— Ты же понимаешь, что это бесполезно? — пронзающий взгляд смотрит прямо в душу. Мужчина поправляет бинты на руках, плавно перейдя к волосам, заводя за ухо непослушную, кудрявую прядь, — Ты проиграл. Причем так быстро и глупо. Загнал сам себя в тупик. Может моих предупреждений было недостаточно?
— «Катись к черту! Ты даже не представляешь через что я прошёл, у меня не было другого выбора кроме как прятаться здесь!» — Ацуши не желал слушать издёвки в свой адрес. Он спасался от хищника как мог, думал, что не убежит, не успеет. В голове складывалась картина того, что с ним могут сделать громадные клыки, как они вонзятся в плоть сдирая кожу живьём. Как острые когти вспорют брюхо пронзая органы насквозь, кромсая на мелкие кусочки, а после зверюга сожрала бы их, вылизав всю кровь досуха. Однако свои мысли он не осмелился произнести, заставил их исчезнуть где-то глубоко, заперев на прочный замок. Боялся ненароком разозлить своего охотника резким высказыванием. Да и кто будет его слушать?
Он все еще вжимался в стенку, пытаясь раствориться в ней. Стать недосягаемым до чужих рук.
Ацуши хотел жить как обычный человек, как все. Иметь работу, друзей и возможно когда-нибудь найти милую девушку. Он был бы хорошим парнем, не доводящим свою половинку до слёз. Был бы внимателен и предусмотрен, даря ей всё своё внимание.
На своей памяти, ему всегда приходилось бороться за свою незначительную жизнь.
Он мечтал жить, а не выживать.
Юноша встрепенулся, когда Дазай вновь стал подходить. Мерзкое цоканье доводило до истерики, выбивая из колеи. Ненависть к человеку перед собой росла с каждым разом. О, как же он хотел разбить одну из бутылок о его голову. Дабы осколки оставили пожизненный шрам на красивом лице, уродуя его. И каждый раз смотря на своё отражение, он вспоминал бы его - Ацуши. Того, кого он не смог сломить, кто остался бы нестираемым пятном в его жизни. И для этого, Накаджиме нельзя проигрывать, ни за что. Парень принялся швырять всё, что попадётся ему под руки.
— Не подходите! — вопил, так ни разу и не попав. Руки предательски дрожали, не слушаясь своего хозяина. А его внешний вид совершенно не внушал доверие к самому себе. Белая рубашка пачкалась о грязную поверхность, оставляя небольшие пятна на спине.
Мужчина с лёгкостью перепрыгивает барную стойку, тянет руку к тонкой шее, мечтая сдавить её пока кости не затрещат. И Накаджима вновь видит этот блеск безумия в мёртвых глазах. Юноша готов поклясться, что ничего человеческого в них - нет. Ком в горле не даёт нормально вдохнуть, кислород не поступает в голову. Пальцы дёргаются, не в силах сжать кулаки, а вставшая вена на шее, пульсирует, что кажется вот-вот лопнет. Темно-карие глаза не видят в нём себе равного, они смотрят с высока, надменно. И это бесит. Заставляет кровь в жилах кипеть, словно лава течёт по телу. Горячо. Хочется их вырвать. Вырвать голыми руками из глазниц.
Парень отдёрнул себя, ужасаясь собственным мыслям.
Это совершенно на него не похоже.
Ацуши зол. Зол, но не безумен. Он прекрасно понимал, что враг перед ним - сильнее. Напади на него голыми руками и он оторвёт их со всеми сухожилиями. Но и давать ему то, что тот хочет, парень не собирался. Он совершает рывок в сторону двери, тянет ручку, в отчаяние осознавая, что она не поддаётся. Бьёт со всей силы, пинает ногой. Без вариантов.
— В отличие от тебя, я был предусмотрителен, — его голос непоколебим, охотник чувствует полный контроль над ситуацией.
Ацуши в гневе ударяет кулаком по стене, выругавшись. Отбегает в сторону к креслам, не отводя глаз, следя за каждым движением мужчины. Он бегло осмотрел пространство вокруг, каждый уголок, в поисках хоть чего-то полезного. Осаму же облокотившись о стойку с интересом наблюдал за этими маленькими, бесполезными попытками своего мышонка. Он глядел за тем, как Ацуши подбегает к бильярдному столу, взяв кий и махая им по воздуху, проверяя на прочность. Как длинная часть его челки падала на лицо, всячески мешая своему хозяину. Парень пытался сдуть её, но она прилипла ко лбу из-за пота. Не сдержавшись, Дазай хохочет отворачиваясь.
Бедолага дёрнулся от неожиданности, смотря на врага как на умственно отсталого, не понимая в чем причина смеха.
— «Псих,» — коротко и ясно.
— Мы так и будем дальше играть в кошки мышки? — успокоившись, охотник обходит стойку направляясь в сторону цели. Парень тут же встаёт на стол и выдвигает кий вперед, держа его двумя руками, имитируя меч.
— Стоять! — орёт Накаджима, но стоит мужчине только подойти поближе, он тут же бежит на край стола, спрыгивая, потеряв былую храбрость, что обуяла его минуту назад. Теперь оба стоят по разные стороны, и ждут, дальнейшие действия друг друга.
— Ну же, прекрати убегать, — Дазай протягивает руку, безобидно улыбаясь, и лишь глаза выдают его недобрые намерения.
— Тогда Вы прекратите подходить, — хмуриться, сжимая кий в руках сильнее.
Мужчина срывается с места, доводя парня до сердечного приступа и почти касается его плеча. Но и Ацуши не прост. Не будь у него хорошей атлетической формы, он бы не пробежал целый марафон по особняку дав хороший отпор четырёхлапому. Парень реагирует быстро, почти мгновенно, шокируя охотника. Убегает к сцене, спотыкается о ступеньку, почти падая, но успевает в последний момент выровняться. Теперь он прячется за фортепьяно. Поджилки трясутся.
— «У меня чуть сердце не остановилось!» — он пару раз бьёт по груди пытаясь успокоиться. Заводит растрепавшиеся волосы назад, открывая обзор на ровные черты лица. Капля пота сползает по щеке к шее, стекает по дергающемуся кадыку, растворяясь где-то под рубашкой.
Осаму неосознанно засмотрелся.
— Признаю, ты шустрый малый, — в голосе полное довольство. Дазай садиться на бильярдный стол, кончиками пальцев проводит по небольшим шарам, беря в руки несколько. Используя их не по назначению, принялся кидать игровые предметы прямо в лузы.
— Послушайте. Не знаю, что я Вам сделал, но уверен - в глубине, Вы добрый человек и у Вас есть совесть в конце концов! По Вашим мертв...кхам глазам все видно! — он размахивает руками во время речи, для пущего эффекта, пытаясь задобрить своего врага.
Дазай вскинул брови верх, шокировано моргая и прикрыв рот рукой, его тело подрагивало в неконтролируемом смехе. Такую нелепицу в свой адрес он слышит в первые.
— Ставлю тебе плюс за попытку лести, даже если она была максимально глупая, — договаривает, вытерев поступающие слезы и целиться в одну из дальних луз, пытаясь попасть.
Накаджима недовольно цокает. Он кладёт руки на фортепьяно, устало облокотившись об него, пытаясь хоть немного собраться. Как же хочется домой, в свою маленькую норку, зарыться в одеяло и забыть всё как страшный сон. А на утро сделать себе вкусный завтрак, наслаждаясь каждым укусом, запивая всё сладким кофе, и еще какое-то время ощущать его привкус во рту. Ацуши дразнил себя пленительными грёзами, забывшись.
Тем временем мужчина задумчиво смотрит на последний, незабитый игровой шар, повертев в руке, а затем кидает его Накаджиме. Тот ловко реагирует, ловя предмет, не понимая к чему он. Стоило ему отвлечься на шар, как Осаму вновь предпринял попытку нагнать желанный объект. А бедолага поняв, что его нагло отвлекли, посылает вещь обратно отправителю, рванув к дивану, на ходу хватая мирно лежащие подушки, запуская их в полет. Мягкая вещь не вызывала никакой опасности в отличие от режущего стекла, потому мужчина не посчитал нужным уклониться. Оттого подушка и прилетела ему прямо в лицо.
—«В яблочко!» — мысленно ликуют юнец, восхваляя себя.
— Ты сейчас подумал что-то вроде: "Прямо в яблочко", верно?
Накаджима все больше убеждается, что у его охотника есть экстрасенсорные способности. Дазай до побелевших костяшек сжимает подушку, на скулах выступили жилки, а лицо неизменно сияет в улыбке, и тогда до Ацуши доходит, что его скоро придушат его же оружием. Быстро и без сожалений.
— П-простите, простите! — он резво кланяется в попытке искупить свой "грех". И прежде чем погоня вновь начнётся, немного поколебавшись, добавляет: — У меня есть к вам предложение... — видя вопросительный взгляд, продолжает, — Я...я требую матч - реванш!
— Что?
Ацуши прекрасно понимал, насколько это звучит глупо. Но если это поможет ему выжить - он готов унижаться до последнего, опуская свои умственные способности в чужих глазах до нуля. Накаджима не слепой, он видит, что его похититель всё это время играл не в серьёз. И пока исход событий не поменялся, нужно действовать.
— К чему ты клонишь? — Осаму снимает длинный плащ, бросая его на спинку дивана, а сам усаживается в одно из кресел, откидывая голову, расставив руки по бокам.
— Давайте сыграем в новую, небольшую игру, исход которой и определит: Уйду я или останусь.
— Одним словом, ты просишь у меня второй шанс? — потирает нижнюю губу, деловито скрещивает ноги.
— Возможно...
Дазай смотрит нечитаемым взглядом. Все эти до боли смешные и нелепые попытки спасти шкуру, забавляют. Он думает с минуту, после выдав:
— Какой прок мне с этого?
Юноша замялся, не зная, что ответить. Вопрос вполне логичный, а в голову ничего не приходит. Он чешет затылок, а золотистые глаза неугомонно бегают пытаясь найти точку опоры. Он мнётся с ноги на ногу, слегка покачиваясь.
— Т-так ведь...интересней..? — произносит будучи сам неуверенным в своих словах. К такому неординарному ответу его привела попытка мыслить как Осаму. Он мельком поглядывает на мужчину, ожидая его реакции. Его длинные ресницы иногда дёргались в нервном тике.
— Согласен, — Дазай пытается скрыть довольную ухмылку, прикрыв её ладонью, он решает подыграть мальчонке, да и сам не против посмотреть, к чему это всё приведет, — И, во что будем играть?
Ацуши теребит короткие рукава мятой рубашки. У него есть ответ. Единственное, что он может предложить в этом запертом пространстве. Его шансы на победу очень шаткие, и он это понимает. Разум это осознаёт, а инстинкт - делает.
— Бильярд.
Дазай не помнит в какой момент трясущийся от малейшего вздоха объект перед ним заинтересовал его. Когда босс отдал задание? Помниться, тогда вся мафия стояла на ушах. Не то. Когда тайком наблюдал за ним? Нет. Возможно, чрезмерная любовь ко всему сущему? Ах, у него она была столь огромна. Буквально сжигая всё зло вокруг себя. Он был словно ангел. Наверное поэтому юноша был так наивен, не видя подвоха в людях. Точно. Он вспомнил. Вспомнил тот день, когда во всей этой светлой ауре окружавшей мальчонку, он увидел то, что не дано увидеть никому другому. Нечто не объяснимое. Глубоко, на самом дне чистой души Осаму видел дыру. Бездонную, черную дыру, желавшую поглотить юнца изнутри. Но утопить его она так не и смогла. Парень тщательно заделывал её, всякий раз, стоило ей открыться.
Ангел должен пасть.
— Ты знаешь правила?
Кивок. Признаться, Накаджима знал о них поверхностно, в общем объёме. У него не было должного опыта или механики. Оставалось надеяться, что его оппонент точно так же не является профессионалом. Возможно, его предложением сыграть было предложено лишь для того, чтобы потянуть время до своей участи? Он не знал ответа.
Ацуши наблюдает за тем, как мужчина строит пирамиду. Как протягивает ему кий, выжидая. И Накаджима поддаётся вперёд, тянет до одури тяжёлую руку, беря предмет.
— Играем до трёх. Готов?
Дазай говорит не про игру, вовсе нет. В его словах другой посыл и парень это понимает. Он опускает глаза на ровно сложенный треугольник, еле слышно произнеся:
— ..Нет..
И игра началась. Они кинули жребий, решая чей первый ход. Дазай встаёт в конец, прогнувшись над столом, окольцевав ловкими пальцами кончик кия, целясь. Резкий удар рушит пирамиду, но ни один из шаров не попадает в лузу. Он отходит на шаг в сторону, жестом руки приглашая Ацуши вступить в игру. Парень кивает, но не торопиться. Медленно обходит весь стол, осматривая всё поле, выбирая удобную точку. Он разминает затёкшие пальцы, склоняясь над столом, бьет по шару, что ближе всех был к лузе, взяв первое очко в свою пользу. Облегчённо выдыхает, отстраняясь, получая право следующего хода. Накаджима играет осторожно, стараясь обдумывать дальнейший действия. Для победы необходимо получить больше очков, чем противник. Удар, и еще один шар падает в копилку. Ацуши вытирает взмокшую шею, склоняя тяжёлую голову на бок. Начало вышло хорошим, если он продержится в том же духе, то надежда еще есть.
Прикусив губу, нервно глядит на плотную кучку посередине, осознавая, что дальнейший ход не принесет очко. Необходим отыгрыш и оба игрока это понимают. Ацуши цокает когда шар, отскакивает от бортика не доходя до цели.
Подошедший Осаму осматривает кучку плохо сбитой пирамиды, переводя взгляд на Накаджиму. Не сводя с него глаз бьёт по шару, что в последствии разбрасывает остальные в очень выгодное положение, однако так и не забивает ни один. Хороший отыгрыш для Накаджимы. Была ли та ошибка или...
— «Он это специально?» — Ацуши был в непонятках, но не стал интересоваться на прямую, ему же лучше. Отыгрыш Дазая дал ему большое преимущество.
Парень подходит к углу, хочет ударить, но понимает, что не дотягивает. Удобный шар расположился прямо посередине, оттого он опрокидывает ногу на стол, опираясь на колено, поддаваясь вперёд. Стоящий в сторонке Осаму хихикает, заставляя Накаджиму залиться краской.
На эмоциях Ацуши бьет сильнее нужного. Шар совершает двойной отскок и всё-таки попадает в лузу, — «Пронесло,» — по рукам прошёл легкий тремор. Он мнёт зажатые плечи, пытаясь расслабить их. С каждым шагом его тело словно каменело, мышцы натянуты как струны и как бы он не старался расслабиться - не выходило. Острый взгляд охотника лишь усугублял положение. Ему казалось, потеряй он бдительность, Осаму наброситься со спины. Все пять чувств были обострены до предела. Страшно. Он не хотел даже думать, что с ним сделают, в случае проигрыша. Это сводило с ума.
— Помочь? — мужчина указывает на плечи, — Могу помассировать их, больно ты зажатый, — в голосе сплошное ехидство.
— Вы поможете мне своим отсутствием.
Накаджима возвращается к игре, осматривая все поле, делая ход. Удар. Очередное попадание. Первая ошибка происходит на пятом шаре, когда он сталкивается с бортиком, застревая возле лузы.
Ацуши был уверен на все сто, что ход Дазая будет именно по этому, пятому, однако удар проходит по другом, более сложному. Так и не попадая в цель, шар останавливается посередине.
— «Показушник.»
В сердце Ацуши зародился огонёк надежды. Неужели он выиграет? В душе воцарила доля спокойствия, а дыхание постепенно выравнивалось. Он старался не показывать своей радости, сдержать её внутри, ведь это еще не конец. Впереди еще 2 партии и их исход еще неизвестен. Высокомерие со стороны врага и попытки выпендриваться, как считал Накаджима, давали возможность на успех.
Пока он ликовал - не заметил холодных, словно лёд - глаз, давно читающие его по лицу, как открытую книгу. Дазай получил то, что хотел. Пора стать чуточку серьёзнее.
Первый раунд окончился победой Ацуши.
***
Матч шёл в полной тишине, а комнату заполонили звуки сталкивающихся о друг друга шаров. Изредка мигали пару свечей на люстре, меняя освещение. Осаму сидел на игровом столе держа кий за спиной, забивая очередное очко прямо в лузу. Ни одного лишнего движения. Он излучает чистую уверенность, словно каждую неделю ходит на чемпионаты по бильярду, занимая призовые места.
Проходит мимо Ацуши, щёлкая того по лбу, делая очередную серию попаданий. Раз за разом, до тех пор пока на столе не осталось ни одного шара.
Он подносит кончик кия, целуя его.
— Две победы против одной.
Осаму обходит стол, доставая шары из луз, выставляя их обратно на поле, будучи полностью довольным собой.
Дать пареньку надежду дабы потом отнять — верх подлости. Но и Осаму не считал себя святым.
— Ты проиграл. Дважды, — он тянет каждую букву, словно змея, упиваясь тем, что видит.
Свет жизнь гаснет в наивных, еще детских глазах, тускнеют зрачки, теряя былую яркость. Розовые щёки белеют, а губы замкнуты в тонкую полоску, все искусанные в порыве эмоций. Руки обессилено висят. Горб тяжестью тянет вниз, заставляя сутулиться. Земля ушла из-под ног. Слова мужчины звучали заглушёно, пока и вовсе не прекратили восприниматься. Время вокруг замерло, восприятие происходящего исказилось, а перед глазами пелена. Язык онемел, неприятно покалывая, горло словно набухло не в силах что-то произнести. Кто-то шаг за шагом отнимал у Ацуши органы чувств. Ужасно. Всё закончится подобным образом? Уже?
Дазай говорил что-то ещё, не разобрать. Ацуши полностью его игнорировал, как и пространство вокруг.
Удар в челюсть приводит его в реальность. Больно. Его припечатывают к стене сжимая грубо челюсть, затылок отдаёт тупой болью. Мужчина бьёт коленом в живот, заставляя паренька скорчиться под ним в агонии. Осаму деловито подправляет ворот рубашки, ногой придавливая голову жертвы к полу, с наслаждением ловя каждый вскрик.
Как долго он ждал, тянул время давая желанию лишь расти, подогревая интерес. Он в полной мере ощущал власть над юным телом и это огорчало. Дазай рассчитывал, что Ацуши не позволит просто так избить себя, что будет сопротивляться, хотя бы для приличия, но юноша не подавал никаких попыток к сопротивлению. Он покорно лежал согнувшись в калачик, обнимая ноющие места. Словно кукла без воли.
— Я же говорил, делай всё что угодно, но не дай поймать себя.
Дазай не отрицает - ему нравится то, что он видит, нравится слышать жалкий скулёж с уст паренька, его голос будто создан для этого.
Мало.
Мужчина замечает подрагивающие губы, в попытке что-то произнести. Он любезно убирает ногу, наклонившись к телу, желая услышать тихие слова, что тот пытался произнести.
— Гори в аду, дьявол, — ели, почти не слышно, прохрипел юнец.
Мужчина более чем удовлетворён услышанным, а это чертова улыбка будет сниться Ацуши в самых мерзких снах. Если он выживет.
Осаму замахивается ногой, ударяя по ребрам, слыша мгновенный хруст. Глаза у Накаджимы округлились, а рот открылся в немом крике, он харкает кровью, чувствуя, что вот-вот выплюнет кусочек печени. Он пытаеться отползти от своего мучителя, осознавая, что главным монстром здесь был вовсе не тигр.
Мужчина препятствует попытке бегства, хватая того за белоснежные волосы и с размаху впечатывая лицом несколько раз в пол, ломая нос. Приподнимает его за шкирку и с усилием швыряет в мини бар. Бутылки бьются в дребезги, а осколки впиваются в нежную кожу.
Несмотря на многочисленные удары в голову, он все еще оставался в полу сознании, в полной мере ощущая адскую боль.
Единственное о чем сейчас мог мечтать Накаджима - умереть как можно быстрее.
Дазай садиться на корточки, берет чужую ладонь в руку поднося к губам. Целует. Так мягко и бережно, что Ацуши хочет блевать.
— Я начну с малого - пальцев. Ты ведь не против, Ацуши-кун?
И он держит слово.
По всему особняку раздался истошный вопль. Три пальца на левой руке были сломаны. Искривлены до безобразия.
Большим пальцем он проводит по губам жертвы, размазывая выступившие слюни.
— Прибереги голос на потом, у тебя осталось еще два пальца на левой и пять на правой.
Он замечает, что Накаджима медленно теряет сознание, прекращая реагировать. Цокает, дав несильную пощёчину в попытке привести в чувства. Не сработало.
Его взор приковывает уцелевшая бутылка алкоголя. Быстрым движением избавляется от крышки, вбирая жидкость в рот, наклоняется к парню и вливает горькую массу в его нутро через поцелуй, заставляя выпить. Накаджима мгновенно морщиться, пытаясь выплюнуть содержимое, но Дазай не позволяет, углубив поцелуй.
Удостоверившись, что все выпито до капли, отстраняется, наблюдая за расширенными, дёргающимся зрачками устремленными в потолок. Спирт сделал своё дело, однако юноша не обращает никакого внимания на мучителя. Он в сознание, но его разум где-то далеко, в другом месте, там, где нет боли и страха.
Дома.
***
Ацуши сидит в своей комнате, такой знакомой и родной. Она маленькая, с обшарпанными обоями. Где-то в углу растет плесень, но он не жалуется. Она такая, какую он мог себе позволить. Парень сидел у открытого окна, блаженно прикрыв глаза, ловя летний ветер, что трепал мягкие, белые волосы, щекоча нос.
Он выглядывает в окно, разглядывая прохожих на улице. Все такие разные, низкие и высокие, пожилые и ещё совсем молодые. У каждого свой стиль. Вот прошла молодая девушка в строгом костюме, а вот мужчина средних лет обвешанный в большие цепи и кольца, многие бы осудили его, мол, носить готику в своем возрасте, нелепо, но точно не Ацуши. Если человек никак не мешает комфорту других, то пусть носит, что сердцу угодну, так он считал.
Гляделки в окно пробудили в нём желание самому прогуляться. Выскакивая в коридор, остановившись у входной двери, заправляет рубашку под брюки.
Убей.
Ацуши встрепенулся, замерев на пороге. Медленно обернувшись на голос, никого не видит, и посчитав, что ему послышалось, захлопнул дверь, продолжая путь.
На улице было адское пекло, Ацуши шёл прикрывая глаза рукой. Городской шум бил по барабанным перепонкам. Жизнь кипит. Он сворачивает по ровной дорожке, к парку, представляя, какой асфальт, должно быть, горячий. Листва шуршит в порыве лёгкого ветра, мимо пробегают дети стреляя в друг друга водными пистолетами, задорна смеясь, заряжая людей вокруг своим позитивом.
Ацуши слышит музыку, она исходит откуда-то с центра, притягивая его. С каждым шагом она звучала всё ближе и ближе, и ему кажется, что он ее где-то слышал. Мелодия была столько знакомой, манящей и почему-то пугающей. Было в ней что-то нехорошее, что напрягало его. Доходя до цели, он видит толпу зевак, что собрались посмотреть на уличный концерт.
По середине, около фонтана стояла девчушка, держа гитару, что была в разы больше её самой. Было видно, как она наслаждалась собственной игрой, прикрыв глаза. Накаджима подхватил её ритм.
Убей.
— «Вновь этот голос..»
Он вглядывался в толпу, пытаясь найти источник. Солнце напикало, кожа плавилась под беспощадными лучами. На небе не облачка. Птицы оставили свой полёт, прячась в гнёздах, боясь подпалить крылья.
Накаджима протискивается сквозь людей. Громкий смех, разговоры, музыка, крики детей, все звуки смешались во едино вызывая головную боль. Он крепко закрывает уши, мчась прочь. Пейзаж вокруг сменяется один за другими, голова отказывается ясно мыслить. Гул в ушах не давал покоя. Ацуши держал путь в неизвестное направление, желая спрятаться от дикого шума, пока дорога не привела его к небольшому пруду.
Чистая, почти прозрачная вода сияла под солнцем, впитывая её теплоту. На поверхности плавали мелкие листочки, привлекающие рыбёшек, что ошибочно принимали их за еду. Люди часто подкармливали здешнюю живность крошками хлеба, не особо волнуясь об их здоровье. От одного берега к другому расположился мост украшенный разноцветными лентами и замками.
Восхищённый юноша позволил себе на мгновение насладиться природой. Присев на землю у пруда, провёл рукой по теплой воде, глядя на своё расплывчатое отражение.
Убей.
Парень вскакивает, осматривая окрестности вокруг. Проходит пару метров к дорожке по которой пришёл. Не души.
— Кто здесь? Покажись!
Всплеск воды позади заставляет обернуться. Насторожившись, возвращается на место глядя на своё отражение. Оно улыбчиво копирует все его действия.
Вот только Ацуши не улыбается.
В панике он хочет отбежать, но вышедшая рука из пруда, мертвой хваткой вцепившаяся в его ногу, не позволяет этого сделать. Она тянет парня за собой, на самое дно. Ацуши пытается набрать больше кислорода перед тем, как его утащат в воду. Он смотри как свет солнца тускнеет с каждой секундой, а разум покидает его.
Он должен заплатить за всё.
Единственное, что слышит Накаджима перед тем, как отключиться.
