Глава 3
14 марта 2023 г. в 09:09
***
Акэйн никогда не любила являться среди людей. Госпожа спускалась с горы в исключительных случаях. На её памяти таковых было не много, а большинство убитых ею людей сами приходили в леса, которые окружали гору Фудзи. Однажды лиса спускалась с горы по зову шаманов императора, просившего госпожу о защите страны от завоевателей из-за моря. Это был единственный раз, когда Акэйн согласилась на сделку с людьми, не позволив опорочить земли Японии чужими мечами. Теперь же Акэйн шагала по незнакомой ей земле совершенно одна, приковывая к себе взгляды людей. Никто из смертных прежде не видывал подобной красоты. Были среди прохожих и работорговцы, которые с нескрываемым интересом смотревшие в сторону кицунэ. — Нельзя привлекать к себе столько внимания, — прошептала себе лиса, стараясь как можно лучше прикрывать себя бамбуковым зонтиком. Госпожа успела пожалеть об одной единственной опрометчивости — ей предстоит скрываться. Это унизительно, но так переплелись жизненные пути. Разумеется в этих краях не сыскать красавицы подобной Акэйн. Она выделалась и сильно. Каждый жест, движение, одежда, внешность — все говорило о том, что эта земля для неё чужая. Акэйн обладала далеко не заурядным умом, иначе бы не смогла стать госпожой Фудзи. Посему лиса прекрасно понимала, что боги с большой вероятностью таки устроят охоту на неё. Прятаться унизительно, но быть пойманной ещё унизительнее. Уж тем более чужими богами. Сам факт того, что лиса очутилась в землях Египетских уже был унизителен для неё. «Чтобы они не проворачивали, я не хочу становиться чем-то вроде награды. Это ранит мою гордость. Раз посмели унизить меня, значит я унижу их в ответ, а затем найду способ вернуться домой, дабы и моя справедливость восторжествовала», — думала лиса, принимая тот факт, что ей придется сменить внешность, дабы не быть пойманной. Осторожность — главный добродетель любой лисы. На глазах множества людей белоснежные волосы почернели, а рубиновый оттенок глаз сменился сладковато янтарным, но ни один прохожий об этом и не вспомнил. Прекрасная незнакомка, от которой лишь секунду назад нельзя было оторвать взора, растворилась в потоке времени, как мираж в жарких лучах Египетского солнца. Нынче лиса внешне ничем не отличалась от обычных египтянок. Но одежда до сих пор выдавала кицунэ. Она с легкостью могла бы изменить её вид в глазах людей, но не хотела порочить тем ткани кимоно. Оно должно оставаться таким каким было изначально, ведь это единственное, что нынче осталось у лисы от дома. Сменять наряд Акэйн не спешила ровно до тех пор, пока не почувствовала знакомые божественные энергии где-то позади себя. Они были далеко, но ничего хорошего не предвещали. Радовало только то, что находились они настолько далеко, что почувствовать чьи они было невозможно. Соответственно и их владельцы вряд ли смогут ощутить лису на таком расстоянии. — А я ведь не хотела спешить облачаться в местные одежды, но выбора видимо нет, — тяжело вздохнула лиса, сложив свой зонт. — Единственное место, где возможно Боги не станут искать меня — храм. Какой глупец будет прятаться от Бога в его людском доме? — сверкая улыбкой заявила Акэйн и уже в следующий миг обратилась к мимо проходящему мужчине с расспросом: — Где находится ближайший храм Ра? И как величать здешний город? — помня и чтя имя местного божества солнца, задала вопрос кицунэ используя магию иллюзий. В руках лисы красовались почти бесцветные нити сознания незнакомца. Что можно соткать из настолько бесцветных нитей? Он был голоден и беден. Из его же мыслей лиса узнала, что земли Египетские пребывают под тиранией божества по имени Сет. Тот самый Сет, чьи нити сознания были кроваво-алого цвета, настолько насыщенного, что руками можно было ощутить боль от порезов просто держа их в руках. Тот самый Сет, чьи пусть и кровавые нити, но таили в себе настолько теплые воспоминания о любви к кому-то по имени Нефтида. Как кто-то, любивший настолько горячо, мог ввергнуть свои земли в бедствие? — Мемфис — величайший из городов Египта. Ближайший храм Ра находится за вон теми пальмами, — мужчина указал пальцем прямо по курсу. Акэйн и подумать не могла, что находиться настолько близко к своей цели и это было ей на руку, ведь шагать дальше по полуденной жаре вовсе не хотелось. Да и все ещё босиком. — Я знаю, ты хотел бы иметь много женщин. Даже будучи бедным, но с любящей женой, ты все ещё помышляешь о грешном. Но в этом вся суть человеческой любви. Она мерзка и переменчива, отличается от любви ёкаев. Так или иначе, я подарю тебе то, чего ты так желаешь за то, что помог мне, ты более никогда не познаешь желания, ибо у твоих ног вовек окажутся все женщины, которых бы ты только ни пожелал. Только не задумывайся о том настоящие ли они, — злорадно усмехнувшись, изъяснила лиса, мгновенно соткав из серых нитей полотно мечты мужчины. Более он никогда не сможет вернутся к реальности, не сможет найти дороги домой, не увидит детей. Его разум никогда не станет прежним. До конца жизни своей он будет уверен, что все женщины мира принадлежат ему. Возможно будет насиловать, воспринимая сопротивление за согласие, пока его не убьют конечно. Но это кицунэ нисколько не волновало. Она поступила по своей демонической совести. Отблагодарила, как и полагается госпоже горы Фудзи, и в то же время наказала за грешность души, рассудив так, как посчитала нужным. Ведь в этом вся суть демонических существ — использовать слабости человеческих душ против них же. А посему каждый, кто ступал на земли горы Фудзи с просьбой к госпоже горы знал — то, что желаешь сердцем больше всего никогда не проси у кицунэ, иначе более никогда не увидишь настоящего восхода солнца. Потому слабые духом и не ходили не гору Фудзи, почитали те земли и не позволяли осквернять их, зная, что госпожа пусть и жестока своей сутью, но никогда не оставит земель Японии. Что не всегда можно было сказать о Богах, которых приходилось молить месяцами о помощи. Когда дело касалось воин, шаманы единожды просили помощи у Акэйн, не дожидаясь божьей благодати. Война никогда не умела ждать. И какую бы цену ни пришлось платить, земли Японии ещё ни разу не были осквернены, за что конечно госпожу в Японии почитали и воистину боялись. Подойдя к храму Ра, Акэйн тут же ощутила насколько каждый камешек строения переполнен энергией божества. Ничего удивительного в том не было, в доме божества должна преобладать энергия хозяина. Само же строение было настолько великолепным, что Акэйн едва ли хватило бы слов, дабы описать подобную красоту. Разумеется с храмами Японии не тягаться, но все же такого количества статуй божества в одном месте лиса никогда прежде не видела. Колоны, поддерживающие строение были выше деревьев самого древнего леса горы Фудзи. Стены, как и в здании, где боги судили тех двух странных парней, были исписаны некими историями, как предположила Акэйн, вдоль и в поперёк. — Какое кощунство. Благо стены храмов Японии чисты, как моя совесть, — недовольно прошептала лиса, посчитав настенные истории лишними в таком величественном месте, как храм богини солнца. Скорее всего те истории гласили о жизни самой Ра, однако же столь драгоценная информация должна быть изложена на папирусе и хранится подальше от глаз людских. Все божественное чуждо людям. Даже прочитав те истории сотню раз вряд ли человек будет способен понять всю их суть, а посему не стоит выставлять на всеобщее обозрение нечто настолько ценное. — В прочем это не моё дело. Нужно скрыть свою ауру, — тяжело вздохнув, Акэйн приложила максимум усилий для того, чтобы сравнять свою ауру с человеческой. Много усилий на то не потребовалось. Для всемогущей Акэйн то была сущая мелочь, правда унизительная мелочь. Намеренно скрывать присутствие, приравнивая себя к человеку. Унизительно и только. Акэйн вошла в храм незамеченной. Разумеется никто из жриц и жрецов не посмел и взглянуть на госпожу, приняв её за одну из своих, что было следствием легких чар лисы. Не по себе было использовать меньше магии, нежели обычно, но чего только не сделаешь ради благой цели. Жрецы в храме носили длинные, белые одеяния с практически оголённой грудью. На их шеях и головах было много золота, а сами они беспрерывно ходили по храму с золотыми чашами, в которых горел огонь. Что это был за ритуал и зачем они его проводили лиса не знала, однако дабы не выделятся стоило слиться с потоком и стать частью ритуала. Главное только не питать его магией, иначе богиня солнца быстро вычислит местоположение Акэйн и тогда игра будет окончена проигрышем для кицунэ, чего та позволить никак не могла. — Ты кто? — Акэйн никогда бы не подумала, что под потоком, пусть и специально ослабленных, чар кто-то сможет заметить её. Однако, главный жрец храма обладал особыми способностями. Если бы лиса сравнивала его с кем-то, то точно отнесла бы к роду шаманов Японии. Шаманы действительно были способны отличить кицунэ от человека, но это не ещё ни разу не спасало их от чар даже слабых ёкаев. Лиса остановила миг, лишь яростно взглянув на главного жреца, носившего в отличии от остальных полностью позолоченные одежды. Высокий парень, чья кожа была зацелована солнцем, его карие глаза таили в себе благословение богини, а лысая голова выражала всю его готовность отдать богине не только волосы, но и жизнь. Тонкие лисьи пальцы коснулась виска мужчины, извлекая из головы тонкие, белые нити сознания. — Белые. Как и большинства неопытных шаманов, — говорила лиса, перебирая между пальцев первую из нитей. — Мне нужно знать, как тут все устроено, дабы соткать правильную иллюзию, — ехидно улыбаясь молвила она, безжалостно погружая руки глубже в клубок души мужчины. Так Акэйн узнала, что лишь дети благородных семей могли войти в храм в роли жреца или жрицы, посвятив всю свою жизнь божеству. Жрецам запрещалось осквернять себя нечестивыми делами. Услады рабынь были запретны для них, а плод любви позволялось познать лишь в браке одобренном богом. Сами же боги подбирали для своих жрецов пары так, чтобы в каждом поколении рождался один шаман, достойный звания главного жреца. Таким образом боги поддерживали магию в храме, уделяя ему меньше своего внимания. Главные жрецы, будучи любимчиками своих богов, несли людям божью милость или же наоборот кару божью. Акэйн сочла данный метод весьма удобным, но только для ленивых богов. Боги Японии никогда бы не поступили подобным образом. Жрицы в храме богини солнца Ра не позволяли огню в храме гаснуть. И днем, и ночью они поддерживали священное пламя, а единожды в год главный жрец проводил особый ритуал, в котором могли принять участие не только жрецы со жрицами, но и люди среднего достатка. Данный ритуал позволял богине почувствовать, что земли Египетские не теряют своего плодородия, давая ей силы и дальше продолжать свою борьбу с чудищем ночи. — Мерзость какая, — изогнув бровь заявила лиса, углубляясь в подробности ритуала, который жрец собирался проводить уже сегодня вечером. Всем жрицам храма предстояло надеть довольно непристойные, как показалось Акэйн, наряды, и выйдя к главному входу в храм со священным огнем, танцевать не менее непристойные танцы, пока собравшимся жрецам и мужчинам предстояло исполнить свой долг перед богиней. Женщины мало того, что танцевать должны, так ещё и должны были позволить каждому желающему прикоснуться к себе, дабы долг был исполнен как можно скорее. Однако же соития во время ритуала были строжайше запрещены. Мужская часть ритуала была до ужаса простой и отвратительной, те должны мастурбировать на неприкосновенных жриц, изливая в ритуальные сосуды своё семя, которым потом жрицы должны заполнить воды реки Нил. Таким образом богиня солнца снова вспомнит, что Египет плодороден и что дорога к восходу услана ей плодородием земель, которые перестанут существовать без солнца. — Местная богиня солнца та ещё развратница, — констатировала факт Акэйн. Принимать участие в подобном прелюбодеянии было омерзительно и лиса не хотела того, но обстоятельства вносили свои коррективы. Даже соткав полотно иллюзии для главного жреца, он наверняка заметит реальное местонахождение самой лисы, что значило для госпожи следующее: она обязана притворятся жрицей из благородной семьи, как-то будет выткано на её полотне. Не находись лиса в храме, соткала бы более сильное полотно и не пришлось бы следовать всем правилам храма. Только жрец сможет разглядеть где находиться реальное тело лисы, а сего Акэйн позволить себе не могла. Для него, поцелованного богиней, она не должна отличаться от остальных. — Убить его тоже нельзя, ведь тогда богиня спуститься в храм, — Акэйн не покидала своих попыток придумать что-то лучше, чем участие в столь непристойном ритуале. Будь он обычным человеком, она бы отправила на ритуал иллюзорную себя, не принимая участия в сие позорном действии. — Проклятые боги, — Акэйн все никак не могла разлучится со своим кисэру, — мне придется опуститься до участия в каких-то ритуалах. Вы заставляете меня желать падения Египта перед моим уходом, это будет платой за сей позор. Но главной моей задачей остается не быть пойманной, — выдыхая дым из легких, рассуждала кицунэ. Недовольно фыркнув, лиса решила взглянуть на момент, который держала под контролем. Множество жриц и жрецов так и стояли застыв на месте. Застывшие тонком промежутке времени, жрицы и жрецы отображали совершенно разные эмоции на своих лицах. Кто-то смеялся, в чьих-то глазах таилась угроза, а кто-то и вовсе скрывал эмоции под маской безразличия ко всему миру. Акэйн вспомнилось, что люди прежде всего лжецы. Загляни она под маску каждого из них наверняка столкнется с двумя типами людей: тех, кто жаждет больше власти и готов получить её любой ценой и тех, чьё чувство справедливости вводит в заблуждение, заставляя думать, что ты чем-то лучше. Кажется боги делят людей на добрых и злых, но существует ли эта тонкая грань? Сделай справедливому человеку больно и он пойдёт по головам лишь бы отомстить. Но разве месть не зло? Даже говоря о важности прощения, справедливый человек всегда будет пытаться сделать себя лучше, получить больше власти, лишь бы отомстить. Даже прощая, добрый человек все ещё помнит обиду и чаще всего мстит либо своим счастьем, позволяя «жизни все расставить по местам», либо нарочно не своими руками втаптывает обидчика в грязь. Так чем же справедливый человек отличается от тех, кто готов платить любую цену? Правильностью поступков? Иллюзия. Акэйн любила иногда наблюдать как люди, сами того не подозревая, сами создают иллюзии, намного более мерзкие, нежели те, что создает кицунэ. Одни топили в крови других, веря в силу власти, которую получали. Другие боролись за придуманное ими же добро, даже не подозревая, что на самом дели их цели идентичны с их же врагами. — Лишь те, кто понимает, что всех похвал достойна только природа и кто отдаёт себя ей на самом деле достоин моего уважения, — подытожила свои размышления в голос лиса, не желая более углубляться в поток мыслей. Щелчок тонких пальцев и нити сознания опоясали собой голову главного жреца, возвращаясь на место. Момент выскользнул из чар лисы и мужчина снова начал дышать. — С вами все хорошо? — Акэйн была не только мастером иллюзий, но и замечательной актрисой, способной изобразить любые эмоции и никто ещё не смог разглядеть истинные чувства лисы, когда та придавалась своему спектаклю одного актёра. Даже боги не были исключением. Так лиса не единожды врала даже самой Аметерасу, если то было необходимо. Акэйн прекрасно понимала, что даже неопытный шаман прежде всего слабый телом человек, а значит после магии кицунэ может ощущать легкое головокружение. Уж тем более, если он шаман. — Наверное, богиня солнца Ра сегодня решила подарить больше тепла людям, нежели обычно, но это не всегда хорошо сказывается на нас — людях, — ответил мужчина, списав мимолетное головокружение на жару и большой объем работы в связи с подготовкой к ритуалу. — Так и есть. Люди слабы, — даже не принуждая себя к вранью, поддерживала разговор Акэйн. — Простите мне моё невежество. Как вам известно, сегодня к вам должна прибыть новая жрица. Моё имя Нефиртити из семьи советника правителя. Отец во имя уважения и почтения богов, отдал мою жизнь во служению храму, поэтому я здесь, — покорно, хоть и через силу, склонив голову, заявила лиса. — Помню, — окутанный белым полотном иллюзии не мог не согласится жрец. — Я ждал тебя. Тефия, — окликнул он одну из мимо проходящих жриц. — Переодень Нефертити и обучи всему, хоть я и уверен, что она без того все знает. Отныне она наша сестра, — молвил мужчина равнодушно и скорее поспешил по своим делам. Девушка по имени Тефия не сильно выделялась на фоне остальных жриц храма. Средний рост, смуглая кожа, вот только глаза её были прекрасны. Блестели синевой глубины холодных вод Реки Фудзи. Такие же безмятежные, полны загадочности, словно таили в себе неизведанные тайны. Лиса снова вспомнила о доме и легкая грусть проникла в её сердце. — У тебя красивые глаза, — молвила лиса девице. — Моя мать говорила так же. Да и отец тоже, — тихо ответила Тефия. В храме не было принято говорить громко. Жрецы либо говорили почти шёпотом, либо старались молчать, лишь бы не заглушить своими голосами молитвы молящихся. Голос девушки Акэйн не оценила. Слишком горделив он был. Людям не позволено было проявлять гордость, особенно если они обращались к кому-то из потустороннего мира. Посему впечатление от глаз Тефии развеялось тут же. Для кицунэ было не сложно разглядеть сколь сильно Тефия почитала саму себя. Прекраснейшее дитя своего рода, с рождения получавшее все и даже больше. Находясь в храме богини солнца, она позволяла себе считать себя краше и лучше остальных жрецов и жриц, чем несомненно выражала своё непочтение богине. И даже сейчас, сопровождая кого-то столь великого, как Акэйн, пусть и не зная, позволила себе столь высокомерно ответить на комплимент сделанный кицунэ. Так Тефия самого того не зная подписала себе приговор. Акэйн решила, что несомненно накажет жрицу за неуважение не только к себе, но и к Ра. — Скоро начнется ритуал плодородия, поэтому переодевайся скорее. Наверняка твоя семья поведала тебе обо всех обязанностях жрицы и обучение будет бесполезной тратой времени. Если это не так скажи мне и я обучу тебя всему, хоть мне и не хочется тратить своё время на подобные глупости, — не менее высокомерно изъявила Тефия, приведя Акэйн к её покоям жрицы, где на простенькой кровати уже красовался наряд для ритуала плодородия. «Храм отличается от обычного человеческого дома главным образом тем, что в нем относительно все равны. Никто не имеел права ставить себя выше другого, если только положение служения божеству не позволяет, но даже так обитателям храма не позволено принижать друг друга. Главным образом для того, что божество одаряло храм своей энергией. Сия девица нарушила главное правило пребывания в храме. Пусть это и не моя родина, но правила потустороннего мира везде одинаковы, если Ра не наказала её, то накажу я», — метнулось в голове лисы за секунду до того, как остановив миг она ухватилась за синюю, как и глаза девушки, нить её сознания. Лиса не желала погружаться в воспоминания девушки и ворошить её душу. Все, чего желала госпожа, так это лишить Тефию статуса жрицы, за непочтение не только к себе, но и богине. Не важно, что сама Акэйн была настроена против Ра, ведь это уже были дела существ потусторонних. Честь превыше всего. Люди должны чтить потусторонний мир, чтобы там не происходило. Лишь доля секунды понадобилась Акэйн чтобы из тончайших нитей души Тефии соткать прекраснейшее полотно иллюзии и обернуть в него саму девушку. Действовала лиса с осторожностью, со всех сил скрывая магию, дабы даже мельчайшие её лучики не достигли глаз всевидящей Ра. Сверкавшее синевой полотно завораживало взгляд своей красотой, но лишь одна Акэйн могла видеть его. Она же знала, что сия красота обманчива. Бездонное сияние иллюзорной ткани, что окутала сердце Тефии вело ту к краю обрыва. Прямику в бездну, откуда выхода нет. — Ты же знаешь куда тебе идти? — наслаждаясь, спросила Акэйн на прощание поглаживая Тефию по щеке. — Да, — ни единой нотки эмоций в голосе. Пустота, окутанная тьмой. Акэйн не прокляла девушку мучением вечной иллюзии. Госпожа оказалась милостива и прокляла ту тягостью реальности. Когда иллюзорная ткань спадет с Тефии, тяжесть реальности окажется слишком тяжелой для неё. — Тогда ступай, золотце, — ухмыляясь, молвила лиса провожая взглядом девушку. Дальнейшая судьба Тефии мало кому известна, ведь та прямиком из храма, обходными путями отправилась к работорговцам, где изъявила желание стать рабыней в наказание за неуважение к богине солнца Ра. Дальнейшая судьба несчастной не известна даже самой Акэйн. Проводив взглядом Тефию, Акэйн с явным негодованием на лице уставилась на наряд для обряда, лежавший на её кровати. Кицунэ глубоко вздохнула, оглянулась по сторонам, дабы убедиться, что вокруг действительно никого нет, а затем дала волю эмоциям. — Нет, ну что за проклятье такое?! Эти двое по моему возвращению будут носить такое убожество до скончания веков! Я сбрею шерсть на их хвостах, сделаю из той шерсти обувь и лично отправлю их прислуживать богам Египта! И шагать по пустыне буду в обуви из их шерсти, клянусь! — янтарные глаза заискрились красным, демонстрируя насколько лиса была зла. Черные волосы от злости слегка побелели, выдавая истинный образ кицунэ. Однако, Акэйн всегда умела держать эмоции под контролем, лишь изредка выпуская их наружу в одиночестве. Так было и в этот раз. После пары затяжек кисэру, волосы лисы снова почернели, а глаза сверкали янтарным цветом, пряча ярко-рубиновый под маской обмана древней магии перевоплощения, коей владели все кицунэ без исключения. — Сегодня ночью я переверну весь Египет, но найду путь домой, — уже спокойным голосом изъяснила лиса сама себе, а затем таки надела неподобающее одеяние. Юбка сиего одеяния была выполнена из тончайшей ткани, настолько тонкой, отливающей красным, что скрыть под ней тело было невозможно. Ткань лишь слегка прикрывала тело, словно играя роль небольшого препятствия перед открытием чего-то невероятно красивого. Поясницу украшал пояс из чистого золота. Для человека он мог показаться достаточно тяжелым, но уж не для кицунэ точно. Грудь прикрывал отдельный отрезок ткани, расшитый золотыми нитками и был он не менее прозрачным нежели юбка. По сути это и было одеяние для обряда, если не считать массивных золотых браслетов на руки и легкой прозрачной ткани, которой жрицы должны были прикрывать свои лица, что удивило Акэйн больше всего. Показать едва ли не обнажённое тело? Не проблема, но не забудем прикрыть лицо! Золотыми нитями лиса собрала свои волосы в плотную косу и прикрыла лицо. Глаз почти не дергался, но ничего не оставалось. Днем Акэйн будет жрицей, а ночью, когда сила богини солнца поутихнет станет искать способ бежать назад в Японию, и таки потом пройтись в обуви из лисьей шерсти по пустыне, принеся в дар Египту две кицунэ, перед тем, как окончательно попрощаться с этой страной.***
Сет целый день без толку бродил запутанными улицами Мемфиса. Демоница наверняка бежала в этот город, ведь именно сюда их с Гором привел след её энергии. Правда с того момента прошло не мало часов и след беглянки простыл. А раз уж он — сам бог пустынь не может уловить следа демоницы, то за неопытного Гора переживать и вовсе не стоит. — И пусть меня лишили силы, я все ещё могу ощутить её энергию, но сейчас ничего. Или же она прячется, что вероятнее всего. И это для меня проблема, — рассуждал Сет, негодуя от того, что ему приходится прятать свое лицо. Не сказать, что народ Египта его не любил, может слегка недолюбливал, а потому приходилось скрывать свои прекрасные красные волосы (хоть и по секрету ткань для головы пришлось своровать, но кого это волнует) Но вот проблема для всемогущего Сета — найти прячущегося демона без божественных сил куда сложнее. — Она была красива. Если найдем и поймаем получим неимоверную сумму. Женщина с белыми волосами стоит дорого, — разговор двух мужчин привлек внимание Сета и тот не долго думая решил выяснить побольше. — Да что вы? — возможно по мнению Акэйн для божества это и постыдно, но Сет был весьма хорошим актёром и нисколько не стыдился применять талант, когда было необходимо. Если бы эти двое устроили состязание за звание лучшего актёра, боги Эннеады вряд ли бы определили победителя. — Простите, право. Каюсь, но подслушал ваш разговор, господа. Мой хозяин как раз ищет себе новую рабыню. Судя по всему вам есть что нам предложить? — в красных глазах сверкала искра надежды. Стоит только узнать хотя бы в какой стороне искать. — Неужто думаешь мы скажем где искать такую красавицу? Приходи-ка ты, малец, позже, — возмутился один мужчина. — Да с деньгами приходи. Тогда и поговорим, — ответ был короток и ясен. По правде говоря мужчины практически не надеялись найти дивную красавицу, ведь исчезла она так же моментально как и появилась и никто не мог вспомнить куда же она подевалась, но если лишь на слухах о ней можно заработать, то конечно же ни один здравый человек такой возможности не упустит. «А я уж думал по-хорошему поговорим, но люди есть люди», — с некой досадой констатировал факт Сет, перед тем как знатно избить своих собеседников. Пусть его божественность и гуляет где-то далеко, но тело его всегда было сильно физически. Даже богам нужна грубая сила и мышцы. А учитывая, что бог, лишенный божественности, все ещё бог, то и физическая сила его многократно превышала человеческую. Сет избивал мужчин до тех пор, пока те, харкая кровью, не поведали ему все, что знали за просто так. Оказывается, девица появилась среди бела дня, заворожив своей красотой всех вокруг. Но было в ней что-то отталкивающее, ведь никто так и не посмел к ней приблизиться. Вскоре она исчезла без следа и далеко не каждый помнил о том, что она проходила по главной улице, а те, кто помнил не могли внемлить куда же она все-таки подевалась. Сет не спешил верить словам людей, ведь слышал их разговор о деньгах и прекрасно понимал, что те вполне могли и соврать. Проверить человеческие слова можно либо после смерти, когда человек предстаёт перед судом Маат, либо когда человек находится на грани смерти. Второй вариант более подходил Сету, а посему он не долго думая приставил кинжал к горлу одного из мужчин, пока второй находился в бессознательном состоянии, настолько сильно избитый Сетом. И действительно, мужчина не врал. Ничего более из его уст не вырвалось, лишь плач да мольбы о пощаде. — Вот же, — отбросив мужчину на землю, негодовал Сет. Ещё никогда ему не приходилось искать кого-то вот так глупо. Да и кто бы посмел скрываться от его взора, если только не чокнутая Исида. — И снова тупик. Может она и вовсе уже покинула этот город, — вытирая свой кинжал об одежду бывших собеседников, размышлял Сет. День близился к концу и солнечный диск опускался все ниже и ниже, но людей на улице не становилось меньше. Словно завороженные они все спешили куда-то, даже не обращая внимания на избитых мужчин. Да и самому Сету с кинжалом в руках они не особо внимание уделяли. Не то, чтобы Сет жаждал их внимания, наоборот быть непойманным — преимущество. Но все же странно, куда же они все так спешат? Делать было нечего и Сет отправился следом за толпой по пути разузнав куда же все-таки спешили люди. — Ритуал плодородия? — наконец вспомнил бог. — Припоминаю, — коротко ответил он случайному собеседнику. Конечно он помнил о ежегодном ритуале плодородия в честь Ра. Иногда даже сам участвовал, когда сильно хотелось излить, дескать, душу. Ведь после всего, что произошло со злейшим божеством Египта и о чем далеко не все боги знают, у Сета появилась некая осторожность в плане половых отношений. Он ненавидел смертных, а соития с ними считал грязными, но если девушка внешне походила на Нефтиду, то в таком случае Сет иногда придавался соблазну, хоть и не поощрял себя за это. В последние десятилетия Сет все мечтал избавиться от пустоты, оставленной в его душе Нефтидой и не только. Для начала ему было бы достаточно, пусть даже и на человека, хоть на миг взглянуть на кого-то не похожего на Нефтиду. За то Сет даже ненавидел себя в какой-то степени. Ненавидел за то, что готов был переспать со смертной, лишь бы убить свою не убиваемою любовь. Однако, сие ему было наукой — любовь делает слабее, посему она и есть уделом слабых. Была в его жизни одна единственная отрада, но, кажется, и та ненавидела его — Анубис. Злость божества не бывает беспочвенной. Вы когда-нибудь видели, что в природе что-то происходило просто так? Цунами появляются не от злости бога воды, а от его ссор с богом земли. Наводнения происходят по весне, когда боги испытывают блаженство в соитии с началом года. Даже дождь не идет просто так, а от слез бога неба. Все об этом знали, вот только почему-то одного Сета не вписывали в причинно-следственные связи, решив, что он просто безумен. За то Сет и ненавидел людей. Будучи его поданными они ни разу не задумались о причинах его поступков. Хотя чего ещё ожидать от людей, если даже боги не стали утруждать себя? Бог пустыни слишком горд, чтобы позволить кому-то знать о позоре, который однажды настиг его среди ночи и разделил жизнь на «до» и «после». После одной ночи, песчаные бури стали заходить на территорию людей, хоть и по-прежнему берегли земли Египетские от военных настроев соседних стран. — Может расслабившись я приду к ответу, — задумчиво молвил бог сам себе, решив, попробовать ещё раз выразить Ра своё почтение. Для людей то был секрет, но иногда, лишь изредка, боги так же придавались некоторым ритуалам. Сам Сет лишь единожды учувствовал в ритуале плодородия вместе с Нефтидой. Благодаря ей он тогда и кончил, прославляя могущество Ра. Но её больше нет подле. Ни одна земная женщина с ней не сравнится никогда, но утешить на миг они все же способны. И когда если не будучи практически бессильным придаваться подобным глупостям? Возле храма богини солнца собрались не только жрецы храма, но и множество мужчин, желавших не столько выразить почтение богине, сколь увидеть раз в году прекрасных жриц. Таких недоступных. О них мечтали все, но даже величайшие не имели права смотреть. Лишь раз в году. Как и много лет назад все мужчины выстраивались в несколько линий перед храмом, а перед ними выставляли сосуды из золота предназначенные для сбора спермы, которую позже сливали в реку Нил, в надежде на то, что это на следующий год облегчит богине безопасное путешествие по небосводу во время её ночных схваток монстром, желавшим уничтожить мир. После молитвы, возвещавшей о величестве Ра, из храма вышли все находящиеся там жрицы, готовые начать ритуал. «Что-то маловато их для одного храма», — с неким недовольством подумал про себя Сет. Ему хотелось всмотреться в лицо каждой и хотя бы раз возбудиться от кого-то не похожего внешностью на Нефтиду. Заветное желание Сета — лишить своей любви ту, что однажды оказалась её недостойна иногда превращалось в навязчивую идею просто оттого, что было это не так просто, как бы ему того хотелось. Главный жрец ещё раз что-то там сказал о важности сиего ритуала, но Сет не особо слушал. Пока девушки стояли неподвижно он всматривался в их лица. Правда не успел рассмотреть всех до начала танца, но и это его не смутило. Все можно успеть, ведь танец будет долгим. Звон золотых поясов сотряс влажный вечерний воздух, а звуки музыки перебили собой пение ночных насекомых. Плавные движения множества тел, звуки барабанов словно вели за собой те тела в далекие дали. Паутинки волос танцевали с вечерним ветерком, который, казалось, так же пытался танцевать с девушками. Мужчины принялись спускать свои одежды на землю, смотря на жриц глазами, полными желания. Один только Сет не сильно спешил следовать примеру людей. Для него было важно выбрать хотя бы одну девушку, которая сможет пробудить в нем желание. В движении рассмотреть их лица было сложнее, но Сет не сдавался упорно продолжая. И наконец спустя несколько минут ему удалось. Взор его приковала в себе миловидная жрица с дивными янтарными глазами. Казалось бы обычный цвет глаз и ничего такого, но что-то в тех глазах было не так. Глаза — зеркало души. Если в души остальных жриц можно было заглянуть без труда, то в янтарном лесе тех глаз Сет ничего не мог разглядеть, кроме крон самих деревьев. Даже её движения отличались от остальных. Они были куда слаженнее, словно девушка пыталась танцем нарисовать картину почтения божеству. Танцуя с факелом в руках она, казалось, заставляла само пламя подтанцовывать ей. Её тело плыло за ветром, а губы, скрытые за тонкой тканью, как показалось Сету, издавали легкие стоны (ну конечно он не знал, что на самом деле те губы беззвучно шептали в такт музыки все непристойные слова, которые только знала лиса). Сет изнасиловал и убил не одну смертную, похожую на Нефтиду. И каждый раз ему было мерзко от себя самого, опустившегося до связи со смертными. Но таковым было желание его сердца, до испепеления любившего Нефтиду. Посему бог был весьма удивлен, что смог очароваться кем-то, кто даже и близко внешне не похож на его бывшую жену. Долгое время он пытался и уже не верил, что подобное может случится. Это было похоже на глоток свежего воздуха, не испепелённого болью воспоминаний. Нечто новое. Бог поспешил избавиться от своих одежд и приступить к выполнению ритуала, наблюдая только за невзрачной жрицей с янтарными глазами, на которую почему-то почти никто не смотрел, что показалось Сету весьма странным. Ведь по его ничуть не скоромному мнению она была лучшей из всех, но только никто этого не видел. И на то были свои причины. Акэйн скрипя всем нутром опустилась до самого танца, но не смела позволить кому-то изливать на себя похоть, а посему лиса продумала проклятый ритуал до мелочей. Немного магии она все же позволить себе могла. Так и уж вышло, что тонкий слой обмана лисы скрыл её от взора участников ритуала, и даже часть, где мужчинам будет позволено прикоснуться к жрицам лиса продумала. Так же скрытно она пройдет среди толпы, но никто не увидит её и не посмеет прикоснуться. А раз мужчины сами не захотят, то и главному жрецу это странным не покажется. Пылкий танец жриц набирал оборотов, приближая ритуал к его кульминационной части, в которой к запретному плоду храма богини можно будет единожды прикоснуться. Оставив факелы со священным огнем, с которым все это время танцевали жрицы, на территории храма девушки медленно, шаг за шагом начали спускаться вниз. К тому моменту Сет не мог нарадоваться своей эрекции на пусть и простую смертную, но не похожую на Нефтиду. Это значило лишь одно — даже любовь бога может умереть. Любовь как огонь, если не питать её — гаснет без следа. Любовь Сета к Нефтиде была похожа на пожар, который сам Сет долгие годы все никак не мог потушить, а посему чувство возбуждения от кого-то другого сносило богу крышу и он не мог напитаться им. Раз он смог забыть Нефтиду, то и победа достанется ему. Он точно поймает демоницу и станет правителем Египта до скончания веков. Правителем без единого изъяна, то есть правителем не ослабленным любовью к тому, кто предал. И никто никогда не узнает, сколько мерзости ему пришлось пережить по вине близких сердцу богов. В таком случае Сет сможет гордится собой и возможно даже станет чуточку милосерднее к земле Египетской, на которой он полюбил, на которой сердце его было разбито. Эта земля ему ничего хорошего не принесла, вот и он измучивал те земли бурями. Но теперь, когда впервые за столь долгие для него, как для божества, годы эта земля позволила наконец вздохнуть с облегчением, то можно будет и подумать о милосердии. — М-м, давай же, подходи ближе, — не стыдясь Сет протиснулся вперед, дабы иметь возможность скорее прикоснуться к загадочной девице. Её поведение правда удивляло все больше и больше. Даже не танцуя она спокойно проходила мимо мужчин и ни один её не тронул, хотя другие жрицы уже были зажаты в жарких объятьях тех, кто ещё не кончил. Быть может её внешность по людских меркам не примечательна? Откуда же Сету знать какие у людей предпочтения. Возможно они достаточно глупы, чтобы разглядеть насколько именно эта жрица красива. И раз уж другие мужчины её не замечали, что даже было лучше, ведь она, разумеется, первым делом должна была достаться богу, Сет сам схватил её за руку, пока другой рукой уже начал активно себя утешать. Силой бог пустынь притянул девушку к себе, не совсем понимая почему та так упирается, ведь это по сути её работа на сегодняшний вечер. Сет знал, что ритуал подразумивает только самоудовлетворение. Но смысл ему придерживаться правил, если желание станет сильнее? Пусть Ра извиняет конечно, но Сет планировал следовать своим желаниям. Отпустив окрепший член, Сет сильнее притянул девушку спиной к себе. Его руки тут же принялись блуждать по её телу, то и дело проскальзывая бесстыже под тонкую ткань её одежд. И как бы девушка ни пыталась выскользнуть, Сет знал все эти уловки и ловко пресекал все на корню. Целовать её правда не хотелось, как Нефтиду, но все же трогать чье-то тело, изнывая от желания было приятно. Посему Сет попросту обездвижил свою жертву, схватив её за горло. — Стой смирно, — поглощённый похотью, шептал на ухо кицунэ Сет, пока его свободная рука поднимала юбку. — Почему бы, господин, вам не быть нежнее, — пыталась взять хитростью лиса, зная, что во время ритуала прибегать к своей обычной магии опасно. Богиня заметит. Посему лиса хотела наглеца прирезать когтями, когда тот поведется на её нежные речи. — Заткнись сказал, — не уступал Сет. О какой такой нежности к смертной она говорит? Возбудить смогла, но это не значит, что Сет проявит нежность к какой-то одноразовой смертной. Между тем, его свободная рука уже во всю блуждала между ног кицунэ, что выводило ту из себя. Злость наполняла, когти выскочили сами по себе, но даже так самообладание не покидало. Глаза не выдавали, а волосы все ещё оставались черными. — Почему ты пахнешь деревьями? — вдыхая аромат волос глубже, Сет точно понимал, что девушка пахла растениями, но какими понять не мог. Таковых в Египте точно не было. Быть может её семья столь богата, что доставляет ей эфирные масла из соседних стран. Кожа человека не может так пахнуть. Точно прибегает к использованию масел. Лиса не стала отвечать больному, как она тогда считала. Его пальцы совершенно точно намеривались проскользнуть внутрь, чего позволить Акэйн никак не могла, а потому со всей силы головой ударила обидчика в подбородок от чего Сет прикусил язык, очевидно собиравшись что-то ещё сказать. Дальше была нецензурная брань на божественном, ведь прикусить язык с такой силой оказалось довольно больно и Акэйн тихонько поднесла длинные коготи к шее обидчика, пока тот разбирался со своим языком. Она ликовала от возможности отомстить тихо, не выдавая себя. Ну увидел он её когти, которые лиса показывала крайне редко, но моментально же забудет, потому что умрет. И это была первая фатальная ошибка Акэйн. Сет увидел её когти, смотря ей прямо в глаза. — Нас-ё-л, — язык он все-таки прикусил сильно, а посему и выговорить слово нормально с первого раза не получалось. Сама Акэйн не понимала о чем говорит этот глупец да и не важно это было. О чем люди могут говорить перед смертью? Разумеется о бреде каком-то. Позже кицунэ ещё Миллард раз обязательно пожалеет, что в тот момент не обратила внимание на ауру извращенца. Лиса уверено надавила на шею парня, готовясь перерезать ему горло и потеряться в толпе, но тот уверенно схватил за руку. Да так сильно, что она — кицунэ не могла пошевелить ею. Сет не мог нарадоваться своей физической силе. Даже будучи лишённым сил магических, физическая сила божества все равно превосходить человеческую. Такова уж особенность божественных тел и ничего с этим не поделать. Демоница не сможет вырваться, а когда до неё дошло янтарные глаза засияли красным. Так стоя с неприкрытым достоинством, зато с прикрытым лицом Сет нашел Акэйн первым, но на этом его испытание точно не заканчивалось.
