Среди песков, где мерцают лисьи бусины

***

      Она стояла перед ним одета совершенно непристойно. Глаза сияли рубиновым, губы скривились в ужасе осознания. И пусть волосы все ещё не выдавали, Сет точно знал — это она — его добыча в сием позорном состязании. И неважно было, что он перед ней стоял в ещё более непристойном виде, нежели она перед ним.       «Даже жаль наверное, я наконец нашел что-то не похожее на неё», — думал Сет сжимая руку лисы с такой силой, что та от боли прикусила губу, но не издала ни звуку и даже не скривилась в лице.       Никогда прежде Акэйн не оказывалась в столь отвратительно безвыходном положении. Она могла бы сейчас явить настоящую себя и показать сему божеству на что способна, если бы не находилась в храме Ра. Уже сам факт того, что её маскировка дала небольшую слабину мог выдать демоницу богине. Акэйн не может предугадать действия богини солнца и не знает явится ли та по её душу одна или с кем-то. И явится ли вообще. Самое ужасное для Акэйн было то, что она никак не могла предугадать, что ждёт её дальше в этих землях Египетских.       Акэйн вспомнила все, что ей было известно о ситуации в Египте. Перед её побегом боги говорили о соревновании между двумя божествами за власть на этой земле. Логично предположить, что это и есть охота и если это так, то Ра не будет вмешиваться и можно использовать силу. Но с другой стороны лиса никак не знала, о чем говорили боги после её побега. Известно всем и каждому, что боги горделивы. Их гордыню обуздать невозможно, а посему своим побегом Акэйн вполне могла задеть хрупкую божью гордость. Как следствие каждый из богов Египта мог открыть на лису свою собственную охоту во имя мести. Это пугало кицунэ больше всего, ведь если так, то Ра немедля явится по её душу и ей придется противостоять двум богам сразу. В лучшем случае двум… Она конечно могла бы запудрить голову и одной, и второму одновременно, но куда проще разобраться с одним, нежели с двумя. Так Акэйн пришла к выводу, что ей необходимо разобраться с этим голым чудом без вмешательства Ра.       — Почему не убьете? Вам ведь нужна моя голова, чтобы править Египтом? — спросила Акэйн, пытаясь выяснить сколько все же богов на неё охоться, по-прежнему два или уже все, кому не лень и кому лень тоже.       — Я развратник. Люблю растягивать удовольствие. Тем более у тебя там весьма интересно. Да и так победа будет слаще, — Сет отнюдь не был глуп. Кому как не божеству знать сколь коварны бывают демоны, особенно если умеют говорить.       — Или же боитесь показать Ра, что Вы победили? — сверкающий взгляд рубиновых глаз пробирал Сета до костей, переворачивая все внутри наизнанку, а затем обратно. Да, Акэйн все ещё пыталась понять сколько же Богов хотят её голову и нет, она ошиблась и Сет попросту не хотел демонстрировать перед ней своей слабости, будучи лишенным сил.       — Ра? — злорадно усмехнулся он. Кое-что из слов демоницы он для себя уяснил — она боится Ра, поэтому и не нападает в открытую. Зачем бояться Ра конечно не понятно, но то было не главным. Это значит, что в пределах храма она так и останется беззащитной перед ней, а значит и перед Сетом тоже. До окончания ритуала Сет любой ценой должен победить. Подражая действу ритуала, бог песков вывернул руки Акэйн и, оказавшись у неё за спиной, собирался свернуть той шею и поделом ей. Победа была так близко, что по коже мурашки пробежали.       Однако, и Акэйн была далеко не робкого десятка, даже не используя свои способности во всю, она прекрасно могла постоять за себя. Демоница со всей силы наступила божеству на ногу, почти сломав тому кости. Сет взвыл от боли, машинально сильнее выворачивая руки Акэйн.       — Неужели Вам больно? — возрадовалась Акэйн. Это конечно было лишь предположение, но, похоже, сей бог не был сейчас так силен, коим она его запомнила.       — Пора покончить с этим, — глухо отрезал Сет, готовясь одной рукой свернуть Акэйн шею под звуки ритуальных барабанов. Он проклинал Ра за дурацкие правила. Будь его сила при нём, он бы не думая оставил демоницу на «потом». Так сказать «попробовать». Она не смогла бы ему противостоять, но, к сожалению, везение никогда не было благосклонно к Сету. Чудо уже то, что он нашёл её вот и может так легко убить. Упускать момент нельзя, иначе Сет проиграет и не сможет отомстить за всю ту боль…       — Значит, это все же охота двоих на одну, — возразила Акэйн, надеясь остановить Сета. Поймай он её в любой другой позе, она бы выбралась, но он полностью обездвижил и собирался убить. Даже поняв, что за ней охотятся всего двое, Акэйн не хотела выдавать себя Ра из соображений собственной гордости. Не только Боги горделивы. Богиня точно не вмешается, а этот лишь завершит соревнование, показав ей позорную смерть кицунэ. Этого Акэйн не допустит. Никогда. — Разве это несправедливо? Почему Вы должны опускаться до столь унизительных соревнований? Там, я почувствовала Вашу мощь и тем не менее Вы проиграли, а сейчас и вовсе лишены силы и учувствуете дальше. Разве это не мерзко? Как до такого дошло? — давно Акэйн не приходилось прибегать к простым словам, дабы одурачить кого-то. Это было неприятно, но лучше, нежели быть убитой в храме богини солнца на потеху остальным Богам.       Её грудь вздымалась и опускалась слишком быстро. Демоница явно была напряжена, но не меньше самого Сета. Её бархатная кожа пахла так дурманяще, а голос звучал властно, будто у её ног был весь мир, не меньше. Даже будучи на грани смерти она, казалось, ни капли не теряла достоинства. Сет медлил. Зная цену промедлению, он медлил, видя в Акэйн самого себя. Ему вспомнилась та ужасная ночь… Интересно, окажись она в подобной ситуации, где бы была её гордость и достоинство? Сет жалел, что не может того узнать и оставить демоницу подольше, дабы проверить.       Её голос… Слаще всех вин Египта. Идеально поставленным тембром она спрашивала то, что ни один из богов не осмелился бы спросить. Никто ни разу не задумался есть ли у действий Сета основания? Все знали почему Сет участвует в соревнованиях, но никто не задумался о том, как до такого дошло. Почему он убил Осириса? Почему озверел, в итоге дойдя до столь действительно унизительных соревнований? И это, как и сказала демоница, во истину омерзительно.       — Ваш божественный спектакль зашел далеко. Зная, какой силой Вы обладаете, Вы бы победили в любых соревнованиях изначально. Судя по ауре Вашего противника, он и в половину не так хорош, как Вы. Эти игры изначально не были справедливы. Так почему Вы позволяете продолжаться сиему абсурду, унижая себя? Разве может правитель позволять так собой помыкать? Или же Вы боитесь, что другие боги пойдут войной против Вас? Скажите же, Вашу гордость эти игры ранят, но есть и то, что не позволяет Вам пойти против? Разве не так? — из одного прикосновения к душе Акэйн поняла, что Сет был горделив. Возможно даже его гордости во всем Египте равных не было. А это значит с гордостью можно поиграть. Кицунэ умело играют со всеми чувствами, которые только существуют в этом мире. С прошлого раза, кроме поцелуя, Акэйн прочно запомнила, что гордость Сета пробирала до костей и даже глубже. Посему ей действительно было не понятно, как столь горделивое существо может играть в подобные игры. Вероятно, он и правда не может один пойти против всех, ведь даже в мире богов есть законы. Но законы на то и законы, чтобы их обходить в манере нечеловеческой. А заставить горделивого идти по пути не честному, проще, чем внушить человеку, что он осёл.       Сет застыл в воспоминании о ночи боли и унижений, которая и стала причиной всему. Слова кицунэ доходили до самой нервной системы не потому, что та использовала магию; нет, она её не использовала, просто Акэйн сама по себе была весьма умелым оратором. Да и кроме того подобные речи слетали с губ той, кого бог пустынь не так давно хотел узнать поглубже. То было вдвойне унизительнее. Нечто, чего хотел Сет посмело заглянуть столь глубоко, коснувшись кончикам пальцев прочной оболочки воспоминаний.       — Давайте заключим сделку, — аккуратно подводила к нужной ноте Акэйн, видя, что жертва целиком в её сетях, а ведь она даже не трогала нитей его души. Смех и только. Проводя свой монолог, обращённый к Сету, лиса осознала, что если сможет удачно склонить божество на свою сторону, то бежать из Египта будет проще, ведь кто, как не главный Бог этих земель, поможет ей вернутся. Идеальный план. (а надежный я гербу. как швейцарские часы. извините, спонтанные мысли посреди главы) Главное только склонить его на свою сторону и приодеть от стыда подальше.       — Я не заключаю сделки с демонами, — хотел было отрезать Сет, но Акэйн его перебила:       — Это выше Вашего достоинства конечно же. А играть в столь мерзкие игры не выше. Между собой Вы, боги, творите недостойные вещи, но когда речь заходит о демонах, вспоминаете о достоинстве, принижая нас, — хотела было и лиса продолжить, но теперь уже Сет её перебил:       — Вовсе нет, — удивил он кицунэ. — Я не заключаю сделки с демонами, потому что те не умеют держать слово, — сказал Сет, тайком вдыхая запах неведомых ему бамбуковых лесов.       — Значит в Египте такие демоны. Но Вы правы, демоны низшего порядка действительно такие, но ведь я госпожа горы Фудзи. Не кажется ли Вам, что мои слова стоят во много раз дороже? И кстати ритуал подходит к концу, — говорила Акэйн, осторожно поглядывая по сторонам. — Мы можем прийти к консенсусу только сейчас. Подумайте дважды. Если я использую силу, Вы проиграете в вашем-то положении, — напомнила Сету кицунэ.       — Никогда не слышал о такой горе. Заставь меня поверить тебе и мы обсудим детали в более подходящем месте, — говорил Сет, стараясь не выдавать своей заинтересованности словами лисы и сжимая её шею сильнее, дабы напомнить, что та и пискнуть не успеет, как он отправит её в Дуат, где ей и место. Между тем до Сета только сейчас дошло, что лишь демон может спустится в Дуат и убить Осириса даже в мире мертвых, тем самым стерев его лик с земель Египетских раз и навсегда. Если демоница окажется достаточно сильной, чтобы свершить такое, то желание просто править Египтом станет для Сета второстепенным. Не каждый день встречаешь демона, с которым можно вести диалог. Но демон остается демоном, верить её речам опасно. Но что за гора Фудзи такая? Даже в столь щекотливой ситуации её глаза горят лишь об одном упоминании об этом месте. Сет на миг попытался представить как выглядит Фудзи, но голос Акэйн снова помешал…       — Контракт на крови. Я никогда прежде не заключала таковых, но Вы божество. Это единственный способ убедить Вас. Я позволю Вам записать условия нашего договора своей священной кровью. Если нарушу хоть одно — умру, — её голос был холоден. Ни тени сомнения. Сет ослабил хватку, осознав всю серьезность намерений лисы. О силе крове знают везде. Если бог напишет что-то своей кровью, то нарушить написанное не посмеет. Это пожалуй единственный способ убить бога без права попадания даже в загробный мир. Потому ещё никто из богов Египта и слова своей кровью не написал. Но кто же знал, что демоны так же подвержены слабости собственной крови.       Наконец Сет отпустил Акэйн и глаза той снова окрасились янтарным, скрывая тем самым свою истинную красоту, что так сильно импонировала Сету. Вот она предстала пред ним, возвещая о его победе. Сердце бога невольно пропустило несколько дополнительных ударов только от одной мысли, что он сможет отомстить по-настоящему и более никогда не будет опозорен. Если она убьет Осириса в Дуате, тот более никогда не сможет вселится в Гора и повторить все то, что уже случалось раньше. Все то, от чего до дрожи мерзко. После чего даже божество чувствует рвотные позывы.       В Дауте Сету никогда не достать Осириса и тот, породив сына, нашел способ достать его и после смерти. Осирис как всегда коварен и рассчетлив. Наверняка Исида воздвигает сына на престол Егпита потакая мужу, как и всегда. Если тот станет верховным Богом, Сет не скроется от Гора, а значит и от Осириса тоже. Поражение в сием поединке для бога песков хуже смерти. Эта демоница уже второй раз спасает его. Первый раз она разрушила планы Осириса лишь своим появлением, а сейчас предлагает Сету то, о чем он и мечтать не смел. Это его последний шанс на победу.       «Кажется поэтому я и захотел именно тебя инстинктивно, чувствуя насколько ты можешь быть полезна», — метнулось в голове Сета, пока его рука сама по себе тянулась в волосам Акэйн от чего та лишь отошла от божества на шаг назад, дабы тот не смог её коснутся.       — Вы чего? — удивилась она. Сет промолчал. Сказать ему было нечего, но за него говорили глаза. Сет смотрел на Акэйн не в силах осознать всю бурю эмоций, свалившуюся на него в один миг. И снова по её вине. Сначала она спасла его от безвыходности, даровав ещё один шанс, теперь же предлагает даже больше. Бог и сам не заметил как его от скуки разговоров упавший член начал снова подниматься, заставляя Акэйн отступить ещё на пару шагов назад.       — Сразу говорю — нет. И советую Вам одеться. Ритуал окончен и мужчины расходятся. Несмотря на то, что мы договорились, я все ещё не могу выдать себя Ра. Да и Вам то не выгодно, раз моё предложение заинтересовало Вас, господин. Я вернусь с остальными жрицами в храм, а затем выйду к Вам, когда ритуал продолжится. Ждите меня у храма, заодно убедитесь, что я не сбегу. Ведь у меня тоже есть, что попросить у Вас взамен и это отнюдь не земли Египетские, — заявила лиса, даже не моргнув. Акэйн изо всех сил старалась не выдавать румянца на своих щеках. Её никогда прежде не хотел бог. Сей факт ласкал самолюбие лисы и отвращение само по себе сменивалось ликованием. Но госпожа не собиралась позволить себе прелюбодеяние даже с богом. Она лишь хотела составить очередную легенду о своей красоте, пред которой даже боги не в силах устоять.

***

      Сет и согласиться не успел, как Акэйн быстрым шагом вернулась в храм. Отчего-то её слова не вызывали у него сомнений. Он поверил ей сразу, но все же попросил доказательств верности слов, вспоминая предательство Исиды. И Акэйн не предала. Без раздумий предложила свою кровь в знак честности.       «Как же так получилось, что демоница оказалась куда честнее тебя, Исида?» — задался вопросом Сет, поглядывая на собственную руку, которая недавно ласкала Акэйн в самых непристойных местах. Сначала Сет вдохнул её аромат поглубже, а затем с жадностью облизал её, желая запомнить каждую нотку вкуса, что миражом оставалась на его руке. Зачем он все это делал, Сет не знал, но остановится уже не мог, пока вкус Акэйн не исчез с его руки окончательно. Лишь тогда бог песков соизволил вернуть свои одежды на место, осознавая, что это женщина вкуснее спелого винограда.       — Хороший выдался ритуал, — говорил своему другу один из мимо проходящих мужчин.       — Воистину, — согласился с ним Сет, не представляя как унять волнение. Оказывается Маат вовсе не «богиня ничего», коей считал её Сет, говоря, что справедливость лишь мираж в его пустыне. Никто из богов не понимал, почему же злодей Сет говорит подобное, оскорбляя госпожу справедливости? Братоубийца и тиран не смел принижать справедливость, но только один Сет знал насколько он был прав. Знал до сиего дня. Сегодня ему подвернулся шанс лично убедится, что справедливость возможно вовсе не мираж. Если так, то однажды Сет сможет выразить Маат своё почтение.       Устроившись поудобнее за ближайшей пальмой, Сет стал ждать лису около храма, как она того и хотела. Он удивлялся своей покладистости. Как это так вышло, что он послушно ждет демона? Узнай об этом Осирис, точно позавидовал бы.       «Подпишу контракт не значит, что уже подписала», — думал Сет, понимая, что мог ошибиться, но почему-то ей хотелось верить больше, чем кому-либо из богов Эннеады. И как до такого дошло?       Сама же Акэйн вернулась в храм в приподнятом настроении. Наконец эти проклятые Египетские земли не были к ней враждебны. Не окажись она в храме богини солнца, прибегла бы к магии и не договорилась бы с богом. Все, что ни делается, все на пользу Акэйн. Ну и чего стыд таить — сам бог чего-то там признал красоту кицунэ. Ну где же тут не радоваться. Он даже… даже коснулся тела. Столь недопустимо, но Акэйн прежде не ласкали божественные руки. Оттого и сердце трепетало, пропуская в памяти осколки воспоминаний Сета о некой Нефтиде.       Тот их поцелуй в храме обжег губы и лиса хорошо это запомнила, но теперь его настоящие руки покрыли собой послевкусие иллюзорного поцелуя, скользя по её не иллюзорному телу. Они тончайшим шёлком растекались по коже, заставляя изнывать. Стыд и только, но что же так… приятно? Конечно лиса того не показала, ведь она же лучшая из лучших актрис. Изначально даже ругала себя, за то, что ей понравились руки смертного, но когда смертный оказался богом, злость сменилась милостью. Конечно же Акэйн питала симпатию к прикосновениям бога. Уж лисье сердце то, такое потустороннее, не обмануть. Не могла она оценить ласки человека.       Кицунэ с радостью Победоносца схватила первый попавшийся после ритуала сосуд со спермой, которые уже занесли жрецы в храм и стали готовить к подношению Нилу, дабы путь богини весь последующий год был легким. Отпетую жрецами сперму под покровом ночи жрицы обязаны были отнести к реке и, напевая молитвы, все до последней капли пустить по воде. Для Акэйн же это был прекраснейший шанс скрыться незамеченной. Молитвы жрецов вот-вот должны были закончится, а до того момента лиса покорно выжидала стоя на коленях перед Ра с сосудом спермы в руках. Хорошо, что никто и никогда о том не узнает.       «Заканчивайте уже», — мысленно возмущалась лиса. Ей казалось, что песни жрецов вечны. Ни конца не было, ни краю. В каждом слове прославление Ра лишь росло. Стоять на коленях для кицунэ было отвратно. Да ещё все в том же мерзком одеянии, но мысли о скором возвращении на Фудзи затмевали собой все невзгоды.       Наконец голоса стихли, возвещая о том, что настала очередь жриц действовать. Стискивая зубы от унижений лиса поднялась на ноги, и, опустив взгляд, кицунэ уверенно зашагала следом за остальными жрицами ничем не выдавая себя. Несмотря на то, что ей хотелось закончить сей спектакль поскорее, она не посмела выдать себя поспешностью. Как и все, при выходе из храма, кицунэ склонила голову статуе богини. Как и все, добавила в сперму каплю вина, дабы та, как считали люди, стала крепче. Бред и только.

***

      Сет же ждал в тени безлунной ночи, наблюдая сколь медленно спускаются из храма девушки. Одна за другой, словно те разленившиеся под солнцем змеи. Они ничуть не спешили, воплощая все тонкости ритуала. В его честь люди никогда не проводили подобных ритуалов, хотя Сет делал для Египта не меньше Ра. По крайне мере так было до той ночи. Но даже так, кочевники все ещё почитают его.       Наконец он разглядел в темноте янтарные глаза демоницы. Покладистая, не смеет даже дышать по-другому, но при этом все равно выделяется на фоне смертных. Глядя на неё никто бы не подумал, что сие создание на самом деле демон с характером. Смех да и только. Сколь же умело она выбилась из толпы. Да так что никто из окружающих и не заметил, будто её и не существовало вовсе. Сия мысль приводила Сета в ужас. Что если ему все почудилось? Что если разум его настолько разбит, что он уже не способен отличать реальность от фантазий? И она — его личный бред, которого никогда не существовало на самом деле. Возможно, он давно проиграл Гору и дабы Осирис окончательно не разбил разум Сета, тот выдумал себе демона, способного его спасти.       — Господин, — знакомый тембр дал Сету пощечину реальностью. Нет, она здесь. Смотрит смотрит прямо в глаза. Она снова стояла перед ним. Настоящая. Сет хотел было коснуться её, дабы убедиться окончательно, но Акэйн столь сурово на него посмотрела, что у бога пустынь рука не поднялась.       — Давайте сразу уточним одно правило: трогать меня без разрешения строго запрещено. Я Вам не лиса дворовая, готовая и на задних лапках танцевать за кусок мяса на потеху людям. Я госпожа горы Фудзи, — снова о какой-то горе говорит. Точно настоящая.       — Значит ты реальна, — усмехнувшись, успокоился Сет. В тот момент он показался Акэйн настоящим психом, но кого заботили божьи психические расстройства, уж госпоже до них дела точно не было.       — Нам нужно убираться отсюда, пока моя легкая иллюзия не спала и они не окунулись в реальность, — Акэйн раздражала медлительность бога, но чего уж от них ждать. Такова натура божья. Любого бога можно было описать всего одним словом — медлительность.       — Следуй за мной, демоница, — глухо отрезал Сет, не решаясь назвать спутницу по имени. По крайне мере пока та окончательно не убедит его в своей верности.       — Прошу величать меня по имени или хотя бы звать госпожой, — так же глухо ответила лиса, напоминая спутнику лишний раз, что он не с абы кем имеет дело.       Сет в точности знал где они смогут поговорить спокойно. Конечно у пристанища народа пустынь. Кочевники единственные почитали Сета и благоволили ему, даже если он жестоко убивал их. Ни один кочевник не предал Сета, сколько бы крови тот не пролил в порыве злости. Посему лучшее место, где никто не посмеет помешать будет шатер кочевника. Один караван, насколько знал Сет, как раз находился временно в Мемфисе, пополняя запасы питьевой воды. О том ему было известно из молитв, обращенных к богу пустынь. Люди просили унять бури хоть на миг, чтобы они могли спокойно добраться до города, иначе весь караван ожидает смерть. И даже так, из раза в раз рискуя жизнью, кочевники не покидали пустынь. Они находили такую жизнь волшебной. Лишь они знали сколь прекрасны пески пустынь и сколь велик их бог. Они одни не посмели обвинить Сета в чем-либо, зная, что пустыня своевольна и переменчива и раз бог пустынь разгневан, значит на то у него свои причины. Но так же кочевники знали, что гнев Сета сменяется милостью так же быстро, как танцуют песчинки на ветру его эмоций.       Акэйн молча следовала за божеством, с любопытством разглядывая его со спины, не забывая поглядывать по сторонам, чтобы никого лишнего вокруг не оказалось.       От него так и веяло напряжением. Каждый мускул словно дрожал от перенапряжения. Уж от лисьего глаза того никак не скрыть. Но от чего-же ему быть таким? Он ведь по сути уже победил? Может не верит ей? Ну значит не дурак раз не верит кицунэ, даже если та и вправду не собирается обводить его вокруг пальца. На всякий случай Акэйн и сама бы себе не верила. Уж слишком лисья у неё натура.       Ночные бродяги да охмелевшие мужчины то и дело не могли оторвать взгляда от Акэйн. Уж слишком прекрасны были те одежды жрицы, хоть и сама лиса так не считала. Первое, что попросит у Сета — новые одежды! И немедля. Акэйн ни минуты более не намеривалась терпеть сие унижение.       — А ты не разговорчива, — подметил Сет, заметив легкий бриз недовольства на лице своей спутницы. — Неужто тебе не по душе Египет, чужестранка? — издевался Сет, заранее понимая, что Акэйн вряд ли выдаст своё негодование. Если он не ошибся, то гордость её глубже вод Нила, а оттого и шутить с ней должно быть весело. Гордый демон. Абсурднее этого только человек, считающий себя свободным.       — Что Вы, ваши земли, — Акэйн на миг задумалась, чтобы его такого сказать, чтоб описать ЭТО ВСЕ, — для гурманов, — спокойным тоном выдала лиса, пытаясь не думать об этих тряпках на её теле, а точнее об их почти полном отсутствии.       — Вот как, а что же до твоих земель? Эта твоя гора, как её там, — Сет прекрасно помнил название, но куда интереснее было наблюдать за реакцией Акэйн. А точнее за тем, сколько искусно она пытается её скрыть. Фудзи была явно дорога демонице. Осквернить её тем, что названия не знаешь, очевидно, должно задеть владелицу тех земель.       — Фудзи, — спокойно выдала лиса в ответ. — Величайшая из всех гор. Уверена Вы никогда не видели ничего подобного. Она несравнима. Колыбель единого целого — природы. Священные земли моего рождения. Земли, всецело принадлежащие мне, — горделиво выдала Акэйн ответ. Но Сет то заметил…       «Кажется у неё бровь дёрнулась или мне показалось?» — мысленно подметил он, жалея, что той ночью луна не соизволила осветить собой темень ночи.       — Вот как? А почему же ты их покинула? — не унимался Сет, пытаясь скоротать дорогу к кочевникам. Уж любили они обустраиваться на окраинах городов, как те отшельники. Дорога не близкая, зато собеседница интересная.       «А я думала чем они с Ра похожи — бестактностью», — выругалась про себя Акэйн. Её снова поймали на ошибке, а точнее тыкнули в неё прямо носом, как маленьких котят тычут люди носом, если те в чем-то провинились. Но между тем Акэйн вдруг осознала, что ей придется признать свою ошибку, а иначе как она пояснит Сету зачем ей всемогущей помощь в возвращении домой?       «Может заколдовать этого шута базарного?» — метнулась безумная мысль в её голове. — «Нет-нет. Так доверительные отношения не строятся, но с другой стороны на кой они мне сдались то? Заколдую, он поможет и поделом ему. Дальше не мои проблемы. Мы уже далеко от храма… Ах, его силы. Черт. Он должен победить, иначе бесполезен», — в лисьей голове мысли роились одна за другой, как те муравьи на горе Фудзи. Акэйн все пыталась понять как же лучше ей поступить, ведь болтать лишнего не хотелось, а уж тем более признавать поражение перед младшими.       — Чего молчишь? — ещё более заинтересовано переспросил Сет.       — Есть вещи, о которых Вам знать не положено. Это великая тайна моего дома, а Вы — чужеземец, — завуалировано ответила наконец Акэйн.       — Вот как, — задумчиво протянул Сет. — Значит ты тоже, — он не посмел закончить фразу.       «Она тоже пережила нечто, о чем мне не стоит знать», — в тот момент Сету почему-то перехотелось донимать демоницу и он замолк. Он прекрасно знал это чувство, когда необходимо скрывать позор и некому доверить тайну. Тогда почему-то ему лишь на миг захотелось узнать, что же такого скрывает Акэйн, но он быстро позабыл о том, вспомнив, что имеет дело с демоницей и верить ей до подписания договора опасно.       К полуночи ночь стала ещё темнее. Поодинокие людишки на улицах расползлись по домам и только Сет с Акэйн остались единственными путешественниками в той темени. Они шли молча. Не произнося ни слова, лишь пытаясь внимательно наблюдать друг за другом. Сет переживал, чтоб лиса не сбежала, но между тем все же не решился предложить связать её или предложить ей полезть в мешок, чтобы он дотащил её до лагеря, считая, что та, вероятно, культурно откажется.       Акэйн же, в свою очередь, наблюдала за спутником лишь из осторожности, дабы тот не передумал и в драку не полез. Ей конечно было интересно как все дошло до того, что бог идет на сделку с демоном и какие такие страсти у них тут в Египте происходят. Она с легкостью могла бы узнать все, что было ей интересно и Сет даже не узнал об этом, но честь лиса ценила превыше всего. И раз уж Сет согласился заключить с ней сделку, то Акэйн не станет рыться в его душе без его ведома, если только он не предаст. За предательство лиса мстила сурово. Чем, собственно говоря, и собиралась заняться по возвращению домой.       До самого лагеря кочевников пелена тишины сопровождала Сета и Акэйн. После того, как демоница не зохтела поведать Сету свои тайны, он стал сам додумывать почему же. Она была госпожой своего дома, именуемого горой Фудзи. Говорила о том месте с таким восторгом в глазах. Сет не горел так по Египту. Больше не горел. Даже пески его пустынь потеряли свои красоты, после той проклятой ночи. Ведь один только песок и был тому молчаливым свидетелем. В ту ночь песок не спас Сета, хоть тот на него и надеялся. Сет иногда забывал что является самой сутью пустыни. Ненавидя пески пустынь, он попросту ненавидел самого себя. Но Акэйн не была такой. С ней все иначе. Свою гору она любила. Так почему же оказалась здесь?       Тягучий поток мыслей Сета перебила Акэйн, наконец заметив в тьме ночи очертания лагеря кочевников (спасибо лисьему зрению):       — Не сюда ли мы держали путь? — спросила она. Её раздражало, что Сет так и не удосужился пояснить куда они направлялись. Зачем было понятно, но вот куда. Они уже и пределы города покидали и этот лагерь бедняков единственное, что оставалось в поле зрения — дальше лишь пустыня. Возвращаться в море песков Акэйн вовсе не хотелось, поэтому она с надеждой в глазах смотрела на красноволосого бога-неудачника, надеясь, что тот не потащит её в то проклятое место, где она встретила Ра впервые.       — Да. Именно сюда. Ты весьма проницательна, — улыбнулся Сет, ускоряя шаг. Ему нетерпелось поскорее достать папирус и заключить договор, способный решить все его проблемы.       Акэйн упорно игнорировала это обращение на «ты», надеясь, что после заключения сделки Сет наконец вспомнит о приличиях.       — Кто такие? — воскликнул человек с факелом в руках. Он видимо нес ночную службу, охраняя покой остальных людей в этом лагере. И все же люди одинаковы. На родине Акэйн люди так же любили охранять друг друга и свои пожитки. Глупцы все водили межклановые войны не прекращая. До последнего Акэйн смеялась над глупостью людской, говоря, что то за что люди собственно и воевали — мелочи. Власть. Что такое власть, если она не дарована тебе природой? Ничто. Власть друг над другом похожа на тиски, которые душили людей уже не первое столетие. А все оттого, что те не умели контролировать свой голод. Им всегда было мало. Человек по натуре своей ненасытен, посему Акэйн и охраняла Фудзи от людей. Позволь им лишь шаг ступить и следом придет опустошение. Сего лиса не позволит никогда.       — Как осмелился ты не признать своего господина? — голос Сета стал грубее. Даже с Акэйн он говорил мягче, несмотря на то, что та была демоном, коих в этих земля не любили.       «Ненавидит людей», — ликуя подытожила лиса. Это был добрый знак. Боги обычно пекутся о жизнях людей и не дают тех в обиду. Акэйн доселе не видела бога ненавидящего людей. Даже боги несущие одну только смерть да войны, оберегали людей, но этот отличался. Сет того не заметил, но в тот момент Акэйн посмотрела на него несколько иначе. Капля презрения испарилась из её взгляда, хоть в нём все ещё оставался целый океан.       — Пощадите! — взмолился мужчина падая на колени перед Сетом.       — К Жрецу, — велел Сет, даже не взглянув на бедолагу. Мужчина точно знал пылкий нрав Сета. Кому, как не кочевникам знать на что способна пустыня.       — Как прикажите, мой повелитель, — дрожащим голосом ответил человек, не смея перечить своему богу.       Акэйн не стала задавать вопросов в присутствии человека. Она лишь молча оглядывалась по сторонам с любопытством рассматривая шатры, спящих верблюдов, догорающие костры и дивные чаны от которых веяло маслами и пряностями. Людской быт всегда казался лисе странным. Им столько всего нужно для жизни, когда сама Акэйн ни в чем не нуждалась на своей горе. Ни в чанах, ни в хозяйстве. Однако лиса признавала, что иногда люди способны творить и прекрасное. Сие она признала приобретая у тех дорогущие кимоно, за которые никогда не платила. Все те одежды подчеркивали и без того прекрасную кицунэ, поэтому она их и полюбила, хоть и долгое время, где-то до трёх хвостов, бродила голышом ничуть не стесняясь. Но в этих землях люди сама бездарность. По крайне мере так казалось Акэйн, когда она смотрела на тот ужасный наряд, который ей до сих пор приходилось носить.       «Это и не храм вовсе, но обустроено все так, словно здесь живет кто-то очень важный», — подметила мысленно, когда страж остановился у самого большого шатра из всех. Тот шатер отличался от остальных избыточной роскошью. Украшен золотом, вокруг него стояли кувшины полные вина (ни с чем Акэйн не могла спутать смрад алкоголя), а огонь в нем горел видимо всю ночь, ибо из других шатров не пробиралось и лучика света.       — Милости прошу в мой храм, — Сет впервые за весь вечер проявил учтивость по отношению к Акэйн. Позволяя ей войти внутрь первой. Он даже опустился до того, что сам открыл вход внутрь, чем несказанно удивил стража, но тот и слова произнести не посмел. Внутри шатер выглядел не менее роскошно, чем снаружи. Все то же золото да вино, дорогие шелка и песчаные скульптуры, изображавшие Сета. В этом «храме» находился всего один единственный жрец, подливавший вино к ногам песчаных скульптур, когда в шатер вошли Сет с Акэйн.       — Повелитель, — наконец мужчина заметил присутствие своего бога. Он спокойно отставил кувшин с вином и упал на колени перед Сетом. — Чем смею благодарить за сию честь? — говорил он совершенно не обращая внимания на Акэйн, что слегка задевало демоницу, ведь её персона, между прочим, была не менее важной, а может и того важнее.       — Не твоего ума дела. Мне нужен папирус. Сейчас же, — во властной манере заявил Сет, беспардонно заваливаясь на единственный предмет мебели в сием «храме» — массивный деревянный трон украшенный золотом и драгоценными камнями.       — Будет исполнено, — не смея поднять взгляда, ответил мужчина перед тем, как молча удалиться из шатра.       Акэйн все продолжала молчать, не роняя и слова в сторону Сета. Лиса была крайне зла, что ей не нашлось места присесть. Где это видано? Сам сидит, раскинув ноги в разные стороны, а она должна стоять. Будто она слабее. Будто она ниже. Ужасно. Акэйн не хотела выказывать раздражение, а посему чтобы не чувствовать ту тонкую нить разницы между сидящим Сетом и стоящей ею, гордо сложив за спиной руки, стала расхаживать по шатру, делая вид, будто ей интересны все эти песчаные статуи да вина вокруг.       Ещё несколько минут Сет молча наблюдал за расхаживающей по шатру Акэйн. В свете факелов его храма она казалась ещё прекраснее. Здесь она не стала более скрывать свою внешность. Её волосы побелели, ровно как и кожа. Плавная походка. Тонкий стан. Белоснежные волосы волнами раскинулись на её плечах, словно те одежды, которых ей так не хватало. Рубиновые глаза бегали от одной статуи к другой и обратно, даже не пытаясь разглядеть детали, а ведь Сет создал их сам для своих людей. Видимо, они не казались ей такими уж великолепными, коими считал те статуи Сет. Это огорчало. Как только демон посмел не оценить нечто столь прекрасное?       — Красиво, правда? — наконец заговорил Сет, когда Акэйн на миг задержалась у одной из статуй. Расхаживая по шатру она обдумывала запасной план в очередной раз. Если этот горе-бог предаст нужно будет действовать, поэтому Акэйн и решила перво-наперво явить свой истинный вид, дабы напомнить Сету, что у неё, в отличии от него, силы не отобраны. Но горе-бог того не заметил, вместо этого он задал очередной глупый вопрос. Хотя, может он и не был столь глупым, ведь статуя у которой остановилась Акэйн отличалась от остальных. На ней она увидела те же влюбленные глаза, которые видела в воспоминаниях самого Сета не так давно. Этот взгляд не сравнить с его обычной напыщенностью. Он ласкал без касаний. На губах вспыхнули огоньки воспоминаний от чего лиса поморщилась, отгоняя те огоньки как можно дальше.       — Эти статуи сотворены мною лично, поэтому они не рассыпаются. Для людей это сокровище, а для меня воспоминания о моей слишком долгой жизни. Я запечатлел себя в наиболее важных для меня моментах, дабы с годами не забыть то, что имеет для меня значение, — говорил Сет, соизволив подняться с трона и подойти ближе к Акэйн.       — И что же изображено на этой статуе? — спросила лиса, все ещё всматриваясь в тот влюбленный взгляд, застывший на песке.       — Моя самая большая ошибка, — ответ Сета поразил Акэйн. Разве он не любил некую Нефтиду? Нити его души говорили о столь живых чувствах, коих словами не описать, так с чего вдруг ошибка? Любопытство стало поглощать лису. Она было хотела протянуть к голове Сета руку, дабы найти в его душе ответы на все свои вопросы, но тот резко схватил её за запястье до того, как она, промедлив, очарованная взглядом статуи, остановила мгновенье.       — Что ты делаешь? — с угрозой в голосе спросил бог.       Лиса пришла в себя мгновенно. Акэйн опрометчиво затерялась в воспоминаниях о нитях души Сета, засмотревшись на песчаную скульптуру. Она перевела взгляд на Сета, чья рука столь сильно сжимала её запястье. Он не доверял ей. Не дурак. Пока договор не будет подписан Акэйн и сама ему не верила.       — У Вас в волосах грязь. Не гоже божеству ходить с куском грязи в волосах, — лиса не собиралась светить своими способностями и рассказывать на что способна. Вместо этого Акэйн в секунду соткала иллюзорный кусочек грязи, застрявший в волосах Сета. Сам Сет даже не заметил, что грязь в его волосах не настоящая.       Правда даже так Сет не собирался отпускать руки Акэйн. Ехидно улыбнувшись, он протянул её обратно к своим волосам.       — Раз так, то помоги мне, — слова слетели с его губ едва-ли ни шепотом. Они палящим ветром пустыни отпечатались на коже Акэйн, от чего той вдруг стало жарко. — Убери, — просил бог.       Для кицунэ то была безвыходность. Наспех соткав иллюзию, Акэйн даже не подумала придать ей форму в реальности. Если Сет коснется её, то та исчезнет и он все поймет. Обычно госпожа горы Фудзи всегда придавала своим иллюзорным творениям реальную форму. Ведь она считала, что к чему-то столь прекрасному, как её иллюзии, обязательно стоит коснуться, но в этот раз почему-то поспешила, а сердце пропустило пару лишних ударов, которые, собственно и сбили лису с толку лишь на миг. Всему виной та проклятая скульптура из песка и взгляд, запечатленный на ней.       Она попала в глупую ловушку, которую сама же и сотворила. Отказать в сложившейся ситуации невозможно и лиса покорно коснулась красных, как кровь, волос Сета. Тот зачем-то смотрел Акэйн прямо в глаза. Да так пристально, кицунэ не знала куда бы спрятать свой взгляд, лишь бы он не смотрел на неё столь изучающе, будто ища в её облике что-то такое, чего никогда прежде не видел.       Акэйн небрежно смахнула проклятую «грязь» с волос Сета и поспешила повернуться к нему спиной, сказав:       — Можете считать, что я оказала Вам услугу первый и последний раз. Ведь я не рабыня. Я лишь хотела помочь только потому, что цвет ваших волос очень похож на цвет моих глаз. Поэтому я не потерпела наличие грязи в волосах божества. В следующий раз не стану помогать божеству, которое даже за собой уследить не может, — Акэйн сама не верила то, что говорила. Настолько бредовых мыслей в её голове ещё не было. Сета стоило назвать богом взглядов, а не пустынь. Он весьма хорош в очарововании взглядом. Впредь кицунэ будет осторожна.

Правило №1: не смотреть в глаза Сету, даже когда тот сверлит тебя взглядом.

      — Повелитель, — наконец раздался голос жреца, чему Акэйн была несказанно рада, но не сам Сет. Он хотел было продолжить свою странную игру. Зачем? Бог не знал. Проклятый жрец. Зачем вернулся так быстро? Теперь ускользнувший момент не вернуть. Кто знает, когда Сет ещё сможет услышать от демоницы нечто столь забавное.