Пацанчики

Щ -11 Взгляды насквозь, Слова навылет. Каждый раз так больно. Я жду контрольный. Но как последний мазохист, Комкаю новый лист, Закрашенный моими чувствами, Исписанный твоими плюсами – Улыбками, парадоксальными поступками, Тупыми шутками и болтовней во сне, Часами и минутами С тобой наедине, Крадеными прикосновениями, Которым ты, конечно, Снова не придашь значения… Опять все оставляю при себе. Бросаю в мусор, И себя поджечь и бросить следом, Наверно, было б проще. Не думать о твоих губах покусанных, О волосах, пропахших летом, О россыпях веснушек на загорелой коже. Я мог бы все закончить. Прийти и вывернуть перед тобой всю душу – Без лицемерия, без рофла, без пустых метафор. Отдать осколки сердца, криво склеенные скотчем, Помятые листы с наивными стихами. Но вот, сегодня новый шанс упущен, Я просто клоун. Провокатор, Пустой внутри, дерущийся словами Из последних сил, не поднимая рук. Зачем – я плохо понимаю. Все для тебя, тупой пездюк. - Это че? Сону повернулся на другой бок, натягивая одеяло повыше. Даже зенки не открыл! Ну не-етушки, хрен там наебнул…ся… Эрик ненадолго завис – сверху-то одеяло прикрыло бесстыжую харю по самые уши, а снизу сползло, оголяя накачанную ляжку с гладкой карамельной кожей и задницу в красных труселях. Эрик дал себе мысленного пендаля, набрал воздуха в легкие и гаркнул: - Ким Сону! – выхватил подушку из-под лохматой каштановой башки и треснул этой самой подушкой вышеупомянутую задницу. - Пездю-у-уук! – хрипло простонал Сону. – Иди нахуй. Дай поспать. - Ты охуел?! – возмутился Эрик. – Я сказал, вставай и отвечай за базар! - Какой базар, ты совсем упоролся… – промямлил Сону, нехотя высовываясь из одеяла и приоткрывая один глаз. Эрик сунул ему под нос тетрадный листок: - Это че? Сону открыл было рот, но потом, кажется, заставил себя сфокусироваться… И спросил: - Это че? - Я у тебя спрашиваю! - А я почем знаю, блядь?! - Это твой почерк! - Да?.. Да…мой. – Сону снова уставился в листок, похлопал глазами, перевел недовольный взгляд на него: – И какого хера ты тыришь мои листочки?! Ты че, бич, копаться в моей мусорке?! Думал, я там пеперо заныкаю?! - Он был у меня в комнате! - Хули он делал у тебя в комнате?! - Ты ебанулся?! А я ебу?! - А я почем ебу?! …Так. Они ни к чему не придут, если будут продолжать в том же духе. Несколько дней в кумаре. И так хуево, никто не помнит толком, какой херни они наворотили – даже Кевина и Коби унесло… А теперь еще вот это. Сегодня Эрик прибирался в комнате и обнаружил этот лист у себя в тумбочке. Не помятый, не пахнущий мусорным ведром… А вполне себе заботливо сложенный вчетверо. Корявый крупный почерк не оставлял сомнений в авторстве сия шедевра поэзии. А последняя строка, в свою очередь, четко указывала на адресата. Сону забрал листок у него из рук, и принялся вчитываться. Вчитывался он, судя по всему, несколько раз, ибо заткнулся на добрых две минуты. Эрик терпеливо ждал, пока ему не надоело. - Че, так и будешь молчать? – вздохнул он. Сону поднял на него большие глаза грустного енота. А потом тихо спросил: - И нахуя ты спер мой листок с рэпчиком? - Я его не спер, тупое ты говно тупого говна! – не выдержал он. – Это было у меня! - А че оно у тебя делало, а?! – возмутился Сону. - Ты прикалываешься?! – охуел Эрик. – Мож у него спросим? Слышь, листок с рэпчиком Сону, захер ты тусил у меня в комнате? Он схватился за край листка, попытался его вернуть, но Сону вцепился намертво. - Отдай. – нахмурился Эрик. - Щас. – нахохлился Сону. – Это мой рэпчик. - Порвешь же, блядь. – попытался Эрик. - И че?! Пусть рвется! – упрямо возразил Сону, дергая лист на себя. Конечно, лист они порвали. Эрик растерянно уставился на кусок бумажки с обкоцанным краем. На его половине листочка осталось только «тупой пездюк». Сону, в отличие от него, не валандался – выхватил бумажку у него из рук, ожесточенно скомкал вместе со своей. Ах так, да?! Ну ладно. Эрик развернулся и ушел к себе. Вернулся он минут через десять, когда горящие уши остыли. В качестве залога мирных переговоров притащил пачку пеперо. У Сону точно где-то есть собственная заначка, а Эрик че, пальцем деланный? Сону валялся под одеялом, теперь уже укрытый полностью. И сопел. До сих пор залупается что ли? Засранец. Эрик плюхнулся у него в ногах. Послушал зазвучавшее громче сопение, повздыхал и решился: - Когда ты это написал вообще? - Не помню. – буркнул Сону из-под одеяла. - Видимо, на днях. – предположил Эрик. – Че, совсем ужрался? Сону не ответил. - Ты тоже не помнишь, че мы делали, пока были бухие? - У-у. – лаконично отозвался Сону. - Ну пиздец. – подытожил он. Они снова замолчали. Эрик задумчиво вертел в руках пачку пеперо – с шоколадом, Сону такие любит. Сону, кажется, из-за всех сил старался дышать потише. Че это – скромность на него напала внезапно? Ну хоть не прогоняет. - Красивый рэпчик. – тихо сказал Эрик. - Конечно, я другой не пишу. – гнусаво отозвался Сону. - Лучше бы вслух зачитал. - Зафиг? - Так это…с интонацией, от души. Явно ж пизже прозвучит, чем я с листочка прочитаю. - Есессна. Ты ж читать не умеешь. Ну все. Пизда еноту. - Пусти. – бычился Сону. - Щас. Сам пусти. - Я телепортнусь и выброшу тебя в жопе мира. - Я стартану и въебу тебя хребтом об стену. - Пездю-ук! Ай, падла, ты охуел?! Ты мне руку вывихнешь. - А захер тебе рука? Дрочить нечем будет? Пусти сначала мою ногу! Меня ноги кормят, ты, опёздол! - Ноги! Да ты когда валяешься в отходняке, тебя кормят хёны, блядь! И я иногда! - Кстати. Я ж пеперо притащил. – Эрик выпустил чужую руку, вывернутую за спину. – Будешь? - Спрашиваешь. – Сону выпустил его лодыжку из захвата накачанных ляжек. – Давай. Первые минут пять они молча хрумкали пеперо, сидя на разных концах кровати. Невысказанное вертелось у Эрика на языке, но покрасневшие глаза Сону, которые тот настойчиво пытался спрятать за челкой, намекали, что… Возможно, стоит в кои-то веки сначала думать, а потом пиздеть. В итоге логические умозаключения довели Эрика до одной простой мысли – надо сделать шаг. Ответный. Раз уж Сону – пускай и в угаре – накатал ему такой красивый рэпчик… Это же все равно что-то значит? - Сону, ты слышал про пеперо-гейм? Сону вылупился на него, подавился, закашлялся и…телепортнулся. …Что ж. Кажется, это означает… Что это означает? «Охуел, пездюк?!» Ну и хер с ним. Не хочет – не надо. Эрик себя не на помойке нашел, и второй раз спрашивать не станет. Он оглядел взглядом пустую комнату, вздохнул, вставая с кровати, машинально поправил покрывало – а то срач развели своей тупой драчкой. И зацепил взглядом краешек скомканной бумажки. Она торчала из-под подушки Сону и символизировала то ли разбитые надежды, то ли дикий кринж. Эрик цапнул бумажку и засунул в карман. Да, эта херня – только душу травить. Ну и что. Рэпчик-то красивый. Кто ему еще напишет подобное? - Слышал! Эрик собирался свалить из комнаты Сону, когда тот появился в дверях – запыхавшийся, раскрасневшийся. Он что, бежал? - Э-э… – попятился Эрик. – Че? Погодь, куда тебя занесло? - На кухню. – смущенно пробормотал Сону. А потом, не дав ему и слова сказать, зачастил: – Слушай, я тут как-то подумал: ты же не особо любишь шоколад на пеперо? Ты любишь нюд... Nude. Сону в одних труханах, светит тут своим нюдом… блядь, о чем он только думает, извращенец! В смысле – Эрик извращенец. Сону просто эксгибиционист раскомплексованный. - А я с шоколадом люблю… – продолжил Сону, будто не замечающий его взглядов и покрасневшего лица. – Ну и… мож поделим? - Мгм. – Эрик заторможено кивнул, медленно отступая назад, к кровати. Плюхнулся на задницу, нервно зашарил руками по покрывалу, убирая невидимые складки. Сону осторожно подошел и сел рядом. Так…и че теперь? Раз Сону…намекнул, что все понял… это значит – они будут… Ой, или он имел в виду, что им стоит просто разломать палочки наполовину? Но тогда крошки могут рассыпаться по всему полу… - Дай. Эрик поднял взгляд – Сону протягивал руку, по-прежнему не глядя на него. Он впихнул сразу всю пачку: - На. А че еще оставалось? Пускай Сону поделит пеперо на свое усмотрение. - Тут три штуки осталось. – тихо заметил Сону. - У меня еще есть. Блядь. Вот промолчать нельзя было?! Сколько раз Эрик себе мысленно повторял «Думай, че несешь, дебил!», а не помогает... Теперь Сону решит, что он так и напрашивается на это самое пеперо-гейм! - У меня тоже заначка. – прошептал Сону. – Э-э…я имею в виду, я с тобой поделюсь, если че. - Ага. «Ага». Пиздец. Какого фига так нервозно? Аж селезенка екает под сердцем. И коленки трясутся. Кажется, они оба – малолетние тупые бакланы. А нет, не кажется, так и есть. Потому что творить хуйню одновременно – это надо умудриться. - Слушай, я хотел сказать – спасибо за стихи, мне… – начал он. Ладошка Сону, шмякнувшаяся на его голую коленку, была сюрпризом. Эрик пока не решил – насколько приятным. Первую секунду он раздумывал – насколько это кринжово, и надо ли ему сейчас скинуть чужую охуевшую конечность, завизжать дурниной и съебаться на первой звуковой прямо через окошко…или потерпеть? Сону вон тоже волнуется – ладошка вся мокрая и дрожит. Мож надо было треники надеть вместо шортов? Глядишь, не так странно бы ощущалось. С другой стороны – Сону вообще в одних труханах шарится перед ним и ниче… - Я фад, фто фепе фонвавивось. - А? У Сону между губами была зажата палочка пеперо. Эрик вылупился, как баран на новые ворота: вот те на. Зажмуренные глаза, наморщенный нос, губы в подтаявшем шоколаде, уши семафорят сквозь кудрявые лохмы. И сидит. Спина прямая, будто палку проглотил. Только не пеперо, а чет поболя. И ладошкой своей дрожащей нервно сжимает его коленку… Ух. Епт. Ладно. Окей. Не обязательно же до конца? Эрик просто покажет свое…эээ…ну покажет, что ему норм, короче. Откусит кусок без шоколада, и все. Там до губ Сону еще пара см. Типа, и в недотрогу не сыграл, и слишком доступным себя не выстави… - Фё, ффыф? – смертельно-серьезно спросил Сону, распахивая глаза. - Сам ты сцышь! – возмутился он. – Иди сюда, пикапер хуев! Он цапнул Сону рукой за шею и подтянул к себе, решительно откусывая кусочек пеперо. Кусочек оказался примерно в две трети палочки. Зубы задели что-то мягкое. Сону заорал и телепортнулся. Ебаный ебать. *** Верхняя губа кровоточила. А собственные расширенные зрачки казались огромными черными колодцами – падать и тонуть. Сону тонул. Уже минут пять. Вместо того, чтобы взять себя за яйца и вернуться к пездюку. Тот же явно не специально, у него просто гигантское шило в жопе с ЧСВ наперевес – вот он и цапнул от души, доказывая, что не сцыт… Странно, что Эрик вспомнил о пеперо-гейм, а не своем, американском, более продвинутом аналоге, без пеперо. Кажется, у них это называется «gay chicken». Блядь, это что теперь, Сону – чика?! Ну щас! Если они замутят – он должен быть сверху, и ниибет! Он старше. Он выше! Он…эээ…первым проявил инициативу. Да же?! Он же рэпчик пездюку написал? И похер, что был бухой и угашенный. Это он тут…этот. Альфа…. …А вообще, мож спросить у Нью-хёна, кто из их троицы первый мутить предложил? Блядь. А какая разница?! Они ж явно все меняются! Пока не было звукоизоляции, страстные вопли всех троих слышны были на весь дом. Да так, что…аж завидно становилось. Похуй. Потом разберется. Сначала надо перестать страдать хуйней, пойти к Эрику и…еще раз…попробовать…сыграть в гей чи…пеперо-гейм!!! Пездюка у него в комнате не было. Ну бля. Съебся. Обиделся, небось, и заперся у себя. И правильно. И орать на весь дом глупо – если кто и услышит, то это по закону подлости окажется Санён, который потом пропишет ему тапком по жопе… Ёпт. Он же умеет телепортироваться. И раз ему один хрен грозит отходняк, то-о… Сону подошел к встроенному шкафу, решительно распахнул дверцу, пошарил на антресолях, приподняв двойное дно. В заначке еще с десяток упаковок. Класс. Если че – все на мази. Надо притащить пездюка. Комната Эрика пустовала. - Пездюк. – жалобно позвал Сону, как будто это могло помочь. - Че тебе? – буркнули откуда-то…справа. - Ты че…в шкафу шкеришься? – не поверил он. - Не шкерюсь я! – рявкнул Эрик, распахивая шкаф изнутри. – Я пеперо искал! Ладошка пиздюшонка ожесточенно стискивала новую пачку… Значит, и этот вкусняхи в шкафу ныкает. Заебись. У них точно одна извилина на двоих. Правы хёны. - А то – где? – тупо спросил Сону. - Без тебя сожрал! Раз ты такой говнюк! Будешь? Сону неуверенно протянул руку: - Че, правда поделишься? - Мгм… Пальцы у Эрика были горячие, Сону чуть не отдернул руку. Вовремя спохватился – это будет и невежливо, и немужественно. И…и вообще! Ему тут целую пачку всучили! Когда еще подобное случалось? День открытий просто. Например… …Почему при таких широченных плечах у пездюка такие тонкие запястья? - Ты…кхм…это… Жрать-то будешь? Или к себе пойдешь? – пробурчал Эрик, отрывая его от залипания – на покрасневшие, вечно обо что-то сбитые костяшки, переплетение вен под тонкой кожей… - Давай…еще сыграем. – тихо предложил Сону. Эрик молчал, а сам он уставился куда-то в пол. Конечно, там же столько интересного. Светлый ковролин, голые пальцы его собственных ног… Он в одних труханах! А Эрик по этому поводу – ни писка, ни вяка. Охренеть. - Болит? - М?.. Ммм?! Эрик отдернул руку. А Сону вылупился на него, охренев, и борясь с желанием снова почувствовать чужие пальцы на своих губах. - О-ой, и-извини. Че, сильно прикусил, да? Я не специально! Я просто!.. Ну… - А давай!.. - А? - Д…давай – ты держишь палочку в этот раз. А я кусаю. - Ты же не собираешься специально меня цапнуть в отместку? – подозрительно прищурился Эрик. Сону залип на его губы. Нижняя была треснутой – ранка на лопнувшей коже смотрелась трогательно и беззащитно. Блядь. - Ким Сону! - Не собираюсь. Ты сам вечно губы кусаешь. И ходишь потом… - Бальзам у Нью-хёна попрошу. – смутился Эрик. Нефиг! Какой нахрен бальзам! Почему опять у Нью-хёна?! Сначала веснушки выводит, теперь собрался губы этой пидорской хуйней мазать! - Сону? А че ты пыришься так стремно, а? - Не пырюсь я. - А рожа кирпича просит. - Слышь! - Шароебится как стриптизер и еще смотрит, как будто я ему сто баксов торчу. - Я хоть шапки в июле не таскаю! – залупился Сону и сдернул с наглого пездюка натянутую по самые брови тонкую вязанную шапочку… Шапка была розовой. В первую секунду Сону показалось, что под этой шапкой у Эрика еще одна шапка. Он даже сначала подумал, что это какой-то изощренный пранк… - У ТЕБЯ ХАЕР РОЗОВЫЙ!!! - ДА!!! И ЧО?! ХУЛЕ ОРАТЬ, КАК ПОТЕРПЕВШИЙ?! - ГДЕ ТВОИ ВОЛОСЫ?!!! - ВОТ! - ОНИ РОЗОВЫЕ! - БИНГО! - КАКОГО ХУЯ?! - У ТЕБЯ ЗАБЫЛ СПРОСИТЬ! Розовые…розовые… - Т…тебе идет. - Правда? – тихо спросил Эрик. - Ну…мне больше рыжие нравились… Но тебе идет. Тебе вообще…все…идет. Он протянул руку, подцепил одну прядку, пропустил между пальцев. Мягкая. Эрик запоздало дернулся. Застеснялся. - Че, играть-то будем? Или раз у меня теперь розовые волосы – уже не канает? - Канает! Они уставились друг на друга, не моргая, будто проверяя на прочность – брови нахмурены, шеи напряжены. Два боевых петуха, как они есть. - Садись на кровать. – скомандовал Эрик. И смущенно добавил: – Там удобнее. Пиздец. Реально. Они…это сделают. Они…они же ЭТО сделают?! В смысле…поцелуются?! ДА?! Или пездюк реально собрался с ним играть в пеперо? Хрен его знает, че там собрался делать Эрик, но его горячая сухая ладошка слишком удачно легла Сону на бедро, и… Ёпт, главное, снова не прыгнуть! Взгляд Сону застыл, отмечая каждую деталь приближающегося лица – длинные ресницы Эрика, темные, рыжеватые у самых кончиков, смешной нос, как у щенка хаски, с едва-едва заметными веснушками, которые снова обсыпали кожу от летнего солнца (и никакие дурацкие отбеливающие крема нахер не всрались, так им!), а еще – сосредоточенные брови, легкие прядки розовой челки на лбу…ему и правда идет…просто непривычно. И – губы. Вечно покусанные, но такие…такие… Сону осторожно прикусил покрытый шоколадом кончик пеперо, с замиранием сердца слушая хруст печенья… Раз. Ресницы Эрика дрогнули. Два. Хрусть. На губах Сону осел горячий выдох. Три… Сухие губы коснулись его губ. Совсем легко. Сердце с легкими поменялось местами, дыхание перехватило, перед глазами потемнело… …Сону выбросило в холле первого этажа. Все, как обычно – любимое кресло Санёна, на котором, по словам их «босса», часто сидел его дед, продавленная старая софа, закиданная шмотками Нью-хёна… Справа, из кухни – голоса уже проснувшихся хёнов, кто-то вылез за завтраком, кто-то чаевничает… Зеркало возле входной двери отражает его растерянную рожу… Вроде все по-старому. А все равно – будто чего-то не хватает. И в голове странная каша. Что они делали, будучи в хламину? Почему… - Сону? Он поднял голову. Эрик стоял на верхней ступеньке лестницы и обиженно смотрел на него, вцепившись в перила обеими руками. - Я… Прости, Эрик. Я случайно. - Случайно по… - Случайно телепортнулся. - М-м…а ты…всегда так будешь?.. - Нет! – он кинулся наверх, перешагивая ступеньки. Ноги казались стотонными. Эрик не двигался с места. - Точно? - Я просто переволновался. - А мож у тебя отходняк? - Нет, он…через пару часов наступит… Это будет недолго. Я всего три раза прыгнул. – он остановился на несколько ступеней ниже, глядя на пездюка исподлобья. Наверное, он сейчас похож на побитого пса. Эрик протянул ему руку: - А что ты…планируешь делать…эти пару часов? - …Играть? – он вложил свою ладонь в чужую. Эрик ухмыльнулся и потянул его за собой: - Не вздумай снова скакнуть! Я обижусь, понял?! И буду звать тебя ссыклом до конца жизни! - Не скакну. – Сону тащился за ним, как на поводке, а его губы растягивались в широкой улыбке. И ему было пофиг, как это выглядит. - Да? Ну посмотрим. – Эрик обернулся у порога своей комнаты, посмотрел на него… Какой-то новый взгляд. Вау. Сону не знал, что он так умеет. Что он умеет смотреть так…завлекающе. Так, что коленки дрожат, а внутри – огонь, пожар и посреди всего этого райские сады цветут. Он втолкнул Эрика в комнату, захлопнул за ними дверь… И Эрика к этой самой двери тут же прижал за плечи. Тот по-прежнему смотрел. Сону сглотнул. Этот взгляд оседал тяжестью у него внутри, падал куда-то в область паха… - Нахуй пеперо? – шепнул Эрик. Кончик юркого языка мелькнул между губами. Сону не стал отвечать. Слова тоже идут нахуй. По крайней мере, на ближайшие пару часов. А потом он напишет Эрику еще рэпчик. Много рэпчика. Возможно, один из его шедевров будет про то, как идеально ощущаются чужие губы, как гибко льнет к нему горячее тело, как распаляют возбужденные выдохи…а случайный стон побуждает прижаться ближе. …И даже пофиг, что со стороны это все, наверное, смотрится, как нервозный неловкий слюнявый поцелуй двух перевозбудившихся пездюков. Вообще пофиг.