***
— Подожди, Кевин… Но тут Кевин ринулся вниз, и к тому времени, когда он приземлился и посмотрел назад, камень, ведущий к камину, снова перевернулся. Если бы он решил спуститься по шатким лестничным кольцам из трубы, вбитой в стену, он не смог бы сдвинуть плитку. — Жан? — позвал он. Затем он выкрикнул имя Жана до боли в горле. Но Жан не мог его услышать. И если Жан отвечал, то Кевин тоже не мог его услышать. Дальше по проходу мерцал диск янтарного света. Кевину почти хотелось, чтобы было совсем темно, чтобы не видеть червей вокруг своих ног и ужасные человеческие царапины на стене. Кевин вздохнул и напрягся. Он должен был быть храбрым. Он не мог сходить с ума здесь, внизу, не мог паниковать, когда его окружал спертый воздух. Если он потеряет дыхание, он не знал, найдет ли его когда-нибудь. Если он потеряется, он не знал, кто его найдет. Он сделал шаг к лампе. Еще один. Еще один. Он продолжал идти, пока не оказался под лабораторией. Когда он увидел ее над головой, просверленную до самого потолка, он поздравил себя с тем, что смог пройти так далеко. Затем он сделал шаг к следующей лампе. Когда Кевин оказался между второй и третьей лампами, вся система освещения разом погасла. Кевин затаил дыхание. Раз. Два. Три. Неужели во всем доме погас свет? Неужели Рико убил всех там, наверху? Четыре. Пять. Рико убивал Жана прямо над его головой, а Кевин этого не слышал? Шесть. Звук скользящих шагов перед ним. Кевин крикнул «эй!», не подумав, и к тому времени, как слово покинуло его рот, свет снова зажегся. Но теперь Кевин заметил небольшой проем в стене перед ним. Это могла быть кладовка или совершенно новая часть прохода, сеть, лабиринт, проходящий под всем домом. Или ловушка. Кевин старался идти ровно, но ничего не мог с собой поделать, увеличивая скорость, пока не стал спотыкаться о собственные ноги. Он потянулся к изгибу цементной стены, когда подошел к ней, адреналин подсказывал ему, что если это какой-то трюк, то он сможет поймать его, уничтожить, обезвредить. Его рука нащупала что-то твердое, он оторвал это от стены и швырнул перед собой. Он упал на пол, он был больше, тяжелее и податливее, чем он ожидал. — Кевин, — сказал Рико с пола, задыхаясь. Мышцы вокруг его глаз расслабились, когда он узнал его. Рико поднялся на колени, чтобы встать, и протянул руку Кевину, чтобы тот помог ему подняться. — Я надеялся, что это будешь ты. Кевин взял протянутую руку Рико и изо всех сил ударил ею в стену из цементных блоков. Рико застонал и уставился на свои покрасневшие пальцы. Кевин поднял колено и ударил Рико запястьем о стену, и на этот раз он услышал влажный хруст кости. — Зачем ты это делаешь? — спросил Рико. По его щекам текли слезы от боли. Рико прижал его руку к своей груди. — Просто… я просто хотел остаться здесь, внизу, и подождать, пока все уйдут. Я интроверт, и это было слишком подавляюще, когда все хотели моей смерти. Кевин прорычал в ответ бессмысленный ответ, схватил Рико за заднюю часть пиджака и начал тянуть. Рико вскрикнул от толчка сломанного запястья и попытался поджать под себя ноги, чтобы восстановить контроль. Ему удалось подставить одну ногу, но Кевин отбросил ее и топнул ногой по лодыжке. Рико закричал. — Почему? — завопил он. — После того, как я дал тебе все? — Все? — Кевин надавил на сломанную лодыжку Рико, чтобы услышать его хныканье, а затем прыгнул обеими ногами на другую ногу. Кевин почувствовал точное мгновение, когда голень отделилась от коленного сустава. — Я мог бы взять тебя! — похвастался Рико. Даже задыхаясь от боли, правомерный блеск в его глазах был невыносим. — Я мог бы забрать у тебя все, что хотел. Кевин встал на колени над его лицом и зарычал. — Ты сделал это! — Он зажал в руке пиджак Рико и потянул со всей силы. Он видел впереди дорогу, чувствовал, как воздух становится теплее, ощущал его свежесть. — Лезь! — Кевин бросил Рико на каменный цемент у подножия лестницы. — Я мог бы украсть тебя обратно, я мог бы поглотить всю твою жизнь. Я мог бы дать тебе все, что когда-либо имело для тебя значение. Ты мог бы стать заведующим кафедрой истории, мог бы стать президентом всего университета. Все, что тебе нужно было сделать, это понравиться мне. — Поднимайся, — прорычал Кевин. Рико поднялся, опираясь на свою единственную хорошую руку. — Я не могу, — сказал он. — Подумай хорошенько, — приказал Кевин. — Нет абсолютно никаких шансов, что ты сможешь подняться по этой лестнице сам? — Никак. Кевин вздохнул. — Хорошо. Он стянул пиджак Рико, двигаясь особенно резко вокруг его сломанного запястья, и перекинул его через голову. Рико бился об него, как кошка, но одна его рука была бесполезна. Прежде чем он успел снять пиджак с головы, Кевин достал из кармана петлю и накинул ее на череп Рико. Рико что-то крикнул, заглушенный его собственным пиджаком. Кевин затягивал петлю до тех пор, пока тот не перестал говорить. Он дважды обернул веревку вокруг своей левой ладони. Это ничем не отличалось от подвешивания гирь, которые он использовал, чтобы восстановить силу в предплечьях. — Держись крепче, — позвал Кевин за его плечом, ухватившись за первую перекладину. — Просто откинься назад и наслаждайся поездкой. Он начал подниматься.***
Кевин вытер нос. Он так часто тер его, что он стал розовым. — Вот и все, — сказал он голосом, лишенным всякого смысла и пустоты. Было почти невозможно представить себе лепетавшего рассказчика, который проплакал всю историю, бесстрастным, неразговорчивым убийцей из рассказа Кевина. — А потом я… потом я… — Он икнул. — Я протащил его через весь зал, пока Жан был еще в бальном зале, и положил его на бильярдный стол, потому что он… он любил быть в центре внимания… и я снял петлю, и его пиджак, и он казался мертвым. И я был так зол на него за то, что он был мертв, за то, что его было так легко убить. Я злился на себя за то, что убил его, и злился на себя за то, что не убил его раньше. Я затолкал бильярдный шар ему в рот — это было легко — и побежал обратно в гостиную с петлей и его пиджаком. Я повесил пиджак на вешалку и попытался отпарить ее своим дыханием, а потом я заполз внутрь шкафа, где заканчивался потайной ход, и позвал Жана. Вот и все. — Он снова икнул. Жаль, что он выглядел таким жалким, потому что это было самое большое уважение, которое Эндрю когда-либо испытывал к нему. — Я убил мистера Бодди. Меня посадят в тюрьму. — Нет, ты не сядешь в тюрьму, — сказала Рене, но Кевин прервал ее. — Я заслужил это. У меня нет никого в жизни, кроме Теи, наверное, так что никто не будет скучать по мне. Я также признаюсь в убийстве Тэцудзи, — сказал Кевин и повернулся к Дэн и Мэтту. — Если Дэн сядет в тюрьму, то составление графика обновления вашей клятвы превратится в кошмар. — Нет. — Жан шагнул вперед. Он взял Кевина за руку. — Я сяду в тюрьму, — сказал он. Он проследил за пальцами Кевина по очереди, пока говорил. — Я сделал сегодня больше плохого, чем кто-либо другой. — Эндрю только пытался убить месье Бодди, но у него ничего не получилось. Шеф-повар Хо убила хозяина дома, чтобы воссоединиться с мужем, и лишь инсценировала свою смерть. Но я… — Жан сглотнул. Он смахнул две капельки слез. — Я знал о тайном проходе и все равно позволил Кевину уйти одному. Я пытался повесить Эндрю и пытался подставить Эллисон. Я мог бы давно положить этому конец. Я мог ослушаться Рико много лет назад. Я мог бы оставить Нила в безопасности. Я только надеюсь, — сказал Жан, отвернувшись от них, чтобы посмотреть в зарешеченное окно. — Что они отправят меня обратно во Францию. Чтобы я снова был дома, даже если не на свободе, то хотя бы дома. — О боже, — сказал Нил. — Мистер Бодди был убит профессором Пикоком, в гостиной, с петлей. Но это не та история, которую получит полиция. — Кстати, о полиции, — сказал Никки с границы между залом и гостиной, угловой комнаты дома и ближайшей к входу. — Мне кажется, у двери кто-то есть. — Это они! — Нил вскочил и побежал открывать дверь. — Так… Сейчас!