Прикасаясь ко льду губами

*** Я устаю от ревности, Я сам себе смешон. Я ревностью, как крепостью, снова окружён. (с) *** 1 февраля 2017 года, Центр спорта и образования «Самбо-7О», отделение «Хрустальный», город Москва, Россия. На столе перед девушкой лежал белый лист бумаги. На нём всего несколько слов: «Честь и бесчестье». Глубокая задумчивость, губы смыкаются на колпачке синей ручки, зубы грызут его мягкую основу. Взглянув на часы, поняла, что времени предостаточно, чтобы написать сочинение по литературе максимально развернуто и обоснованно. Медведева вообще любила сочинять и не только на заданные темы в рамках учёбы, но и отдельно, как бы для себя. Её блокнот с пометками о результатах тренировок был всегда с собой, а в дополнение к нему шла тетрадь в стиле небольшого личного дневника. Сочинять стихи на коленке в женской раздевалке, записывать интересные цитаты в обеденные перерывы, свои мысли после прошедшего дня – это святое дело. О этих личных элементах её повседневных вещей никто и никогда не знал, кроме Этери. Сейчас девушка постаралась сосредоточиться на теме сочинения. Вернув взгляд на пустой листок, задумалась над тем, как идеально тема ложится на недавнюю перепалку с Буяновой. При выведении первых слов появилась нервозность на кончиках пальцев: «Что же для меня честь? Это в первую очередь – душевное благородство». Собирая мысли воедино, словно песчинки, Медведева радовалась, что дала Буяновой жесткий словесный отпор. Особенно тому, что Сотскова выбыла из тройки лидеров чемпионата Европы. Продолжая мысль: «Можно отнять жизнь, но невозможно отнять честь даже после смерти. Честь можно очернить, совершив неподобающий поступок. Он может быть в рамках общественной деятельности, так и в частных примерах, в межличностных отношениях», по-серьёзному рассуждала она. Поступок, что очернит честь человека, что уронит его в твоих глазах так, как ты не можешь себе даже представить. Новая волна рассуждений, ручка ловко выводит необходимые синие буквы. Неожиданный вопрос от самой себя в голове: «Если Буянов потерял честь перед семейством Этери, то его попытки реабилитироваться благодаря хорошим взаимоотношениям с Дишей и Этери Петровной – это повод прекратить считать его бесчестным?» - Ох, Евгения, ты уже больше двух листов исписала с обеих сторон! Подходи к концу, потому что время ограничено, - обратился к ней учитель. Медведева быстро вспомнила несколько литературных аргументов, умело вплела их в сюжет излагаемой темы. Отложив ручку в сторону, она закончила в назначенное время и была собой довольна. Добраться до дома ей захотелось в одиночестве. Погода была солнечной, воздух пах чем-то чистым и свежим, зима Жене очень нравилась. Родной город был совсем не таким чистеньким и вышколенным, как заграничные мегаполисы, но безусловное очарование столицы никто не отменял. Пальцы самопроизвольно нащупали новое колечко, которое изредка поблескивало в лучах солнечного света. Постепенно подсознание начало воспроизводить недавние события. *** После триумфа чемпионата Европы было запланировано много мероприятий. Награждение, показательный номер, фуршет и победные танцы до умопомрачения – это то, что предвещало окончание грандиозного ледового праздника. Однако для Евгении это было не пределом. Поняв, что 28 января они всё же не успеют вернуться в Москву, спортсменка решила не терять ни секунды, чтобы устроить сюрприз любимой женщине. Её лёгкие босые ноги ступают по мягкому ковру в коридоре. В одной руке каблуки, другая слегка приподнимает платье. Дойдя до Её дверей, снова ощущает учащенное сердцебиение. «Кошка» скребет когтями по дереву, дверь открывается, впуская внутрь. - Я думала, что сегодня не придёшь, - то ли вопросительно, то ли утвердительно прохрипел голос в ответ. В номере опять было темно, что всякий раз обескураживало Медведеву. Глядя перед собой на красивое лицо Тутберидзе, Женя замерла. Всё чаще между ними было какое-то оцепенение, словно видели друг друга впервые и терялись. Это было необычно, робко и весьма нестандартно для них. Девушка поднимает вверх свою руку, указательный и средний пальцы сжимают белоснежный пергамент, сложенный пополам. Вопросительный взгляд Этери, Женины пальцы указывают, что она должна его взять. - Этери Георгиевна… - серьёзно и официально говорит Евгения. Тонкие пальцы тянутся, берут бумагу, а женщина в недоумении смотрит перед собой. Вместо пояснения брюнетка проверяет, закрыта ли дверь в номер, спокойно ставит каблуки на пол и на ходу собирает резинкой волосы в длинный хвост. Пройдя в номер, Медведева занимает ближайшее кресло и удобно располагается в нём. Этери внимательно смотрит на выражение лица любимого человека, включив тусклый свет торшера. Осторожно сжимая в руке бумагу, женщина спрашивает: «Что?» Брюнетка смотрит, фыркает. - Сколько бы времени не прошло, а наличие Аксёнова поблизости не перестанет меня раздражать, - язвительно подметила девушка. Почему-то Тутберидзе отвела взгляд, уши как-то странно покраснели, а на её челюсти заиграли желваки. Это было похоже на раздражение, а затем на какую-то глубокую задумчивость, что Медведева тут же подметила. - Я вернулась с мероприятия намного раньше, чем ты, осталась на нём незамеченной и если обратишь внимание, то в номере я одна, - очень сдержанно ответила женщина. Евгения не отводила от неё внимательных глаз. - Не ревную. - Разве? - Абсолютно утвердительно, - отвечает Медведева. Следует пауза, Этери вздыхает. - Я рада, что ты наконец-то дошла до осознания, что к нему меня ревновать точно не следует. Просто не понимаю, зачем портить ночь тем, чтобы упомянуть всуе Аксёнова, - ответила женщина. Женя встала с места резко, подойдя к любимой, буквально вырвала письмо из рук. Растерянный взгляд золотисто-карих глаз, а Медведева стоит в полнейшем замешательстве, словно сама от себя подобного не ожидала. В последнее время девушка обращала внимание, что ей ничего не стоит быстро «закипеть» от любой неудавшейся мелочи либо неприятной для неё темы разговора. Отведя взгляд в сторону, Женя постаралась вернуть себе трезвость рассудка. «Да что с тобой?» - спросила она саму себя. - Жень? - Я… - вместо этого голос глохнет, взгляд янтаря опускается на бумагу, спортсменка в вечернем платье замирает. - Что происходит? – более волнительно спрашивает Этери. Партнёр не отводит глаз от бумаги, а затем, подойдя ближе к торшеру, встаёт неподалёку. Медленно развернув нечто похожее на письмо, брюнетка с небывалым трепетом читает то, что там написано. - 28 января 2016 года, Братислава. Мне сегодня приснилось, что Она расшнуровывает мне коньки. Это было необычное чувство, потому что казалось, что всё происходит взаправду. Видеть Её на коленях передо мной, такую покорную, сексуально напряжённую немыслимо даже во сне. После этого случается яркий и долгожданный оргазм. Как я люблю, когда мы трахаемся в бесконечных сновидениях, - читает вслух Евгения и на особенно щепетильном слове сглатывает слюну. Не из-за смущенности, а из-за осознания, что всегда хотела Её и не боялась признаваться себе в этом. Этери слегка расширяет глаза, видно, что зрачки увеличиваются в размерах и уже далеко не из-за недостатка освещения. У неё начинает першить в горле, губы заметно сухие, поэтому приходится осторожно облизнуть их. Карие глаза напротив цепляются за этот маленький жест, губы слегка приоткрываются. Вспомнив, что не окончила чтение, девушка, превозмогая порывы продолжает. - Это не всё. В последнее время сексуальный накал нарастает, мне сложно себя контролировать. Она начала иначе пахнуть: может быть, сменила духи или у меня вообще крыша едет? – вопросительно окончив, Медведева бросает быстрый взгляд на любимую. Они робко улыбаются, Женя продолжает читать с бумаги. - А ещё сегодня была ужасная тренировка перед программой. Я не понимаю, что происходит, но всё стало каким-то двусмысленным, причём так, что даже кажется, что смотрит на меня иначе. Сегодня Она вообще пролила на себя половину кипятка из-под кофе, была такой раздражённой. И ещё мы соприкасались руками, когда я прикладывала к Её опаленной коже мокрую тряпку, - слова шли тяжело, словно Женя не желала «оголять» перед Этери всю душу сразу. В какой-то момент девушка поняла, что переживает о том, как любимая оценит все сказанные вслух слова. Раньше они никогда об этом не говорили. - Когда было написано это письмо? – поинтересовалась Тутберидзе. Она подошла чуть ближе к Жене, коснулась ладонью её плеча. Вообще бесконечная потребность касаться Медведевой у Этери была непреодолимой. Всё это напоминало человека, который отчаянно ищет опору где-то поблизости. - В этот день год назад. И это не совсем письмо... Я… в общем… мне было сложно справиться с теми эмоциями и чувствами, что были тогда к тебе. Чтобы не сойти с ума, пришлось выбрать себе в качестве «собеседника» листок бумаги, затем два. Так появилась тетрадка с небольшими текстами о важном. Запишу туда и чувствую себя намного спокойнее. Внутри тетрадь на кольцевом креплении, поэтому можно, не повреждая листы, извлечь их, - объяснила Евгения. Ей никогда не нравилось, что любимая выше неё и приходится поднимать голову, чтобы смотреть в глаза. Это ставило Медведеву в позицию какой-то уязвимости, хотя рядом с Этери хотелось быть крупной, сильной, авторитарной. Повинуясь порыву странной мысли, девушка забралась на кресло и стала на несколько голов выше. Это было похоже на то, как дети, стоя на стульчике, читают стихотворение перед взрослыми. Тутберидзе удивилась такому решению, подняв голову на брюнетку, слушала дальше. Та медлила. - Я выиграла чемпионат Европы… счастлива до безумства, хоть и допустила ошибку в номере. Она была рядом, а внутри все трепетало. Важнее было не это… я решилась поцеловать её в этот день спустя много лет своей безответной любви... сошла с ума, сошла, сошла! Я потеряю всё из-за этого поцелуя! Как теперь мне быть? Как быть дальше? Что, если она откажется работать со мной? Испугалась, ушла из номера, даже убежала! Как я переживу это, если потеряю её? – с содроганием в голосе окончила Медведева. Бумага с шуршанием сложена пополам, вопрос, заданный ещё 28 января 2016 года, завис в воздухе 28 января 2017. Они молчали, Этери подошла очень близко к «высокой» Жене, протянув руку, попросила вложить в него письмо. Девушка сделала, сама стояла, еле дыша. Тонкие пальцы развернули послание из прошлого, глаза изучили написанное снова, словно не верили прочитанному вслух. - Ну, что же ты молчишь? Скажи что-нибудь? Уже год прошёл, мы снова на чемпионате Европы, снова в номере наедине, я снова после фуршета и выиграла соревнования, - нетерпеливо спросила Медведева. Жест головы Тутберидзе был плавным, когда, отвлекаясь от письма, посмотрела на любимого человека. Действительно прошёл ровно один год, а события повторились. Теперь между ними всё иначе, чем тогда. Они вместе, они пара. На короткое мгновение женщину откинуло в тот день на год назад, она вспомнила всё, что испытала впервые, когда Женя её поцеловала. - Я была полна непонимания тогда, да… всё спрашивала, что происходит. Я уже тогда понимала ЧТО, но боялась в этом себе признаться… Запомнила только одну фразу от тебя: «Не знаю, но могу показать». Это было самое волнительное переживание, боюсь, что я даже в Оклахоме так не боялась за свою жизнь, как ощутив твой поцелуй на своих губах в Словакии… - призналась Этери. По спине Медведевой пробежали мурашки. Её руки потянулись навстречу любимой, притянули как можно ближе. Сердца обеих забились чаще. Тутберидзе было непривычно прижиматься к Жене, которая оказалась выше неё. - Тери… мы вместе один год. Скажи мне честно… ты… жалеешь? – еле слышно уточнила Женя. - Нет. И я благодарна тебе, что ты тогда всё же решилась на этот поцелуй… без него я бы не осознала, как сильно тебя тогда любила, - ответила женщина. Женины пальцы коснулись кудрявых волос, погрузились в их осеннюю глубину. Другая рука легким касанием ладони легла на щёку Этери, касаясь кожи, почти невесомо гладила её. Они смотрели друг на друга молча, словно им и не нужны были слова. Один год они вместе, один год их осознанная любовь живёт вместе с ними. - Ты не потеряешь меня, слышишь? Это невозможно. Я сама тебя никуда не отпущу. Ты моя, никуда и шага без меня не ступишь, - прохрипел голос. Женя усмехнулась. - Звучит как угроза. - Она и есть. Я слишком сильно люблю, поэтому тебе от меня не скрыться, - прижимаясь лбом к Жениной груди, прошептала Тутберидзе. - Если бы не тот поцелуй, если бы не вовремя появившийся Ковтун, которому мы тоже должны быть благодарны за участие в развитии наших отношений, то бог знает, как бы мы жили теперь, - мягко улыбаясь, сказала Женя. Её глаза были прикрыты, она шептала эти слова лениво, не контролируя их поток. - Пошёл в жопу этот Ковтун. И не подумаю его благодарить за то, что было! – откинув голову, прошипела Тутберидзе. Ей не понравилось то, что услышала, а Жене - то, как та ответила. - Я не буду настаивать, но своё мнение по этому вопросу имею. Ты заревновала меня к Максиму, он помог перейти тебе на более осознанный уровень в своих переживаниях. Если бы не его внимание, если бы не тот злосчастный поцелуй на даче Бобровых, то ты бы никогда не увидела во мне человека, который способен составить тебе пару. Даже не спорь! Без того поцелуя в твоей голове не появилось бы допущения, что мы можем быть вместе, а без потасовки на даче - осознания, что я для тебя больше, чем спортсмен. - Ты ошибаешься, Жень. У меня всегда было допущение, что ты моя. Если вспомнишь, то когда мы пошли в наше кафе впервые, то я обронила фразу… - «Тебя тогда ещё на свете белом не было, чтобы…» - слово в слово процитировала девушка. Они улыбнулись друг другу. - Значит, помнишь? – продолжая улыбаться, спросила Тутберидзе. - Вспомнила только сейчас, если честно. Да. Ты дала мне понять, что между нами может что-то быть, а я сделала так, как сделала. Оказалась смелее, - усмехнулась Медведева. Они обнялись, намного крепче и теплее, чем до этого. Внутри души пронизывали лучи света, счастья, беззаветной любви, надежды на будущее. Всё было сложно, но их желанию работать над отношениями могла бы позавидовать любая семейная пара. Ночь, рискуя всем, они снова провели вместе. Было в этом много запретности, порочности, наглого нарушения общепринятых правил и норм. В сексуальных утехах им двоим теперь не приходилось чего-то стесняться или не желать попробовать. Всё было так естественно и непринуждённо, что казалось, так было всегда. Лёжа на огромных белоснежных подушках, Евгения еле слышно, но глубоко вздыхала. Слева тесно прижималась обнажённая Этери. Их кожа на стыке касаний горела огнём, имела температуру выше, чем в жаркой точке самой яркой звезды солнечной системы. Левая рука девушки возлежала на курчавых волосах, надавливая, прижимала голову Этери ближе к груди. Жадные, нетерпеливые женские губы были плотно сомкнуты, пока язык внутри полости рта играл на чувствительности левого соска. Глаза у обеих были закрыты, Тутберидзе дышала часто, но рта от груди не отрывала, словно малое дитя. Женя обожала, когда Этери уделяла столько внимания её груди, что даже после непосредственного занятия любовью возвращалась целовать снова и снова. Воздуха в какой-то момент для вдоха начало не хватать, поэтому, отстранившись от юной груди, женские губы перекинулись в своих пламенных поцелуях на другие участки кожи. Брюнетка томно, глубоко, прерывисто вздыхала и ощущала, что постепенно забывает обо всём, вплоть до собственного имени. - Постой, любимая, постой… - еле найдя в себе силы, чтобы сказать вслух, пробубнила Медведева. Воспользовавшись заминкой, она перекатилась на правый бок и начала шарить по полу рукой в поисках своей сумки. - Что ты там делаешь? – нетерпеливо уточнила Тутберидзе и начала одаривать поцелуями уже лопатки, плечи и спину. Женя заёрзала. - Щекотно, прекрати! – хихикала девушка. Схватив сумку, она положила её себе на живот и, раскрыв, извлекла подарочную коробочку. Лицо Этери стало более серьёзным. - Что ещё удумала, панда? - Это тебе, - раскрыв коробку, Жене замерла в ожидании. Золотисто-карие глаза начали искриться всеми солнечными цветами, которые только могли существовать в палитре. Кончики тонких пальцев пробежались по украшению. - Зачем?! Боже мой! Это же очень дорого! - Ничего не говори вслух. Просто прими. Я всегда буду приносить тебе золото, - прошептала девушка, и Этери тут же порывисто прильнула к её губам. Женщина, словно зверь, поглощала каждый выдох партнёра, перекрывая воздух, а когда разомкнула поцелуй, снова любопытно посмотрела на украшение. - Ахереть… - восхитилась Тутберидзе. Надежные Женины руки заботливо надели подарок, затем поцеловали место соприкосновения загорелой кожи и драгоценного металла. - Подготовила заранее, так как была уверена, что выиграю золото, но и тебя одарить им хотелось. Конечно, не медаль чемпионата Европы, а скорее моя личная награда, - улыбнулась девушка. Этери откинула коробку в сторону и легла весом обнажённого тела сверху. - За вклад в сексуальное развитие спортсменки… - шутливо подтрунивала Тутберидзе, а после того, как сказала, кратко поцеловала девушку в губы. - Лучший тренер Российской Федерации по мнению Медведевой… - подмигнула Женя и снова получила поцелуй поверх сказанного. Они с трудом сдерживались, чтобы не начать смеяться, но продолжали. - За развитие нетрадиционных любовных отношений в сфере спорта, - снова добавила женщина и снова поцелуй. - Орден за заслуги передо мной, - окончила болтовню Женя. Они прижались друг к другу ещё ближе и засмеялись вполголоса. Потеряв страх, они которую ночь проводили в объятиях друг друга. Иначе провести время до Жениных экзаменов и отъезда штаба Тутберидзе на первенство России среди юниоров у пары так и не получалось. *** 24 января 2017 года, загородный дом семейства Тутберидзе, город Москва, Россия. Этери Петровна любила посещать загородный дом по выходным. В будние дни она делала это редко, но именно во вторник решила перебраться с квартиры в дом, чтобы посмотреть соревнования чемпионата Европы за городом, в более уютной обстановке. Внучка и собака дочери проводили своё время вместе с женщиной, что было вполне очевидно. В этот день старшая Тутберидзе приехала на дачу с Валентиной Лаврентьевной, которая также собиралась смотреть чемпионат Европы. Женщины решили, что будут болеть за близких вместе. - Эта, а баню сегодня затопим? – поинтересовалась Валентина, заходя внутрь. Этери Петровна разулась и зашла следом. Переноску с Тионой поставила на пуфик. - Да, надо бы. Моё самое любимое дело на даче – это в баньке попариться, - ответила Тутберидзе. Валентина Лаврентьевна изменилась в выражении лица, задумчиво начала принюхиваться: «Тебе не кажется, что какой-то сыростью пахнет?» В ответ на это светловолосая женщина удивилась. Ей показалось, что помимо сырости пахнет плесенью. Как только нога вышла с порога коридора в зал, тут же утонула в глубокой луже. - Боже мой! Валя! – очень эмоционально воскликнула Этери Петровна и схватилась за голову. Валентина Лаврентьевна уставилась во все глаза, потом схватилась за сердце и прикрыла ладонью рот. - Это же потоп! Этери! Как давно всё это произошло! – воскликнула так же громко Медведева. Этери Петровна побежала в чулан в поисках резиновых сапог, но их там не оказалось. На ходу она восклицала: «Мы не были тут со дня рождения Диши! Чёрт знает что случилось! Господи! А второй этаж! Неужели там тоже всё затопило!» Началась суета, под ногами шумела ледяная вода. - Надо найти сапоги! Нельзя торчать босыми ногами в холодной воде! – громко рассуждала Валентина. Женщины не знали, куда податься и что сделать, чтобы ЧП устранить. - У меня Жанна уехала на сутки, я её даже выдернуть на помощь не смогу! Может, твои кто подъедет? Это же нельзя всё так оставлять! И нужно обесточить дом! У тебя полно электроники! – Медведева закатывала рукава, оглядываясь по сторонам, искала щиток. Матерясь на грузинском и армянских языках, да и любых иных доступных, Этери Петровна ходила вокруг да около, судорожно размышляя. Валентина попыталась найти что-то в интернете, чтобы вызвать специалистов. - Может быть, труба какая лопнула? - Не знаю, Валя, не знаю. Схожу на второй этаж! - Я с тобой! – воскликнула Валентина Лаврентьевна. На втором этаже дела были ещё хуже. Всюду плавали вещи, обои вздулись, не было понятно, что происходит и откуда берет начало «водный урон». Спустя полчаса стало ясно, что обе женщины боятся касаться щитка и не могут обесточить дом. Обзванивая знакомых, то тут, то там начали выяснять, что положиться ни на кого нельзя. - Вот хер я больше в гости их позову! – злилась Этери Петровна, скинув трубку в очередной раз. Идущая с вёдрами по коридору Валентина спросила: - А Петя где? - Они уехали всей семьей за город! Я позвонила Миле, её тоже в городе нет! Словно все по заказу разъехались из Москвы! - Вот попали! – возмущалась Валентина. Они провозились не меньше трёх часов в ледяной воде, более или менее вычерпнули её с верхнего этажа и уже собирались спуститься на первый, когда зазвонил телефон Этери Петровны. - Диша! Внучка! Боже мой! Моя дырявая голова! У тебя же закончилась тренировка! Я забыла тебя забрать! – ругала себя загнанная заботами Этери Петровна. Она кратко пояснила ситуацию, девочка внимательно слушала. - Бабуль, я приеду сама! Не переживай, я разберусь! - Нет-нет, душа моя, я сейчас же вызову тебе такси! - Не нужно! Ничего же страшного не будет, если я папу попрошу за мной приехать? – спросила Диана. Этери Петровна поправила очки, задумалась, глядя на Валентину. Та пожала плечами, мол: «Чего такое?» - Да, ладно, пусть. Это не будет лишним, если он поможет добраться тебе до дома не одной, - ответила женщина. Понимая, что после той ситуации на дне рождения не очень хотела бы видеть Буянова, все же сдалась, осознавая, что сейчас у неё нет времени, чтобы успеть к внучке. Ещё через час уставшие женщины сели в коридоре. Да, они нашли резиновые сапоги, да, они частично что-то сделали, но обе продрогли и устали. - Хорошо, что хотя бы выступать будет завтра Женька… сегодня разберёмся с этой аварией, так, может, успеем по квартирам разъехаться и оттуда посмотреть, - вздохнула Медведева. Тутберидзе старшая положила свою ладонь на её колено, похлопала по нему. - Спасибо, что не уехала, а помогаешь, - поблагодарила Этери Петровна. - Да брось ты! Чем же я помогла? Мы толком так и не разобрались, что сделать, а этот чертов интернет даже адреса аварийных компаний не даёт. Может, позвоним в ту, что обслуживает этот дачный массив? - Вот я дура, даже не сообразила. Вообще голова стала старая, надо было сразу это сделать! – материлась Этери Петровна. Они продрогли, хотели хотя бы по-человечески выпить чай, чтобы согреться, но возможности не было. - Боже, Валя. Был бы сейчас Гоги, так помог бы, решил бы! Я не припомню таких ситуаций. Ещё как назло Пат уехал, чувствую себя такой беспомощной, - пожаловалась Этери Петровна и сняла очки, потирая глаза. Валентина Лаврентьевна приобняла её. - Не расклеивайся тут! Сейчас я соображу, попробую ещё знакомым позвонить. Может, до сына моей знакомой дозвонюсь, и мальчик нам поможет! Справимся! – подбодрила Медведева. Дверь в дом открылась, сначала туда залетела Диана, а затем вошёл Сергей Буянов. Присутствующие уставились на него, Валентина Лаврентьевна не знала, кем для семьи Тутберидзе был этот мужчина. - Бабуля! – подбежала Диша и обняла женщину. Женское беспокойство усилилось, но причиной тому было только неприятное положение, в котором они находились. Голубые глаза внимательно посмотрели на Этери Петровну, словно боялись, что его могут прогнать. - Дамы, приветствую, - пробасил мужчина и посмотрел на их ноги в резиновых сапогах, растрепанные волосы на голове. Кругом было полно вёдер и тазиков, Буянов без спроса приоткрыл дверь в зал и заглянул внутрь. - Давно вы этим занимаетесь? – уточнил он, кивнув головой на вёдра. Уставшая Этери Петровна лишь кивнула головой. Валентина наблюдала с любопытством, затем поздоровалась. - Диана рассказала, что случилось, я взял на себя ответственность вызвать аварийную бригаду, что выкачает всю эту воду. Если разрешите осмотреть дом, то я могу попытаться найти причину проблемы. Дом обесточен? – уточнил Буянов. Валентина Лаврентьевна посмотрела на незнакомца как на героя, была довольна тем, что нашёлся человек, который поможет им. - Сынок, щиток вон там. Мы побоялись трогать! – ответила Валентина. - Я посмотрю? Можно? – ещё раз спросил Буянов. Этери Петровна была рада его видеть, хотя до этого не горела особым желанием. Она хотела встать с места, но он отрицательно замотал головой. - Я всё решу, я сам. Вы замёрзли? – снимая куртку и вешая её на крючок, спросил Сергей. - Ещё как! У меня руки уже болят, голова еле работает, ног не чувствую! – воодушевлённо ответила вперед Тутберидзе Валентина. Закатав рукава, Сергей посмотрел на них очень серьёзно. Достав из кармана ключи от машины, он протянул их дочери. - Диана, иди заведи машину. Настрой оборгев сиденья, направь горячий воздух под ноги. Машина на ручнике, не волнуйся, что что-то пойдёт не так. Поняла меня? - Да, пап! – тут же ответила девочка и, взяв ключи, поспешила на улицу. Удивлению Валентины Лаврентьевны не было предела. Она посмотрела на гостя по-новому, а затем на свою подругу. - Пока предлагаю вам погреться в машине, а я тут гляну что к чему. Если что, отвезу вас по домам, чтобы не заболели не дай бог, - объявил Буянов и ушёл туда, где находился щиток. Валентина уставилась на Этери Петровну, они начали переобуваться. - Это отец Дианы? Бывший муж Этери? – с нескрываемым удивлением спросила Валентина Лаврентьевна. Когда они вышли из дома, ей со вздохом ответили. - Отец - да, но мужем моей дочки он никогда не был. Женщины сели в сухую, тёплую машину. Диана с ними надолго не задержалась, так как захотела побыть с отцом в том случае, если ему понадобится её помощь. Сидя вдвоём, Этери Петровна всё рассказала Валентине Лаврентьевне (кроме недавнего конфликта на дне рождения), они вполголоса это обсудили. - Вот это дела, - заключила Медведева. Они ещё некоторое время помолчали, а затем увидели, как Буянов, выходящий из дома, пошёл в сторону старого сарая вместе с Дишей. Оттуда он вынес длинную лестницу и пошёл с ней куда-то на задний двор за домом. Девочка подошла к старшим, Этери Петровна открыла окно, чтобы было слышно то, что скажет внучка. - Папа сказал, что есть вероятность того, что из-за перепада температуры на той неделе могла протечь крыша. Сказал, что нашёл какую-то там трубу, которая то ли ржавая, то ли лопнула, я не поняла, короче, - пояснила Диана. Этери и Валентина посмотрели друг на друга. - Он ещё дом обесточил, всё хорошо теперь, - также добавила девочка. Из-за дома вышел Сергей и махнул Диане куда-то в сторону ворот. - Ой, я пойду этим ремонтникам дверь открою! – пояснила Диана и ушла. Валентина посмотрела на Этери Петровну. - Какой рукастый мужик. А фамилия у него какая-то знакомая, - сказала Медведева. - Да… он муж Елены Буяновой, - с каким-то стыдом пояснила Тутберидзе. Валентина округлила глаза. - Той, что Водорезова? - Да. - Вот делаааа… – воскликнула женщина и положила руку на грудь. На территорию начала въезжать огромная машина с цистерной. Им навстречу вышел Буянов, пожав руку пошедшему мужчине, о чём-то поговорил с ним. Женщины наблюдали из сухого и комфортного салона авто. Сергей указывал руками на крышу, затем на дом, потом повёл старшего из ассенизаторов в дом. Кто-то что-то записывал на бумагу, кто-то начал доставать какой-то инвентарь для откачки воды. - Вот, Валя, а мы с тобой в воде, как курицы, плавали. - Надо было сразу в обслуживающую компанию звонить, а у меня мозгов не хватило подсказать! - А думаешь, в такой суматохе я бы сообразила? - Да нет, конечно! – выругалась Валентина. Почти до самого вечера на участок приезжало множество машин и людей. Сергей вышел к машине и объяснился с Этери Петровной. - Проблема заключалась в протечке крыши. Кроме прочего у вас старые изношенные трубы, они не выдержали перепада температуры из-за течи сверху. Аварийная служба водоканала сейчас перекрыла воду, машина устранит эти огромные лужи из помещения. Я договорился. Вам высушат комнаты, более или менее помогут это решить. Сейчас темнеет, они явно будут тут до глубокой ночи. Предлагаю отвезти вас по домам, а если разрешите, то завтра приедут ремонтники-кровельщики. Пострадавшие участки поменяют, так как сейчас у вас в крыше дыры. - Ох, Серёжа, да как же так? Как же быть? – начала паниковать Этери Петровна. Мужчина утвердительным тоном продолжил: - Сейчас всё сделают, а завтра перестелют крышу. Денег никаких не надо, я оплачу. - Нет, нет! Это не дело, мы всё вернём, спасибо, что хотя бы помог нам! – возразила женщина, но Сергей отрицательно покачал головой. - Нет! Да что вы вернёте? У вас пенсия не позволит разбрасываться на такие аварийные ситуации, а денег от Этери я не возьму. Это всё мелочи, главное, чтобы вы сейчас отдохнули и не заболели, - настойчиво сказал Буянов. Произнеся имя бывшей любовницы, он заметно изменился в лице, подметили это все. Диана с собакой устроилась на переднем сидении, пока старшие разговаривали. Возражать Буянову Этери Петровна не захотела, ей даже понравилось, что мужчина покровительственно помог с решением сложных бытовых задач. Его мягкий тон, внимательность и чуткость к их проблеме вызвала в её сердце глубокое расположение к нему, но свои эмоции женщина скрыла. Этери Петровна не привыкла решать такие вопросы сама, а из-за отсутствия сына ей не на кого было положиться. - Хорошо, прости, извини, Сергей, что так вас с Еленой «разорили», - с чувством стыда сказала Тутберидзе. Мужчина достал из внутреннего кармана пачку сигарет, извлёк одну и, услышав то, что сказала мать Этери, слегка вздрогнул. - Мы с ней уже много лет не живём. Я помогаю в быту ей, сыну, но мы не вместе, - пояснил он, закуривая сигарету. Этери Петровна поправила очки. - Вы что же, развелись? - Нет, но мы не вместе. Разводиться она не захотела, а мне это безразлично, если честно. Что с ней, что без неё я всё равно один, - спокойно ответил Сергей. Этери Петровна посмотрела на него пристально, стараясь оценить, врёт ли он. Доверяя своему чуткому сердцу, она заключила, что мужчина сказал правду. Это вызвало внутри неё неподдельный интерес к его личности, а сегодняшний поступок показал Буянова с лучшей стороны. Никаких выводов Этери Петровна старалась не делать, вмешиваться или как-то высказываться по поводу всего не собиралась тем более. Кивнув мужчине, она посмотрела на дом, который всю её сознательную жизнь обустраивал её муж и сын. В такие сложные моменты всегда хотелось опереться на сильное и опытное мужское плечо, что было нормально по многим общественным меркам. Сергей отвёз женщин и дочку домой. Завтра он собирался доделать то, что обещал на даче Тутберидзе, а сейчас завёз сначала Валентину Лаврентьевну, затем Этери Петровну и Диану. Авто остановилось во дворе, мужчина повернулся к старшей. - Можно попросить вас? Могли бы вы не рассказывать всего этого Этери? Ей это знать не обязательно, а я просто хотел вам помочь. Она может подумать, что всё это корысть. Мне этого не надо, - чуть слышно сказал он. Этери Петровна мягко улыбнулась, поправив очки, пожала плечами. - Хочешь зайти на чай? Я быстренько пирожков напеку, не дело, если хотя бы так не отблагодарю. - У меня проблемы с поджелудочной, мне нельзя жареное, - улыбнулся в ответ Буянов. - Тогда салатик тебе сделаю, сынок. Пойдём. Никому ничего я не расскажу, - кивнула Этери Петровна. - Пап? – засияла Диша. Буянов сдался. *** Этери сидела в самолёте рядом с коллегами. Выдалась удачная возможность поговорить с Аксёновым о той ситуации, когда её «отпросили» перед Горшковым. Она долго выслеживала взглядом присутствующих, и, подгадав момент, женщина присела рядом с Эдуардом. Разговор был начат издалека, затем появился удобный случай. - Спасибо, что поговорил с Александром Георгиевичем в тот раз, - осторожно начала Этери. Мужчина улыбнулся, но в его глазах отразилось непонимание. - О чём ты? - Я о том случае, когда меня хотели загнать в день рождения Диши «послужить» во благо федерации, - пояснила она. Аксёнов не понимал о чём речь. - Я ни с кем не разговаривал, - удивился мужчина. Этери удивилась не меньше, потому что её гипотеза не подтвердилась. - Может быть, Александр Ильич подсобил? Или Александр Рафаилович? – предположил Аксёнов. - Я запуталась окончательно, да и вряд ли Александр Рафаилович был в курсе, либо я ничего не понимаю. Ни его, ни Александра Ильича я лично не просила, - в полном смятении ответила женщина. Сев в своё кресло, она долго предполагала, кто мог «выхватить» её из цепких лап Горшкова. *** В аэропорту спортсменов встречала целая делегация. Настроение было приподнятым, Женя была вне себя от радости. Первое ,что она сделала, – обняла бабушку, как только смогла протиснуться сквозь толпу. - Моя хорошая девочка… поздравляю тебя! – обнимая внучку тепло и крепко, прошептала Валентина Лаврентьевна. Эти слова были лучшей наградой для Жени. Она закрыла глаза, вдохнула аромат бабушкиных духов, успокоилась, что наконец-то вернулась домой. Мама была не менее довольной, чем бабушка, добавила лишь: «Горжусь тобой». Мёд и услада для Жениных ушей. Этери была неподалёку, но внимание на себя не оттягивала. После нескольких фотографий с публикой женщина подошла к родственникам любимого человека. Завязался разговор, который продолжался вплоть до автомобиля Жанны. - Подвезём? – уточнила Жанна, глядя на тренера своей дочери. Кудрявая кивнула, а сама на ходу уточнила: «Как дела в Москве?» Чемоданы укладывались в багажник, рассказ из уст Валентины Лаврентьевны лился, словно река, пока в один момент не дошёл до главной темы – крыши загородного дома семейства Тутберидзе. - В смысле крыша протекла? Как это? Давно? Почему же я не в курсе! Мама ничего не сказала! – заволновалась Тутберидзе. Женя открыла пассажирскую дверь перед Этери. - Да такая суматоха была! Мы столько вёдер с водой натаскали, а помог-то нам в конце концов Сергей! – воодушевлённо ответила Валентина, и на этой фразе Женя вздрогнула так сильно, что дверь автомобиля покачнулась. Жанна уже сидела в салоне, а пассажиры замялись перед посадкой. Этери замерла, и в этот момент Валентина Лаврентьевна ощутила, что сболтнула что-то лишнее. - Какой Сергей? – прохрипела Тутберидзе. Женя сжалась так, словно её собирались ударить кулаком. Бабушка замялась, но сказанного, увы, не воротишь. - Буянов, - кратко ответила Валентина Лаврентьевна. Земля из-под ног Жени стремительно уходила. Этери непроизвольно посмотрела на любимого человека, а Валентина Лаврентьевна на них двоих. Эта немая сцена могла называться «страдания», вот только Валентина абсолютно не ожидала, что её внучка так отреагирует на то, что, казалось бы, её не касается. Тройка замешкалась, Этери не знала, что сказать или сделать, потому что была застигнута врасплох. Женя поспешила обойти автомобиль с другой стороны, дверь которую она открыла перед Этери осталась открытой. Валентина Лаврентьевна ощутила себя так некомфортно, что, не задавая лишних вопросов, села на сидение рядом с водителем. Этери села назад рядом с Женей. Автомобиль тронулся, а водитель не понимал, с чем связана молчаливость тех, кто минут двадцать назад болтал без умолку. Валентина Лаврентьевна начала нешуточно переживать, ощущая, что сделала что-то не так. Ужасаясь тому, какую реакцию выдала её внучка, женщина не могла успокоить участившееся от волнения сердцебиение. Женя упрямо смотрела в окно, а Этери начала впадать в панику, потому что не была готова к подобному повороту событий. «Что он делал у нас на даче? Кто вообще его туда позвал!» - злилась она. - Девочки, всё хорошо? – решила уточнить Жанна. Все трое значительно напряглись от вопроса. Каждая по-своему. - Да, устали. Перелёт был тяжёлый, - выдавила из себя Тутберидзе. Её сердце сжалось, страх пульсировал в её венах. С одной стороны, Этери понимала, что бабушка Жени стала случайным свидетелем реакции внучки на информацию о бывшем любовнике тренера. С другой стороны, оставалась масса вопросов относительно случившегося на даче. По домам все разошлись молча. Этери попросила, чтобы её отвезли к матери, что напрягло Женю ещё больше, и она не понимала почему. Девушка сама испытала растерянность из-за того, что проявила свою слабость перед бабушкой и любимой женщиной. Ситуация была необъяснимой. Когда Этери выходила из машины, ей вдруг показалось, что как только она уйдёт, то Женя начнёт накручивать себя с неимоверной силой. Авто выехало со двора, и Жене тут же пришло смс: «Я ничего не знала и не знаю! Клянусь тебе!!!» Три восклицательных знака, затем новое смс: «Прошу! Только не заводись! Только не злись! Я всё узнаю, я расскажу тебе, как было! Я ничего не знала!!!» И снова три восклицательных знака, которые, словно мечи, были извлечены из ножен и были готовы бороться за свою любовь. Девушка ощутила мандраж, но постаралась взять себя в руки, держать лицо: «Это всё абсурдно. Конечно, обсудим. Я верю тебе.». Ответ был отправлен, и не прошло и секунды, как вернулось новое сообщение: «Я люблю тебя, Жень. Давай не горячиться!» - Я не горячусь. - Тогда почему ты была с таким лицом? Почему дрогнула? Не уверена во мне? - Нет, я не уверена в НЁМ, - подавляя эмоции, отвечала девушка. Машина ехала долго. Валентина Лаврентьевна наблюдала в зеркало заднего вида, держась за внутреннюю ручку двери, сжимала её теснее. Она была неглупа и поняла, с кем Женя переписывается всю дорогу. К горлу подступил ком, а Жанна, чтобы разбавить молчание, включила музыку. Радио выдало рандомную песню, которую Валентина Лаврентьевна не забудет ещё очень долго. «Ничего не предвещало вроде бы, А теперь, не понимаю: быть или не быть. Почему не совпадает, в чём секрет? То тебя уже нету, то меня ещё нет. Я сегодня словно между двух огней Или на краю обрыва, если быть точней. Не забудь зонтик, милый, будет дождь. Я тебе намекаю, а ты никак не поймёшь. У меня появился другой! Ты просил найти выход, а выход только такой!» Валентина Лаврентьевна сделала один вдох и, схватившись за сердце, закрыла глаза. - Мама? – спросила Жанна, заметив, что что-то не так. Женщина начала оседать в кресле, а присутствующие в ужасе наблюдали. - Мам! – крикнула Жанна и, глядя на дорогу, начала выруливать на аварийках к обочине. Женя откинула телефон в сторону и подпрыгнула к передним креслам. - Бабуль! – так же громко, как и мама, крикнула Евгения. Авто остановилось, Жанна схватилась за маму и начала ощупывать её. - Мам! Сердце? Прихватило? – взвинчено спрашивала Жанна. Музыка орала на весь салон, Женя выбежала из авто и тут же начала «сигналить» проезжающим машинам, чтобы они остановились. - Жануль, погоди-погоди, я сейчас. Отдышаться надо, всё нормально… - скривив лицо, прошептала Валентина Лаврентьевна. - Твои таблетки? С собой? Может, у тебя давление? Мам! – восклицала Жанна. Она выхватила сумку своей матери и начала судорожно рыться в ней. Один автомобиль отделился от потока и, включив аварийный сигнал, остановился рядом. Валентина Лаврентьевна уже выпила одну из своих спасительных таблеток и запила её водой из бутылки. - Что случилось? – спросила девушка из остановившегося авто. Женя поддалась панике, схватив незнакомку за руку, потянула её к своим близким. - Моей бабушке плохо! Может быть, нам надо в больницу, я не знаю, я пока стояла, набрала скорую! – тараторила перепуганная Женя. Девушка подбежала к сидению пассажира, широко открыла дверь. - Женя! Зачем людей потревожила! Господа, я же старая! Плохо стало, надо было дать мне пару минуток подышать свежим воздухом, - сетовала Валентина Лаврентьевна. Женя кружилась около двери, а девушка начала расспрашивать о какой-то ерунде пожилую женщину. Две машины стояли ещё какое-то время вместе, а когда Валентине Лаврентьевне стало лучше, девушка, попрощавшись, уехала. - Сейчас же едем в больницу! – объявила Жанна. - Я уже вызвала скорую! – ответила Женя. - Зачем! Зачем! Это же ложный вызов! Теперь будем стоять и ждать их?! - Валентина Лаврентьевна взмахнула руками. - Так нельзя! Тебе плохо было! – злилась внучка. Жанна заметила, что бледные оттенки лица матери уже стали приобретать нормальный тон. Перепуганные случившимся Жанна и Женя так и остались стоять на улице. Всё растянулось ещё надолго, а когда через два с половиной часа приехала скорая помощь, врачи возмутились. Измерив давление и осмотрев пациентку, они долго выражали своё «фе». - Если всё было в порядке, то не следовало вызывать скорую помощь в час пик! – возмутился фельдшер. Женя отреагировала максимально агрессивно. - Да пошли вы в жопу! Мне плевать, сколько дискомфорта вам принесла эта поездка! Эта ваша сраная работа! И прямая обязанность! – зарычала Медведева. Жанна вышла вперед. - Жень! Прекрати! Главное, что всё хорошо, что мама в норме! - Нет! Это всё просто возмутительно! В жизни с таким не сталкивалась, чтобы врачи смели так разговаривать! Вы вообще кто такие? Хоть что-нибудь умеете? Или только языками чесать! – люди в медицинской экипировке возмущенно отпрянули. - Прекратите этот балаган! – сказал вышедший им навстречу водитель скорой помощи. Женя не могла взять себя в руки, негатив выливался из неё буквально изо всех щелей. - Да это вы за собой последите! Два часа тут торчим! Вы либо выполняете свою работу, либо… - Что либо? Девушка! Вы что, из дурдома сбежали? – возмутился фельдшер. Жанна вышла вперед и подошла к нему вплотную. - Я на вас жалобу напишу! Свинство! И не сметь так разговаривать с моей дочерью! - Сначала пусть за своим грязным языком последит! – кинул в ответ фельдшер и направился в сторону служебного автомобиля. Жанна хотела нагнать его, но тут уже из авто вышла Валентина Лаврентьевна и с матом усадила всех на свои места. До дома ехали молча, руки на руле заметно дрожали. Женя закрыла лицо ладонями и не убирала до тех пор, пока не понадобилось выйти на улицу. Её телефон разрывался от смс, а к вечеру от телефонных звонков, которые она игнорировала. Тем временем Этери ругалась со своей семьей дома. Этери Петровна была возмущена тем, что всё-таки тайна помощи Буянова оказалась так неожиданно раскрыта. Попало в этот день даже Дише, но присутствующие списали такие бурные разборки с тем, что Этери не любила, когда от неё что-то скрывают. По телефону разнос был устроен Петру, который не сумел помочь матери в нужный момент. К вечеру никто из семейства уже друг с другом не разговаривал. Этери волновалась из-за всего, что было, переживала, что Женя не выходит на связь. Ближе к ночи мать и дочь пересеклись на кухне. - Не спится? – тихо уточнила Этери Петровна. Сидевшая в темноте дочь промямлила: «Да». Старшая подошла к младшей и без слов обняла её. Они пробыли в таком положении ещё несколько минут, пока Этери Петровна не села рядом с дочерью. - Дочка, мы не должны ссориться так из-за случившегося. Так сложилась ситуация, и в этом нет ничего страшного. - Нет, мам. Это страшно. Страшно, что рядом оказывается посторонний человек, который причинил мне и моей семье столько боли. Он ищет способы для сближения. - Этери, ты не права. В этой ситуации он проявил себя так, как и должен проявить себя мужчина, когда женщина беззащитна перед ситуацией. Если бы он не предложил помощь, то это было бы в разы хуже. Тем более, что он попросил не рассказывать об этом. Мне нужно было предупредить об этом Валю. - Наоборот, она сделала всё верно! Рассказала мне, а ты промолчала! Потому что ОН попросил тебя! А как же я? - Не драматизируй! Это помощь, просто помощь. Бескорыстная. - Как раз-таки корыстная и с умыслом! - Я с тобой не согласна! - А мне всё равно, мам. Потому что у меня иная точка зрения! - Не говори так. - Иначе я сказать не могу, - настаивала Тутберидзе, сжимая в руках чашку с остывшим чаем. Этери Петровна тяжело вздохнула. - Ты упрямая, мне тебя не переубедить. Ситуация так сложилась, он помог. Это было моё решение, и мне не на кого было положиться. Уже за его участие я благодарна. - Я верну ему все деньги. - Да делай, как знаешь, боже мой, - махнула рукой старшая. Женя переминалась с ноги на ногу перед комнатой, в которой была бабушка. Она не знала, с чего начать разговор, стоя в нерешительности перед закрытой дверью, тяжело дышала. Сделав один глубокий вдох, она вошла. Бабушка сидела в кресле. - Ба, спишь? – прошептала Евгения. Валентина Лаврентьевна обернулась. - Нет, внуч, - ответила женщина. Женя бесшумно вошла, села рядом. Они молчали, обеим это молчание давалось с трудом. - Нам бы следовало поговорить о случившемся, - с трудом для себя начала девушка. - А что тут обсуждать прикажешь? - Ну… твоя реакция… ты… - Нет, Женечка, не надо. Мне добавить к тому, что я видела… просто нечего. У меня только один вопрос. Почему ты так отреагировала на информацию о том, что конкретно к тебе не имеет никакого отношения? – с досадой спросила Валентина. Женя только и смогла, что слегка приоткрыть рот, а затем плотно сомкнуть губы. Её сердце учащённо забилось, взгляд забегал по комнате, ладони быстро вспотели. Она не знала, что ответить. - Всё это очень сложно, и я не хочу тебя обманывать. Этери Георгиевна… - Нет, нет. Не надо, - остановила поток откровения Валентина Лаврентьевна. Ей стало дурно, потому что и без этих признаний она начала осознавать то, что не хотела бы. Женя замолчала, а внутри у неё стало мучительно больно от лжи, в которой она увязла. - Я просто что-то неправильно поняла. Но всё это очень странно, Жень, - только и смогла ответить бабушка. Женя поняла, что договаривать не стоит, потому что неизвестно, как отреагирует на это её близкий человек. Они молчали, расстояние между ними было небольшим в физическом плане, но моральная пропасть нарастала с геометрической прогрессией. Женины губы задрожали, женщина это видела. Она положила свою ладонь на плечо внучки и притянула её, чтобы обнять. Женя тихонько расплакалась. Они сидели в такой позиции достаточно долго, пока Валентина Лаврентьевна снова не заговорила. - Я просто старая бабка, которой стало плохо. Не всё я понимаю правильно, могла что-то навыдумывать, что-то в голове приукрасить. Знаю, что ты девчонка умная и глупостями заниматься не будешь, - сказала бабушка. Жене стало обидно, что её личная жизнь в глазах многих, по всей видимости, будет считаться «глупостью». Девушка кивнула сквозь слезы, а внутри себя была благодарна бабушке, что та не стала развивать эту болезненную для неё тему. Глубоко ночью последовал очередной звонок на сотовый. Женя проснулась от кошмара, который мучил её почти всю ночь. Голова раскалывалась на части, девушка не понимала, как может быть так, что всего несколько случайных слов могли вывести всю её семью из морального спокойствия. Взяв в руки телефон, она устало подняла трубку. - Почему ты игнорируешь меня? – с претензией спросили её на той стороне телефонной линии. Женя тяжело вздохнула. - Мне было не до выяснения отношений с тобой. Бабушке по дороге домой стало плохо. - Что?! – с ужасом прохрипел голос в ответ. Повисла пауза, Женя рассказала о случившемся. - Бабушка могла догадаться, - пояснила Женя, с трудом подбирая слова. Ответа не последовало. - Нам нужно быть осторожнее, - окончила свою мысль девушка. Этери не могла подобрать слов для ответа. Перебирая в голове самые худшие исходы их взаимоотношений, она запаниковала. - Скоро первенство, я поеду одна и возьму с собой Дишу. Мы побудем раздельно какое-то время, всё уляжется. - Хорошо, как скажешь, - бесцветно отреагировала Медведева. Они замолчали, чувствовалось напряжение. - Я хочу рассказать тебе, как всё было на самом деле. Хочу, чтобы ты была в курсе и только тогда судила меня. - Я не собираюсь тебя судить. Кто я такая, чтобы это делать? – вздохнула Женя. - Что значит «кто я такая», Жень? Ты моя опора, мой партнёр, моя вторая половина, моя… не знаю… жена, муж, называй себя так, как угодно. Но ты – это часть меня! - Я не муж тебе, не жена. Официально я тебе никто. - Не говори так! Не смей! – хриплый голос начал дребезжать от слёз. - Но об этом стоит помнить. И не забываться окончательно. Я не отталкиваю тебя, лишь напоминаю, чтобы мы не теряли рамки действительности, - Женя слышала, как Этери плачет на том конце провода. Ей было больно от этого, но прекратить агонию никаким образом не удавалось. - Расскажи мне, может быть, я зря так реагирую, - предложила Медведева. Нехотя разговор сдвинулся с мёртвой точки. Этери всё говорила и говорила, а Женя слушала и слушала, а внутри у обеих возникала неприязнь из-за того, что им вообще приходится об этом говорить. Когда Тутберидзе окончила рассказа, Медведева взяла паузу на размышление. - Во-первых, правда хорошо, что он Этери Петровне помог. Был бы мразью, если бы развернулся и оставил их с бабушкой сидеть в затопленном доме. Во-вторых, ты зря накричала на свою маму, потому что ещё неизвестно, чем бы это закончилось, если бы она его оттуда прогнала. Так сложилось, хуле скажешь, - дала свои пояснения брюнетка. Этери выбирала подступающие слёзы носовым платком. - Давай прекратим создавать ореол негатива относительно него. Я очень устала. Дураку понятно, что теперь из-за Диши он часть вашего быта. Пети дома не было, поганые «друзья» и «знакомые» вашей семьи Этери Петровну кинули. Единственное, о чём стоит побеспокоиться, – это о них. Буянов молодец. Мужик. Решил. К нам с тобой это никакого отношения не имеет. Тебе просто стоит перестать делать вид, что ты ненавидишь его всеми фибрами души. Мне это показывать не нужно, я как-нибудь сама разберусь, что об этом думать. Больше мне сказать нечего, а о моём отношении к его существованию ты уже в курсе. Сделать с этим я ничего не могу. Только смириться. Смирись и ты, - рассудительно сказала Евгения. - Не хочу, чтобы он разрушал наше доверие. - Оно не разрушено. Я всю жизнь тебя ревновала объективно и необъективно. Это просто данность. - Не отдаляйся от меня. Я сделаю всё, что ты скажешь, всё, что захочешь. Потому что только ты для меня важна. Я люблю тебя, Жень. Люблю больше, чем тебе кажется. - Всё хорошо… я никуда не денусь, я с тобой. Давай пойдём спать? Тебе завтра снова уезжать, а мне сдавать экзамен. Поговорим об этом снова, когда вернёшься с первенства. - Я люблю тебя… - снова прошептал хриплый голос. Молчание. - Не клади трубку, любимая… - попросила Этери. - Я не смогу уснуть, если мы проговорим ещё час. - Мне бы так хотелось послать всё к чертям и просто быть рядом с тобой сейчас, Женечка… - Мне тоже. Но нельзя. - Дождись моего приезда. Мы всё решим, Жень. - Дождусь. Куда же я денусь, любимая? – очень слабо улыбнулась девушка телефонной трубке. - Постой, постой. Мне кажется, что я не смогу уснуть. Ты могла бы… в общем… - Что? - Давай поспим вместе? - Это как? – удивилась девушка. - Наденем наушники и ляжем вместе. - Ну… так-то неплохая идея. Они так и сделали. Каждая легла в свою постель, надев наушники, устроились поудобнее. Слушая дыхание, они еле слышно начали перешептываться. В кромешной тьме последних январских дней это звучало упоительно. Они не отчаивались, а неожиданная беседа обернулась спокойствием и умиротворением. Так они и уснули вместе во время разговора, а их телефонную линию оборвал сотовый оператор, когда лимит доступного времени был исчерпан. *** 1-5 февраля 2017 года, города Москва/Санкт-Петербург, Россия. Евгения могла позволить себе небольшой отдых перед грядущими тренировками. Штаб Этери Тутберидзе уехал в Санкт-Петербург на первенство России среди юниоров. Девушку бесконечно звали на телепередачи и интервью, она не отказывала почти никому. Дома шумиха после случившегося в аэропорту улеглась, Валентина Лаврентьевна щекотливые темы больше не поднимала. Женя мучилась из-за того, что разговора между ними не получилось. Нет, она не горела желанием и смелостью рассказать бабушке о своих отношениях, так как реакция самого важного из членов её семейства дала понять, что такие новости будут восприняты болезненно. Это не давало Медведевой покоя, то и дело приходилось отвлекать себя от гнетущих мыслей, тревоги, что стала всё чаще проявляться на фоне подсознания. Настроение стало изменчивым, не всегда получалось контролировать его перепады. Пока Этери целиком и полностью была поглощена юниорами, её партнёр решил провести время с пользой для себя. Женя бесконечно гуляла, брала с собой горячий чай, Джерри, и вдвоём непутёвая компания гуляла не меньше трёх часов в день. Периодически к их прогулкам присоединялся кто-то ещё. Костя и Настя гуляли с Женей попеременно, вдвоём почти не пересекались. Это поражало, учитывая то, что раньше эта пара ходила друг за другом по пятам. Спортсменка всё понимала, старалась не заговаривать с ними слишком часто о странном конфликте, что между ними был, хотя любопытство раздирало её на части. Женя взглянула на Костю под иным углом. Он был лёгок в общении, рассказывал много историй из своей жизни, постоянно шутил и помогал Медведевой отвлекаться от тяжёлых мыслей на почве домашних и личных проблем. В один из прогулочных дней парень принёс Жене пончики, хотя подобное она не жаловала, но попробовать с вкусным кофе всё же решилась. Несколько раз после долгой прогулки на свежем воздухе парень заходил к Девятовым домой погреться. Бабушка встречала друга своей внучки с огромным восторгом. После его ухода Валентина и Женя непременно сплетничали, обсуждали его внешний вид, то, что они поругались с Настей. Бабушка старалась не раздавать советы, но болтовню без повода очень любила. Каждый вечер Женя ждала звонка от Этери. У них было фиксированное время созвона, поэтому каждая старалась до этого момента освободиться. Тренер рассказывала о успехах и неудачах, что преследовали её юниоров. Сильнейшей из многих после короткой программы оказалась Алина Загитова, около которой постоянно крутился Даниил Глейхенгауз. - Может быть, я её и недооценила. Выступила нормально, так что даже обсуждать скучно. Мы с Дианой по вечерам гуляем по Питеру, а чем занимаешься ты? – как-то спросила Тутберидзе. Женя задумалась. Помимо Кости и Насти она много с кем встретилась и провела времени, однако именно Костя мог стать причиной для упрёка со стороны Этери. «Лгать ли? Считается ли умалчивание ложью во благо?» - тут же подумала Медведева при этом вопросе. Решив, что нет ничего такого, что ей следует скрывать, она рассказала. Добавив к этой истории идею, что Косте нравится Настя, Женя вдруг поймала себя на мысли, что как бы убеждает в этом Этери. Наверняка об этом Медведева не знала, но её попытка выставить парня как предполагаемого фаворита подруги была весьма занимательной. - Зачем ты влезаешь к ним? Пусть сами разберутся, что чувствуют. Вдруг тебя ещё крайней оставят, оно тебе надо? – спросила Этери. По голосу любимой Женя поняла, что сделала правильно, преподнеся эти прогулки с Костей именно так. Успокоившись, ответила: - Я не напираю на них, всё сама понимаю. Обидно, что за один короткий момент их отношения так изменились. - Забудь об этом, - ответила женщина, и они перевели тему. При прогулках с Настей Евгения слушала новые истории о том, какого же это встречаться с Кириллом Алёшиным. Свои отношения пара не афишировала, знали об этом только самые близкие. В целом Настя выглядела очень довольной, а по её рассказам Женя поняла, что может быть даже и к лучшему, что они стали парой не только на льду. - Вы с ним… ещё не… - попыталась задать свой неловкий вопрос Женя, но Скопцова её тут же смущенно прервала. - Ты что! Нет! До этого когда-нибудь дойдём, но мы пока максимально кайфуем от «candy-bouquet period», - усмехнулась Анастасия. Женя удивилась. - Ты имеешь в виду моменты ухаживания? - Да. Кирилл прекрасно это делает. Ощущаю себя с ним комфортно, - поделилась своими эмоциями Скопцова. Они наворачивали уже несколько кругов по скверу, а из самых ярких обсуждений были только отношения её подруги. - А как у вас дела с Этери? – поинтересовалась блондинка. Этот вопрос вызвал неприятные ощущения с налётом какой-то неловкости. В голову тут же полезли мысли о том, что было, страхи, сомнения, лицо Жени тут же стало более серьёзным. - Что такое? Я что-то не то спрашиваю? На тебе лица нет, - удивилась Настя. С каким-то глубоким вздохом Медведева выдала подруге всё то, что случилось. Ей хотелось поделиться своими переживаниями, хотелось, чтобы её правильно поняли. Настя внимательно слушала, а в конце истории глубоко вздохнула. - Я даже не знаю, что сказать. Всё так запутанно. Вы уже так давно встречаетесь, мне казалось, что ты привыкла, что около неё кружатся мужики. Она же говорит, что тебя любит, а что ещё нужно в таком случае? - Насть, тут в другом дело… я себя какой-то слабой ощущаю. В последнее время постоянно всплывают какие-то вопросы, которые не поддаются моему контролю. Доходит до абсурда, что я думаю, что не в состоянии починить любимой крышу на даче! - Но Жень! Разве это плохо? Или ты думаешь, что она тебя любит за умение чинить крышу, управлять рассудком её дочери, колоть дрова и забивать гвозди? У вас абсолютно другие отношения, которые не поддаются таким стереотипам, как «Если ты мужик, то должен посадить дерево, построить дом» и что-то в этом роде. Всё очень индивидуально. Кто и в чём бы ей не помогал, а любит-то она всё равно тебя, - убеждала подругу Скопцова. Женя понимала, что Настя в каком-то роде права, но что-то глубоко внутри отдавало эхом упавшей с пьедестала самооценки. - Я за неё боролась много лет. Каждый взгляд, каждый жест, я старалась быть лучше всех, чтобы она хоть как-то обратила на меня внимание. С её стороны были только шутки, несколько мотивирующих слов, ни одного нормального «ты молодец». Ничего. Я выходила на лёд так, чтобы понравится ей, и жила так много лет. Когда появился шанс взять её, сделать своей, я, забыв стыд и страх, решилась. Порой кажется, что мне просто повезло. - Жень… - сочувственно пробормотала Настя, но Женя не успокоилась, продолжив свою мысль. - Нет, всё правда не так просто. Я не знаю, как с ней взаимодействовать, когда дело доходит до чего-то серьёзного. Впервые получается так, что где-то что-то я сделать не могу. Пытаюсь, пытаюсь, снова, но всё никак. Зато этот ёбаный Буянов постоянно на подхвате. Почему так? Да, я знаю, что она любит меня, да, я знаю, что между ними ничего нет, но. Блять. Насть. Это просто пиздец. Я когда его вижу, меня всю трясёт. Тут ещё на соревнованиях Водорезова подкатила, так прессовала меня, я думала, с ноги в челюсть стукну. Куда не глянь, всюду их семейство. Допустим, что Водорезке я могу отпор дать, но блять ему никак! Он словно призрак! Я знаю, что помогает семье, но он словно на два шага меня опережает! С Дианой он, видите ли, поговорил, крышу починил, дорогой телефон дочке подарил, что ещё он делает из того, что я не знаю? Уже Этери Петровна зовёт его домой на чай, чего ожидать дальше? А я не могу даже слова вымолвить, что я людям скажу? Вот что мне сказать Этери Петровне? Хватит звать его домой? Спросит почему, а я что? Самому Буянову что сказать, что предъявить? Не крутись около Этери, она моя женщина? Блять. Это же просто смешно. Он с говном меня сожрёт, - с каждым словом Женя ощущала себя поникшей. Настя приобняла подругу, её лицо стало таким, словно она съела кислый лимон. Ощущая всю боль Жени, она не знала, чем помочь и что подсказать. - Во-первых, успокойся. Во-вторых, считаю, что тебе нужно поговорить об этом с Этери. - Нет! Нет, Настя! Ни в коем случае! Она не должна догадаться, что я так переживаю об этом, что я сомневаюсь, что даю слабину! Я-то её знаю! Сейчас она робкая, покорная, но, даже когда на льду показываешь, что что-то тебе не под силу, она так сужает губы и по лицу видно, что она разочарована. Я не могу себе позволить терять её из-за своей слабости. - Да ты не слабая! Кто тебе сказал-то? Буянов? Давай я Кирилла попрошу, он пацанов со двора соберет, и мы съездим к нему домой и отпиздим! Хочешь? – не удержалась Настя и, брызжа слюной, возмущенно топнула ногой. У Жени этот способ ободрить вызвал улыбку. Сначала робкую, затем лучезарную. Они звонко засмеялись, стало намного легче. - Бля, Насть. Если бы пизделкой могло решаться всё. Рррааа! – зарычала Женя с досадой. Джерри бежала рядом, хозяйка взяла собаку на руки. - Я всё равно считаю, что с Этери ты должна этот вопрос как-то обсудить. Если будешь умалчивать, то боюсь, что когда-нибудь это выльется в серьёзные претензии друг к другу, а затем в ссору. Не нужно этого. - Я подумаю, - ответила Женя, точно поняв, что рассказывать всего этого любимой не будет. *** После победы Загитовой и Цурской тренерская команда и некоторые из высокопоставленных представителей Федерации фигурного катания отправились на ужин в дорогой ресторан. Шикарный стол и дорогие напитки были обычными атрибутами подобных увеселений. Этери вновь робко сидела где-то в стороне, пока Сергей Дудаков и Даниил Глейхенгауз что-то оживлённо обсуждали неподалеку. Бокал шампанского, пустая тарелка с овощным салатом, телефон лежал на столе, не издавая никаких сигналов о входящих сообщениях. Женщина ловила себя в сотый раз на мысли, что ей очень скучно в этой компании, скрыть это едва удавалось. Периодически на неё поглядывал Эдуард Аксёнов, который сидел на стуле вполоборота. Снова проверив телефон, Тутберидзе вздохнула: «Засранка. Могла бы и написать мне». Хотелось поскорее вернуться домой, улечься с Тионой и Дишей на диван, посмотреть глупые фильмы. Глейхенгауз был доволен в этот день. Он с нескрываемым восторгом расписывал каждому, кто у него спрашивал, про потенциал Алины Загитовой. Очевидность его симпатий заставляла Этери качать головой и усмехаться где-то внутри себя. Парень, окончив разговор с Дудаковым, пересел на несколько стульев правее. Оказавшись в компании старших и опытных наставников, он внимательно слушал их разговор. Этери наблюдала, но её мысли были далеко отсюда. Последние 6 дней были мучительны из-за напряжённости недавних событий. Приехав на дачу в сопровождении брата и мамы, тройка осмотрела помещения и заключила, что все дефекты были устранены. Оставалось лишь заменить некоторые старые предметы мебели и переклеить в некоторых комнатах обои. Этери Петровна не рассказала сыну, кто ликвидировал ЧП. Младшая сестра тоже решила об этом не упоминать, чтобы не накалять обстановку. Раздумывая над тем, что было, Этери вдруг вспомнила, как мама зачем-то упомянула в ссоре, что Буянов с женой больше не живёт. Важно ли было об этом знать? Меняет ли это что-то в отношении к нему? Скорее нет, чем да. Однако то, что в важных вопросах на Сергея можно было положиться, Этери знала ещё с юности. Она не желала вспоминать о том, как он помогал ей обустроиться на новом катке, когда неожиданно поступило предложение от одного из членов Федерации фигурного катания. Ей не хотелось думать, что именно Он мог что-то сделать, чтобы её заметили. Этери упрямо выбрасывала из головы шикарные букеты из альстромерии и хризантем, которыми он одаривал её чуть ли ни при каждой встрече. Именно Он научил Этери держаться в обществе, познакомил с интересными людьми и показал так много по ту сторону «гламурной» жизни. Взяв высокий бокал шампанского, она сделала несколько глотков и совершенно неожиданно вспомнила случай из «прошлой жизни». *** В этот день молодая девушка торопилась приобрести в магазине дорогое шампанское. Она получила первую нормальную зарплату и могла себе позволить спустить её всю на этот восхитительный напиток. Однако пить его в одиночестве не собиралась. Укладывая роскошную бутылку в подарочный пакет, девушка сорвалась с места и вприпрыжку побежала в сторону остановки. В автобусе её лицо было столь же неприветливым, как у многих. На самом деле внутри себя она испытывала дикий, необузданный восторг, что жизнь её сдвинулась с мёртвой точки. Да, она ещё не до конца оправилась от того, что рассталась с Аптером, но в общем и целом старалась отвлечься от воспоминаний о тихой семейной жизни в Америке. Впереди маячило будущее. В этом будущем Этери видела множество перспектив, собиралась прикладывать максимум усилий, чтобы добиться своих целей. Погода за окном была необъяснимо приятной. Мелькавшие деревья выглядели так, словно собираются на бал, а может быть, даже приветствуют её по стойке «смирно!». Неожиданно с грустью девушка вспомнила паутинки бабьего лета, букеты из пожелтевших листьев и осенние праздники в школе, когда она была ещё совсем маленькой. Теперь жизнь была другой. Взрослой. Разглядывая пейзаж, Этери чуть не пропустила свою остановку. В сквер она бежала, теряя на ходу последние неприятные мысли относительно того, что возвращение в Москву было дурной идеей. Он уже был там. Копна жгучих темных волос, голубые, как лёд, глаза. В его руках был огромный букет цветов, которые по его субъективному мнению могли Ей нравиться. - Серёжа! – воскликнула Этери и с разбега запрыгнула ему на шею. Его коленки слегка подогнулись, но мужчина устоял. Испугавшись собственной смелости, она постаралась опуститься на землю, однако этот рослый великан держал её за талию очень крепко. Между ними ничего не было, но его спокойствие и надежность сводили её с ума. - Сейчас расколешь бутылку, - пошутил брюнет, заглядывая в пакет. - Я тебе ещё и цветы могу помять, а то что-то слишком красивые. - Они и должны такими быть, чтобы ты улыбалась, Теря. - Прекрати так называть меня! Это звучит очень несерьёзно! – продолжая висеть на его шее, пробубнила девушка. - До Этери Георгиевны пока не доросла, - ехидно улыбаясь, подтрунивал он. Они прижимались друг к другу очень близко, хотя между ними не было установлено, в каких отношениях состоят. Этери переживала, как быстро между ними накаляется атмосфера, как она, не веря в то, что способна на такое, хочет поскорее перейти грань от «просто друзей». - Опусти меня на землю, Серёж, - покраснела Этери. Он аккуратно сделал это. - Пойдём в машину, я уже тебя заждался. Будем праздновать, значит? - Получается, что да… - пожала плечами смущенная девушка. Они направились вдоль аллеи, её тонкие пальцы прижимали к своей груди огромный букет цветов. - Скажи мне честно. Ты просил за меня? - Нет. Ты всего добиваешься сама, я это помню, - ответил он. Этот ответ её не удовлетворил. В глубине души у неё закрадывалось сомнение, что он что-то сделал для неё. Не может человек с такими связями оказаться безучастным. Они сели в машину и Этери снова накрыло волной эйфории. Она без умолку рассказывала о своём дне, а затем вспомнив о бутылке шампанского, захотела открыть её прямо в машине. - Давай я. - Я сама! – упрямилась кудрявая брюнетка. Сергей долго наблюдал за мучениями, пытался сдерживать улыбку. Удавалось с трудом. - Я хочу сказать тебе спасибо. Сама не знаю за что, но ощущаю, что с тобой жить стало как-то проще, - призналась она, высовывая язык, так как прикладывала все свои усилия, чтобы бутылку открыть. Он снова протянул в её сторону руки, но девушка не сдавалась. Ей хотелось поразить его своими «навыками сомелье». - Пожалуйста, - с прищуром ответил мужчина. Этери поняла, что он всё же мог иметь к её успеху какое-то отношение. Бутылка не желала быть раскрытой. - Дай уже сюда. - Нет! Я сама! - Да хватит уже! Сама-сама. Дома так поговори, а тут я всё сделаю, копуша. Началась борьба за шампанское. Мужчина пытался вырвать из рук девушки бутылку, а она отчаянно её не отдавала. В какой-то момент Этери решила щекотать его, но должного эффекта это не произвело. Он начал смеяться только тогда, когда раскрасневшаяся девушка начала усиленно пыхтеть, словно ёжик. - Иди сюда, - прошептал Сергей и, притянув её ближе вместе с шампанским, поцеловал прямо в губы. Это был их первый поцелуй. Она замерла, закрыв глаза. Поцелуй был сильным, зрелым, опытным, словно он делал это миллиард раз до этого. Ощущения были совершенно другими и не имели ничего общего с тем, что было у неё с Николаем. - Зачем ты это сделал? – прошептала она, когда он отстранился. - Потому что хочу, чтобы ты была моей, - пробасил голубоглазый, и в эту же секунду бутылка между ними взорвалась, с силой вытолкнув пробку. Пару окатило алкоголем, пузырями, водой и шоком. Весь салон, приборы, панели, их одежда оказались мокрыми. Широко раскрыв рот, девушка уставилась на него, понимая, что они слишком долго трясли игристое. Она испугалась, что Сергей начнёт кричать из-за того, что внутренняя обивка салона была теперь испачканной. Замерла. Вместо слов Сергей Буянов начал смеяться так широко и громко, что ей ничего не оставалось, как засмеяться вместе с ним. *** Бокал с шампанским выпал из её рук и с шумом разбился о каменный пол. Присутствующие оглянулись на шум, а сама Этери на свои вещи. Сергей Дудаков вскочил с места и подошёл поближе. - Ты чего? Всё нормально? - Неуклюжая! – со стыдом пожаловалась женщина. Дудаков взял со стола несколько салфеток и осторожно приложил их к брюкам Этери. - Да ладно. Отдадим в химчистку, я тебе подскажу в какую. А это сейчас официант уберёт, - обнадежил мужчина. Этери с благодарностью кивнула ему. Оглядевшись по сторонам, заметила, что на неё уставилось множество пар глаз. Словно по заказу, послышался звон смс-сообщения. Из-за суеты не удалось посмотреть, что ей прислали, а спустя время Этери прочитала: «С тобой всё хорошо?» - Да, а почему спрашиваешь? – набрала ответ Тутберидзе. Ей было неприятно осознавать, что несколько минут назад ход мыслей сбился в тот угол, который ей освещать не хотелось. Глядя на экран, она увидела, что Женя набирает сообщение. - У меня раскололась чашка с чаем, я даже не поняла почему. Появилась тревога, - гласил Женин ответ. Этери посмотрела на то, как официант сгребает осколки совком. Непреодолимое чувство надвигающихся неприятностей ужалило её сознание. Связь между Женей и Этери была крепкой, что даже на расстоянии ощущалось, что происходит что-то неладное. Вздохнув, она написала ответ. - Со мной всё в порядке, самурай. Скоро будем расходиться, а завтра утром я вернусь домой. - Это хорошо, - тут же пришло сообщение в ответ. - Я очень соскучилась по тебе. Хочу домой. - Жду твоего приезда, моя девчонка. - Созвонимся ближе к ночи, - написала Этери и отложила телефон. Внутри было ощущение, что всё как-то «погано». Глядя перед собой, женщина увидела, что Даниил Глейхенгауз о чём-то беседует с Горшковым. Это настораживало, поэтому, подозвав Дудакова, Этери спросила. - Что так усиленно Даня втирает Горшкову? - Не знаю. Он весь вечер от него не отлипает, я даже подслушать не могу. Как только подхожу, они замолкают. - Это всё не хорошо, - заключила Тутберидзе. Перед ней поставили новый бокал с шампанским, но к алкоголю она больше не притронулась. *** 10 февраля 2017 года. Центр спорта и образования «Самбо-70», отделение «Хрустальный», город Москва, Россия. Сегодня на катке тренировка проходила не так интенсивно, как в другие будние дни. Этери слушала и наблюдала вполвнимания, была занята бесконечным заполнением соответствующих её работе документов. Периодически она уходила в свой кабинет, затем возвращалась с горячей чашкой чая за бортик. Разговаривая с коллегами, она периодически поглядывала на Женю, которая была в хорошем расположении духа. Вздыхая с облегчением, Тутберидзе подумала, что рада, что между ними всё наладилось. Ближе к середине дня в школу неожиданно заехал Александр Коган, который собирался встретиться с Ренатом Лайшевым. Наличие высокопоставленных представителей федерации вызывало у спортсменов больше волнения, многие начали бесконтрольно падать. - Мама подобрала мне нового партнёра, - поделилась новостями Диана. Женя кивнула, подумала, что хорошо, что наконец-то вопрос будет решён. - Кто? - Пока не сказала, но я её выбору доверяю, - улыбнулась Диша. Коган поприветствовал спортсменов взмахом руки перед уходом, многие слегка наклонили головы в знак приветствия. Даниил Глейхенгауз взглянул на Загитову и как-то неопределённо кивнул головой, а девочка ему в ответ. Набирая скорость, она начала заходить на коронный прыжок. Спустя считанные секунды Алина идеально исполнила каскад из заученных элементов, а стоящий за бортики Коган удивлённо поаплодировал юниорке. - Позёрка, - процедила Медведева. Диане это не понравилось. Она нахмурилась. - Это ещё почему? - Прыгает при Когане словно «завлекает». - А что тут такого? Остальные только на льду валяются! – ответила Дэвис. Эти слова Женю раззадорили. Брюнетка начала набирать скорость с разбега, а стоявшая рядом с Коганом Тутберидзе буркнула себе под нос: «Началось…» Готовясь к отталкиванию, Медведева лишь думала о том, что не может позволить себе выглядеть хуже каких-то там юниорок. Придав телу стабильное положение, девушка зубцом правой ноги произвела закрутку. Оторвавшись ото льда с внутреннего ребра левой ноги, Медведева взмыла в воздух и осуществила несколько вращений с высоко поднятой правой рукой. Момент и приземление на правую ногу. Тут же носком левой ноги производится новая закрутка, Женя взмывает в воздух повторно. Прижав руки к груди, она сделала несколько оборотов и изящно приземлилась на правое лезвие конька. Острие разрезает лёд. Новые аплодисменты от Александра Когана, который явно был доволен увиденным. С лёгкой ухмылкой Евгения Медведева проехала мимо Алины Загитовой, а последняя сделала вид, что этого не заметила. - Однако! Девчонки у вас боевые! – восхитился Коган и в сопровождении Этери отправился на парковку около катка. - Ваше появление мотивирует их проявлять себя с лучших сторон, - кокетливо улыбнулась женщина. Они медленно подошли к автомобилю. - Твои спортсменки самые лучшие, что уж скрывать? Полина Цурская большая умничка, я отметил её катание в Питере. Думаю, что может составить конкуренцию нашей Женечке, - поделился своими мыслями мужчина. Нажав кнопку автозапуска, он завёл автомобиль. Этери поёжилась. - Мало кто может составит ей конкуренцию, будем честны. - Согласен. Из взрослых спортсменок она самая лучшая! Хотя Загитова тоже показывает неплохие результаты. Но! Это всё моя старческая лирика. Если бы можно было раздавать несколько золотых медалей, то я так бы и сделал, - усмехнулся Александр Ильич. Этери улыбнулась ему в ответ, но в глубине души так не считала. Вспомнив о том, что так и не узнала о том, кто просил за неё у Горшкова, она решила аккуратно уточнить это у генерального директора федерации. - Александр Ильич… могу ли я задать вам вопрос в надежде, что больше никто о нём не узнает? – вкрадчивым голосом поинтересовалась женщина. Коган тут же выпрямился, поправил очки и внимательно посмотрел на заслуженного тренера России. - Можешь, Этери Георгиевна. - Не посчитайте меня излишне любопытной. В начале января мне предстояло отправиться на мероприятие, которое тесно пересекалось с днём рождения Дианы. Думаю, вы помните. - Как забыть, - более расслабленно ответил Коган. Он догадался о том, что хотят у него узнать. Этери опустила глаза куда-то под ноги, затем всё же посмотрела в глаза Александру Когану. - Я пыталась попросить Александра Георгиевича о том, чтобы 16 января мне дали «вольную». Этого мне сделать не удалось. - Так. - Тем не менее 16 января выходной я всё же получила. Может быть, вы знаете, кем был тот человек, что просил за меня? Мне это нужно, чтобы, может быть, поблагодарить его, - сжимая в карманах зимней одежды руки, сказала она. Коган мягко усмехнулся. - Принимаю твою благодарность, - похлопав женщину по плечу, ответил Коган. Он посмотрел на неё поверх очков по-доброму, по-отечески. Этери растерялась. - Что вы имеете в виду? Что это значит? - Мне казалось, что ты в курсе, что это я поговорил с Сашей, - пожал плечами мужчина. Этери не понимала, что и думать. На её лице отразилась тревога, перемешанная с неподдельным удивлением. - Постойте, но как это возможно? Я же ни у кого не просила, чтобы вы, чтобы… - запнулась Тутберидзе, и Александр Ильич снова похлопал её по плечу. - Да и не нужно было. Вам следует поблагодарить отца вашей дочери, который позаботился о том, чтобы вы провели весь день со своей девочкой. Меня не касаются темы личных взаимоотношений, но, если Сергей меня просит, я не могу ему отказать. Будем считать, что вопрос давно улажен, - пояснил Коган. Открыв дверь автомобиля, он кивнул на прощание. - Да-да… спасибо… до свидания… - только и смогла вымолвить Этери. Машина покинула стоянку, а женщина так и продолжила стоять на месте, не понимая, как себя вести. Пока рабочий день подходил в районе Коньково к завершению, Тутберидзе не могла собраться с мыслями. Она сидела напротив кипы бумаг и бесконечно думала обо всём, что так стремительно происходило в её жизни. Снова вмешательство Буянова, снова она ощущает себя чем-то обязанной ему. Гнетущее чувство недосказанности, умалчивания, заговоров, вот то, что начало приобретать всё новую и новую силу. Нервозность, которую она чувствовала даже на кончиках своих пальцев, поглотила её с головой, когда, взяв в руки телефон, женщина начала шарить в адресной книжке. Удалив имя абонента, она нажала на экране «вызов». Задержала дыхание. Сердце забилось чаще, ладони стремительно вспотели. - Алло? – послышалось на том конце провода. Молчание, она переводила дыхание в паузе. - Сколько я должна тебе денег за помощь моей семье? - Нисколько. Я их не приму. - Я настаиваю. Быть тебе обязанной – это страшная ноша, - холодно и рассудительно ответила она. Послышался удручённый вздох. - Послушай, Этери, мне от тебя ничего не надо. Ты вообще не должна была ничего узнать. Я сделал это лишь потому, что матери понадобилась помощь. - Она моя мать, а не твоя, ты понял? - А как я должен был поступить? Привезти Диану и спокойно уехать? - Да, меня бы это устроило. - Не устроило бы меня. - Мало ли что тебя там устраивает, а что нет. Зачем ты участвуешь в проблемах моей семьи? Тебе мало своей? - Я бы не хотел об этом говорить. - А стоило бы! Никогда не забывай, что ты – чужак! Тебе не рады, тебя не жалуют. - Я не вижу смысла в дальнейшем разговоре. Всё, что я делаю для твоей семьи, – это всё ради моей дочери. - Диана моя дочь! - Не веди себя словно ребёнок. Она и моя дочь тоже, - Этери надменно фыркнула, когда услышала эти слова. Она сделала новый вздох, желая высказать всё, что думает об этом, но в кабинет неожиданно зашла Женя. - Тебе стоит перестать думать, что из-за твоей реакции я как-то отдалюсь от дочки и что… - но договорить Буянов не успел. Этери быстро сбросила трубку и положила телефон на стол. Девушка с удивлением посмотрела на любимую. - Ты идёшь? Или мне подождать, пока освободишься? – уточнила Медведева. Телефон на столе завибрировал, Тутберидзе с сильным волнением скинула звонок. Женя заметила нервозность, а ещё расширенные, словно от испуга, жемчужно-чёрные глаза. Спустя секунду позвонили снова. - Может быть, возьмёшь трубку? – поинтересовалась брюнетка, наблюдая происходящее. - Это звонят с какого-то банка, я не хочу с ними разговаривать, - быстро ответила Этери. Телефон затих. Женя внимательно наблюдала за тренером, а та за ней. - Железняков позвал тебя, хотел что-то сказать. Я пришла передать, - пояснила девушка. Тутберидзе с облегчением закивала и, встав с места, пошла в сторону двери. Они вышли из кабинета, Этери ушла в сторону зала хореографии, а Женя сделала вид, что идёт в раздевалку. Подождав, пока кудрявая исчезнет за поворотом, спортсменка уверенно направилась обратно в сторону кабинета. Он не был закрыт. Евгения зашла внутрь, взглянув на стол, увидела, что Этери оставила на нём телефон. - Удобно получается, - промямлила Женя и подошла поближе. Ощущая необъяснимое волнение и предчувствие чего-то плохого, она взяла телефон в руки. Оглядываясь на дверь, Женя быстро разблокировала трубку, прекрасно зная защитный пароль. Открыв журнал входящих сообщений, она посмотрела на номер. Он не был подписан, но судя по предыдущему звонку на него звонила сама Этери. Раскрыв вкладку, девушка поняла, что сеанс связи длился несколько минут. - Интересно, - прошептала Женя. Снова оглянувшись на дверь, она набралась наглости и нажала на звонок. Несколько гудков, трубку подняли. - Этери, что за игры? Я не договорил, ты сбросила трубку! – пробасил до боли знакомый голос. Ком в горле сдавил глотку, жалящее чувство обиды пронзило Женю насквозь. Дверь в кабинет открылась, и стоявшая на пороге Тутберидзе обомлела. - Ты слышишь меня? Этери! – настаивал голос Буянова. Двое в кабинете смотрели друг на друга в упор. Этери - с нескрываемым ужасом, а Женя - со жгучим разочарованием. Швырнув телефон под ноги, девушка стремительно направилась к выходу. - Постой! – преградила ей путь Этери. Медведева посмотрела на неё с нескрываемой агрессией. Лицо девушки быстро покраснело и исказилось в злобе. - Дай пройти! – повысила голос Медведева. - Нет! – разозлилась уже Этери. Женя вздохнула, расширив ноздри так, словно являлась быком, заприметившим красную тряпку. - Я сейчас выйду из кабинета, и если ты не дай бог пойдёшь за мной, то я просто не знаю, что с тобой сделаю, - заскрежетал грубый, сухой, повелительный голос семнадцатилетней спортсменки. По этому тону ощущалось, что Женя просто в ярости. Руки у Этери затряслись. - Не уходи. Давай поговорим, - задрожал хриплый голос, проглатывая слова. - Отойди от двери, - понизив голос до максимально зловещего, проговорила Евгения. Этери не на шутку перепугалась. Не зная, что делать, она просто отошла на несколько шагов в сторону и закрыла рот рукой. Женя не просто вышла, она вылетела как ошпаренная. Этери начало трясти, ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Опомнившись, она помчалась вслед. Заглянув в женскую раздевалку, она лишь увидела Диану с Алиной, которые над чем-то смеялись, глядя в телефон. - Женя где? – со смесью ужаса, тревоги и беспокойства взвизгнула Этери. Девочки подпрыгнули от испуга, уставились на тренера во все глаза. - Не знаю, ушла уже, - пробормотала Загитова. Этери сорвалась с места и помчалась куда-то к выходу. Сидевший на проходной охранник поднял голову. - Медведева где? Ушла? - Да-да… минут пятнадцать назад, - растерянно ответил мужчина. Тутберидзе схватилась за голову и сорвалась с места в сторону кабинета. Из раздевалки вышла Диана. - Мам? - Одевайся. Быстро! – взвинченно крикнула женщина. Растерянная Дэвис кивнула, а на пути Этери встретился Дудаков. - Этери, я… - Всё потом! Потом! – убегая, отмахнулась Этери. Дудаков с удивлением уставился ей вслед. Машина на приличной скорости неслась в сторону дома Этери Петровны. Диана вцепилась в ручку двери и со смесью страха и непонимания спросила маму. - Мам, что случилось? – ответа не последовало. Руки крепко сжимали руль, женщина была глубоко в себе. - Мам! Мы что, к бабушке едем? - Да! Сегодня побудешь у неё. У меня есть дело! - Мама! Какое дело! Ночь на дворе! - Помолчи, пожалуйста, когда я говорю! Как я сказала, так и будет! Не нужно задавать мне вопросов! – хлёстко сказала Этери. Больше Диана ни о чём не спрашивала. Женя на метро добралась до Скопцовой. Когда та удивлённо распахнула перед ней дверь, она тут же обняла её. - Что случилось? – перепугалась подруга. - Впусти меня, - попросила Женя, глядя в карие глаза. - Конечно-конечно. Заходи! – пропуская брюнетку, ответила Настя. - Насть, кто там? – спросила Наталья, мать Анастасии. - Это Женька, мам! – громко ответила дочь. Наталья вышла в коридор и с удивлением осмотрела вечернюю гостью. - Что стряслось? Жень? – изумлённо спросила женщина. Любопытная голова Вари возникла где-то из-за спины матери. - Привет, Женя! – улыбнулась девочка. Медведева постаралась изобразить улыбку, но получилось очень скверно. - Мам, мы ко мне. Всё нормально, - только и оставалось ответить Скопцовой. Девушки под пристальным взглядом домочадцев прошли в сторону Настиной комнаты. Этери быстрым шагом поднялась к нужному этажу. Наспех припарковав машину, она приехала к Жене домой. Быстрый стук в дверь, кровь стремительно приливала к лицу Тутберидзе. Валентина Лаврентьевна выглянула в подъезд. - Добрый вечер. Женя дома? – широко раскрыв глаза, спросила Этери. Растерянная бабушка уставилась на тренера своей внучки. - Нет. Она у Насти, - ответила Валентина. Она сразу же обратила внимание на то, какой возбуждённой и взволнованной была молодая женщина. - А что случилось? - Всё хорошо. Я могу подождать, пока она приедет? – сказала Тутберидзе. Сначала Валентина Лаврентьевна удивилась, затем, не найдя причин для отрицательного ответа, раскрыла дверь шире. - Конечно. Заходите. Между собой женщины не разговаривали. Валентина ничего не понимала, подумала, что стоит позвонить внучке. - Жень? Ты когда домой приедешь? – поинтересовался голос бабушки. Женя отпила запрятанный в закромах Настиного «бара» мартини. - Скоро. А что такое? - Ну… я даже не знаю, что сказать. Тут тебя Этери Георгиевна дожидается. Вся на нервах, трясётся. Я даже спросить боюсь. - Что?! – подскочила с места девушка. Настя чуть не пролила на себя бокал. Уставившись на подругу, она задержала дыхание. - То! Бегом домой! А то создаётся впечатление, что она тут ночевать собирается, дожидаясь, пока ты вернёшься! – с каким-то недовольством отреагировала Валентина Лаврентьевна. Женя положила трубку. - Блять, - только и смогла выругаться Медведева. - Что? Что опять! - Она домой ко мне приехала, - со злостью прошептала Женя. Настя округлила глаза, выпила остатки алкоголя залпом. Закашлявшись, она постаралась вернуть себе дыхание. - Пиздец какой-то. Вы чё творите? Вам сложно поговорить в нормальных условиях? - Только ты не начинай! – взъелась Женя. Настя начала нервно растирать лицо. - Не надо на меня наезжать! Разобраться между собой не можете, скачете из дома в дом! Я тебе ещё тогда сказала, что вам нужно поговорить! Теперь блять все в курсе, что вы разосрались. Как вы это будете объяснять? - Да по хуй как! - Нет! Что значит по хуй? О бабушке подумай! Она там с ней сидит и явно ахуевает от того, что видит! Я вызову тебе такси, пиздуй домой! Если не поговорите, я убью вас обеих! Идиотки! – взяв в руки телефон, Настя заказала такси. Женя села на диван и закрыла лицо руками. - Она соврала мне, понимаешь? Как только могла! - Да я бы на её месте тоже помалкивала! Твоя реакция, знаешь ли, не ахти! - А как ещё ты предлагаешь мне реагировать? На хуя она с ним созванивается? – повысила голос Медведева. Настя сделала взгляд строже и дала понять, что Жене нужно убавить тембр. - Зачем ты мне эти вопросы задаёшь? Спроси у неё! Чё вы как дебилки! Представляю, с каким лицом ты кинула её. Я бы тоже приехала, рискуя всем, чтобы пиздюлей тебе навалять! - А мне за что? - За то, что палишься перед другими, Жень! Этери сидела с чашкой чая на кухне. Валентина Лаврентьевна молча смотрела телевизор. Жанна в этот день работала, поэтому свидетелем странной ситуации не стала. В замок вставили ключ, входная дверь открылась. Тутберидзе тут же встала с места и прошла в коридор. Там же появилась Валентина Лаврентьевна и уставилась на них. Женя посмотрела на Этери, та на неё. Взгляд девушки был собранным, спокойным. - Этери Георгиевна? – невинно поинтересовалась спортсменка. Валентина Лаврентьевна уставилась на Этери, которая очень густо покраснела. - Можно поговорить с тобой? – тихо спросила Тутберидзе. Валентина Лаврентьевна смотрела во все глаза, не понимая, что происходит. Женя спокойно разулась, поставила обувь в шкафчик, сняла с себя куртку, сумку положила на пол. - Извините, что нарушила дисциплину и ушла с тренировки без объяснения причин, - Женя сделала вид пристыженной и виноватой особы. Этери постаралась вернуть себе самообладание, поняв, что Женину игру нужно поддержать, она ответила. - Я думала, что что-то у тебя стряслось. Нельзя так делать, более того, я не поняла, почему ты так сделала? – тут уже бабушка более строго взглянула на внучку. Женя сузила губы, глядя на Этери колючими карими глазами, сделала вид, что провинилась. - У Насти кошка застряла в унитазе. Прыгнула и провалилась в дырку. Она на такой панике звонила, дома никого не было. Вот мне и пришлось мчаться на помощь, - сочиняя на ходу, ответила Медведева. Тутберидзе приложила колоссальные усилия, чтобы не засмеяться. В коридоре повисло молчание. - Спасли? – удивилась бабушка. Эта причина от внучки показалась ей неубедительной. - Да, бабуль. Всё хорошо. Извините, пожалуйста, - устало ответила Женя. Бабушка обескураженно уставилась сначала на Этери, затем на Евгению. Она ощутила, с каким пренебрежением к тренеру вела себя её внучка. Высокая кудрявая женщина накинула пальто, обулась. - Завтра выходные. Отдохни, пожалуйста, - еле слышно сказала Тутберидзе. Женя, уходящая в комнату, кивнула. - Простите меня, Валентина Лаврентьевна. Что я нарушила ваше спокойствие. - Ничего-ничего! Как только Этери села в автомобиль, она набрала смс. - Прости, что приехала. Я сама не знаю, что на меня нашло. Давай встретимся в нашем кафе завтра? Прошу тебя. Ответа не последовало. Более того, в субботу Женя в кафе не пришла.