Аркан смерти

Расплатившись с таксистом, не тороплюсь подниматься в мою бывшую квартиру. Сомневаюсь, правильно ли я поступаю, но чувство благодарности за время, проведённое вместе, берёт верх. На всякий случай ищу ключи в сумочке, но вспоминаю, как бросила их на тумбочке той ночью, когда первой сделала шаг к расставанию. Видимо, Берт действительно себя плохо чувствует, что сил хватило только на смс. Всё же надеюсь, что дверь будет гостеприимно распахнута и не придётся вызывать 911. Преодолеваю лестничный пролёт за рекордно быстрое время и, уже стоя напротив квартиры, позволяю немного отдышаться. Ещё на улице я заметила, что света нет ни в одной комнате. Неужели ему так плохо? Разгибаюсь, переведя дыхание, и стучу. Тишина. Припадаю ухом к деревянному полотну. Даже не верится, что это наша квартира. Обычно ещё внизу было слышно долбящие ритмы из стереосистемы Берта. На мгновение жалею, что примчалась так быстро, не прихватив даже аптечки, потому что в квартире нет даже тайленола. Понимаю, что это не более чем способ привлечь внимание — Берт всегда так делал. Доехать до неотложки и то было бы эффективнее. Если только он не под чем-то. Машинально сжимаю кулаки и злюсь. Злюсь на себя, на него, на его зависимость, на моё бессилие. Если подозрения окажутся верными, отправлю его в клинику. Он прекрасно может создавать и без допинга. Ударяю ладонью по двери, и она открывается. Плохой и хороший знак одновременно. Переступаю порог и нащупываю выключатель. Ноль реакции. Отлично. — Берт! — зову, всматриваясь в темноту квартиры, что поглощает все предметы, пока зрение не привыкнет. — Берт! Это я, — ну да, конечно, а так не понятно. Мысленный подзатыльник. Постепенно продвигаюсь к кухонной стойке, спотыкаясь то об бутылки, отчего они противно брякают, то об коробки из-под пиццы. Выключатель не работает и на кухне. Чертовщина какая-то. Чувствую себя героиней дешёвого ужастика: не хватает только жуткой красной морды за плечом. Нервный смешок. Лучше не думать сейчас об этом. Приоткрываю дверцу холодильника — это хоть немного осветит пространство. Внутри ровными рядами две трети пространства занято пивом, а на верхней полке несколько упаковок полуфабрикатов. Не удивлена, но пока я тут жила, такого не было. Захлопываю холодильник и разворачиваюсь к гостиной. Глаза привыкают к темноте, и силуэты уже не кажутся такими зловещими. Различаю даже своё отражение в телевизоре. М-да, хорошая клининговая служба здесь точно не будет скучать. Не обнаружив Берта на диване, двигаюсь к лестнице, чтобы подняться в спальню. Вариантов нет, если он только не уснул с унитазом в обнимку, что совсем было бы не похоже на него. Единственное, что Берт делал вне зависимости от своего состояния, так это засыпал на кровати. Достаю телефон, чтобы подсветить себе путь, иначе придётся ещё и меня госпитализировать в травматологию. Экран загорается и тут же гаснет, а я успеваю заметить нулевой процент заряда. Отлично, Селена, десять из десяти. Классика хорроров. Убираю бесполезный гаджет обратно в карман и поднимаюсь. На втором этаже все двери приоткрыты. На всякий случай сначала всё-таки заглядываю в ванную. Штора оборвана, на полу бесформенной грудой лежит одежда и полотенца. Истории о холостяках становятся реальностью. И если я ощущаю себя сейчас героиней ужастика, то Берт — однозначно персонаж ромкома, ну или дешёвой драмы. — Чёрт! — шиплю, не рассчитав расстояния, и прикладываюсь локтём о проём. — Берт, твою мать! — уже перехожу на крик. Дверь в спальню толкаю ногой. Испытываю смешанные чувства: с одной стороны, хочется придушить Берта подушкой за то, что вырвал меня из салона, отвлёк от дел и заставил притащиться сюда; а с другой — он всё-таки не чужой мне человек. Никто из дружков-наркоманов не примчался бы по первому его зову. Становится тоскливо от осознания того, что Берт один. Жалость — самое ужасное чувство, и сейчас точно ему не нужна. А вот выяснить, что у него болит, и определить требуется ли медицинское вмешательство — нужно как можно скорее. И какого чёрта в доме нет света? Думать об аварии на подстанции уж точно не моя забота, тем более такое бывало и раньше. Но всё-таки ощущения не из приятных. Берт лежит на кровати, раскинув руки и ноги в стороны, но что-то меня настораживает в этой позе. Не решаюсь пройти вглубь. Ощущение, что за спиной кто-то есть, но обернуться страшно. — Берт? — голос дрогнул. — Ты спишь? — зачем-то спрашиваю, будто с момента входа в квартиру мне было это непонятно. Машинально тянусь к телефону, надеясь увидеть оживший экран. Ладони влажные. Где-то в области затылка разрастается тупая боль. В ушах шумит, сердце будто только что запустили дефибриллятором. Зря я всё-таки подтрунивала над собой, представляясь героиней ужастика. — Берт, чёрт тебя дери, если ты решил пошутить, то тебе это удалось! Засранец! — пытаюсь храбриться и делаю шаг. — Вставай сейчас же! Замечаю тень, отделившуюся от стены и двинувшуюся со мной одновременно. Хотя могу и ошибаться — чего только не подкинет воображение. За окном проезжает автомобиль — возможно, свет фар так падает. Звук шагов утопает в ворсе ковра, да и вообще кажется, что помещение в вакууме. Я, конечно, не трусишка какая-нибудь, но сейчас тревогу сменяет страх. Буквально ощущаю, как он тянет ко мне свои лапищи. Вспоминаю, что в гардеробной стоит бита — становится немного легче. Конечно, Селена, она спасёт тебя от неведомой херни, обитающей в темноте. Наклоняюсь к Берту. Спит сном младенца. Принюхиваюсь у его губ — запах алкоголя отсутствует, скорее всего, накурился со своими дружками до беспамятства. Лишь бы только не переходил на что-то покруче. Прикладываю ладонь к его лбу. Жара нет, можем исключить простуду. — Вставай, Берт! — хватаю за плечи и стараюсь приподнять — выходит так себе. Бью легонько по щекам, пытаясь привести его в чувства. От отсутствия реакции прихожу чуть ли не в бешенство. Когда Берт будет в адекватном состоянии, доступно объясню, что он уже не ребёнок, и устраивать такие фокусы, чтобы привлечь внимание, как минимум глупо. Оборачиваюсь на шорох в стороне двери. Начинаю снова трясти его, но уже сильнее. Тёмное пятно на стене снова перемещается, что не остаëтся незамеченным мной. Воображение подкидывает слишком красочные картинки: стать одновременно жертвой Бугимена или Крюгера — далеко не радужная перспектива, хоть они и выдуманные злодеи. Но мозг он такой: тебе страшно, Селена? Отлично, вспомним десяток ужастиков. Снова чёртов шорох. Кажется, на руках встали дыбом волоски. — Это просто ветер, ну или ветки за окном, — опять занимаюсь самоуспокоением. Звук повторяется. Я впервые чувствую себя настолько неуютно, что хочется свернуться клубком и посильнее зажмурить глаза. Мчаться к Берту определённо было плохим решением. Может, я не закрыла входную дверь, и в квартиру зашёл какой-нибудь котик? Или, что ещё хуже, от такого беспорядка тут завелись крысы. Мысль заставляет сердце замереть, рефлекторно приподнимаю ноги, будто это меня защитит от противных грызунов. Спокойствия это не приносит. Тени на стене, отбрасываемые ветками за окном, выглядят живыми и устрашающими. Если Берт не очнётся сейчас же, то я сваливаю отсюда. И только начинаю вставать, как отчётливо различаю в темноте коридора шаги. Нет, это не игра воображения. Я достаточно нахожусь здесь, чтобы привыкнуть и к тишине, и к отсутствию света. Хочется метнуться за битой, но не успеваю. Кто-то хватает меня за волосы и со всей силы дёргает назад. Вскрикиваю от неожиданности и испуга. Рефлекторно вытягиваю руки, брыкаюсь. Чужая хватка сильная. Мужская. Грабители, — возникает мысль. Кричу с такой силой, что закладывает уши. Выкручиваюсь, не обращая внимания на боль. Будто с меня пытаются снять скальп. Сердце колотится так сильно, что если продолжит, то пробьёт мне рёбра. Хаотично вскидываю руки, чтобы нащупать хоть что-нибудь, что можно использовать в качестве защиты. Безуспешно. — Помо… — к лицу прижимают тряпку, воняющую чем-то химическим. Вдыхаю. Тело вмиг становится тяжёлым. Я оседаю на пол. Наступает темнота.