Роковая звезда

К третьему туру Проксима готовилась основательно. На этот раз она не даст никому себя остановить. Она войдет в лабиринт, пройдет немного вперед, чтобы Кубок снова не принудил ее – там некуда будет нырять, чтобы потушить пламя, – и подаст сигнал бедствия. В крайнем случае, если ее сигнал опять проигнорируют, она найдет дорогу назад. Но вряд ли: Дамблдор дал ей понять, что к ее претензиям с первого задания отнеслись очень серьезно. Но помимо махинаций Волдеморта существовал еще один хитрый план по уничтожению Гарри Поттера – план Риты Скитер. Прямо двадцать четвертого июля вышел третий, финальный шаг в кампании по дискредитации наглецов, осмелившихся на нее орать и угрожать ей судебным преследованием. А может быть, просто выгодный ход скандальной репортерши, так как всем порядком надоел сахарный сироп про благородство их самого ненавистного героя. Присланную совиной почтой газету Гермиона попыталась спрятать, но сидевший по другую сторону от нее Виктор слишком громко возмутился, успев прочесть заголовок и кусок статьи. К их столу уже шли расстроенные и хмурящиеся чемпионы: Седрик просигналил Флер. Вздохнув, Проксима потянула газету на себя. “ГАРРИ ПОТТЕР НЕЗДОРОВ И ОПАСЕН”, гласил заголовок. – Ох ты ж, – пальцы подруги отпустили пергамент, словно сдавшись. – Это да, – заметил Седрик. – Она просто превзошла себя на этот раз. Припомнила тебе все со второго курса… Она как раз добралась до этого места, где Скитер размышляла на тему связи змеиного языка с темными наклонностями. Похоже, опрашивали даже слизеринцев. Но вот как? – Ей же запретили заходить на территорию! – возмущалась Гермиона, пока Виктор тщетно пытался ее успокоить. Как бы она ни пыталась, сколько бы брейнштормов они не устраивали, но так и не удалось раскрыть секрет Скитер, во всяком случае, пока ничего существенного они не раскопали. Проксима еще раз просмотрела статью. Припомнили ей не только то, что знала вся школа – обвинения в парселтанге она, как и все здравомыслящие люди, считала несусветной глупостью. За самосаботаж на Турнире ее ожидаемо назвали трусливой, демонстративной и жаждущей внимания. Истерика в чулане для метел тоже нашла место: репортерша заявляла, что ей, здоровой тетке, чуть ли не пришлось отбиваться от похищенного ею щуплого сироты, – и разумеется, она опустила ту часть истории, в которой она силой затолкала его в чулан. Но вот как Рита Скитер узнала про шрам? Да, Гарри Поттер не так давно выбежал из класса Арифмантики с головной болью, но всего только раз, а не “часто”, как она тут написала… Да и больничное крыло в этом году практически не удостаивалось визитов его персоны, по сравнению с практикой прошлых лет. Неужели репортерша и правда следит за Гарри Поттером днем и ночью? В таком случае, это очень плохие новости… За слизеринским столом хихикал Малфой, и, заметив, что она смотрит, вытащил язык и пошевелил им, словно изображая змею, не остановившись даже под неодобрительными взглядами остальных чемпионов. – Très mature, – проворчала Флер, скрещивая руки на груди. Чемпионы и Рон только переглянулись, пожав плечами. – Не переживай, Гарри, – высказался за всех Крам. – Репортеры чего только не придумают. Что ж, ему виднее, он знаменитость. Правда, его никогда не выставляли полным идиотом на всю страну. Проксима вздохнула и отложила газету. – Пойдемте куда-нибудь, отдохнем перед туром, – предложил Седрик, отворачиваясь от слизеринцев. Остальные поддержали было, но их перехватила профессор МакГонагалл. – Хорошо, что я застала вас всех в одном месте. Вам вон в ту комнату, – она указала на комнатку, примыкающую к залу, где они уже были тридцать первого октября, после объявления чемпионов. – Там собрались ваши семьи, они приехали посмотреть последнее состязание. Радостно загомонив, чемпионы отправились куда было велено, и Проксима, недоумевающе пожав плечами, побрела следом. Поддержать ее приехала миссис Уизли со старшим сыном; все же, хоть они с Роном так и не помирились, с близнецами Проксима тесно дружила. Чемпионы тоже не остались в стороне и потащили ее знакомиться со своими родителями. Разглядывая их, она не замечала ни в одном из них никакой неестественности. Возможно, это не кто-то из них нес в себе Волдеморта на этот раз. Но расслабляться было нельзя. В прошлый раз ей удалось провернуть “Маневр Кричера”, но в самый первый все же нет. Лабиринт не стоило недооценивать, особенно зная, что ее может саботировать очередной “носитель” мерзкого паразита, в которого превратился Волдеморт. И каким образом. Ведь если бы он хотел ее убить, он бы уже убил... Но и на первом курсе Квиррелл хотел ее убить, но не стал делать это сразу. Прежде всего он хотел получить Философский камень. Теперь, чего бы он ни хотел, это как-то было связано с Гарри Поттером и Турниром. Было очень неприятно не иметь никакого понятия, что является его целью на этот раз. Вместо Перси судьей третьего тура выступал Министр Фадж – на работе у третьего Уизли все стало слишком серьезно. Крауча так и не нашли, и готовились объявить его погибшим вместе с той пропавшей Бертой Джоркинс, кем бы она ни была. Проксима Фаджа тоже не жаловала и старалась держать себя с ним нейтрально; она еще не забыла, чьим распоряжением вокруг школы выставили дементоров. Первыми в лабиринт зашли Седрик и Виктор, разделившись на ближайшем перекрестке и растворившись в зеленоватой полутьме коридоров. Второй запустили Флер, а последним значился Гарри Поттер. Некоторые студенты, уже благополучно забывшие, что этот парень сотворил с драконом на первом туре, заулюлюкали вслед, но Проксиме было плевать. Она не считала себя чемпионом, ее задачей было выживание, а ее призом в Турнире была возможность увидеть завтрашний день. И желательно не с больничной койки. В лабиринте было почти не страшно. Но только почти. Над головой едва виднелось звездное небо, под ногами хрустели сухие ветки. Казалось бы, это же их квиддичное поле, которое Проксима из конца в конец пролетала на метле – еще старой – секунды за две. А теперь это филиал Запретного леса, и даже Люмос погоды не делал. Проксима наложила на очки “Ночной глаз” – так было легче, меньше теней и лишних бликов. Она просто отменит его через минуту, когда доберется до этого перекрестка и подаст сигнал. За спиной раздался легкий треск. Затравленно обернувшись, вечно бдительная по вине Дадли Проксима не обнаружила никого. Но через секунду, как в каком-то дурацком романе Локхарта, на открытое пространство выпрыгнула здоровенная химера. Раздвоенные копытца задней части издавали не больше шума, чем мягкие львиные передние лапы, только хвост угрожающе свистнул, когда химера взмахнула им. Не задумываясь, гастрономический ли это интерес, или зверушка просто ожидает, что человечек поиграет с ней, как это наверняка делал Хагрид, Проксима рванула в противоположную сторону. Вглубь лабиринта. Химера гналась, больше не скрываясь, напоминая гигантскую кошку. Игралась, зная, что жертве не хватит сил и скорости, чтобы убежать от нее. На поворотах уже не разбирающая дороги Проксима пыталась отбиваться от твари проклятиями, но ей не хватало быстроты исполнения заклинаний. Пока она произносила и вычерчивала палочкой формулу, химера преодолевала расстояние между ними. Остролистовая палочка в определенный момент просто нагрелась и выстрелила чем-то огненным, чем-то своим, перебивая хозяйку, пытавшуюся наколдовать “Ступефай”. Проксима чувствовала себя странновато в этот момент; пальцы потеплели, полуразумная сущность словно коснулась ее души, объясняя, чего она хочет от своей хозяйки, и, указав в химеру, Блэк повторила выстрел уже сознательно. Ее сила давала импульс, ее палочка преображала этот импульс в боевой, гораздо быстрее заклинания. Хотя без какого-либо особенного эффекта, кроме огня, подхваченного сухими ветками живой изгороди, и жгучей неприятной сенсации, заставившей химеру отпрыгнуть назад и нервно переступить с лапы на лапу. Напуганная огнем тварь шуганулась от следующего импульса, а третий заставил ее развернуться и бежать, обиженно повизгивая и испуская запах паленой шерсти. – Спасибо, – прошептала Проксима, покручивая палочку в пальцах, и та снова ласково нагрелась, словно бы в ответ. Оглядевшись по сторонам, она поняла, что не представляет, в какой стороне может быть выход. Запасной план просто выбраться из лабиринта стал невыполним. Остается положиться на то, что на этот раз Дамблдор в самом деле проследил за безопасностью, и ее вытащат как только она подаст сигнал. – Non! Au secours!.. А-а-а! – Флер? Крики раздавались откуда-то из-за поворота, но лабиринт оказался коварен – там никого не было. Тишина снова взорвалась мольбами о помощи, и Проксима решила идти напролом. Она все-таки не участник и не обязана искать путь честно. Проксима пробила ближайшую стену заклинанием, и француженка отыскалась лежащей без сознания на утоптанном песке. Но едва Проксима склонилась над ней, пытаясь понять, если она еще жива, новый крик, но мужской, раздался совсем рядом. Бросившись на звук, Проксима увидела Виктора, атаковавшего Седрика пыточным заклятием, и, не раздумывая, обездвижила болгарина. – Что это на него нашло? – дрожащим голосом спросила она, помогая подняться Седрику. Тот лишь покачал головой. – Я даже не знаю… Мы же всегда нормально общались… Неужели это был Виктор? – Что-то тут не так. Смотри, – Диггори указал на застывшее лицо болгарина. – “Империус”, – прошептала она, хватая Седрика за руку. – Но кто? И как? Думаешь, Флер? – его поразило это открытие. В отличие от Проксимы, он не знал о шляющемся по школе очередном “носителе” Волдеморта. – Нет, – она покачала головой. – Флер попала в беду еще раньше. Она там, за углом. Проксима махнула в сторону темнеющего прохода, из которого вышла. Надо вытащить обоих друзей, пока с ними не случилось еще чего-то. Вряд ли это одна из хагридовых тварей наложила на Виктора проклятие подвластья. Но это еще может быть Седрик… – Давай подадим сигнал, а то их тут сожрут, – предложил юноша, поднимая волшебную палочку и выпуская в небо красные искры. – А ты притащи Флер, чтобы ее тоже забрали. От сердца отлегло. Послушавшись отданного в духе квиддичного капитана приказа, Проксима сбегала за угол и отлевитировала бессознательную Флер поближе к Виктору. – Я подожду вместе с ними, – заявила Проксима, кидая на француженку простенькие диагностические чары, чтобы убедиться, что ей не стало хуже. – Мне все равно уже пора выходить из игры… – А чего раньше не вышел? – улыбнулся бледный Седрик. Его еще потряхивало от “Круциатуса”. – Убегал от химеры, – мрачно ответила она. Тварь застала ее врасплох, несмотря на все ее тренировки. – А потом услышал Флер и… Поджав губы, старший чемпион поглядел в темный тоннель, из которого Проксима вынесла Флер. Кто бы ни напал на них с Виктором, он все еще мог бродить по лабиринту. – Ну ладно, – Седрик сделал глубокий вдох и выдох, чтобы успокоиться. – Я пошел. Проксима смотрела ему вслед, как он исчезал в полумраке ближайшего прохода. Ей оставалось только дождаться дежурного, и все будет кончено. Она передаст им ребят, с Виктора снимут “Империус”, а она вернется на трибуны и посмотрит, как Седрик побеждает в Турнире. Но спустя несколько чертовски долгих минут бесплодного ожидания тот снова показался из прохода, мчась со всех ног. – Гарри, беги! Беги, там соплохвост! – от него пахло горелым, а рукав мантии был изорван в клочья. Проксима вскочила на ноги. – Надо взять их с собой! – она кивнула на неподвижных чемпионов. – Нет, не унесем, – Седрик практически тащил ее за собой. – Тогда нужно увести соплохвоста от них, – Проксиме вовсе не хотелось, чтобы их друзья погибли. Старший чемпион с готовностью кивнул; как бы ему ни было страшно, Виктор и Флер были и его друзьями тоже. Победа оказалась не так важна, как узнать этих ребят получше. К тому же, они все равно уже вышли из игры. Жутковато пощелкивая, в проходе появился соплохвост, тут же поджигая живую изгородь. Проксима и Седрик швырнули в него пару жалящих, чтобы привлечь его внимание, и только потом побежали, уводя тварь. Они и сами не заметили, как добрались до центра лабиринта. Зато тот, кто притаился в центре, заметил их. Здоровенный, размером с лошадь акромантул радостно поднял вверх передние лапки и бросился на появившихся в его поле зрения подростков, только чтобы быть сшибленным с ног разогнавшимся соплохвостом. Твари сцепились, позволяя запыхавшейся Проксиме оттащить в сторонку не менее запыхавшегося и уставшего товарища. – Нога, – застонал Седрик. Он как минимум подвернул ее, отскакивая с пути огненного монстра. А может и вовсе сломал. Пробормотав “Ферула”, Проксима потащила его дальше, пока они не оказались за каким-то постаментом, в относительной безопасности от отвлекшихся друг на друга магических тварей. – Ну и зрелище, – пробурчала Проксима. – Да уж, – голос старшего чемпиона все еще дрожал, но он уже смог приподняться на локтях и сесть, прислонившись спиной к каменному постаменту. – Черт, где Хагрид взял этого акромантула? – Это маленький сын Арагога, – неожиданно ответил Гарри Поттер, и глаза Диггори удивленно округлились. – Ну или дочь. Я не очень умею определять их пол… – Арагога? Кто это? – удивился Седрик. – Эм, – Проксима замялась. Она точно не знала, в каких отношениях были гигантский паук и Хагрид пятьдесят лет назад. – Это питомец Хагрида. Бывший. Ему пришлось выпустить его в лес, потом он нашел ему жену, и вот результат… Забыв про больную ногу, Седрик вытаращился на четвертого чемпиона с отвисшей челюстью. Тот выглядел мрачновато-спокойным, так просто рассказывая ему вещи, о которых он даже не подозревал. – Встретил всю счастливую семейку на втором курсе. С тех пор не хожу в лес, – щупленький очкастый Гарри Поттер, совсем крошечный на фоне гигантского паукообразного, пожал плечами с совершенно невозмутимым выражением лица. Осознав, что сидит с открытым ртом, Седрик поспешил его захлопнуть. Не стоило расслабляться в этом лабиринте, особенно с двумя смертельно опасными тварями буквально в двух шагах, даже если те и были слишком заняты друг другом. Тем более, акромантул уже изловчился ужалить соплохвоста, и, в отличие от экспериментальной твари, у его яда был парализующий эффект. Тщательно упаковав добычу, паук вспомнил о двух мягких вкусных человечках, которые ощутимо напряглись, стиснув свои палочки. Акромантул надвинулся на них, приподнялся на дыбы, угрожая, и Гарри Поттер снова удивил товарища. Вскочив на ноги, Проксима незаметно вытащила эбеновую палочку и заорала пауку: – Эй, ты! Чуешь это? Это Василиск! Василиск! Слов Седрик не услышал – только змеиное шипение. Зато их услышал и вполне разобрал акромантул, резко шарахнувшийся в сторону, путаясь в суставчатых длинных ногах. Похоже, от палочки достаточно хорошо пахло ядовитыми железами короля змей или паукообразный хорошо понимал парселтанг – или, по крайней мере, узнавал. Не забрав даже кокон с парализованным соплохвостом, гигантский паук задом вполз на живую изгородь и был таков. – Что ты ему такого сказал? – А, про василиска. Они боятся этих тварей до полусмерти, одного упоминания хватает, чтобы шугануть даже взрослого. Как Сам-знаешь-чье имя сказать. А этот еще ребенок, – походя бросила Проксима, снова заставив пораженного Седрика уронить челюсть. – Ты как, встать сможешь? Пришлось помогать товарищу подняться; загипсованная заклинанием нога держала его, и только – ходить ему вряд ли удалось бы. Оба замерли, заметив, что стояло на постаменте. – Мы добрались, – нервно рассмеялся Седрик. – Кубок… – Ага, – пробормотал младший чемпион. – Вот тебе и не поучаствовал. – Гарри, ты должен взять его, – серьезным тоном заявил хаффлпаффец. – Ты спас меня, ты прогнал паука, и из нас двоих ты единственный можешь ходить… Тот удивил его в который раз, решительно помотав головой. – Ну уж нет. Слушай, тогда осенью я сказал, что не хочу принимать участие в Турнире и я имел это в виду. Бери Кубок. Ты тут единственный чемпион и ты победил. А я помогу, – Проксима подхватила товарища за талию и перекинула его руку через плечи, помогая ему подняться на ноги. – Вот так, вот так… – Ты уверен? – тот еще раз поглядел на Поттера, закусив губу. – Абсолютно. Хватай, пока кто-нибудь еще не приперся нас жрать. Проксима отступила к живой изгороди. На нетвердых ногах Седрик сделал шаг по направлению к постаменту, но чей-то грубый голос прервал его. – Авада Кедавра! Зеленый луч сбил хогвартского чемпиона в шаге от победы. Упавший, точно марионетка с перерезанными ниточками, Седрик лежал на песке с выражением легкого недоумения на лице. Определенно мертвый, хотя Проксима еще не верила в это. Только через несколько бесконечно долгих секунд она смогла выдохнуть. И повернуться к убийце. – Вы? К-как? – прошептала она почти без дыхания. Каждый нерв, каждая мышца была напряжена, точно ее приложили аналогом “Петрификуса”. – Трусливый мальчишка, – выплюнул профессор Защиты от Темных Искусств, прохромав мимо застывшей Проксимы к постаменту с Кубком. Стоило ожидать, учитывая тенденцию. Стоило догадаться. Моуди был достаточно силен, чтобы наложить "Конфундус" на Кубок. Он даже сам рассказал об этом: сам себя не похвалишь – никто не похвалит. Свой план по спасению раскрыла ему она, тогда, перед туром с драконом, и он позаботился о том, чтобы у нее ничего не вышло. И пусть она опустилась на последнее место, избежав побед в первом и втором турах, лабиринт был шансом победить даже с таким количеством баллов. Моуди был во главе дежурных, и, скорее всего, саботировал их работу – им обещали мгновенную эвакуацию, но она достаточно долго ждала кого-нибудь над телами Крама и Флер, пока не прибежал Седрик, и так и не дождалась. Он пас их в лабиринте, как овец, провоцировал монстров, чтобы задать им – ей – направление. Это он вывел из игры Флер и подчинил Виктора “Империусом”. Одно оставалось неясным: почему Моуди, чуть ли не самый фанатичный охотник на Пожирателей… и как давно? – Ты должен был поддаться тщеславию. Тебя должны были прельстить лавры победителя Турнира, вслед за твоим придурочным отцом, не упускавшим шанса покрасоваться! – ярился бывший аврор, почти плюясь. – Если не это, то хотя бы любопытство… Но так даже лучше. Жуткое изуродованное лицо исказила хищная улыбка. – Я сам приведу тебя Волдеморту, Поттер. Я увижу его возрождение. А ты, быть может, увидишь, как он наградит меня за абсолютную верность… Тут бы ей отпрыгнуть в сторону, убежать, скрыться в недрах лабиринта. Но либо ее слишком шокировало произошедшее, либо Моуди просто был быстрее. Схватив ее за руку, сжав пальцы до хруста, профессор подволок ее к постаменту и сам ухватился за Кубок. Мертвый взгляд Седрика исчез, и мир переменился. Они перенеслись на какое-то кладбище. Нервный паралич перенесся вместе с ними: вместо того, чтобы начать вырываться из жесткой хватки бывшего аврора, Проксима осталась стоять на месте, оглядываясь по сторонам. Темно, ни души вокруг… Только к ним кто-то идет, тяжело и грузно ступая, будто с тяжелой ношей в руках, и старый ржавый фонарь, болтаясь и поскрипывая, освещает ему путь. – А что ты тут делаешь? – сварливый голос показался знакомым. – Мальчишка артачился, – отозвался Моуди, сжав пальцы еще сильнее. Фонарь выхватил лицо под черным капюшоном. – Ты ублюдок! – узнав этого человека, эту крысу, Проксима с неожиданной силой вырвалась, хорошенько пнув Моуди в существующую голень, и кинулась на Питера Петтигрю. Сильнейшая боль пронзила ее со спины и прямо через лоб, словно раскалывающийся надвое вдоль когда-то красовавшегося на нем шрама. – …ти, стой. Мальчишка нужен живым, – произнес третий голос, неведомо откуда. По крайней мере, оглушенная болью Проксима не видела, кто говорил. Но она узнала, кто это был, единственный, кто это мог быть. Волдеморт тоже тут. Агония прекратилась, оставляя за собой только отзвуки и жжение во лбу. Ее бессильно обмякшее тело подхватили и, насколько она поняла, крепко привязали веревкой к приятно прохладному камню, и заодно заткнули рот отвратительной тряпкой. Разожженный этими гадами костер мерцал, словно рассвет. Но со временем зрение вернулось, и ей удалось разглядеть могилу прямо перед собой. “Томас Риддл, Ст.” Это не имело никакого смысла. Единственный Томас Риддл, которого она знала, был где-то здесь… кстати, а где он? В ком он? Это Петтигрю одолжил ему свое тело? Или Моуди, что более вероятно? Кроме них, на кладбище никого не было. Два ублюдка, пленница, гигантский котел и странный сверток, наверное, с вещами или ингредиентами… Но почему он шевелится? – Начинайте, – прохрипел голос Темного Лорда, доносящийся словно из ниоткуда. Хвост подцепил было свой мешок с выражением крайнего отвращения на лице, как его отпихнул Моуди, подхватывая вещь бережно, трепетно, словно самое драгоценное и хрупкое, что у него было. Ткань соскользнула в движении, и Проксима порадовалась, что ее рот был заткнут, потому что ее вопль отвращения точно услышали бы. Словно то лицо с затылка Квиррелла взяли и прилепили на тело чешуйчатого младенца. Она почти радовалась, когда Моуди опустил эту тварь в кипящий котел. Но, вероятно, это не означало ее гибель. – Кость отца, взятая без согласия, оживи своего сына, – монотонно прочитал Питер, заклинанием разверзая землю на соседней могиле. Томас Риддл – “Ст” наверное означает “Старший”. – Плоть слуги… – Дай мне это сделать, Петтигрю! Дай мне, – сверкая глазами словно в бреду, перебил его Моуди, и Проксима поразилась этому их конфликту. – Это я нашел Лорда, Крауч, – прорычал Хвост, и она снова поразилась. Крауч? Но он мертв… Может, она неправильно оценила ситуацию? Крауч сам напал на ребят, а потом оглушил Моуди, наверняка ошивавшегося поблизости в поисках опасностей, и принял его облик. Вероятно, за этим он и звал Дамблдора, но на безрыбье сойдет и доверенный экс-аврор… – Ты все это время сидел дома, с папочкой, – продолжал издеваться Петтигрю, ревниво прижимая к груди огромный мясницкий нож. Затем, к ужасу Проксимы, он размахнулся и отрезал себе руку, издав громкий крик, но дочитав слова ритуала немилосердно дрожащим голосом. А потом приблизился к ней, болезненно сверкая глазами. – Дай мне сделать хотя бы это! – глаза Моуди – Крауча были не менее безумными, он поглядывал на Проксиму с какой-то голодной алчностью, которая ее бесконечно беспокоила. Петтигрю снова оттолкнул его, довольно грубо пихнув психопата локтем. Все казалось таким сюрреалистическим. – Кровь недруга, взятая насильно, воскреси своего врага! – монотонно пробормотал Хвост, и она забилась в своих путах, рыча сквозь кляп. Она уж точно не давала приспешникам этого мерзкого паразита разрешения использовать благородную кровь Блэков для воскрешения этого паразита. Но она ничего не могла поделать. Котел зашипел, принимая последний ингредиент, а Петтигрю наконец смог упасть на землю, обессиленный болью и кровопотерей. Из котла показались очертания высокого, очень худого и бледного человека. Он ни капельки не походил на Тома Риддла, которого Проксима – тогда еще Гарри Поттер, – встретила в Тайной Комнате. Он с трудом и на человека-то походил, с ноздрями-щелками и красными глазами. В отличие от Проксимы, он к своему телу отвращения не испытывал и с удовольствием его разглядывал, сгибая и разгибая длинные руки и сжимая пальцы; должно быть, он стал непривередлив за годы паразитирования на крысах или бестелесных скитаний. Хвост наконец-то сумел прийти в себя в достаточной степени, чтобы позаботиться о своей ране, но его хозяин добавил ему боли, призвав через его Метку своих соратников. Боль Хвоста отозвалась в многострадальной голове Проксимы. Он позвал остальных. Она слышала зов Метки, но почему – не было сил думать. – Ты, Гарри Поттер, стоишь на останках моего покойного отца, – словно сквозь вату услышала она. – Он был магглом и дураком, как и твоя дорогая мамочка. Но они оба пригодились нам, не правда ли? Твоя мать погибла, защищая тебя, а я сам убил своего отца, и посмотри, как он мне помог, будучи покойником… Как же так, его отец – маггл? Даже не магглорожденный, а чистый маггл? Отчего же он, полукровка, вел войну против магглов, отчего чистокровные следовали за ним? Даже ее собственный дядя Регулус вступил в ряды Пожирателей смерти и принял эту его мерзкую Метку, а все ради чего? Бабушка иной раз вспоминала младшего сына, и плакала, проклиная себя за то, что позволила ему это. И обещая всем, кто ее слышал, что Проксиме такое с рук не сойдет, если она вздумает повторить этот подвиг и вступить в какую-нибудь радикальную политическую организацию. А Волдеморт продолжал разглагольствовать в ожидании своих слуг. Рассказывать о своей матери-ведьме, влюбившейся в местного паренька, маггла, который бросил ее, узнав о магии. И о том, как он убил своего отца за то, что вырос в приюте. Связанные Меткой явились на кладбище, с хлопками появляясь среди могил, в масках и длинных черных мантиях с капюшонами. Они боялись. Проксима откуда-то это знала, словно чувствовала. Каждый из них трясся как осиновый лист, но они все же подошли к своему бывшему-нынешнему повелителю. И он тоже чуял их страх. Им было чего бояться – они отвертелись в прошлый раз, по его словам, они его предали. Теперь, когда боль во лбу поутихла, Проксиме захотелось, чтобы у нее не было во рту кляпа. Тогда она бы спросила его прямо перед всеми, что он, жалкий наглый лживый полукровка, сделал такого, чтобы заслужить верность стольких чистокровных магов? Прибывшим на зов досталось по заслугам. Волдеморт вещал о том, как соберет свою армию: психопатов, все еще томящихся в Азкабане, дементоров и великанов. А еще он рассказал уже известную всем историю о жертве Лили Поттер. Вступление в семью Блэков не отняло у Проксимы последнего подарка матери. Волдеморт сумел украсть и его. Волдеморт с кровью Поттера в жилах стал неуязвим к мести его матери. Проксима жадно внимала каждому слову; если ей повезет освободиться и выбраться отсюда живой, она должна узнать, что он сделал с собой, чтобы пережить смерть. Это пригодится ей, когда она отправится убивать его, ведь если месть ее матери больше не грозит ему, то хотя бы его настигнет месть Блэков. Волдеморт упомянул о некой Берте Джоркинс, от которой они узнали о Турнире, и еще кое о чем. О человеке, до смерти верном Волдеморту, оставшемся в заключении, пусть и не в Азкабане. Это он был тем самым магом, который пропихнул ее на Турнир и чинил ей неприятности. Это он доставил ее Волдеморту на растерзание. И кстати о растерзании… – Круцио! – невыносимая невыразимая боль пронзила все ее тело; она бы кричала на все кладбище, если бы не кляп. Когда боль прекратилась, она услышала, как смеются Пожиратели. Кто-то исступленно хлопал в ладоши, наверное, этот любитель убивать и сажать невинных, двуличный Крауч. Еще один должок в копилку; они заплатят за ее унижение. Они все заплатят! – Сами видите, глупо было считать, что этот мальчишка мог когда-либо быть сильнее меня. Но я хочу, чтобы никто больше не заблуждался по этому поводу. Гарри Поттер избежал смерти по счастливой случайности. И сейчас я докажу это, убив его прямо здесь, у вас на глазах, здесь, где нет ни Дамблдора, который помог бы ему, ни матери, чтобы она могла снова умереть за него. Я дам ему шанс. Он сможет сражаться, и у вас не останется ни малейшего сомнения, кто из нас двоих сильнее… Барти, отвяжи его и дай ему палочку. Проксима стояла перед этой мерзкой бледной тварью на дрожащих ногах, и думала, неужели все так просто? Этот высокомерный ублюдок сам вручил ей возможность отомстить ему. Отомстить за все. – Тебя учили сражаться на дуэли, Гарри Поттер? Конечно, ее учили. Еще когда был жив Сириус… Но, к сожалению, она не так уж много умела – больше знала. Не хватало навыков, отточенных практикой, и даже Кричер, прошлым летом занимавшийся с ней, за неимением большего, не сумел ей толком с этим помочь. Он эльф, ему нет нужды уметь сражаться как человек, а его логика не допустит нанесения вреда хозяйке. – Мы должны поклониться друг другу, Гарри, – Волдеморт слегка склонился, и Проксима сделала то же: она Блэк, у нее есть честь, и она соблюдает приличия, даже с худшими из врагов. – Хорошо, хорошо! А теперь встань ко мне лицом, как мужчина, гордо выпрямившись, как умер твой отец… Он был быстр, ей определенно не хватало навыка; новое “Круцио” швырнуло ее на землю, окатывая волнами агонии. Стиснув зубы и рыча, Проксима силилась терпеть, силилась подняться на ноги, но боль была сильнее маленького тела. Ее мучитель поднял палочку под смех своих прислужников. Ублюдки. – Небольшая передышка. Больно, правда, Гарри? Ты ведь не хочешь, чтобы я сделал это снова? Всякий страх уже прошел, осталась лишь боль и злость. Скрипнув зубами, Проксима с ненавистью посмотрела на него. О, как она жаждала бросить ему в лицо что-нибудь оскорбительное, но внушенные бабушкой правила приличия останавливали ее. Она не может ронять лицо, ее уже достаточно унизили сегодня. Она будет вежлива. Даже с врагами. Но потом она отомстит, отомстит так, что вся магическая Британия будет бояться произносить ее имя для разнообразия. – Нет, спасибо, – скрипнув зубами, ответила Проксима, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. По рядам темных плащей снова пронеслись смешки. – Ты должен меня хорошенько попросить, Гарри, – маслился Темный Лорд. – Встань на колени и проси меня. Вздрогнув, Проксима посмотрела в безумные алые глаза, почти ослепнув от ярости. Пожиратели затаили дыхание, предвкушая увидеть, как выдуманный враг их полоумного предводителя начнет унижаться. С совершенно пустой головой она сделала пару шагов вперед на немилосердно трясущихся ногах и, когда они подогнулись, рухнула на колени прямо перед возродившимся колдуном. Она жаждала отобрать у него эту силу, эту уверенность, с которой он полагал, что имеет право решать людские судьбы. У нее был единственный путь. – Вот так, Гарри, – едва слышно приговаривал ее враг, пожирая ее глазами. – Знай свое место… Неожиданно сломленный и замученный, казалось бы, подросток, быстро провел палочкой по ране на предплечье, смачивая ее кровью, и направил ее на врага и выкрикнул: – Инвокато Приоритас! Янтарный луч ударил в зеленоватый с неожиданно громким мелодичным звоном, словно разбилось что-то хрустальное, добрался до чужой палочки и оплел ее золотыми щупальцами. Олливандер говорил, что палочки с одинаковым ядром не могут сражаться друг с другом, и одна может выпить другую. Ей нужно было знать как, и в библиотеке дома нашелся отличный способ. Проксима решительно сдвинула брови и выпрямила спину. Она инициировала схватку. Ее остролистовая палочка превзойдет тисовую. Ее ярость сильнее волдемортовой. Тисовая палочка вибрировала в белой руке, Волдеморт выглядел растерянным. Проксима чувствовала, как ее перо феникса становится сильнее, ее палочка приятно нагрелась и, казалось, жадно молила “Еще, еще!” – хорошо, что ее не оглушило кровью, Проксима читала в том же источнике, где добыла это заклинание, что палочку дезориентирует глоток крови волшебника. Опомнившись от удивления, Крауч решил вмешаться, но его заклинание неловко попало в палочку его Лорда, выбивая ту из рук. Волдеморт закричал от ярости, но Проксима, действуя почти на инстинктах, резко дернула собственную палочку вниз, применяя чары “Дымовой завесы” – их с близнецами изобретение. Разноцветные вспышки расчертили непроглядный серый дым. Проксима отползала в сторону брошенного Краучем Кубка, стараясь не попасть под шальное проклятие и не сбиться с направления. Знакомый рывок, и вот она уже несется обратно в Хогвартс. Она не знает точно. Проксима больше не может ни о чем думать.