***
Стоя перед зданием магазина интимного содержания посреди улицы и не решаясь войти, Санни всë усерднее натягивает на себя капюшон. — Не могу я, пощади! Вдруг… Вдруг меня там запомнят, и… И каждый раз, встречая на улице будут здороваться со словами «приветик, любитель аллигаторов»?! — Бедный недотрога совсем опускает голову, казалось бы, сияя от стыда всë ярче и ярче. — Мне стыдно-о-о.! От такого его лучи втягиваются и вскоре перед секс шопом стоит уже спутниковая звезда, раздражëнно топая ножкой, пока солнечные руки всë ещё держут капюшон. — Луна с тобой, холера ты, солнечная! Я пойду и всë тут. — Тот раздражëнно захватывает и руки, отпуская капюшон. — Мне стыднее тут на виду у всех стоять и болтать с самим собой, чем пойти туда и спросить. Но если в следующий раз, когда я чего-то попрошу… — Нам нельзя завести кота, ты же знаешь… — На миг появившиеся лучи тут же исчезают, и Мун спешит поправить капюшон обратно. — Ладно, хрен с этим всем. Я добьюсь своего, но на этот раз посчитаю, что ты не виноват в этом, задница лучистая. Хватит уже болтать, на нас явно пялятся… Мириада наконец делает шаг вперëд, уверенно и без капли стыда проходя внутрь магазинчика через раздвижные, но, что уникальный и единичный случай — не стеклянные (боже упаси, клиентов сразу с ходу распугивать), двери. Их встречает небольшой звон от них, и они направляются через стеллажи со знакомым нам всем содержанием. Тут, если честно, уже и Мун стал чувствовать себя неуютно, когда взгляд цеплялся за что-то, что в своих мыслях он охарактеризовал как эсктремальные пытки. Но ничто так сильно не пугает, как внезапно высунувшийся, будто из горы дилдаков, продавец. Как вообще обычный человек может чувствовать себя уютно здесь? — Добрый день. Вам подсказать что-нибудь? — Молодой мужчина приятной наружности, такой с бóльшим успехом сидел бы за столом в офисе, окинул взглядом молодую спутниковую звезду. — У нас в ассортименте есть щупальца верной анатомической формы, прямо как с натуры слеплены. Пройдëмте, они в самом конце. Понимаете, пришлось переставить их, где было место, когда они стали популяр- — Вообще-то, н… Мне не особо нужны щупальца… Мне бы что-то… Из разряда аллигаторов. — Боже, Санни так захотел вырваться наружу и выбежать из магазина ко всем звëздным чертям, что его спокойной части пришлось очень-очень сильно постараться не измениться в лице, видя довольную улыбочку продавца. — А я смотрю, вы истинный ценитель. Ну, да ладно, рептилоидные поближе, вы их прошли. — Человек, явно ориентируясь здесь так, словно он сам строил весь этот лабиринт из членов и прочих побрякушек, повëл за собой покупателя к нужным стеллажам.***
— Вот так… Наконец-то. Видишь, это не было так страшно, верно? — НЕ БЫЛО? Ты этого человека видел? — Солнечные лучи скинули с себя капюшон толстовки. Благо, они уже идут по пустой улице до их дома. — Божечки-звëздочки, а пакет? Почему он должен быть розовым и с логотипом? Теперь все думают, что мы извращенцы! — Я уже дважды вложил этот пакет в чëрные пакеты, которые мы купили по пути. Когда ты уже угомонишься? — Мун явно слишком много находился в этом мире, он безумно устал даже для полного перевоплощения лица. — Когда мы придëм домой и сожжëм это! — Нет, мы это не сожжëм. Даже не пытайся. Я по-твоему совсем из железа состою? Сан, мы тут мириады в самом расцвете сил, и если нас тошнит от всех других, то с этим точно проблем не будет. Тебе, к слову, тоже не помешает такая разрядка, истеричка с Солнца!***
Санни сидел на кровати, смотря на закат, который медленно, но верно угасал, оставляя за собой темноту и прекрасное звëздное небо без единого облака. А в руках держал этот розовый пакет. — Так, я не понял. Почему мы уже полчаса пялимся на улицу? У нас такой шанс появился, раз мы одни дома, а ты… — Спутник раздражëнно достаëт из пакета действительно очень качественный и, наверное, похожий на реальный прототип фаллоимитатор. — Вот даже его не достал! Солнечные лучики звезды снова появляются, а купленный «прибор» откидывают дальше на кровать, приосанившись и закрыв лицо руками. — Я не могу-у-у! — Одна из рук теряет свой солнечный цвет, поднимаясь и мягко поглаживая Санни по голове. — Всë мы можем! Ну, Солнышко… — И в ход пошло успокоение, пока Мун, пользуясь тем, что заговаривает зубы звезде, укладывается, подтянув к себе дилдо. — Я не думал, что это заставит тебя так нервничать, ну… Всë, хватит. Раз ты не можешь, это сделаю я. Понятно тебе? Я тебе говорю, всë будет нормально, нам это необходимо! Я не выдержу читать твои сопливенькие романы и пропускать самое интересное на последних страницах, потому что наше тело возбуждается! — Не говори так… — Солнечный Глиттер прикрывает глаза, вернув под свой контроль левую руку, чтобы закрыть себе лицо. Но вот правая, управляемая явно спутником, полезла под толстовку, мягко оглаживая грудь их тела, каждый миг опускаясь всë ниже. — Ну Мунни… А что, если нас и от этого тошнить будет? — Ему не ответили. Мун стал слишком сосредоточенным на своëм. Его рука вскоре совсем поднимает их толстовку, чтобы Солнышко зажал еë край в зубах и не возникал лишний раз, а то настрой портит, и опускается ниже растëгивая ширинку джинс, поглаживая их пах через одежду, заставляя под ней очень скоро шевелиться их щупальце, приспуская штаны с бельëм только после этого, вскоре стягивая их совсем к щиколоткам. Мягкими движениями пара пальцев опускается к колеоризе, раздвинув еë губы буквально на пару секунд, и Санни уже тихо судорожно вздыхает сквозь ткань, зажатую в зубах, отвернув голову совсем в сторону, но и не мешая спутнику. Убедившись, что они вполне себе возбуждены внизу так, что внизу живота что-то требовательно заныло, жадное до прикосновений именно внутри, Мунни на минуту берëт контроль над телом, приговаривая через толстовку, что в одежде будет неудобно, и снимает с них джинсы совсем, вместе с бельëм, откидывая их куда-то. Потом с этим разберëтся Солнышко, так что ему абсолютно плевать, как сильно там помнуться трусы. Всë равно никто их не видит и, видимо, не судьба их вообще кому-нибудь теперь увидеть, кроме этого тупого рептилоида, который даже во снах является уже битый год. Снова вернувшись к управлению одной рукой, Глиттер даже придерживает себя в сидячем положении левой рукой, чего тот сам от себя не ожидал, но… Это даже хорошо, верно? Не один спутник же тут будет корячиться. Его пальцы тем временем нежно оглаживают их щупальце, собирая естественную смазку для большей уверенности, и осторожно входят в колеоризу, бережно раздвигая еë стенки и надеясь, что на это много времени не уйдëт. Не очень удобно, знаете ли. Тут хотя бы Сан не мешает, а то без полного перевоплощения раньше было невозможно. Медленные движения пальцев внутри вскоре начали чуть ли не искрами в глазах передаваться Солнышку, и тот окончательно стал терять трезвость ума. Они раздвигали всë там всë чаще, разводясь в стороны, чтобы быстрее подготовить тело к следующему этапу. Санни наконец «разрешают» лечь обратно и отпустить толстовку из зубов, пока спутник возится с упаковкой фаллоимитатора. Одной рукой. Так что, минут пять это заняло, но, всë же, Глиттер добрался до еë содержания. Аккуратный дилдо вытаскивают, положив рядом с собой, а из тумбочки у кровати достают салфетки, чтобы хотя бы протереть покупку. Без единого намëка на штаны и со стояком не очень умно идти и мыть это резиновое нечто. Но вот про смазку юные натуралисты совсем забыли, так что… Природа звëзд в помощь. Мун возвращает руку на щупальце, ведя еë вниз, а затем, слегка сжав, ведя еë вверх. Смазка тут же прибавилась в своëм количестве, и еë собрали, чтобы перенести на фаллос, смазывая его с особым усердием.***
В тугую колеоризу входит продолговатый предмет, аккуратно и медленно заполняя собой всë пространство внутри. — Мун, он холодный! — Солнышко наконец подаëт голос, чуть ли не взвигнув, но рука не думает останавливаться. Всë же резина быстро нагревается, и уже спустя пару секунд не кажется действительно холодной. Также, как и Глиттер, успокаивается колеориза, впуская в себя фаллоимитатор практически полностью. — Под.ож… Подожди, Мунни… Ох, я думаю, это будет… Слишком глубоко… — Санни опрокидывает голову назад, на мягкую подушку, сжимая постельное бельë левой рукой, пока вторая начинает медленные движения, послушавшись Солнышко и не загоняя дилдо дальше. Комната наполняется хлюпаньем и тихими постанываниями, в ходе которых ноги юных мириад разводятся чуть шире, сжимая пальцы на ногах, стараясь почему-то выпрямиться. Их тело уже, казалось бы, судорожно дрожит, хоть и до разрядки далеко. Так уж оно изголодалось по таким прикосновениям и действиям. Их щупальце извивается, словно стараясь тереться о живот, но вскоре его подхватывает рука уже Санни, обхватывая его и легонько, словно не очень уж и смело, надрачивая. Это лишь становится двигателем для более громкого ряда тонких стонов, пока мириады не закусывают нижнюю губу, выгибаясь в спине. Уперевшись затылком в кровать, Мун со спокойной совестью наконец ускоряет движения в них, заходя фаллосом ещё глубже, но солнечный уже не протестует. Комната опускается в интимный полумрак, когда последние лучи Солнца исчезают за горизонтом, и с последним громким то ли стоном, то ли вскриком, мириады дрожат всем телом, изливаясь себе на живот. Совсем скоро они опускаются на кровать, Санни чуть морщится от заболевшей спины, такие выкрутасы то вытворять без особых физических нагрузок за всю свою жизнь. Раз Солнышко уже готов заснуть и не просыпаться, его братец обо всëм позаботиться.***
Приведя себя в порядок и спрятав все следы их преступления, спутник ложится в кровать, предварительно ещё и одевшись в ночное. — .Как думаешь, у Монти- — Мунни, нет. — Уставший Сан снова берëт контроль над телом, поворачиваясь на бок и обнимая подушку так сильно, словно представляя, как он душит кого-то. — Да ладно тебе, я просто хотел… Неважно, давай спать. Иначе я, кажется, не выйду наружу весь следующий месяц. — Правильно кажется… — Фраза скатывается в зевок, после которого мириады затихают, закрыв глаза. Комната озаряется только мирно сопящей звездой, а за окном, кажется, затихает даже транспорт, чтобы дать Глиттеру спокойно поспать после такого сногшибательного «стресса» и его снятия.