***
— Вот. Кейске небрежно сунул листок бумаги. Шуджи и Казутора склонились над ним практически одновременно, пытаясь разобрать написанное. — Это что, рецепт пирога? — По-моему рецепт врача. — Да нет, это письмо на египетском. Ай, ты что! Получив удар по макушке, Казутора возмущённо потёр её, растрепав мелированные пряди. Кейске требовательно сунул лист ещё раз. — Я говорил про условия. Вот они. Играем эту песню, никакую другую. — А ты, получается, чё-то можешь, да? — протянул Ханма, заулыбавшись. — Киса-а-ки, что скажешь? Вы же вроде договаривались? Стоявший чуть поодаль Тетта только кивнул. — Даю добро. — Даже не посмотрел?.. — Я знаю, что там. Ты сам сказал уже, мы договорились. Только пусть напишет нормально. — Что-то не устраивает? — переспросил Кейске. Кисаки стойко держал оборону, благоразумно умолчав. — Кстати, Тора. Тебе сто процентов учить. — Зачем? — опешил тот. — Дуэтом будем. Не отвертишься, не думай, — Баджи похлопал друга по плечу. Выражение лица Ханемии было бесценным. — Я говорил, что не могу петь. — Подстрахую, если запнёшься. И вообще, там кусочек. Тора уставился в лист бумаги, пытаясь разобрать дьявольски кривой почерк. Наконец он обратил внимание на подписи сбоку: Кейске уже разделил обязанности. — Давно ты научился писать моë имя? Следующая затрещина не заставила себя долго ждать. Когда Казутора начал шутливо пихаться в ответ, Шуджи тихо заржал и отступил ближе к стене и Тетте, который, скрестив руки, наблюдал за балаганом. — Забавные они, скажи, а? Веселее теперь будет. — Я бы сказал, проблемные. — Зануда ты, Кисаки. Редкостная маленькая зануда. Поймав косой взгляд, Шуджи довольно хмыкнул и сполз по стенке, усевшись на корточки. В убежище ещё никогда не было так шумно и оживлённо. Что-то определённо изменилось. Но его всё ещё беспокоила тень на лице Тетты, причину которой он, разумеется, прекрасно знал. В голову пришла гениальная идея запечатлеть момент. — Вот блин, памяти не хватает, — цокнул языком Ханма, тщетно пытаясь включить камеру. — Весь телефон засрал. А так заснять хотелось. Киса-а... — Ничего не удаляй, — напомнил Тетта ровным голосом, не сводя скептического взгляда с набирающей обороты драки. — Пригодится.***
Стена с немного выцветшими постерами никогда не была слишком интересной, но лидер «Токио Манджи» умел находить глубинный смысл там, где его не было, и уже полчаса изучал детальное изображение Хонды с мощными золотыми колёсами, затюнингованной алым пламенем. Такая же, но другой расцветки, сейчас стояла на парковке. Дракен невольно посчитал время, которое Манджиро пялился на плакат — он успел сгонять за напитками к автомату. На возвращение Сано никак не отреагировал. Кен поставил напитки на столик, уселся и завис на пару минут в телефоне. Результатов это не дало, а новостей не было, и вместо залипания на сообщения он стал залипать на белобрысую макушку. — Не притворяйся, что читаешь мои мысли, — произнëс Майки, даже не обернувшись в сторону друга. Тот укоризненно хмыкнул. — Если ты всë-таки думаешь обратиться к этому Кисаки, то не смей. — С чего ты мне запрещаешь? — В который раз говорю, он подозрительный тип. Я его тогда видел у «Саботажа». — Думаешь, он в какой-то группе и просто к конкурентам примазывается? — Вроде того. Или ещё хуже. — У нас нет других вариантов. Да и если он подкинет кандидата, всё равно его проверим. — У нас есть вариант. Ты его игнорируешь, мягко говоря. — Не уверен, — вздохнул Манджиро. — На самом деле я бы хотел свернуть это всё. Дракен, протянувший руку за напитком, остановился. — Но Баджи... Я не хочу, чтобы так всё закончилось. — Без него группа точно будет уже не той, — согласился Рюгуджи. — Слушай, у каждого тут свои приколы, но есть и причины, по которым мы в «Токио Манджи». — И какая у тебя? — Майки наконец обернулся. — Ну, — Дракен задумчиво постучал пальцем по банке, — ещё с младшей школы я думал, что басисты самые крутые ребята. И вот, так всё сложилось, что с тобой и остальными вышла отличная группа, в которой я на басу. Майки громко фыркнул. — Гонишь. Знаешь кто круче? Солисты круче. — С чего это? Ты только рот открываешь, — возмутился Дракен. Манджиро с детской настойчивостью надулся и украл вторую банку со стола.***
Дома наконец-то царила блаженная тишина — аж в ушах звенело. Харучиё не помнил, когда в последнее время ему удавалось посидеть в спокойствии хотя бы несколько часов, но день выдался особенным. Хотя бы потому, что он не высунул носа на улицу. Обычно Санзу при любой возможности стремился как можно скорее покинуть дом, даже если это и означало просиживание штанов за школьной партой — там хотя бы выдавался шанс поболтать с Манджиро. Вселенная решила, что мучений достаточно, и выгнала старшего брата по «неотложным делам», а Сенджу училась допоздна. Просто праздник какой-то. Нужно поставить отметку в календаре. После тщательного утреннего душа дела наладились ещё больше. Расчёсывая достаточно длинные волосы, Харучиё в один момент поморщился от неприятного ощущения и мельком подумал, что неплохо бы спросить у Кейске, каким средством он пользуется. Столько мороки. Когда-нибудь он точно отрежет их покороче, как раньше. К слову, они с Кейске давно не разговаривали. Да и общих тем у них в последнее время было как-то маловато. Несмотря на тесное общение в детстве, Санзу понятия не имел, что сейчас происходит в голове у Баджи, если там вообще что-то имелось, кроме ебантяйства. Впрочем, он никак и ничем не лучше. Новости о том, что Баджи покинул «Токио Манджи» со скандалом, Сенджу растрепала ещё вчера вечером, взволнованно, но бодро тыкая палочками удон. Она была безумно расстроена тем, что участие в «Сюгё» Майки, с которым у неё было негласное соревнование, оказалось под угрозой. Хару очень постарался не реагировать. Реагировал он уже запершись у себя в комнате. С одной стороны, отсутствие Кейске в группе означало какое-то продвижение на позициях, с другой — возможность самого страшного. Распада. Вспомнив о вечерних думах, Харучиё снова приуныл и уже кисло взглянул на себя в зеркало, потирая уголки губ с огрубевшими рубцами. В дверь неожиданно позвонили. Каким попутным ветром занесло сюда ёбаных гостей? Харучиё решил делать вид, что дома никого нет. И у брата, и у сестры есть ключи. Если Такеоми их забыл, его проблема. Но звук продолжался. Акаши нехотя проверил дверной глазок и даже немного удивился увиденному. — Рановато. — Знаю, — кивнул Вакаса, разуваясь. Он всегда приходил к Сенджу, но точно знал её расписание. Значило ли это, что она скоро тоже явится? — Наша принцесса придёт как обычно, — успокоил продюсер. — Я так, чайку попить. — Ого. Чайку, — дёрнул уголком губ Харучиё, вспоминая, что Имауши предпочитает что-то гораздо покрепче. Желание поёрничать грозило взять верх. — Я даже не шучу, поставишь чайник? Спустя время они оба сидели на кухне и завтракали. Харучиё методично размазывал по тосту джем, показывая всем видом, что на разговор не настроен. К сожалению, Вакаса начал его первым. — Знаешь, что теперь будет с «Токио Манджи»? — А, Сенджу и тебе растрындела. Да мне-то откуда знать, — пожал плечами Санзу и заткнул себя куском тоста. — Не попробуешь? — В шмышле? — Ты ведь хотел в группу. — Уше не хофу. Зафем? — Хару проглотил тост — кусок показался горьким. — Мне воплей Сенджу хватает. — У Оми же осталась гитара. — Ну, видел, трогал пару раз. Не думаю, что из-за этого все резко передумают и поменяют меня с Рюгуджи местами. — Может быть, всё и сложится. У «Чёрных драконов» тоже были тяжёлые времена. Мы справились с ними, и «Токио Манджи» справятся. Есть все шансы, — Вакаса поднял совершенно спокойный, но многозначительный взгляд на Харучиё. Тот слегка нахмурился. — Вы были... особенными. — В каком-то смысле, может быть, со стороны. Знаешь, как бывает. Шин-чан один раз выдал, что звёзды красивые, потому что далеко. Приятно, конечно, думать, что «Драконы» были чем-то исключительным. Но я помню, сколько у нас было проблем. — Я всегда наблюдал за вами, но не замечал ни одной. — Профессионализм, — повёл бровью Имауши. — У вас тоже были проблемы с составом? — Мы с Бенкеем всеми силами вытравливали твоего старшего брата. Реакция Харучиё была предсказуемо довольной — он насмешливо прищурился. Поделом. — Ты был тогда ещё мелким, многого не помнишь. А Оми нас конкретно так бесил. — Прекрасно понимаю, — заметил Хару, уже не скрывая улыбки. — Помню, он вечно пропускал репетиции или опаздывал на полтора часа, а мы его караулили. — А Шиничиро? — Ну, они же друзья с подштанных лет. Я вообще всегда удивлялся, как он его терпит. — Ему нужно было дать прозвище «Великодушная Каннон-сама». — Какой ты злой, — усмехнулся Вакаса. — Он был классным парнем. — Редко когда ты отзываешься так о ком-то. Но поспорить не могу... — Имауши отвернулся к окну, о чём-то задумавшись. — Слушай, — наконец выдал он. — Поговори всё-таки с Майки. Только Шин-чана не упоминай, не надо ему сейчас нервы трепать. — Да я в курсе, — Харучиё поморщился, поднимаясь из-за стола. — Просто думаю, надо ли оно. — Не понимаю, почему столько сомнений. — Личное. — Моё дело предложить, — пожал плечами Вакаса. — Премного благодарен, — бросил Санзу, быстрым движением ополаскивая кружку от остатков чая. — Я к себе. Хочу насладиться временем до концерта нашей всемирной звезды. Уже в комнате, запертой на всякий случай, Харучиё развалился на махровом полосатом пледе, закинул ногу на ногу и разблокировал телефон. Зачем-то он открыл мессенджер и пролистал диалог с сестрой — та была онлайн пять минут назад — повезло. С её аватарки подмигивал какой-то пузатый персонаж Санрио. Сентябрь хх-е, понедельник.«Зря рано ушёл! Глянь, кого встретила в караоке! Взять тебе автограф?»
Слегка смазанная и очень тёмная фотография запечатлела лица ребят из «Токио Манджи» и одно незнакомое. Не было никакого толка говорить с Майки. Сано Манджиро повернулся к нему задницей.***
По крайней мере, Чифую пытался. Расписание Кейске он знал наизусть, поэтому ничто не мешало подгадать время и поймать его в школе или возле дома. Он так и хотел сделать, но спустя пару дней как-то сник в растерянности. Кейске сам не шёл на контакт, да и расстались они не на самой хорошей ноте. Верить в то, что Баджи тогда вёл себя совершенно искренне, Чифую отказывался. И его чутьё, и слова Рёко-сан не могли соврать. Он всё ещё периодически проверял телефон на наличие сообщений, а на обеденном перерыве выходил на крышу и сидел на их обычном месте как по привычке, только вот запихнуть в себя булочку не получалось. — Такемичи попросил меня спросить, всё ли у тебя хорошо, — мягко произнесла Хината, присаживаясь рядом. — Ты не отвечаешь на сообщения уже несколько дней и трубку не берёшь. — Такое, в группе неполадки, но вообще всё окей, — пожал плечами Чифую тоже по привычке. Он в целом сейчас вёл себя больше автоматически, чем сознательно. И почему такая проницательная Тачибана всегда оказывалась рядом именно в моменты, когда всё шло не так? — Да ну? — чуть надула щёки Хината. — Мы выступим на фестивале, не волнуйся. Просто запарились искать человека. — В том, что вы выступите, я не сомневаюсь... Иначе я очень-очень расстроюсь. — О нет, если ты расстроишься, мне придётся утешать Такемиччи. Придётся постараться, — усмехнулся Чифую. Хината довольно кивнула. — Помнишь, ты просил меня найти номер? Владельца? — Конечно, — Глаза Мацуно сузились, превратившись почти в кошачьи. Однако Хината грустно потупилась. — Я не нашла, — вздохнула она. — Но можно попробовать попросить о помощи моего друга, если это очень важно. — Кто он? — Хороший парень, из-под земли что угодно и кого угодно достанет. Мы ходили в одну младшую школу и занимались вместе на фортепьяно. А потом как-то перестали видеться часто. Но если скажешь, что ты от меня, он тебе точно поможет. Дать контакты? Лишними связи не были, поэтому Чифую согласился. Конечно, он уже и думать забыл про поиски отправителя видео, да и этим обещал заняться Баджи, но… Хината снова не дала додумать — перекинув номер, потянула к лестнице, ведь обеденный перерыв заканчивался с минуты на минуту. Конечно, она девушка прилежная и не опаздывает на занятия, а вот Чифую совсем не мог сосредоточиться. Остаток дня пролетел сумбурно. Чифую пропускал мимо ушей болтовню учителей, а когда школьные стены огласил последний звонок, вылетел из класса, едва успев забрать сумку и чуть не снеся парту. На подходе к дому он знатно выдохся и замедлил шаг. Живот стал издавать звуки дьявола, поскольку в обед никто не принёс ему жертву. Удвиляясь, что от нервов аппетит разыгрался, а не пропал, как обычно, бесследно, Мацуно начал прикидывать, что мать могла приготовить на ужин. Абсолютно увлечённый, он чуть не пролетел мимо человека, которого всё это время искал. Не узнать эти собранные в хвост густные чёрные локоны было невозможно. Кейске тоже шёл, погружённый в свои мысли, но заметил ли он самого Чифую? Что-то внутри подсказывало: сейчас или никогда больше. — Баджи-сан, — Чифую резко сменил траекторию движения, описав дугу вокруг столба. Кейске мельком взглянул на него, но, похоже, не собирался останавливаться. Он поудобнее вскинул сумку на плечо. Мацуно решил не отставать. На пороге отчаяния у него вырвалось ёмкое: — Ты идиот? — Чего, блять? — пришлось притормозить. Чифую, как обычно, начинал борзеть в неподходящий момент. — Разве мы не можем поговорить? Трусишь, Баджи-сан? — В глаз хочешь? — оскалился тот. — Ну и что это даст? Чифую нервно сжал кулак. Кейске словами никогда не бросался, и к такому исходу он был готов. Подумаешь — сначала поцеловались, потом подрались. Должна быть у отношений динамика. Однако Баджи почему-то не спешил действовать. В глазах читалось последнее предупреждение. Обе стороны были до безумия упрямы, и они это осознавали, как и то, что сейчас одному из них придётся нарушить баланс. Где-то послышалось мяуканье. Протяжное, болезненное, пронзительное и слишком громкое. Кейске забегал взглядом, пытаясь отыскать источник шума. Что-то его сильно насторожило, и Чифую понимал — ему тоже вдруг стало неспокойно. Не как после сказанного Баджи — по-другому. За угол дома они заглянули не зря. — Это Глиста?.. — прошептал Чифую, выглядывая из-за плеча Кейске. — Как-то она больше не Глиста… Кошка стрельнула в него взглядом исподлобья, упрекая, и широко раскрыла пасть в совсем не немом крике. — По ходу рожает… — растерянно пробормотал Кейске, сбрасывая сумку на асфальт. — Рожает?! — Чифую моментально сложил два и два. Забившееся в угол существо выглядело явно болезненно, живот дëргался. — Спокойно. Не вопи, — Баджи присел на корточки и, закусив губу клыком, расстегнул молнию и стал копаться в сумке. Немного дрожащими руками он подложил кошке футболку от спортивного костюма. Чифую видел всё будто в замедленной съёмке — как маленькие лапы сминали белую ткань, как Кейске, выругавшись под нос, быстрым движением собрал волосы в кривой хвост. — Помочь чем?.. — Смотри, чтобы не подходил никто, — Кейске медленно протянул руку. — Помнишь нас? Помнишь. Всё хорошо. Ты справишься. Он усмехнулся, почувствовав лёгкую щекотку усов, и опустил ладонь, поглаживая кошачий бок неторопливыми движениями. Чифую невольно замер, наблюдая за этой картиной. Голос Баджи наполняла невыносимая нежность — такая, что у Мацуно сладко переворачивалось что-то под рёбрами. — Всё хорошо, — повторял Кейске, и этого было вполне достаточно. Когда совсем стемнело, всё успокоилось. Было слышно только негромкое умиротворённое мурчание. Баджи устало примостился на бетонный выступ и вытер лоб запястьем. — Трое, — практически прохрипел он. — Трое… — повторил Чифую, во все глаза пялясь на счастливую кошачью семью. У него было ощущение, что он сам сейчас трижды родил. — В сумке салфетки, подкинь, — попросил Кейске, запрокидывая голову. Над ними в небе уже виднелся призрак полумесяца, но он, кажется, смотрел сквозь него. Подогнав упаковку влажных салфеток, Чифую уселся рядом. Кейске вытирал пальцы молча. — Кисаки шарился в поисках компромата на «Томан», — вдруг произнёс он. — И то видео тоже от него. — Кисаки?.. — Лидер «Вальгаллы». Кисаки Тетта. — Майки что-то говорил о нём. Вроде как, он помочь с билетами на отборочные мог… Это мне для друга надо было. Для Такемиччи. Ну, того, из караоке, — стал объяснять Чифую, заметив, что с каждой новой фразой Кейске впадает в недоумение всё больше. — Да не помню я, кто это. Не важно. В общем, раз знаешь, то знай ещё и что он ёбнутый. — Если ты говоришь, что он видео снял, то согласен, что ёбнутый. Так ты же… К ним ушёл?.. Или ты чтобы… — глаза Чифую округлились. — Ты и так всё понял. Просто постарайся в это не лезть, — отчеканил Кейске, комкая салфетку. — Но… — Без но. Я разберусь. — Хватит брать всё на себя, Баджи-сан, — Чифую стиснул зубы. — Даже если ты накосячишь по полной, я буду… Мне всё равно будет. Я с тобой. Точка. — Если мы разделим всё пополам, ты выдержишь? — спросил Кейске чуть тише. Чифую поджал губы и кивнул. Пополам он готов был делить не только лапшу на обеденных перерывах, но и каждую проблему. — Поэтому я тебе и рассказал, — выдохнул Баджи и поднялся, хлопнув ладонью о колено. Он подобрал сумку. — «Томан» за тобой. — Баджи-сан! — Чифую взволнованно вздохнул и, резко поднявшись на ноги, вытянулся в струнку. И голод, и страх, и дрожь куда-то испарились. Обернувшись, Кейске взглянул на него через плечо, а затем широко усмехнулся. — До Хеллоуина.