Вова стоял у открытого окна своего кабинета, по его лицу медленно текли слёзы. На нём была всё та же футболка цвета хаки, которая днём попала в объективы всех видеокамер мира и ужасные мятые штаны, ставшие причиной отвратительных подозрений Президента в утреннем стояке.
До сих пор было противно вспоминать нелепые объятия Макрона и злорадство многочисленных врагов относительно ориентации Вовы.
Да, Зеленский гей, но уже давно не мальчик-проститут, которого Шефиры заставляли заниматься этим отвратительным ремеслом в Москве и ближайшем Подмосковье. Теперь Вова — Президент Украины, и может гордо держать свою голову. Он так и делал во время напряженной встречи с четверкой из ЕС.
Когда наконец этот длинный день закончился, Вова почувствовал себя очень плохо. Он потянулся за припрятанной в тайном месте заветной белой дорожкой, но не найдя её, пришел в отчаяние. Кокса не оказалось, а Вова был совсем один, потому что его надсмотрщики-британцы устроили себе перерыв, перепоручив Зеленского местным бодигардам. Те же, убедившись, что «тело притихло» в кабинете и отдыхает от забот, перестали обращать на него внимание.
Единственное, чего сейчас хотел Вова — это обнять своего Женю, прижавшись к нему всем телом.
«Женечка, моя любовь, моя жизнь! Зачем ты уехал? Мне так плохо…».
Кошевой был с Кварталом в туре по Европе.
Вова уже десятки раз пожалел, что отпустил его туда. Женя поехал с той самой Златой Огневич, которая свела с ума его любовника до такой степени, что Кошевой подумывал развестись с Ксенией и… самое страшное… оставить Вову.
«Женя, вернись ко мне…».
Вова дрожащими руками взял свой смартфон и набрал Женю.
Когда раздался звонок от Президента, Кошевой любезничал со Златой Огневич, активно зазывая её в свой номер.
— Вова? Это ты?
— А я смотрю ты мне не рад, — грустно произнёс Зеленский. — Помешал?
— Ну что ты! Конечно, нет!
— Точно помешал, я всем мешаю…
Голос Зеленского звучал очень тихо, привычная хрипотца стала в этот миг ещё больше.
— Вова, что с тобой?
Кошевой наконец испугался по-настоящему и махнул рукой Злате, чтобы она удалилась.
— Я умираю без тебя, без твоей любви… Зачем ты уехал?
Президент всхлипнул и нажал на отбой.
Зеленский стоял у открытого окна, хоть это и было запрещено правилами безопасности. Но ему было всё равно. Он вспоминал, как здесь, в этом самом кабинете, на этом самом столе, они с бесконечно любимым им Женечкой недавно предавались безумной и страстной любви…
***
— Женя, сильнее, глубже, — повторял прерывающимся голосом Владимир Александрович, — ты меня жалеешь, а не надо…
Кошевой боялся причинить боль своему маленькому гаранту, так как у Зеленского вновь обострились мужские проблемы, у него не проходили боли в заднем проходе, виной тому были разрывы, врачи даже накладывали швы в очень деликатных президентских местах, но тем не менее Вова всё равно требовал от Жеки «погорячее».
— Нет, ты меня не понял, надо жёстче! — Вова с силой обхватил Женю за ягодицы, властно требуя максимально глубокого погружения его пениса в свой задний проход.
Кошевой подчинился, его толчки усилились. В какой-то момент лицо Президента исказилось гримасой боли.
— Мне остановиться, Вов?
— Нет, продолжай!
На глазах Владимира Александровича выступили обильные слёзы, которые потекли по его лицу к бороде и усам…
Вовин нынешний брутальный образ всё равно не делал его менее хрупкой и нежной девочкой в объятиях Кошевого. Недавно кто-то удачно сравнил Зеленского с Кончитой Вурст, с той самой легендарной «бородатой женщиной», которая в своё время выиграла на «Евровидении».
Большинство важных бумаг, требовавших срочного внимания Президента Украины, были измяты, некоторые испорчены полностью, еще какие-то валялись небрежно на полу, но друзья не обращали на это никакого внимания.
Существенная часть огромного стола была залита белым липким естественным продуктом, символизирующим успешное окончание любовной схватки двух лучших друзей…
***
Но сейчас любимый был далеко, а под рукой не оказалось даже волшебного белого порошка, и Зеленскому захотелось выйти в это открытое окно, только так, чтобы наверняка, чтобы его точно уже совсем не осталось на этой земле, чтобы не страдать больше от этой ужасной тоски, ревности и разлуки со своим ненаглядным лучшим другом…
