***
По стенам полицейского участка никогда никто не скучал — ни работники, ни те, кого сюда приводили хоть раз. Баджи всё время спокойной жизни старался не зацикливаться на предыдущем опыте, который уже почти выветрился из памяти. Всё-таки возвращаться он не планировал ни в каком виде. На расспросы пришлось отвечать честно, но сухо. В конце концов, всё случилось по глупой ошибке, которая не могла быть фатальной. Однако с учётом их с Казуторой ситуации любой прокол мог привести к плачевному исходу. Человек, который советовал не делать опрометчивых шагов, был прав. И от осознания этого гнев потихоньку закипал где-то под рёбрами. Пазл складывался. Кейске был хоть и дурак, но не тупой. Хотя пару моментов ещё предстояло выяснить. Полицейский, который проводил допрос, почему-то долго переглядывался с напарником, прежде чем кивнуть Баджи, что тот свободен. Кажется, за время сидения на неудобном стуле у него затекли колени больше, чем когда он несколько часов провёл за установкой. Он ещё раз оглядел кабинет, ворох бумаг на серых столах, цветы на подоконнике с жухлыми длинными листами и мысленно пожелал никогда больше их не видеть. Кейске толкнул дверь предплечьем, стараясь не думать о том, что его ждёт за порогом. Точнее, кто сейчас стоит у здания, наверняка скрестив руки на груди и грозно нахмурив брови. И взгляд этого человека наверняка вновь такой же, как пару лет назад. Баджи Кейске всегда сдерживал обещания. По крайней мере, старался. Но то ли ему не стоило расслабляться, то ли земля не хотела его спокойно носить. Он надеялся встретить Казутору, но и в участке его не было — он остался наедине с рассказом о происшествии и мог только надеяться, что его версия слово в слово сходилась с версией друга. — Привет. Баджи Рёко молча кивнула в сторону дороги. Разговаривать в ближайшее время им было не о чем. Кейске последовал за матерью, засунув руки в карманы. Вероятно, стоило придумать какое-то оправдание, но оправдываться он ненавидел. Пусть всё будет как есть, накосячил — его вина. Главное выплыть. Главное — убедить, что всё пустяки, не стоит беспокоиться. Титул самого бедового сына на свете всё-таки висит на его шее золотой медалькой, а так хотелось бы уже его снять. — Я видела отца Ханемии. Из мыслей пришлось резко вынырнуть. Если отец Казуторы крутился вокруг участка, значит, дело плохо. — Давно? — Он заходил минут на пять. Не здоровался. Скользкий тип, — с нескрываемым раздражением оценила Рёко. — Значит, его мать до этого забрала… — этот факт успокаивал, но лишь немного. Отец всё равно узнал о приключениях Торы, и покоя он ему не даст. — С тобой, получается, поговорить не хотели? — Я подойду туда сегодня ещё раз ближе к вечеру. Надо найти документы… — Рёко нахмурилась, смотря вдаль. — Почему, Кейске? Почему ты снова ввязываешься в неприятности… — Как будто я хочу в них ввязываться, — буркнул тот. — С меня вообще хватит. — Если бы я могла так сказать. — Ну скажи. Я сам разберусь. — С чем ты разберёшься? Я уже оставляла всё на твою совесть… — Я. Разберусь. Сам. Отчеканив это, Кейске ускорил шаг. Спустя много времени вновь назревала ссора, а избегать он их не умел. Конечно, оба быстро отходили от подобного, но не по таким поводам. Одного раза было достаточно. Рёко не успела включить свет, зайдя в квартиру, как Кейске, скинув обувь и куртку, в три шага преодолел расстояние до своей комнаты. — Кейске! Дверь закрылась. Оказавшись в одиночестве, Баджи опустился на пол, прислонившись к двери. Буквально несколько дней назад они так же сидели с Чифую и разговаривали о чём-то важном. Делиться с ним ситуацией оказалось на удивление легко — Мацуно не осуждал его мысли и честно подбадривал, оценивая ситуацию со своей точки зрения. Они всегда смотрели с разных сторон, но приходили к правильному выводу, и от этого было намного лучше. Кейске не любил раскрываться и показывать свою слабость в чём-то, но у Чифую, кажется, никогда не возникало вопросов по этому поводу, только интерес. Он впитывал как губка всё, что Баджи рассказывал, только вот принимал близко к сердцу. Это доказывало то, что Чифую дважды говорил, когда они были наедине, один раз отчаянно, второй с надеждой. Как будто чувствовал что-то плохое и просил Кейске не уходить. Он прислушался. За стеной, кажется, мать оставила надежду вытащить его из комнаты и рылась в шкафу в поисках документов, которые они переложили во время очередной перестановки мебели «по фэн-шую». Какая вообще разница, на север смотрит зеркало или на юг?.. Хотя, может, в этом и есть причина того, почему всё идёт через полнейшую задницу. Казутора не выходил на связь — ни одного сообщения. Попытки дописаться и разузнать больше о ситуации оставались тщетными. Наверняка пока разбирается с семьёй, и даже другу не сразу ответит. Пролистав контакты, он наткнулся на номер, подписанный вопросительными знаками. Кейске напрягся. Номер был забит в телефонную книжку во вторник, его продиктовал Чифую. А вот о владельце, ставящем под угрозу их безопасность, можно только догадываться. Впрочем, догадываться — не действовать. Кейске нажал на вызов.***
— Я с утра его не видел, — взволнованно сообщил Чифую. Действительно, они с Кейске не встретились, как обычно, перед уроками на лестничной площадке и не пошли в школу, обговаривая последние новости. Мацуно сегодня кормил котов в одиночестве — сначала Пеке Джея на кухне, потом Камикадзе у подъезда. Глиста всё ещё не появлялась. Наверное, забрал к себе какой-то сердобольный сосед, или её отвезли в приют. Главное, чтобы не голодала, но Камикадзе будет скучать — он явно выглядел взволнованным не меньше, чем сам Чифую. Дракен и Майки тоже не видели Кейске целый день. Когда лидер «Токио Манджи» намеревался неожиданно нанести визит в класс Баджи, того внезапно не оказалось на месте, хотя, по словам ребят, школу он сегодня не пропускал. Кейске ещё никогда не показывал подобные фокусы с исчезновением настолько профессионально. — Не похоже на него, — покачал головой Дракен. — Видимо, встреча с полицией просто так не закончилась. — Думаешь, всё-таки?.. — тихо произнёс Майки, отстранённо глядя вбок. Невдалеке кучка школьников перекидывала чью-то сумку по кругу. Видимо, зрелище было достаточно увлекательным. — Он как-то замешан в том, что произошло?.. — вдруг совершенно серьёзно выдал Чифую. — … Похоже, придётся рассказать. Ты не против, Майки? Манджиро пожал плечами. — Он должен узнать всё. Дракен подумал пару секунд, а затем, собравшись с мыслями, предложил устроиться на скамейке чуть подальше от беснующихся. Крыша школы всегда была достаточно тихим местом, но похоже, сегодня всё шло не так, как обычно. — Пару лет назад, как ты знаешь, была такая группа, «Чёрные драконы». В ней выступал старший брат Майки, Сано Шиничиро, — на этих словах Чифую понимающе кивнул. — Они давали постоянные концерты в «Саботаже». Так случилось, что Баджи и… его друг спровоцировали там пожар. В нём пострадал только Шиничиро, который оставался вечером после выступления. После этого случая всё и завертелось. Мы тогда только начинали, ну и решили продолжать дело «Чёрных драконов». Хотя не совсем решили, нас попросили. Да и сам Шиничиро всегда говорил, что Майки пойдёт по его стопам. Историю замяли, о ней знаем только мы, родичи и «Драконы». Ну и полиция. А Баджи… Он остался в группе. — Баджи не был виноват, — заявил вдруг Манджиро. — Полиция тебе не поверила. Ты же не был свидетелем. Да и они же оба… Поймав взгляд Майки, Дракен осёкся. Чёрные глаза были больше похожи на омут. — … Короче, такие дела. Если сейчас Баджи поймали на том же, то скорее всего поэтому он не хочет видеться ни с кем из нас. — Тот друг, с которым они устроили пожар, — это Ханемия Казутора? — наконец спросил Чифую. — Откуда?.. — удивился Рюгуджи. — Баджи-сан мне рассказывал. Не всё, конечно. Но про Казутору-куна. И то, что он уезжал, что они давно не виделись. И про «Чёрных драконов», что они распались, когда Сано Шиничиро исчез. Я знал, что у Баджи-сана не всё гладко с репутацией. Меня это не волновало, в том смысле что… Мне всё равно, какая у него была репутация, я хочу, чтобы он продолжал заниматься тем, что ему нравится! И ещё я уверен, что вчерашний случай — не его рук дело. Баджи-сан не бросает слов на ветер. Если он хотел всё поменять, то поменял бы! — Мы не знаем, где сейчас Шиничиро и в каком он состоянии, а вчера могли пострадать невинные люди. Думаешь, это шутка вроде «понять, простить и отпустить»? — Почему не знаете? — Потому что Майки не сообщают об этом уже второй год. — Но Баджи-сан не может сделать такое нарочно! — Ещё один раз раз? Баджи может быть сколько угодно хорошим человеком, но за свои поступки должен отвечать лицом к лицу. — Я с тобой согласен, — произнёс Кейске достаточно громко. В какой момент он оказался рядом с группой, никто не понял — ни погрузившийся в свои мысли Манджиро, ни спорящие Дракен и Чифую. — Терпелка лопнула, Дракен? — Баджи исподлобья посмотрел на того, шагая ближе. — Я тут, отвечаю лицом к лицу. Чифую отпрянул — Кен уже начинал раздражаться, и появившийся ударник будто перетянул его внимание на себя. — Значит, отвечай, за что тебя вчера загребли. — Ну, да, я снова устроил поджог. И что? — с вызовом заявил Кейске, резким движением руки ослабляя узел галстука. — И что?.. — очнулся Майки. — Ну, что? Выставишь из группы? Последняя капля? Баджи как будто знал, куда бить, и то ли у него съехала крыша, то ли он делал это с какой-то определённой целью, которая пока что сводилась только к дёргающемуся глазу Манджиро. — Ба-джи, — рыкнул он. — Нафиг мне не сдалось это всё, Майки. Не хотите — как хотите. Я сам ухожу. — Куда ты уходишь, придурок? — В «Вальгаллу», слышал? Сто процентов слышал. Бывай, на отборочных увидимся, если не зассышь. С этими словами Кейске направился к выходу, наивно предполагая, что его никто не станет догонять. Однако как бы он ни старался в это верить, реальность оказалась сложнее. — Баджи-сан!.. Баджи!.. Кейске! Звук собственного имени пронзил его будто током, коротким, но ощутимым разрядом. Так его звали только в школе, полностью, иногда — мать, когда рассердится, но никогда Баджи не слышал, чтобы оно слетало с губ Чифую. И не просто слетало. Чифую кричал. Изо всех сил, как будто чем громче он заорёт, тем быстрее Кейске услышит. Но беда была в том, что он и так всё прекрасно слышал. Баджи остановился, спустившись с последней ступеньки лестничного пролёта, и обернулся. Наверху стоял, тяжело дыша, гитарист «Токио Манджи». Он был бледным и взволнованным. — Подожди!.. — Чего мне ждать? — спокойно спросил Кейске, не сводя с него глаз. — Кажется, ты уже понял. — Нет, я ничего не понял! Ты ведь говорил что… Говорил… Будешь продолжать играть с нами… — Ты веришь всему, что слышишь от других. Послушай меня. И подумай сам. — Хватит! — голос потихоньку начинал срываться. — Я предупреждал, не лезь. Тебе нужна была группа? Так играй. Я тебя уже всему научил. Чифую сделал шаг вперёд — нога съехала вниз, через две ступеньки, не найдя опору, и он схватился обеими руками за перила, чтобы не потерять равновесие окончательно и не полететь с лестницы вслед за Баджи. Ему отчаянно хотелось закричать, что Кейске ничего не понимает, что он ни на секунду в нём не разочаровался, что в группе он не только ради музыки, что в первую очередь это сам горе-ударник во всём виноват, его игра, его согласие на обучение, его прямолинейные шутки, его забота и внимание, его поддержка перед концертами, поцелуй с ним, целых два поцелуя, но вот только даже если бы он и крикнул, его бы уже не услышали. Кейске исчез из поля зрения, растворившись в толпе старшеклассников. И, кажется, исчез из их группы тоже. Только Чифую не хотел отпускать Баджи Кейске из жизни — он просто не мог его оттуда стереть. — Тора, — произнёс Кейске в трубку, закидывая на плечо школьную сумку. — Наконец-то ответил. Я уже в курсе, мне сказали. Ну? Что там с отборочными?..***
— И вам не хворать… — вздохнул Мицуя Такаши, обнаружив за дверью репетиционной базы кладбище разбитых надежд. Кажется, он уже видел подобную картину, только больше года назад. Тогда «Токио Манджи» переживала не самые лучшие дни, буквально теряя свои частицы. В то время у их «приходящего» гитариста Сато Рюсея обнаружились личные проблемы, и тот разрывался между несколькими группами. Первый гитарист возвращаться не собирался, канув в Лету, а выкручивались они как могли, взвалив на Баджи Кейске двойную работу на некоторых выступлениях, пока Сато решал свои дела. Баджи перебегал с ударных на гитару и обратно, что, конечно, заставляло его путаться, и после провального выступления группа обычно пребывала именно в таком состоянии. Ситуацию буквально спасло то, что однажды Кейске притащил за собой ошалело хлопающего глазами Мацуно. О том, что Чифую только-только взял в руки гитару, и то насмотревшись на одно из более-менее удачных выступлений «Токио Манджи», Кейске умолчал, а втихаря натаскал его так, что уже скоро упрямый гитарист влился в коллектив и в ритм жизни музыкантов. Но сейчас вероятность того, что уже Чифую приведёт им уже нового ударника, была равна нулю. — У нас тут мозговой штурм, присоединяйся, — объявил Майки, пялясь в потолок — пока он штурмовал взглядом только его. — Но на голодный желудок думается хреново. — Я принёс всем перекусить, как ты и просил, — Такаши поставил на стол пакеты. — Я не голодный, если что, — заметил Чифую. — Помочь разобрать? — Зря отказываешься, — покачал головой Мицуя, но помочь позволил. Вместе они разобрали купленные в магазине по соседству упаковки готовой еды. — Сбор заявок продлили, а отборочные перенесли совсем в конец октября, — рассказал Дракен, уплетая лапшу. — Тридцать первого. — Времени, конечно, дофига и больше. Костюмы я вам сшить успею. Ударника бы теперь найти, — кивнул Мицуя. — Или хотя бы басиста. Я в принципе на ударных что-то да могу. — Объявление дать? — Мысль хорошая. Но опыт у нас уже был. Сато помнишь? — Ну да, — вздохнул Такаши. — Тут нужна уверенность. И лучше искать по знакомству. Прям жалко, что я помочь не могу. Руки из того места, но ни гитару, ни палочки в руках не держал. — Может, попробуешь? — Майки, очевидно в шутку, постучал пальцами по столу. — Смотри, ща научу. Раз-два, раз-два-три. Чифую хихикнул в ладонь. — С нуля учиться не меньше, чем полгода, Баджи-сан так говори… Баджи-сан, да… — Держи, — Майки невозмутимо сунул ему под нос пирожок. — Ты не ты, когда голоден. А твой друг, Такемиччи? Он поёт так себе, но может играет на чём-то? — На бубне… — нервно усмехнулся Чифую, вспоминая их импровизированное выступление в средней школе. Тогда ещё никто не знал, к счастью или к сожалению, о чудесных способностях Ханагаки. Но выглядели они действительно отпадно, хотя сейчас Мацуно бы ни за что снова не надел камзол с блестящими эполетами. — Уже близко, — чуть улыбнулся Сано. — Шансы есть.***
Он больше так не мог. Чифую не первый раз в нерешительности стоял перед дверью квартиры Баджи, и ему было безумно страшно нажимать на звонок. Он готовился сотню раз выслушать от Кейске слова о том, что свои роли в «Токио Манджи» они уже сыграли, ни капли не поверив в этот бред. Только он не мог предсказать реакцию самого Баджи. Пусть хоть в нос ударит, Чифую будет стоять до последнего, пока не докопается до правды. В чём бы ни был Кейске виноват, Чифую будет ему верен до конца. Никакая предыстория и никакие злосчастные совпадения не меняли отношения к человеку, который дал Мацуно смысл, с которым его связало единственное хорошее в жизни (кроме кота, разумеется) — музыка. «Баджи-сан всегда говорил, что не хочет, чтобы группа развалилась или кто-то ещё пострадал…» Чифую поднял руку и решительно, одним ударом ладони, нажал на звонок. Через пару секунд снова настала тишина. Дверь никто не открывал. Ещё раз. Ещё… Пусть настойчивость выйдет боком. Это единственный шанс. — Чифую, — окликнули его с каким-то нежным волнением в голосе. Или так показалось? На автомате тот обернулся, даже не поняв, кто его зовёт, но это оказался не Баджи. Точнее, Баджи. Но не тот. — Кейске нет дома, — предупредила Рёко, достав ключи из кармана. — А… Да, хорошо… — кивнул Мацуно. — Я тогда потом загляну… Он уже хотел было пройти мимо и спуститься к себе, чтобы продолжать копаться в догадках уже в постели, завернувшись с головой в одеяло, но его остановили. — Не убегай так быстро, — Рёко была серьёзна, как никогда. — Заходи.