***
Полуденное солнце неумолимо проливало свет на огромное количество пыли в воздухе, словно намекая, что уборка идëт так себе и при этом ужасно медленно. Еë разбавлял только Мун, и то от того, что ему самому было безумно скучно. А тут ещё и звезда неразговорчив, жуть просто. Тоска. – Я искренне удивлëн, что ты оказался не прав, но... – Ты злорадствуешь. – Лучики мириады поднимаются, и убираться в доме продолжает уже Сан, попутно разговаривая со спутником. – Ну, скажи мне, как я мог знать, что это наш аллигатор? Такой... Небоскрёб накаченный. – А по мне, стало только лучше. Божечки-кошечки, Солнышко, ты не умеешь ценить то, что мы получаем в этой жизни. – Уже Мун деловито рассматривает какую-то фарфоровую статуэтку. – Куда эту очередную бесполезную безделушку? – Имей совесть, нам еë подарили. – Санни словно перехватывает еë, ставя повыше на полку. – А мне нравился прошлый Монти... Маленький и такой... Хорошенький. – Ты тоже был маленьким и хорошеньким, но я что-то не видел в его глазах разочарования. – Спутник деловито подходит к зеркалу, модельно встав и проведя руками по своим бëдрам. – Мне кажется, все изменения только к лучшему. – ..Ну, да. С кем я вообще советуюсь. Мун, всë, прекрати. Нам нужно нормально прибраться до его прихода! – Солнышко продолжает движение рук спутника, стряхивая с одежды пыль и грустно глянув на своë отражение в зеркале, после энергично топая дальше по дому.***
За окном кухни солнце медленно стремилось опуститься за горизонт, а по самой комнате нервно ходит туда-сюда мириада, светясь гораздо ярче, чем это само светило. Он просто на взводе, абсолютном. – Мун, а что если он вообще не придëт? – Ты спятил? Если он не придëт, я лично его найду и засуну... – Спутник берëт контроль над телом, схватив пипидастру со стола. – Вот это!.. Что бы это не было... Ему в мягкое место под крокодильим хвостом! Я тут, значит, на три стула вставал, чтобы смахивать пыль отовсюду, а он не придëт! Сан, ещё слово - и эта штука окажется уже в тебе. Я не шучу. – ..Аллигаторским хвостом. – Серая правая рука, в отличии от остального солнечного и яркого тела, на которое сменился мириад, водит этим пипидастром по лицу Солнышка, из-за чего тот отмахивается и смеëтся, вскоре сумев захватить и правую руку, положив предмет уборки обратно. – Хорошо-хорошо, Мунни. Я понял, переживать не буду... – Иначе я буду воплощать в жизнь свои угрозы. – Спутник вздыхает, глянув на часы, находившиеся над кухонным столом. И тут же вздрагивает, что-то вспоминая. – Сан! Мы всë ещё в домашнем, твою мать! А он придëт скоро! Мириад срывается с места, побежав в спальню, чтобы в срочном порядке одеться, попутно уговаривая свою солнечную сторону, что Мун оденется нормально и самостоятельно. Он был не в самых хороших... Ни в каких. Он был ни в каких отношениях с аллигатором, которого они ждут. Но чужое волнение передалось ему, тем более, надо будет этому шкафу объяснять про химер. Солнышко уже старался по телефону ему это объяснить, но спутник правильно сделал выводы о том, что этот здоровяк ничего не понял, после добавив, что будет проще устроить ему урок как в начальной школе, за что получил от солнечного. Нельзя же их хрустального крокодила обижать, да? А Мун считает иначе. И что ему полезно будет столкнуться с сарказмом, "живость ума развивает".***
Но это не поменяло того, что даже с холодной головой спутника, они проворонили время. Именно оба, никто из них не признавал в этом своей вины. Ни долго подбирающий наряды Мун, ни придирчивый к их виду Сан. Тишину в комнате то и дело разбавляли тихие: "– Может, так сойдëт?" "– Мун, ну ты же ни разу не стараешься! Теперь мы выглядим как кто-то, кто специально прихорашивается." "– ..А нам как надо!?" И это не отменяло того, что Монтгомери, их ящерица-переросток, уже звонит в дверь. Чуть ли не подпрыгнув на месте, Сан сразу же даëт заднюю, отдавая контроль спутнику, который наспех надевает толстовку, накинув капюшон на голову и, впихнув одежду обратно кое-как в шкаф, а что-то и вовсе спихнув с рабочего стола в их ящики множество вещей, убегает к входной двери. Не успели прибраться именно в спальне, сделав чайный перерыв и вовсе потопав одеваться. – Так, Сан, давай выходи. Это твой тут как там его, значит ты с ним и разговариваешь! В конце концов, ты его пригласил. – Мунни... Я не могу... Я... Я всë, я больше не выйду, ясно тебе?! Я передумал. – Лучики сталкивают капюшон с голову мириада, когда тот отходит от входной двери. – А что твоя собака хвостатая подумает? Что ты его больше не любишь, что ваша детская любовь закончилась, что это было не навсегда? Или что ты, холера солнечная, исключительный бабник. – Не говори так! – Сан замолкает, обняв себя. Спустя пару минут молчания и звука дверного звонка, руки становятся серыми, обнимая крепче. Солнышку просто нужно успокоиться и собраться. – ..Хорошо, я готов. Я сделаю это. – Звон в дверь прекратился, но тут же в кармане джинс зазвонил телефон, и Сан, выдохнув, подходит к двери. – Не звони! Уже иду! Звонок на телефоне сбрасывают, положив телефон на тумбу в прихожей и приоткрыв дверь, смущëнно заулыбавшись, только увидев растерянного аллигатора за дверью. – Санни? Всë хорошо? Ты бы хоть крикнул что-ли, чтобы я звонок тебе не ломал. – Да, всë хорошо, честно! Я... Одевался. – Мириада пропускает в дом Гатора, закрывая за ним дверь. – ..Хорошо выглядишь. Ну... То есть... Красивый ты. – Тишину в самом помещении прерывает голос бедного Монти, которому не меньше неловко. Когда они были детьми, общаться было легче. Хотя... Для него звезда всë такой же ребëнок, только вытянутый. И, возможно, более зрелый и привлекательный. – ..Спасибо, Монти. – Солнышко вздыхает, словно поняв, что они тут оба неловкие, и хватает аллигатора за руку, потащив его в гостиную. – Давай я тебя посажу и приготовлю тебе чай... Ну... И я содовой купил к твоему приходу, будешь? Можем посмотреть что-нибудь, как мы... Я и обещал. – Прекрасная идея, Солнышко. Я не откажусь от содовой! Какие у тебя тут хоромы... А там твоя комната? – Указывает пальцем на приоткрытую дверь, из которой мириады и выбегали совместными усилиями. – Ты ещё не выселил мистера Глиттера? – Монти! – Это вызывает смех у Солнышка, который доводит здоровяка до гостиной. – Эклипсо в больнице, и это не я его выселил. Он сказал, что ему нужно будет с капельницей полежать, чтобы ему стало лучше. Так что никого я не выселял, он сам. Так и не ответив ничего про комнату, солнечный ускакал на кухню. И Монтгомери слишком стало интересно, чего это от его вопроса убежали, буквально, и он... Повторяя про себя, что это любопытства ради, заглядывает в чужую спальню. Знаете ли, он надеялся увидеть их детские фото или плакаты с ним, как минимум. Это если не серьёзно, а так аллигатор и сам не знает, чего ожидал от комнаты почти не подростка. Вот только... Его взгляд цепляется за прикроватную тумбочку, на которой лежало что-то продолговатое и зелëное. Рядом с тюбиком... Крема?***
– И куда он делся? – Сан деловито ставит банку содовой и чашку чая для себя любимого на кофейный столик перед диваном, а сам оглядывается. Внезапно, к нему приходит осознание и тот срывается с места, побежав в свою комнату. И видит он следующую картину: Двухметровый аллигатор держит в одной руке фаллоимитатор мириады, а второй оттягивает свои штаны вперëд, крайне сосредоточенно... Сравнивая своë хозяйство и искуственное, видимо. В закатных лучах солнца. Гатор медленно поднимает голову и поворачивается на дверь, видя там владельца того, что он сравнивает со своим. – Сан? Это не то, что ты подумал... И-и вообще, объяснений я жду от тебя!