вонури, 16:02: гю, я рассказал маме, и всё прошло хорошо, она рада
гюгюгю, 16:03: ВОНУРИ ААААААА ОХРЕНЕТЬ ТЫ ТАКОЙ МОЛОДЕЦ Я ГОРЖУСЬ ТОБОЙ вону, незаметно для себя, улыбается, стоит ему прочитать сообщения мингю. что-то внутри радостно ворочается, пища от переполняющей вонуево сердце нежности. «я так счастлив, что это именно он» гюгюгю, 16:04: только ты сам кажется не рад??? что не так хён???? просто ну. обычно когда ты рад ты не ставишь запятые вот… ЕСЛИ Я ОШИБСЯ ТО ПРОСТИ «блять, он настолько хорошо меня знает…»вонури, 16:04:
мама сказала никому не говорить об этом
вону не знает, как сформулировать то, что должно быть дальше. она боится, что он её опозорит? она не хочет терять репутацию? или она на самом деле просто волнуется за него?вонури, 16:05:
мне кажется, я её позорю
вону жмурится, вспоминая все неприятные слова отца, когда они ссорились. он так не хочет плакать. «отродье» «позор семьи» «мне стыдно с тобой рядом стоять» гюгюгю, 16:05: вону нет!!!!!!!! она тебя любит очень сильно ты лучший сын для неё понимаешь??? ты никогда никого не будешь позорить ты замечательный вону всё же плачет, пытаясь заглушить свои всхлипы рукой. «я правда заслужил это, да? меня любят, меня любят…» в голове проносится «конечно, вону» голосом психологини, и ему становится легче. он совсем успокаивается, стоит отвлечься на тень, словно прибежавшую на его плач. она запрыгивает на вонуевы колени и лапками тыкается в руку вону, которой он держит телефон, будто делает массаж. вону мягко смеётся, гладя тень по голове. он понимает, что ничего не ответил, и тут же возвращается к переписке.вонури, 16:19:
гю спасибо что ты рядом
вону печатает «я тебя» и останавливается. «нет, я… я не могу так сказать. я… он же просто мне нравится, я не знаю его настолько хорошо. я не буду спешить, да?»вонури, 16:20:
я тебя ценю
<3
вону улыбается, думая о том, что завтра они снова встретятся. «я смогу обнять его. я смогу быть рядом. мы сможем держаться за руки. мы- ох» он трясёт головой, не переставая улыбаться. «мингю делает меня слишком счастливым» вону слышит звук приходящих одно за другим сообщений. гюгюгю, 16:23: хён я счастлив знать это!!!!!! у меня тут… вопросик. можно я завтра пораньше приду? я хочу поговорить с тобой «блять, нет-» гюгюгю, 16:23 ТОЛЬКО НЕ ПУГАЙСЯ всё хорошо!!!!! вону выдыхает.вонури, 16:24:
да конечно можно гю
я буду ждать тебя э к десяти?
гюгюгю, 16:24: хорошо вонури-хён ^^ «это даже круче, боже, я смогу спокойно посидеть с ним, не думая о том, что… ребята не знают…» вону понятия не имеет, стоит ли вообще говорить им об этом. сунён на правах лучшего друга когда-то выторговал у вону, почему тот ни разу в жизни не встречался ни с кем, и вону тогда проболтался обо всём, включая свою бисексуальность. хотя правильнее сказать, что сунён сам это понял — в списке вонуевых влюблённостей были перечислены не только девушки. но остальные не знают вообще ни о чем. причина, по которой вону всегда одинок, несмотря на постоянные влюблённости, для них огромный секрет. однако вону почти уверен, что никто не отреагирует отрицательно, если узнает, что он встречается с парнем. хотя бы потому, что любое место, куда они приходят компанией, по вонуевым ощущениям, превращается в маленький гей-клуб. вону улыбается, стоит ему вспомнить, как ребята пытались уверить джунхви, что ему жизненно необходимо поговорить с тем красивым парнем из кофейни, куда они больше не приходили. а поговорить с парнем нужно было потому что, цитата джонхана: «у него дорогущая камера и маллет, значит есть деньги и стиль. джун, ты обязан стать его мужем!» джун-то не уверился, почти физически боясь говорить с кем-то настолько потрясающим, зато парень, видимо заметив повышенное внимание к своей личности, взял всё в свои руки и подошёл познакомиться. вону уже не помнит его имя, но знает, что джун до сих пор общается с ним. периодически джунхви пишет в беседу что-то вроде: «сегодня встретился в колледже с кофейным парнем» или «погуляли с кофейным парнем в парке», и вону искренне рад, что хоть у кого-то есть друзья вне их компании. в общем, вону совершенно не боялся осуждения со стороны ребят. он больше думал о том, хочет ли мингю, да и он сам, рассказывать об их отношениях. «я всё ещё немного боюсь, что разобью ему сердце, если он перестанет мне нравиться спустя месяц… но я уже слишком далеко, чтобы сворачивать, и если я сейчас вдруг скажу, что не так понял свои чувства, это точно разобьёт ему сердце, и я тоже буду страдать. и уж тем более будет нехорошо, если о наших отношениях будут знать ребята, а потом мы вдруг расстанемся» вону заваливается на кровать с громким стоном и хватается за голову. слишком много мыслей. они пролетают как бабочки, и вону даже не может их хорошенько разглядеть перед раздумыванием. «мы же ещё даже фактически не встречаемся, а я уже в рефлексии… хорошо, что в августе хёнджу-нуна возобновляет консультации» вону улыбается, стоит вспомнить про психологиню. ему столько нужно ей рассказать! единственный человек, который, вону уверен, сто процентов будет абсолютно рад за него. он знает это, потому что часто разговаривал на тему самосознания с хёнджу, тем не менее, не желая говорить ей напрямую о том, как он себя определяет. вону просто не видел смысла в этом. к тому же, она наверняка давно поняла сама, что вону испытывает романтические чувства не только к девушкам, потому что однажды он проболтался, слишком сильно переживая из-за очередной влюблённости, выдав «он» вместо планируемого «она». он тогда весь скукожился, но продолжил болтать, словно ничего и не было, надеясь, что это проскочило незаметно. хёнджу на самом деле и ухом не повела, внимательно слушая вону, чтобы дать ему совет. «м, наверное мне всё-таки стоит сказать ребятам. они всё равно поймут это, к тому же мингю вряд ли захочет скрываться… да и я, если честно, тоже» вону вздыхает с облегчением, стоит ему осознать хоть что-то в себе. он искренне не понимает, как выжил бы сейчас, не начни ходить к психологине. и ему так же искренне страшно вспоминать своё состояние, когда он пытался справляться сам, не то, что без профессиональной помощи, даже друзьям не говоря о том, что испытывает. «единственный мой абсолютно правильный выбор в этой жизни» вону понимает, что засиделся за своими мыслями, когда видит время на экране телефона: «уже пять часов. ахуеть, я почти на час из жизни выпал…» вону вводит пароль, и его палец нервно дёргается в направлении иконки твиттера. он не проверял новости уже почти сутки, и вону искренне боится увидеть количество твитов, накопившихся за это время, про пропавших и умерших людей. их оказывается больше, чем даже можно было предположить. «снова. блять, снова. я в это время жил как ни в чём не бывало» в вонуевой голове нет больше ни одной мысли. он не помнит ни про свой день рождения через несколько часов, ни про свою влюблённость, ни про родительскую проблему. всё, что он чувствует — вина. «не ретвитнул вовремя» «поленился подписать петицию» «испугался отправлять обращение» вону не хватается за голову в отчаянии. вместо этого он в отчаянии листает ленту, пытаясь увидеть-прочитать-поделиться как можно большим количеством информации. он даже не следит за временем, с каждым мгновением всё больше ощущая тяжесть на сердце. его останавливает лишь твит мингю посреди множества призывов и ужасных цифр: «завтра у моего хёна дршка!!!!!! надеюсь он не уснёт раньше чем я пришлю ему поздравление ХВХХАХАХА» он написал это ещё днём, до переписки с вону. когда вону не чувствовал такую всепоглощающую вину и удушающий страх за других людей. вону вспоминает про родственницу мингю, про тот день, месяц назад, когда он заплакал ночью. на сердце становится ещё тяжелее, опасно тяжело. потом вспоминаются его же слова, не принесшие тогда облегчения: «тем более ты не виноват ни в чем, что происходит сейчас в мире» вону неожиданно дышится легче. «если так считает человек, пострадавший от этого, то, возможно, мне позволительно не ненавидеть себя» вону ставит почти умерший телефон на зарядку, заметив, что уже девять часов вечера. он два часа провёл скрючившись над телефоном. когда до него доходит кое-что важное, вону почти стонет от расстройства. «бля, надо же убрать дом, если, конечно, мама не сделала это раньше. как я мог забыть? будет нехорошо, если мама корячилась вместо меня» муён сидит в гостиной на диване, рассматривает какие-то альбомы с фотографиями. рядом стоит ведро с водой и тряпками. видимо, она всё-таки начала убираться, может даже и закончила. когда вону подходит ближе, то видит себя четырёхлетнего на празднике в детском саду. на фотографии у него смешные кошачьи уши и грим кошки на лице, но самое главное: он улыбается, сидя на руках у такого же радостного отца. вону не помнит, когда последний раз видел счастливого отца рядом с собой. на всех фотографиях из школы отца либо нет, либо он улыбается своей дежурной «да, я отец этого мальчика» улыбкой, даже не напоминающей искреннюю. «когда это началось, когда он начал ненавидеть меня?..» вону машет головой, стараясь отбросить эту мысль в другую вселенную. мама наконец-то замечает его, но не спешит закрывать альбом, лишь мягко улыбается. вону видит в её глазах слёзы и просто садится рядом, откинув голову на мамино плечо. — он тебя любил, вону-я, — она шепчет тихо-тихо, перебирая волосы вону одной рукой и листая альбом другой, — очень сильно. он был счастлив, что у нас родился сын. хотел сделать из тебя настоящего мужчину. мамин голос срывается в конце, но она лишь вытирает слёзы, всё так же улыбаясь, и продолжает: — а потом оказалось, что ты не мог уснуть без мягкой игрушки. нервничал, когда у тебя забирали книжки. без остановки плакал, стоя в углу. и полюбил рисовать неуклюжие тюльпаны, — муён тихонько всхлипывает, останавливаясь на лежащей отдельно фотографии, где на фоне цветов в обнимку стоят двое мужчин, очень похожих друг на друга, — он ненавидел тюльпаны. любимые цветы его брата. вону лишь слушает, понятия не имея, что он должен сказать. мама никогда не рассказывала ему ничего. причина неприязни отца к нему всегда была загадкой, вону казалось, что это просто появилось само в какой-то момент вонуевой жизни. и уж тем более он не знал о брате отца. на всех семейных застольях были лишь родители отца и его двоюродные сёстры. это у матери была большая и дружная семья: три дочери и двое сыновей, которые всегда были друг рядом с другом. вону вспоминает, как тётя соён то и дело порывалась набить лицо мужу сестры, стоило ей прийти в гости, и ему хочется улыбнуться. не получается. — конечно, он не стал магическим образом ненавидеть тебя только из-за этого, — муён захлопывает альбом и смотрит на вону, который тут же выпрямился, — просто он не был готов к тому, что дети взрослеют. и к тому, что ты можешь вырасти не тем, кого он себе придумал. и он не был готов к тому, что я поддержу тебя. вону чувствует, как у него в голове безрезультатно движутся шестерёнки. ему больно осознавать, что он разочаровал отца, но это не то, что его тревожит. «я… не понимаю. неужели можно возненавидеть своего ребёнка за то, что он не такой, как тебе хотелось?» — ты — лучшее, что могло произойти в моей жизни, вону, — она вытирает слёзы рукой и улыбается, поглаживая вону по голове, — я всегда буду на твоей стороне. тем более, ты идёшь по пути, совершенно отличному от пути твоего отца. вону неуверенно улыбается маме в ответ. он понятия не имеет, что делать со всей этой информацией. он понятия не имеет, как относиться к отцу. и что за вообще история с его братом? — почему… — вону не уверен, что хочет знать ответ на свой вопрос, но продолжает, — он ненавидит своего брата? — не только он, сохёка ненавидит вся семья, — мама горько улыбается, — потому что он сбежал с мужчиной в другую страну. вону нервно сглатывает ком в горле. «блять?» — то есть… — вону отчаянно пытается собрать свои мысли в слова так, чтобы не прозвучать грубо, — отец брата был… геем? муён кивает, следя за лицом вону. она всегда наблюдает за его эмоциями в такие моменты. но сейчас и не нужно было быть невероятно наблюдательным человеком, чтобы понять, что вону в шоке. «я совсем не этого ожидал, блять. я думал, он женился на бедной девушке или на вдове, что-то такое. а оказывается…» — оказывается, я не один в нашем роду такой дефектный, — вону нервно посмеивается, но ловит строгий взгляд муён и затихает. — вону, ты не дефектный, — она продолжает гладить его по волосам, — ты обычный. нормальный. ты замечательный, понял? и не смей так говорить про себя. вону давит улыбку и снова кладёт голову на мамино плечо. он слышит запах маминых духов, и это успокаивает его немного. — хорошо, мама. она улыбается ему в ответ, явно понимая, что её слов недостаточно. но что-то в этой её улыбке показывает уверенность в том, что вону сам когда-нибудь придёт к этой мысли. мамы никогда не ошибаются. — пойдём, я совсем немного убралась, — муён поднимается с места, ворошит волосы сына и подбирает альбом, — на тебе твоя комната и гостиная, на мне моя комната и кухня. вону кивает, поднимаясь с места, и берёт одну из тряпок. это займёт кучу времени, которое он проведёт за осмыслением разговора с мамой. около двенадцати вону наконец-то заканчивает уборку, допылесосив комнаты. он не может сосчитать сколько раз успел чихнуть, кашлянуть и вытереть слезившиеся глаза. «у меня же не было аллергии на пыль, ну что такое…» — ма, я закончил, — лишь вонуева голова появляется на кухне, — тебе нужна помощь? — иди спи уже, — муён машет рукой, разбирая шкаф с кастрюлями, — недетское время. — ну ма-ам, мне завтра восемнадцать, — вону обиженно шмыргает носом. — вот с завтрашнего дня и будешь ложиться позже двенадцати, — муён смеётся, — а ещё оплачивать счета и готовить себе кушать. вону издает ещё один обиженный звук, на самом деле ужасно веселясь. «обожаю устраивать драму с мамой» вону, абсолютно уставший и физически от долгого вытирания зеркал («кто, блять, вообще придумал ебучие зеркала») и морально от постоянных раздумий, заваливается на свою кровать и почти сразу засыпает. он совершенно забывает о поздравлениях. но сегодняшний сон ярче всех других. он снова на поле, но сидит под чёрт знает откуда взявшимся кустом лиловой сирени, и смотрит на присевшего перед ним человека-апельсина. вону настолько хорошо видит его лицо, что может разглядеть даже веснушки, небольшим созвездием расположившиеся на щеках. — привет, мой хороший, — «мингю» улыбается, ворошит вонуевы волосы и встаёт, — с днём рождения. а ещё вону впервые может контролировать всё, что говорит и делает во сне. он тоже встаёт, ровняясь с человеком, и немного неловко перебирает свои пальцы. — как мне тебя называть? — вону наконец-то может спросить это. ему совершенно не нравилось называть человека-апельсина мингю, потому что, ну, это не он. абсолютно не он. как бы не был похож внешне. — хороший вопрос, только поздновато ты его задал, — он смеётся, — честно говоря, понятия не имею. я, в конце концов, проекция твоего мозга. вону хмурится, обдумывая варианты имени. у него ужасно получается придумывать имена. — что насчёт, — он вздыхает, — оранж? — скучно, — «мингю» фыркает, скрестив руки на груди, — мне даже мингю больше нравится. — ну нет, — вону морщится, отражая чужую позу, — так я тебя точно звать не буду. давай… хемосу. в честь бога солнца. парень, недолго думая, кивает. — класс, теперь я хемосу, — он улыбается, глядя на вону, — а почему вообще бог солнца? — ну, — вону морщится, — я просто провёл ассоциацию рыжего цвета с солнцем. а потом вспомнил имя бога солнца. так что, вот. думал ещё над вороном, но это звучит уж слишком. — да уж, — хемосу смеётся, — из ворона переквалифицировался в бога. — между прочим, хемосу всегда в вороньих перьях, — вону хмыкает, — так что недалеко ушёл. — в любом случае! — хемосу хлопает в ладоши, прямо как вонуева мама, — время проснуться и отпраздновать свой день рождения как следует, чон вонву. вону улыбается. ему даже не хочется возражать этой форме его имени. — спасибо, — вону знает, что это поймёт лишь он, но это не просто благодарность. это благодарность самому себе за то, что хотя бы так он смог осознать свои чувства. — обращайся, — хемосу отсалютывает правой рукой, и вону думает: «да, точно не мингю. золотце-то левша»