кольцевой автодороге. Водитель и пассажир в начале поездки поприветствовали друг друга краткими кивками, а далее почти всё время ехали молча. Это было странно, учитывая то, как обычно они разговаривали без умолку. В этой тишине была какая-то предопределенность. Женя не стеснялась разглядывать профиль, который, к её удивлению, был обрамлен выпрямленными бронзовыми локонами. Глаза, внимательно наблюдавшие дорожную обстановку, были подведены черными длинными стрелками, ресницы в изобилии подчеркнуты тушью, брови идеально очерченные, а на губах красовался лёгкий оттенок помады. Янтарно-карие посмотрели на руку, которая изредка касалась рычага автоматической коробки передач, оценили блеск кольца, чёрную нить на запястье, выглядывающую из-под рукава, а ещё аккуратный и лаконичный маникюр. Он был естественным, явно без особого укрепляющего покрытия, овал ногтей коротко острижен. Женя улыбнулась, но сделала это максимально незаметно, подумав про себя: «А ты тщательно готовилась… » Тонкие пальцы легли обратно на руль, и на белоснежной коже слегка проступили голубые вены. Этери была сосредоточенной, казалась спокойной. Изучая объект своей любви, Женя ловила себя на мысли, что вдыхает нежный аромат её духов, который стал таким привычным и родным. «Интересно, что у неё под кофтой? Топик? Или сразу бельё?» - всё глубже и глубже уходя в фантазии, размышляла Медведева. Обе прекрасно понимали, что слишком давно не проводили время вместе, изголодавшись, не представляли, как сдерживаться. Женя отвернулась к окну, машина медленно остановилась - впереди была небольшая пробка. Тут уже золотисто-карие искоса взглянули на партнёра. Каштановые волосы были аккуратно собраны в пучок, лицо с легким макияжем, серьги поблескивали в солнечном свете. На запястье красовались новые часы, которые Этери ранее не видела. Серая куртка была застегнута до горла, что было весьма странно, учитывая то, что в салоне авто было тепло. - Тебе не жарко? – уточнила женщина, глядя на Медведеву. Повернувшись к вопрошающей, девушка мягко улыбнулась, ничего не ответив. Это удивило Этери. Всё начало казаться двусмысленным. После паузы: - Нет, а мы собираемся долго ехать? - Прилично. - Тогда сниму. Девушка медленно расстегнула верхнюю одежду, закинула на заднее сидение. Перед глазами Тутберидзе открылся стильный и лаконичный внешний вид Медведевой. Голубовато-синие джинсы были подпоясаны чёрным ремнем с тускло-серой пряжкой, а сверху был чёрный свитер с высоким воротом. Стиль был прост и строг, но ощущалось, что девушка продумывала его. Как только Евгения вернулась всем телом на своё место, Этери ощутила новый аромат парфюма, которого раньше у любимого человека явно не было. - Новый аромат? – констатировала факт Тутберидзе и, вдохнув поглубже, подумала о том, что у неё слегка кружится голова. Тело начало отвечать на присутствие партнёра, Этери еле заметно выдохнула. Проехав несколько метров, внедорожник снова остановился, женщина посмотрела на Женю вновь, та взгляда не отвела. Этот черный свитер в сочетании с грубоватым, почти «мужским» ремнем делал хрупкую девушку неимоверно взрослой, притягательной и загадочно мужественной, соблазнительной в этом образе. Золотисто-карие растерянно заморгали, глядя на улыбку любимых губ, отвели взгляд. Женя самоуверенно фыркнула. - Новый, – подтвердила Медведева, довольная тем, какой эффект оказан на Тутберидзе. Чёрный внедорожник тронулся с места, а Этери взволнованно уставилась вперед: «Охмуряет меня без стыда и совести! Прекрасно понимает, что хочу её, не устает демонстрировать надо мной свою власть!» - Нравится? – с каким-то нажимом уточнила Женя и, тут же подкрепляя свою уверенность, положила руку на колено Этери. Женщина ощутила, как начинает жечь кожу под Её ладонью, кровь течет по венам активнее, в висках пульсирует по-детски легкое предвкушение «новогоднего подарка». Женщина загорелась быстро, как спичка, что весьма ожидаемо из-за слишком долгого отсутствия между ними близости. - Очень. Похоже на что-то свежее, словно запах морской волны, но при этом что-то сладкое... такой странный аромат… но цепляющий… – хрипловато ответила Этери и прокашлялась, чтобы «прочистить» связки и придать голосу чуть больше уверенности. Женя не могла налюбоваться, как смущается Её возлюбленная, поэтому, с трудом сдерживая улыбку, она продолжила играть на оголенных нервах. Ладонь аккуратно поглаживала колено, медленно поднималась то вверх, то вниз, словно поощряя. В этом всём девушка заходила достаточно далеко, и уже её собственное возбуждение начало нарастать, хотя с момента начала поездки не прошло и получаса. - Выглядишь холеной. Волосы лежат иначе, чем обычно, укладка потрясающая. Макияж безукоризненный, особенно акцент на губах… хочу размазать этот оттенок поцелуем, – шептала Евгения. По коже обеих пробежали мурашки, Тутберидзе сразу же ощутила, как сказанное вслух не заставило возбуждение долго ждать. Остро и чувствительно под одеждой затвердели соски, а у горла и щёк покраснела кожа, словно она съела перец чили. - Нам ещё ехать и ехать, а ты уже не в состоянии удержаться, требуешь поцелуй, – на выдохе пробубнила Этери. Женя наклонилась чуть ближе, не стесняясь того, что их могли увидеть, поцеловала шею возлюбленной. Тутберидзе прикрыла глаза. Дрожь. Медведева шепнула на ухо: - Требую и получу, если захочу, – сладко прошептала девушка. Этери захотела бросить руль и накинуться на Ту, которую ждала, казалось бы, сотню лет. Внутри всё задребезжало, словно хрусталь, физическое возбуждение перетекало в требование близости, причем немедленное. Женина рука позволяла себе наглость, поэтому, поднимаясь выше, к бедрам, легла уже ближе к паховой области. Эти краткие прикосновения были слишком болезненными для кожи, которая изнывала от отсутствия секса. - Прекрати… думаешь, я тебя не хочу? Мы ещё толком от твоего дома не отъехали, а ты напираешь, нетерпеливая… - ответила Тутберидзе, ощущая, что между ног становится неимоверно влажно. Голос был тихим, неуверенным. Евгения досадно вздохнула, тут же пожала плечами и отстранилась как ни в чем не бывало: «Буду сводить тебя с ума постепенно, раз так. Хочу, чтобы ты бесилась, изнемогала, требовала, молила. Так и будет». Красный сигнал светофора, авто остановилось. Возмущенный взгляд золотисто-карих. - Как это понимать? - Сказано прекратить, ну, я и прекращаю. Есть к чему придраться? – нахально посмотрев на любимую, ответила Евгения. Светловолосая грузинка нахмурила брови, вернула взгляд на дорогу. Загорелся зелёный свет. Машина тронулась. Возмущению не было предела. - Ты ещё получишь сполна за эти игры, – пригрозила Тутберидзе. Медведева усмехнулась. - Сомневаюсь. - Это мы ещё посмотрим! – более строго добавила женщина. Янтарно-карие блеснули на солнечном свете, девушка кивнула. *** К месту назначения пара прибыла к середине дня. Евгения не знала, где именно они будут отдыхать, и полностью доверилась выбору Этери. Автомобиль медленно ехал по заснеженной дороге, а спустя несколько минут выехал к маленькому сельскому поселению, которое находилось в 6 часах езды от Москвы. Было бы странно ожидать, что они уедут куда-то из страны или слишком далеко от города. - Где мы? – поинтересовалась девушка. - Почти под Санкт-Петербургом. Закрытый курортный городок. Медведева с любопытством прочитала название населенного пункта, поняла, что не слышала о нём ранее. - Забавное название, – подметила девушка, Тутберидзе загадочно улыбнулась. - Узнала о нём недавно, кое-кто посоветовал. Говорят, что большая часть приезжих относится к элитной прослойке Петербурга. Всё анонимно, персонал не распространяется, а гости вообще не пересекаются между собой. - Игры в суперагентов? У кого ты спросила и что сказала? - Это так важно? Я назову имя, если хочешь. Заранее уточняю, что человек не в курсе, с кем я еду, - ответила женщина. Брюнетка пожала плечами, показывая, что в принципе ей не важно, кто дал совет относительно места для совместного отдыха. Ощущая, что долгий путь вскоре будет завершен, девушка легла на плечо возлюбленной. Тутберидзе ощутила странное чувство внутри себя, словно каждое касание Медведевой вызывало ожог. А вот в голове у девушки начали кружиться странные мысли, которые навевал зимний пейзаж за окном. - Кай и «Хрустальная» Королева, – словно пробуя слова на вкус, прошептала брюнетка. Этери удивленно повернула голову. - Что? - Почему-то захотелось так сказать, - постаралась объясниться Женя. - Почему «Хрустальная» Королева, а не «Снежная»? - Не знаю, захотелось сказать именно так. Ассоциация появилась. Я - Кай, а Ты - «Хрустальная» Королева. - Хорошо, а почему ты Кай, а не Герда? - Я мальчик, которого украла холодная, неприступная, скандинавская красавица. Вернее, не его, а его... сердце. Этери слегка усмехнулась, а потом постаралась посмотреть более серьезно. - Боюсь, что Скандинавией от меня и не пахнет - я всё же грузинка. - Для меня это имеет немного другой смысл. Скандинавия ассоциируется у меня с твоими чертами характера - это стойкость, сила духа. При этом со стороны все считают, что ты холодная и строгая, и лишь я знаю, что под кажущейся коркой льда скрывается настоящая бездна эмоций, а я тот, кто этот лёд растопил, добрался до сердцевины, познал глубину и истину. Настоящий Кай, которого заманили в сети, но при этом он сам оказался погибелью для похитителя. Этери взглянула на Евгению, ибо медленное движение авто позволяло это сделать. Было что-то чарующее в тех формулировках, которые использовала Женя, описывая возлюбленную. Тонкие пальцы аккуратно коснулись Жениной руки, погладили кожу. Этот трепет, трогательность - всё вызывало бурный эмоциональный отклик у Этери. - Умеешь ты очаровывать красивыми словами. Тебе бы книги писать, – возвращая взгляд на дорогу, ответила женщина, стараясь вернуть себе трезвость рассудка. Жене стало уютно от золотисто-карего цвета, который, словно одеяло, окутывал её всякий раз, как был обращён к ней. - Когда-нибудь расскажу про свою жизнь в автобиографии. - Я в ней буду? – улыбнулась женщина. Снова взгляды, мучительно короткие, обрывистые. - Будешь её неотъемлемой частью, – чуть слышно прошептала девушка. Она нетерпеливо приблизилась к Этери и оставила легкий поцелуй на её щеке. Он был таким неожиданным, что сердца у обеих забились чаще. - Я так давно ждала, когда окажемся наедине... ты себе не представляешь. - Потерпи, мы почти приехали. Наш дом самый крайний, – приглушенно сказала Этери. Она позволила себе краткий поцелуй в лоб и улыбку. Какая мелочь в сравнении с тем, что кипело внутри неё. Авто въехало на уличную парковку рядом с местом их временного проживания. Выйдя из внедорожника, Медведева присвистнула. - Вот это домина! Сколько тут будет жильцов помимо нас? - Никого. Евгения изумленно уставилась сначала на Этери, затем на дом. Он был не то что огромный – гигантский. Размах и размеры поражали воображение, более того, этот комплекс совмещал несколько домов с объединенными участками, отдельной зоной для беседки, павильоном для барбекю с грилем, спа-комплексом с бассейном, хаммамом, саунами и фитнес-залом. И всё это только на территории данного комплекса. - Не поняла. В смысле никого? Это же… просто… ахереть какие размеры! - Да. И что? - Ты что… Кристиан Грей, боюсь спросить? Или я чего-то о тебе не знаю? – искренне удивлялась Медведева. Она смотрела, расширив глаза. - Какой ещё Кристиан Грей? Что опять за шутки? - Ты не смотрела «Пятьдесят оттенков серого»? И не читала? - Нет. Какое это имеет отношение к апартаментам? - А то, что ты не миллиардер, частично спонсирующий университеты, а также голодающие регионы в некоторых странах мира! Сколько денег ты потратила?! - Почему тебя постоянно волнует денежный вопрос? И что, я не могу позволить себе арендовать такое место для отдыха, чтобы спокойно провести время с любимым человеком без посторонних глаз? - Можешь, но… это же ахуеть как дорого! - Не дороже всех моих пальто вместе взятых, раз уж на то пошло. Женя вылупилась на любимую, не находя слов в ответ. Она ещё раз посмотрела на дом и высокий забор: «Точно Грей». - Привыкай. Со мной другого отдыха у тебя не будет. Никогда. Я люблю всё самое лучшее и не буду размениваться на дешевые удовольствия. Свидания в хостелах – это не мой уровень. Не зазорно тратить столько денег, чтобы обеспечить нам полную безопасность и анонимность, – с какой-то гордостью и высокомерием ответила Этери, глядя на комплекс апартаментов. Женя с восхищением посмотрела на профиль возлюбленной, которая в данный момент выглядела слишком крутой и сногсшибательной, чтобы хоть чем-то ей возразить. Девушка подошла ближе и, положив руку на талию, горделиво выпрямилась. Тутберидзе ощутила неимоверный прилив эндорфинов от такого, казалось бы, обычного прикосновения. - Надо посмотреть «Пятьдесят оттенков серого», чтобы ты поняла, что я имею в виду, – посмеивалась Медведева. - Как-нибудь потом. Сейчас нужно занести и разобрать вещи, - громко вздохнула Этери. Разгружая авто и чемоданы, они внесли их внутрь постепенно и остановились на пороге. Женя удивленно просканировала каменный холл, провела рукой по деревянным полкам и шкафам. - Роскошно и просто одновременно… - с придыханием сказала Женя. Этери улыбнулась, словно и не ожидала, что ответ может быть другим. - Проходи, не стой в дверях, – пригласила женщина, указывая рукой в глубину помещений. Они медленно прошли в зал, осмотрели интерьеры и архитектуру. Внутреннее пространство имело достаточно естественного освещения, зоны дневного пребывания на первом этаже были спланированы как единое пространство с перетекающими помещениями из гостиной в кухню. Трехэтажный особняк не имел дверей, кроме ванных и туалетных комнат, что значительно увеличивало пространство. Казалось, что дом «дышит», так много в нём было места. Общий вид можно было назвать простым, деревенским, добротным, выполненным с обилием дерева и кованой мебелью, натуральными отделочными материалами, большим количеством кресел и диванов, оригинальным декором: вышитыми декоративными подушками, цветочными композициями, настенными панно. Цветовая гамма состояла из пастельных природных тонов, в том числе разнообразных оттенков дерева и камня. Для воплощения стиля потолок был украшен декоративными деревянными балками, плетеными подвесными люстрами с жёлтым оттенком лампочек, а пол сделан из тёмного паркета, для уюта на котором располагался ковёр с высоким ворсом. - Напоминает тот домик, где мы были весной того года. Только в сто раз больше! И функциональнее, - подметила девушка. Этери пожала плечами. - Всё новое - это хорошо забытое старое. И да, мне нравится уединение, свежий воздух, природа. В апреле мы хорошо отдохнули, поэтому сейчас мой выбор почти сразу пал на такой же дом. Но! Помимо того, что я забронировала, тут в нескольких минутах езды есть термальные источники, горнолыжный склон. В общем, целый набор. Объединим отдых на природе с расслабляющими процедурами - я давно этого хотела, - пояснила Этери. Девушка не возражала. - Приятно, что каждый раз что-то интересное. Не могу не подметить, что помимо подарка на спа-процедуры нашим близким ты решила, что и нам они не помешают? - Решение было принято в один день, ты верно поняла. Просто у них это будет более локально и по длительности меньше, а у нас... всё как полагается. - Ну да, им и не приснится то, что мы будем тут вытворять... - оглядываясь по сторонам, ответила Женя. Этери сглотнула слюну, сделала вид, что не услышала этой наглости, которая, очевидно, была провокацией. Подойдя к огромному шкафу, она раскрыла его. Руки партнёра не заставили себя долго ждать, подхватывая шубу, которую Этери начала снимать. Женщина слегка помедлила, вспомнив, как тот же жест «ухаживания» совсем недавно пытался повторить Буянов. Улыбнувшись про себя, Тутберидзе скинула с плеч мех, сильные Женины руки, быстро сориентировавшись, повесили верхнюю одежду на вешалку. Это был знак тотального доверия от Тутберидзе, хотя Женя об этом и не знала. Обернувшись, она долго и внимательно смотрела на Медведеву, которая следом снимала с себя куртку как ни в чём не бывало. Казалось бы, крошечный жест заботы, никто не обратит на такое внимание, но только не Этери. Для неё всё это было очень важно. - Голодная? - уточнила Медведева, аккуратно поправляя причёску любимой. Лёгкое касание подушечек пальцев к коже уха вызывало у обеих внутреннюю дрожь. Было невозможно оторвать взгляд от янтарно-карих, потому что взрослая и независимая женщина получала так много внимания в свою сторону, что таяла без слов. Ей нравилось, когда можно было снять с себя маску строгого тренера и неприступной особы, особенно перед Евгенией. Ситуацию между ними можно было оценить как неожиданно тревожную и натянутую, что было весьма странно и необъяснимо. Медведева смотрела, не понимая, что происходит у Тутберидзе в голове, поэтому, улыбнувшись, закатила глаза, сделала вид, что не поняла, как сильно они друг друга хотят и сдерживаются. Сказала: - Думаю, что да. Что по продуктам? - Холодильник набит до отказа, но готовить нам не придется. У нас есть домоправитель, - хрипло ответила Этери. - Кто? - удивленно поинтересовалась Евгения. Для неё было удивительно то, что к ним был допущен посторонний человек. - Домоправитель. Человек, который следит за чистотой комплекса, приготовлением еды, хозяйственной частью. Проведём тут достаточно много времени - мы же не будем убираться и готовить самостоятельно? - старательно подбирая слова, поясняла Тутберидзе. - И он будет расхаживать тут и видеть, что мы вдвоём? И тебя это не смутит? - Он приходит в определённое время, вряд ли мы даже пересечёмся. Мне пояснили, что весь персонал тут подписывает договор о неразглашении. - Всё равно ненадежно, я против. - Жень... Тонкая ладонь легла на плечо Евгении, золотисто-карие были беспокойными, не желали ссоры. Казалось абсурдным то, что раньше Этери боялась любой идеи о разоблачении, а теперь вот так просто уступает обслуживающему персоналу, просто доверяя тому, что они подписывают какой-то договор о неразглашении. Бросив смурной взгляд на любимую, Медведева взяла в руки чемоданы и отправилась раскладывать вещи. - Жень! - воскликнула женщина, но ответа не последовало. Спальня находилась на мансардном этаже под крышей. Девушка почти сразу оценила сложную геометрическую форму потолка и обилие окон, необычные «ломаные» стены. Подвесные светильники и люстры были коваными, некоторые - из текстиля. Всё это создавало ощущение уюта и уединения. Евгения поставила чемоданы поодаль, посмотрела на кресло-качалку. В комнату вошли, она оглянулась. - Что за странные капризы? Ты не доверяешь тому, как я организую отдых? Сначала обсуждала денежную сторону вопроса, теперь - организацию нашего быта. В чём проблема? - поинтересовалась Тутберидзе, заламывая руки. Она была неприятно поражена тому, как быстро Женя начала покрываться «иголками» уже с порога. Вздох, девичьи ладони ложатся на бедра, акцент на ремне становится слишком очевидным, чтобы этого не заметить. Золотисто-карие отвлекаются на то, каким образом затянут ремень, и удивляются, рассуждая про себя: «Она подпоясала ремень по-мужски! Случайность?» Мысли начали разбегаться, теряться, покидать головной мозг и рассудок из-за неимоверной сексуальности Медведевой, которая, даже стоя в такой недовольной позе, притягивала к себе, словно магнит. - Капризничают дети, я уже давно не ребёнок, Этери. Опрометчиво с твоей стороны доверять кому-то нашу тайну. Ты же сама всегда переживаешь, что изменилось? - с толком и расстановкой поясняла брюнетка. В какой-то момент она обратила внимание, что женщина слишком внимательно следит за движением её губ и переводит взгляд на уровень паха: «Не слушает меня?» Окончив говорить, Медведева берет паузу, затем её ладони плавно скользят в карманы и как бы придают объёма складкам джинс между ног. Всё это выглядит непринуждённо и просто, а вот взгляд Этери - безумен. Женя улыбается. - Чего молчишь? - спрашивает следом спортсменка. Растерянная Тутберидзе смотрит на лицо, понимает, что абсолютно потеряла нить разговора. Длинная пауза, в воздухе висит предгрозовая тишь. - Я сделаю всё, как ты захочешь, - единственное, что удаётся ляпнуть женщине невпопад. Медведева ощущает, что дальнейших разговоров и отдыха может просто не быть, если градус сексуального напряжения не будет снят. Недолго думая, она раскрывает один из чемоданов и извлекает оттуда широкую коробку матово-белого цвета. - Подойди ко мне, - каким-то повелительным тоном зазывает к себе Тутберидзе Медведева. Женщина медленно идёт навстречу, ощущая участившееся сердцебиение, увеличение потливости ладоней, и дичайшую нехватку воздуха, и вставший в горле «ком». Протягивая коробку, Евгения внимательно смотрит на Этери. Неожиданно быстро состояние «тремора» передается от одной к другой, руки с подарком начинают непроизвольно дрожать. - Это мой подарок на Новый год, хотелось, чтобы ты... ты... его... надела... - путаясь в словах, бормочет Женя, речь становится заторможенной. Подавляемые ранее эмоции вызвали крайнюю степень исступления, поэтому с трясущимися от безумства руками влюбленные отбрасывают коробку между ними и, потеряв самообладание, набрасываются друг на друга. Губы жарко, страстно, пламенно смыкаются, руки обвивают друг друга, прижимают ближе, теснее. Тонкие пальцы медленно пробегают вдоль позвоночника вниз, к бедрам, замедляются, ощущая препятствие в виде тугого ремня. Отстраняясь лишь на миг, женщина слегка покачивается и, чтобы удержать равновесие, снова цепляется руками за кожаный ремень, подпоясывающий джинсы. Он, словно спасательный круг, стремительно возвращает Этери на место - она, не убирая с него кисти рук, снова прислоняется к губам партнёра для поцелуя. Пара выглядит опьяненной, сошедшей с ума, наводит на мысль, что желание близости между ними - это почти наркотическая зависимость. Они хотят воссоединиться, стать одним целым и как можно скорее. Тонкие длинные пальцы нетерпеливо скользят вдоль ремня и замирают на холодной металлической пряжке. Углубляя поцелуй с помощью языка, который проникает чуть ли не к нёбу Евгении, Тутберидзе еле слышно вздыхает взволнованно, откровенно. Женщина начинает с силой тянуть ленту ремня из шлёвки, они слышат, как пряжка начинает звенеть. Разомкнув поцелуй, смотрят друг на друга неотрывно, часто дышат. В их расширенных зрачках, словно в зеркале души, отражается неистовая любовь. - Ты сама мне сказала, что я нетерпеливая, а сама что? - полушепотом пытается сказать что-то вразумительное Женя. - Заткнись, - буркнула Тутберидзе, расстегнув ремень, и потянула Женю на себя. Теряя почву под ногами, они с высоты своего роста начали падать на пол, послышался глухой удар о тумбочку, девушка вовремя успела подставить ладонь под затылок любимой. Стоящая на поверхности деревянная фигурка с грохотом полетела вниз, а металлическая тарелка, в которой она находилась, упала следом и начала кататься по полу с характерным звоном. Этери показалось, что из лёгких, как из полиэтиленового пакетика, выкачали весь воздух. Тяжело закашляв, она ощутила боль в грудной клетке. Медведева тут же слезла с неё, пугливо начала разглядывать. - Больно? Очень? - Всё в порядке, надо отдышаться, - призналась Этери. Спустя время сев на пол, женщина встряхнула головой, вновь посмотрела на Женю и, протянув руку, смогла уцепиться за воротник рубашки, резко потянув на себя, непроизвольно вызвала удушение у партнёра. - Иди ко мне, - умоляла влюблённая по уши женщина. Медведева с удивлением подметила, что это безумство между ними то тут, то там переходит грань адекватного состояния. Откашливаясь, девушка снова оказалась сверху любимой и прильнула губами. Поцелуй получился медленным, слегка приоткрыв глаза, Женя с замиранием сердца разглядывала лицо Этери, что находилось так близко к ней. Совместный вдох сквозь поцелуй. Их духи смешались, давая новый яркий, заманчивый аромат, что напоминал райский цветущий сад посередине бескрайнего океана. Нежнейшая, но при этом свежая симфония чистейших акватических ароматов, смешанных с тонким, полупрозрачным, блестящим ароматом шёлка, реагирующим на любое движение воздуха, стала окутывать их. Лёгкие стоны, выражающие удовольствие пары, заполнили собой пространство. Дрожащие кисти рук Медведевой начали с силой тянуть брюки вниз, стягивая их с Этери. Несколько неловких движений помогли высвободить бёдра, случайно стянув всё вместе с нижним бельем женщины. Тутберидзе тем временем быстро снимала с себя верх, откинула его как можно дальше, пока они снова не возобновили поцелуй. «Она вообще не надела лифчик!» - подумала Женя. У них не было времени размышлять о том, как ещё следовало бы заняться сексом, чтобы разнообразить его, да и не нужно было. Нетерпеливо, жадно Этери разорвала пуговицы на Жениной рубашке, вытянула кромку из-под пояса джинс. Разлетевшиеся пуговицы с шумом покатились по полу, словно бусы. - ОН лежит в моём чемодане. Используй, прошу! - взмолилась Этери, и Женя сразу же поняла, что имеется в виду. Подползла на коленях к Её чемодану и, открыв его, начала беспорядочно разбрасывать вещи в поисках уже традиционного для них предмета удовлетворения любовных нужд - прозрачного, элегантного форменного предмета, имитирующего половой орган. Чёрная коробка была раскрыта дрожащими руками, откинута в сторону. Тонкие пальцы с вызовом оттянули джинсы и нижнее бельё Жени, помогая ей закрепить ЕГО ремешками на мышцах таза. Как только это произошло, девушка выхватила из чемодана смазку и приблизилась к Этери. Золотисто-карие посмотрели на этот потрясающий вид - Евгения, на которой был закреплен член, приспущенные джинсы, расстегнутый ремень и дребезжащий металл пряжки. Это выглядело небрежно и брутально одновременно. Невозможно было описать чувства, что между ними заискрились. - Я и так вся мокрая, она нужна? - чуть слышно поинтересовалась женщина. Не слушая, девушка обильно нанесла на свои пальцы силиконовый лубрикант и опустила руку меж обнаженных ног Тутберидзе. Прикосновение. Долгожданное ощущение полноправной власти партнёра, прикрыв глаза, женщина издала долгий, сладостный, протяжный стон, раздвинула ноги шире. Женя теряла рассудок и, ускоряя движение пальцев, скользила ими между малыми половыми губами, пользуясь естественной влагой и лубрикантом. Послышался «хлюпающий» звук - это доводило Медведеву до головокружения. Женские бёдра начали двигаться активнее, неистово тереться о два пальца, касающихся чувствительных точек. В то же время ладони Этери легли на трапециевидную мышцу задней поверхности Жениной шеи, ногти сжали кожу до покраснения. - Я не могу контролировать себя, когда мы вместе, - срывался голос Этери от желания и смущения одновременно. Пристраиваясь бёдрами к возлюбленной, девушка затряслась от возбуждения, направляя влажными пальцами член, она внимательно смотрела Ей в глаза. Мягкий, бархатный кончик проводил по самым чувствительным местам паховой области, раздвигал влажную кожу складок, потирал зудящие от страсти участки, а все эти действия срывали с губ обрывистые вздохи. Силикон был ещё приятнее, чем естественная кожа. - И не надо... - откликалась из глубины своей души Медведева. Резкий, острый, стремительный толчок, громкий, громогласный стон - это то, что случилось с ними в следующие секунды. Обе осознавали, что могут не контролировать крики, так как в гигантском комплексе они были одни. Откровенные вздохи перестали быть сдержанными, поэтому от громкости заболели голосовые связки, а ушные раковины Медведевой чуть не оглохли от вседозволенности, которую себе позволяла Тутберидзе. Испытывая от этих звуков неимоверное чувство эйфории, девушка начала бессмысленно улыбаться, взгляд перестал быть целенаправленным, мимика слегка расслабилась, мышцы спины, поясницы и таза наоборот оставались натянутыми и напряженными, как струна, так как выполняли всю важную работу. Влагалище с благодарностью и покорностью принимало, вбирало в себя член, который был намного лучше, чем настоящий мужской половой орган, и ассоциировался теперь только с Женей. Стараясь плотнее сомкнуть ноги и тем самым стенки своего лона, женщина создавала идеальное трение от соприкосновения, усиливая огненную волну внутри живота. Распахнутая рубашка с порванными пуговицами начала раскачиваться в такт худым бедрам спортсменки, которые разрезали собой паховую область Тутберидзе, словно нож масло. Женщина ещё плотнее прижалась к любимому человеку выгнутым станом, никаких пространств между их переплетающимися конечностями не было, кроме тех, что создавали частые, обрывистые движения от Евгении. Тонкие пальцы стали влажными от пота, их подушечки вцепились в кончик ремня, который болтался на краю пояса, потянули и начали с грубой силой притягивать к себе, желая ускорить и без того быстрые толчковые движения. С трудом переводя дыхание, полуоткрытыми губами Этери жалобно зашептала: «Женька...» - и по телу Медведевой прошла сильная дрожь. Никто и никогда не произносил её имя так, как это делала Она. Выходя за рамки приличия, доминирующий партнёр уперся запястьями в пол, а его нижняя часть бёдер то и дело вколачивала в ковёр принимающую сторону. Этот акт был слишком животным, чтобы описывать его красивыми, безукоризненными словами, даже им самим это не пришло бы в голову. Разбросанные вещи из чемодана, отсутствие искусственного освещения, частые, оглушительные стоны - это всё, что осталось от пары. Они дышали вместе, сливались воедино, превращались в одно гармоничное существо, которое было максимально возвышено над всеми людскими пороками и было в них одновременно. Запах изысканной парфюмерии спустя несколько минут был разбавлен естественными запахами человеческого тела, включая пот и иной секрет гормонального букета, вырабатываемого в момент полового акта. Динамичные, порывистые, резкие движения начали воспалять рассудок обеих, желавшая продлить наслаждение Женя бесстыдно вышла из лона любимой, которая тут же бешено вцепилась в ворот рубашки. «Вернись!» - потребовал хриплый голос. Вместо этого Евгения схватила Этери за плечи, рывком подняла, потянула к кровати и очень грубо, неистово толкнула спиной на постель. Так и не снимая джинс, девушка с шумом стянула ремень через шлёвки пояса, схватившись за запястья Тутберидзе, сжала их. - Вытягивай передо мной! - приказала Медведева, задыхаясь от собственного обрывистого голоса. Признаться, она бесстыдно изучала всё, что раскрывало тайну связывания рук, разумеется, готовилась заранее, чтобы в нужный момент не растеряться и выдать идеальный результат. Используя ширину и толщину ремня, девушка мельком задумалась о том, что наручники из него получатся очень плотные. Сложив его вдвое, она образовала из его конца петлю, продевая последнюю в пряжку. Расправляя петлю внутри, образовала двойное кольцо, в которое Евгения просунула руки Этери и затянула свободный конец над пряжкой. Импровизированные наручники очень плотно впились в нежную кожу, недоумевающий взгляд золотисто-карих покорно посмотрел на «хозяина» положения. Девушка задрала руки Тутберидзе над головой и плотно обвила свободный конец ремня о деревянную конструкцию изголовья кровати. В этом положении девушка взялась за бёдра Этери, согнув её ноги в коленях, подняла их себе на надплечье, а сама очень глубоко погрузилась внутрь. Это была настолько приятно, что Тутберидзе тут же затряслась, широко раскрыв рот, и, как только это произошло, Евгения буквально легла на любимую всем весом, тем самым прижимая согнутые ноги к груди, создавая у неё сильное натяжение задних групп мышц бёдер. Послышался сдавленный стон то ли болезненный, то ли сладостный. Тонкие пальцы напряжённо сжали кожу ремня. - Господи... - с каким-то испугом прошептала Этери, чьи нервы были оголены до предела, она уже готова была кончить, её ноги и руки заныли от боли из-за позы. Янтарно-карие в полубреду посмотрели на огромный крест на груди возлюбленной, подумали, что в очередной раз они исполняют что-то совершенно недозволенное в рамках общества. Однако вся спонтанность, что происходила сейчас, была свидетельством отсутствия размеренности в сексуальных отношениях между ними как пары. Женя тяжело дышала, перед глазами всё начинало плыть, но, несмотря на это, она не остановилась. Крик боли и наслаждения застрял где-то в горле у Этери, тело застыло, словно кусок льда, но только на короткое мгновение, и из-за силы трения, что производили смыкающиеся между собой половые органы, начало гореть, словно в адской агонии, а глубина проникновения была такой неимоверной, что казалось, пронзит насквозь. Выдерживать всё это становилось труднее с каждым проникающим поступательным движением, поэтому столь короткий по времени процесс на кровати завершался тем, что Медведева почти теряла сознание. - Скажи мне, насколько тебе приятно, когда я трахаю тебя? - задребезжал голос брюнетки. - Ты была создана, чтобы проникать внутрь меня... мне приятно... очень приятно... - отчаянно прошептала Тутберидзе, и, не сумев сдержаться от услышанного, они обе финишировали так быстро и рвано, но казалось, не успели насладиться. Упав на любимую сверху, девушка проваливалась в беспамятство стремительнее, чем уставший человек проваливается в сон. Из последних сил Евгения покинула лоно любимой, высвободила связанные ранее руки и буквально потеряла сознание, лёжа на ней. Мышцы ног Этери задрожали, а затем неожиданно их свело. Пролежав, мучительно разминая заднюю часть правой ноги, женщина одновременно ощутила, как сильно заболели запястья, но, стараясь не обращать на это внимание, она молча сложила ладони на спину лежащего на ней любимого человека. Дыханию понадобилось очень много времени прежде, чем восстановилось, поэтому, находясь в абсолютной тишине, Тутберидзе прикрыла глаза и думала о том, что даже секс между ними на территории «Хрустального» был более щадящим, чем этот. Эта близость напоминала грубый, голодный секс, который презирает любое табу. Фантазии и желание после трех недель сексуального затишья стали напоминать навязчивость, словно подобное мог испытывать только душевнобольной. Но Этери не думала о том, что ей надо лечиться, наоборот, поймала себя на мысли, что только долгое воздержание могло плохо сказываться на физическом и моральном состоянии обеих. Устало вздохнув, женщина на короткое мгновение подняла запястья, не понимая, почему испытывает такую боль, и ужаснулась, увидев, что на коже остался ожог из-за того, как плотно был затянут ремень. Сердце продолжало тревожно биться о грудную клетку, а дремавшая на ней Медведева очень беспокойно вздрагивала. Так, они обессиленно уснули и, проспав весь остаток дня, пришли в чувства только к глубокой ночи. С трудом разлепляя глаза, Медведева пошевелилась под одеялом. На ней всё ещё была разорванная по пуговицам рубашка, нижнее бельё, полуспущенные джинсы. Она оторвала голову от подушки: кругом было темно, непонятно, сколько времени. Пошарив рукой по поверхности тумбочки, пальцы не нашли телефона, более того, девушка не смогла вспомнить, где он был оставлен. Медленно поднимаясь на локтях, брюнетка подождала, пока глаза привыкнут к непроглядной темноте. Огромные мансардные окна на потолке отображали мрак ночи с блестящими, как бриллианты, звёздами. В горле пересохло, спина и поясница заныли, как только Евгения приняла вертикальное положение. На неё тут же легла рука, на ощупь провела по полураздетому торсу. - Ты куда? - прохрипел полусонный голос. Девушка замерла, понимая, что всё это не было сном, лишь намекало, что произошедшее являлось страшным наваждением. - Пока никуда. Проснулась, - шёпотом ответила Евгения. Тонкие пальцы надавили на торс, затем проскользили к запястью, зацепились. Женщина лежала на животе, слегка приподнимала голову, чтобы увидеть хоть что-то из-под копны распущенных кудрявых волос. - Ложись обратно, - попросила Этери и, окунув лицо в подушку, вздохнула. Медведева улыбнулась в темноте, подумала, что неудобно себя чувствует полураздетой. Снимая рубашку и лифчик, она оголила верх, швырнула одежду на пол. То же самое произошло с джинсами, трусами и носками. Оголившись целиком, бархат обнаженного девичьего тела коснулся горячей кожи возлюбленной. Это было неимоверно приятно и, разумеется, снова подожгло длинный, изогнутый фитиль бомбы, которая так или иначе взорвётся. Места тесных соприкосновений стали искрить, как тысяча электрических зарядов, которые побежали от кончиков ног до макушки. Они обе подумали, что даже совместное нахождение под одеялом становится похожим на постепенно разгоравшееся пламя. - Мы теряем связь с реальностью, тебе не кажется? - прошептала Евгения. Смешок в ответ. Девушка, закрыв глаза, отдалась своей обонятельной системе, которая попеременно раскрывала пирамиду ароматов. Сначала верхняя нота запаха духов Этери, которая задавала определённый тон настроения. Начальные привлекательные аккорды создавали впечатление строгой, зрелой личности, которая имеет чувство стиля и обладает невероятным эстетическим вкусом. Она знает своё дело, на людях ведёт себя сдержанно, хотя не перестаёт быть невероятно женственной и элегантной. Вот, что думал и чувствовал почти каждый посторонний человек, что видел её за работой либо просто при встрече. Далее вступали в свою власть срединные ноты, которые отображали всю глубину сердца и души Этери. Они были недоступны для окружающих, напоминали нежные, трогательные, почти цветочные ароматы, которые отображают всю глубину Её переживаний, ранимость и намерения быть любимой, как и любить самой. Этот многогранный аромат раскрывался только перед Евгенией, никто, кроме неё, не доходил до этой истины. Осознав это, девушка ласково провела ладонью по Её волосам, заправила несколько кудрявых прядей, чтобы увидеть лицо. Никогда и ни перед кем эта женщина не раскрывалась так, как делала это теперь. Они нуждались друг в друге, становились сильнее, объединяясь, и заметно уязвимыми в разлуке. Их тандем стал слишком крепким, чтобы что-то могло его разрушить, и, понимая это, Женя падала в это небо с головой. Чувство вседозволенности возникало у неё только рядом с Этери, разогревало кровь, проникало в подсознание. Тутберидзе еле заметно улыбнулась, почувствовав взгляд на себе, касание её пальцев. Не веря своему счастью, Евгения нагнулась очень близко к оголённому плечу и вдохнула с кожи последний, базовый аромат. Он был финальным, откровенным, его эссенция напоминала благоухание женских феромонов, которые вызывали непреодолимое сексуальное влечение. Этот аромат можно было ощутить только после близости, которая между ними была, эта база не раскроется ни перед кем иным, кроме как перед истинным партнёром, коим являлась Медведева. Под неимоверным любовным приливом губы коснулись сначала плеча, затем надплечья, оставляя дорожку из влажных поцелуев, добрались до шеи, откидывая с неё волосы, проникали ещё выше. Дойдя до щёк и скул, губы ласкали нежностью и замерли в сантиметре от лица Этери. - Мы не виделись, казалось бы, всего ничего, но я испытала страдание от разлуки. Больше не хочу преодолевать это неприятное чувство, хочу быть рядом, сопровождать, поддерживать, быть единым целым. Ты дорога мне, как первый лучик солнца весной, и я люблю тебя, я вся твоя, - призналась девушка с дрожью в голосе. Ощущая неповторимость момента, женщина аккуратно перевернулась на спину, чтобы лучше видеть в темноте Женино лицо. Оно было бледным в естественном свете из окон, темным, серьезным, словно сделанным из камня. Но как только тонкие пальцы легли на Её лицо, а ладонь всецело расположилась на щеке, в чёрных от ночи глазах Медведевой расплескалась буря эмоций, градиент которых возрастал к наивысшей точке блаженства. - Ты безбожно романтична, я уже давно потеряла голову. Угораздило в моём возрасте влюбиться, как девчонке! Боже! Откуда в тебе это? - еле слышно прохрипела Этери. Припадая к Её губам, Медведева, словно испепеленная жаждой, оставила волнующий, жаркий поцелуй и только тогда ответила: - Это ты вызываешь во мне всё это. До тебя я и не знала, что умею так. Вот и весь мой секрет. Он заключается только в тебе... - Я люблю тебя. Больше, чем тебе кажется, - притягивая руками любимого человека, призналась Тутберидзе. Словно от маленькой искры, между ними взорвался эмоциональный газовый баллон. Он разорвал их, не оставил целостными, по кирпичику разнёс эмоции. Ночь темная, ветреная, вьюга, медленно наращивая темп, трогает верхушки берёз, сосен и осин за окнами. В порывисто-тянущем шуме ветра будто обнажается связь любви с природой. Из самой глубины, где и шум, и мысли будто заодно, вырываются пламенные вздохи несдержанных, искушенных грехом близости влюбленных. Вследствие физических процессов воздух в лёгких активно расширяется и сжимается, жар чувственных прикосновений заставляет тела вырабатывать больше влаги, потные капли разлетаются, словно из душевой лейки, друг по другу и сухим простыням. Кончики тонких пальцев скользят по мокрой спине к затылку, неистовые поцелуи становятся необузданно голодными в области груди и шеи, а в дело вступают даже зубы. Они касаются друг друга только ладонями, просто наслаждаются вседозволенностью прикосновений. Вольность проявлений стала символом свободы, ураган гибелен для них, слеп, а эта свобода стала словно за чертой дозволенного. Очередные сексуальные переживания оттягивают кромку ночи до рассвета, бессонные и распаленные, они снова уходят в сон уже до первых лучей. Утро у пары началось в 10:00. Евгения проснулась от того, что по её лицу прошлись тёплые, ласковые ладони. Приоткрыв глаза, она увидела Этери, сидящую на краю постели. Улыбка от Жени, удовлетворённая сном и тем, что было до него, девушка потянулась. - Не хочу, чтобы утро начиналось с нервов, но мне позвонила Настя. Сказала, что устала сдерживать натиск Жанны и Валентины Лаврентьевны, которым ты не звонила со вчерашнего вечера, – серьёзно объяснила женщина. Брюнетка тут же вскочила. - Блять! Я забыла! Совсем забыла! - Звони. Я взяла на себя ответственность хотя бы принести тебе телефон. Женя выхватила свой мобильный из рук Этери и, нажав на кнопку, увидела приличное количество пропущенных звонков от семьи и ещё большее от Скопцовой. Затем от неё же огромное количество гневных, очень гневных смс-сообщений, текст последнего из которых гласил: «Я тебя убью, сучильда!» Судорожно набирая подруге, Женя взволнованно забегала глазами по комнате. Этери решила, что не стоит мешать их выяснению отношений. Показывая жестом, что она собирается в душ, Тутберидзе открыла шкаф в поисках полотенца. - Алло, Насть! - Какая же ты овца! Как ты могла! Да я со вчерашнего вечера утонула во вранье, прикрывая вас! Я, конечно, понимаю, что у вас очередной «медовый» месяц, но неужели нельзя было как-то предупредить маму и бабушку, чтобы они не наёбывали мне с расспросами! – взревела Скопцова. Пока подруга отчитывала Медведеву, её взгляд неотрывно наблюдал за возлюбленной, которая, сняв с себя халат, неожиданно оголилась, и то, что предстало взору смотрящего, вызвало у него ужас. - Я перезвоню. - Что?! Ты издеваешься?! – но не успела Настя окончить эту фразу, как связь прервалась. Девушка подошла ближе и, широко открыв глаза, рассматривала спину, поясницу, бёдра Этери. - Что случилось? – воскликнула Евгения. В районе ягодиц на коже находились ожоги и ссадины из-за трения кожи о шероховатую поверхность ковра. Они были покрыты тонким слоем защитной корочки, по багровому цвету можно было определить, что повреждения достаточно глубокие. Рассматривая их, девушка с ужасом заметила, что помимо прочего на бедре возлюбленной образовался огромный синяк из-за вчерашнего удара о тумбочку, перед падением на пол. Он был такой огромный и ярко выраженный, что напоминал собой расплескавшийся поток космического пространства. - Где? – изумилась Тутберидзе и, пытаясь оглянуться, потянулась ладонью к ягодицам. Как только Медведева увидела запястья, испещренные кровоподтеками от туго затянутого ремня-наручников, ей стало тяжело дышать. - Что я наделала? – еле слышно, очень расстроенно прошептала Евгения. Её глаза заметно увлажнились, бережно касаясь кожи в местах ран, она осматривала поврежденные участки. Этери не смогла увидеть того, что было сзади, поэтому, подойдя к зеркалу, встала спиной, чтобы рассмотреть то, что ввергало в шок любимого человека. - Ничего себе… - удивлённо вздохнула женщина. Женя была так же оголена, поэтому ничего не помешало разглядывать золотисто-карим своего партнёра. - Ты посмотри на себя! – подойдя ближе, воскликнула уже Этери. Девушка посмотрела на то, куда указывали пальцы, – это область обоих колен в таких же ожогах от ковра, а также многочисленные синяки от засосов на груди и один, очень выдающийся, на шее. Они посмотрели друг на друга, смущенно улыбнулись, стараясь сдерживаться, всё же сдались смеху. - Господи… я надеюсь, что засосы заживут до того, как мы приедем в город… - прикрывая ладонью лицо, сетовала Медведева. Этери приблизилась чуть ближе и, хищно улыбаясь, оставила лёгкий поцелуй на Её губах. - Пусть всякие там видят, что ты в отношениях, – намекая на Костю, коварно промурчала женщина. Женя сузила глаза, затем, проведя ладонью по Её щеке, фыркнула. - Только ленивый может не замечать, что я в отношениях. - Про меня можно сказать то же самое. У нас с тобой ещё много времени впереди, есть, что обсудить. Пока надо сходить в душ, а тебе позвонить Скопцовой и поблагодарить за то, что она прикрывает твой зад. - Твой зад с ожогами тоже. - Как смешно! – ударив ладонью по Жениной ноге, сказала Этери. Девушка ухватилась за руку любимой, набирая номер одновременно. - Не уходи в душ без меня, я пойду с тобой. Тем более что нам нужно обработать антисептиком раны, но сделаем это после… Алло? Насть! – Женя сначала обращалась к Тутберидзе и, когда подруга взяла трубку, уже к ней. Этери удивленно приподняла брови от того, что заявила Женя. Вот так по-хозяйски уверенно девушка обозначила, что в душ без неё пойти нельзя. Присаживаясь рядом, Этери не прекращала рассматривать наготу Медведевой, не стеснялась при этом своей. Они так спокойно и естественно к этому относились, что казалось, словно подобная интимность – это норма вещей. По сути так и было. Пока Медведева выслушивала причитания и жалобы Скопцовой, Тутберидзе, ощущая себя максимально свободно, начала касаться плеч партнёра, а далее любого оголённого участка кожи. Неимоверно волнительно и смущенно пробегали улыбки по их губам, паре нравилось, что наконец-то руки были «развязаны». Беседа затянулась, так как нужно было выслушать все аргументы, что приводила Настя взволнованным Девятовым о невозможности Жени поднять трубку самой. Этери медленно, постепенно начала переходить от прикосновений к поцелуям, распаляя обстановку между ними, приближалась к шее партнёра. - Прекрати, я же разговариваю, – в полголоса пожаловалась Медведева. Этери пробурчала в ответ. - Терпи… Нежно и одновременно дерзко сходящие с ума губы начали увереннее целовать шею Медведевой, чья кожа заметно покрылась мурашками, глаза были прикрыты. Отвечающие на провокационные ласки соски были тут же потревожены кончиками тонких пальцев, которые были ненасытны в своих желаниях. - Жень… блять, – прокашлялась Скопцова, услышавшая, как Медведева начала дышать. Это было неуловимо слуху, но, учитывая то, что блондинка разговаривала по наушникам, ей, увы, «повезло» услышать все посторонние звуки. - Это какой-то пиздец. Давай потом созвонимся? – возмутилась подруга от дичайшего первобытного смущения. Не дожидаясь ответа, она скинула трубку. - Настя услышала… как ты так можешь? Совсем не стесняешься? – вздыхая от наслаждения, поинтересовалась девушка. Тутберидзе слегка улыбнулась и, не желая о чём-то рассуждать, прильнула к партнёру и инициировала чувственный, жаркий поцелуй. Удержаться было сложно, казалось, что обе сошли с ума от частоты занятий любовью, которые были совершены за такой короткий временной промежуток. Медведева нехотя отстранилась, тяжело дыша, сказала. - Так. Иди в душ, я следом. А пока нужно позвонить бабушке и маме. После этого – я вся твоя, – скомандовала девушка. Этери оставила краткий поцелуй на щеке, еле удерживаясь. - Тут есть и ванна, и душевая кабина, и сауны, и всё, что хочешь. Куда пойдём? - В ванну. Наполняй ванну, – притягивая для очередного поцелуя, ответила Медведева. Заминка, кое-как удалось расцепиться. - Иди уже! – засмеялась Евгения. Последовал звонок родным. Накинув халат, Евгения искала ванную комнату, где её ожидали. Обходя дом, она решила спуститься на второй этаж и не ошиблась. Приоткрыв дверь, она увидела множество свечей, приглушенный свет, пену и нежившуюся в огромной гидромассажной ванне Этери. Судя по подсветке и лёгкому шуму, ванна уже работала на расслабляющих функциях массажа, поэтому, усмехнувшись, Медведева сняла халат, повесила его на крючок. - Ни в чём себе не отказываете, Этери Георгиевна? - Верно подмечено, Евгения Армановна, - ответила женщина, а спустя паузу добавила. - Гидромассажная ванна, между прочим, не хуже массажиста. Как бы я хотела, чтобы такие были установлены в «Хрустальном». От них столько пользы для поддержания тонуса кожи и мышц, оздоровительный эффект для организма спортсмена, – бормотала Тутберидзе. Её голова была откинута затылком на мягкое изголовье, глаза прикрыты, ощущалось, что человек максимально расслаблен. Женя улыбнулась, положив аптечку на свободную полку, она собрала волосы в высокий пучок, медленно зашла в горячую воду. Тело тут же покрылось мурашками, температура была максимально комфортной. - Боже… - прошептала Медведева, понимая, что так нравилось Тутберидзе в этой ванне. - Что сказали? – лениво спросила женщина. - Мама и бабуля? - Ага. - Ничего. Бабуля съела меня намёками. Стремится показать, что шарит за то, что я отдыхаю не только с Настей, а с кем-то ещё. Тутберидзе слегка приподняла затылок с подголовника, взглянула на любимую, опустилась обратно. Широко раскинув руки в стороны, понежилась в воде. - Явно на этого Костю думает, – нотки недовольства были слышны в хриплом полушепоте. Женя повторила позу Тутберидзе, откинув затылок на подголовник, прикрыла глаза. - Пусть думает, как ей удобнее, - безразлично ответила Женя. Сначала разговор не шёл, затем, всё больше снимая напряжение совместными водными процедурами, пара перешла на спокойные обсуждения. Этери рассказала про то, что её мама теперь в курсе, что у неё есть отношения, затем о том, что они со Скопцовой обсуждали по дороге домой. Обменявшись мнениями о шоу, новогодних праздниках и семейных историях, вскользь обсудили Буянова, Женя держалась стойко и своего напряжения от данной темы не выдала. Дальнейшие разговоры были уже о спортсменах на шоу в Испании, выступлениях на грядущих соревнованиях, тренировках, и в последнюю очередь Медведева решила рассказать о своих подозрениях относительно симпатий Скопцовой к Константину. Тутберидзе приподнялась, слушала более внимательно. Когда Евгения завершила свои рассуждения, женщина задумалась. - То есть ты думаешь, что Насте нравится этот хоккеист, но он этого не замечает? - Да. - При этом он подбивает клинья к тебе? – уточнила Тутберидзе. Женя недовольно посмотрела. - Да. Я тут не при чём. Абсолютно ничего не делаю, чтобы вызывать его симпатию. - Ну, разумеется, – стараясь скрывать свои мысли, пробурчала женщина. Евгения улыбнулась, медленно «подплыла» поближе. - Ревнуешь? – с усмешкой, даже издевкой, уточнила девушка. Этери возмущенно уставилась на Неё. - Ещё чего, - парировала Она. Девушка улыбнулась. Несдержанный ответ стал для неё показательным. Взяв в руки средства для мытья, шампунь и гель, начала подготовку к очищению тела. - Повернись спиной, - попросила Евгения. Этери сжала челюсть, явно продолжая находиться в плохом расположении духа. Слегка наклонившись ближе, девушка поцеловала женщину в щёку, затем чуть ближе к уху, прошептала. - Я буду тебя мыть, а ты молчать и слушать меня, - бескомпромиссно объявила Медведева. Такому сопротивляться было невозможно, но Этери попыталась. Дёрнув плечами, она помотала головой, как бы не соглашаясь. Недолго думая, Евгения коснулась сначала груди возлюбленной, затем медленно ладонь обвила контуры рёбер, лопаток, ключиц, направилась вдоль надплечья к шейным позвонкам. Кончики пальцев запутались в мокрых кудрявых волосах. - На мой взгляд, возражений быть не должно, понимаешь? Чётко определено, что, когда я говорю, следовало бы слушаться, – низким полушепотом говорила девушка, словно рычащая на непокорного соперника тигрица. Рука более уверенно собрала волосы в кулак, слегка потянула, словно собирала в хвост. Проседающая под напором Тутберидзе почувствовала кожей, как меняется тон, обращённый к ней. Окружающим обмануть её внутреннее чувство «авторитета» очень трудно, поэтому приемы острастки на неё почти не действуют. Никто и никогда не имел возможности надавить, требуя что-то против её собственных разумений. Это начиналось с личной жизни и заканчивалось рабочими моментами. Непокорная пантера была дикой и необузданной, не поддающейся ни одной дрессуре. Однако сейчас внутренний зверь ощутил, что подчинить его может только настоящая, сильная воля, выраженная в ясных, решительных и ловких приёмах. Евгения имела наимощнейший подъем энергии, который без хлыста подчинял себе, требовал исполнить всё, что ему необходимо. Женщина медленно повернулась спиной, не произнося в слух ни единого слова. Евгения была довольна, поэтому, не отпуская руки, потянула Этери «за загривок» ближе к себе. В этом жесте не было боли или дискомфорта, но ощущался беспринципный тоталитаризм. Краткое касание Жениных губ плеч, шеи, новый шепот. - Отлично. Я довольна тобой, – нагло и провокационно объявила Медведева. - Сколько в тебе… боже… - прикрыв глаза, хотела возмутиться Тутберидзе, но новое прикосновение губами к коже заставило её умолкнуть. Тут, за закрытыми дверями, можно было не притворяться, что подчинение Этери не устраивает. Наоборот, чем больше силы воли проявлялось к ней, тем покорнее в руках Евгении она становилась. Девушка начала медленно, осторожно мыть волосы любимой, затем кожу тела, всё постепенно. Разговоры возобновились, взрослой женщине нравилось, что с ней возились, словно с маленьким ребёнком. Очистив от усталости и грязи одну, пара переключилась на другую. Тут уже Евгения позволяла проявлять заботу о своей гигиене возлюбленной, всё проходило максимально необычно и при этом приемлемо для обеих. По завершению процедур, пара перешла в спальню, где они попеременно обработали раны на теле, посмеиваясь, обещали друг другу, что не будут доходить до таких крайностей. Пока удалось справиться с сексуальным напряжением, данное решение вполне подходило им. Ближе к обеду они спустились на кухню для позднего завтрака, который был омрачён накрывающим на стол домоправителем.