*Вас пригласили в общий чат*
Мацуно залипает на несколько секунд, поскольку открыв уведомление, видит странное название группы… [kazufuyu] Tora: прости, меня довезли до работы, жду тебя как всегда вовремя. — Меня, кажется, кинули, — ворчит он про себя. — Ну, давайте посмотрим, кто ещё ту… — Чифую стопорится посреди улицы, поскольку здесь всего три человека и один из них тот Баджи.[kazufuyu] Matsuno: я уже иду.
Коротко и понятно, и вообще, почему бы просто не написать ему в личку? Он обязательно спросит с Казуторы, а пока торопливо шагает. Настроение чуть выше среднего, если не считать его ностальгических снов. После разговора с Би-Кеем, прошло почти два дня, но парень больше не писал. Возможно, его слова после видеозвонка были сказаны лишь чтобы потешить самолюбие Чифую, и если это окажется правдой, если тот больше не напишет, пожалуй, Мацуно «немного» огорчится. Огромный, пульсирующий вечной жизнью Токио, кажется бесконечным. Движимый высокотехнологичными технологиями, он совмещает стремление к будущему и любовь к прошлому. За чередой крупнейших небоскребов, простираются излюбленные жителями места отдыха и древние памятники восточной архитектуры. Когда-то в детстве семья Мацуно посещала императорский дворец и парк Уэно. Судя по старым фотографиям, они бывали и в храме Мэйдзи, но сам Чифую уже не помнит. Слишком много воды утекло с тех пор. Возможно, у него тоже будет такой человек, с которым захочется объехать все красивые места не только Токио, но и всей Японии. Шагая под музыку в наушниках, блондин пропустил нескольких детей, что неслись на велосипедах и думается ему, хорошо быть настолько беззаботным. Носиться, как угорелые, переживая лишь бы коленки не сбить. — Ну, давай посмотрим, что там у тебя малыш? — с ходу слышит Чифую, зайдя в зоомагазинчик, и сначала удивляется: с каких пор для Казуторы он — «малыш»?— а после досматривает, что обращался тот не к нему. — Что с ним случилось? — чуть покашливая, интересовался Мацуно, подходя ближе и садясь рядом с открытой клеткой рыжего щенка. — Я не уверен, — задумчиво, заговорил Тора, — но похоже на воспаление третьего века. Чифую придвинулся ближе и вглядывался в красное овальное образование в углу глаза собаки. — Это пройдёт? — представляя насколько подобное неприятно, сострадальчески поморщился Чифую. — Вечером нужно будет отвезти её к хирургу, — выпрямляясь в полный рост и закрывая клетку, поясняет Тора и смотрит на Чифую как-то подозрительно. — Отлично. Я… — он запинается, поскольку не уверен справится ли со всем здесь в одиночку, ведь по сути он только стажёр и помощник, — я постараюсь не налажать без тебя, — наконец-то выдаёт Мацуно. Ханемия всё ещё выдерживает свой пристальный взгляд, видимо, глубоко о чем-то задумавшись, а после изрекает: — Я попросил брата заехать после работы. Он не откажет мне в просьбе и отвезёт вас в ветеринарку. Чифую на секунду кажется, что его челюсть ве́сит несколько десятков килограмм, потому что она от удивления отваливается: — Ты поэтому создал тот дерьмовый чат? — А? — Ханемия будто сам вспомнил нечто важное. — Нет, это потому что так мне удобнее обращаться к вам, а ещё, как я и говорил вначале, — Тора значительно ведёт пальцем по кругу в воздухе, — вы почти моя семья и лучше бы нам научиться взаимодействовать. Надеюсь, это не проблема? Не стоит напоминать, что для Чифую — это — «ещё какая проблема», — но он не может сказать другу почему. Потому что если Баджи когда-то вспомнит, что зажимал его в клубе — вероятно убьёт. Да и сам Мацуно считает это своей роковой ошибкой, пусть и приятной. А пока — вечером они куда-то едут по совместным делам и это абсолютно не радует.***
— Какой ты шустрый, — ласково хвалит своего нового помощника Инуи. ____ Кейске доволен работой, но не в восторге от самого главного здесь босса. Первые пару дней Баджи только смотрел за тем, как старательно работает Инуи, запоминая на будущее. Огромное здание офисного центра само по себе настолько масштабное, что новый сотрудник мог бы заблудиться. Финальный босс — мужчина, лет пятидесяти, который роскосостью глаз слегка напоминает Хаджиме, но во взгляде больше ненависти. Нет, не именно к Баджи, — для него Баджи — пылинка, мелкая деталь одного большого механизма, — а ко всем окружающим. Это презрение, смешанное с высокомерностью, ничто иное как типичный взгляд важной шишки. — Теперь, ты на попечении Сейшу, — единственное, что сказал ему холодным, басистым голосом господин Коконой, поле того, как окатил ледяным взором и получив подписанные бумаги, Кейске отправился к уже знакомому кабинету. ____ — Мы не разговаривали особо, — поясняет Баджи, а Инуи встаёт и забирает подписанное и одобренное заявление о приёме на работу. «Как же они достали» — именно это было написано на лбу, у вошедшего только что в кабинет Коко. Рабочий день только начался, а он уже готов тяжело вздыхать и закатывать глаза. Теперь, после встречи с генеральным директором, Баджи мог подметить, как Хаджиме похож на своего отца, только в два раза у́же. Сынок его — такой же, будущий толстый кошелёк и странно, что Сейшу так старательно избегает Хаджиме. Полезно иметь таких знакомых. — Инуи, нужно наведаться в соседний филиал. У бухгалтерии какие-то проблемы с получением заключения о сделке. Коконой идеально сосредоточен, а ещё он отлично играет роль человека, для которого Сейшу только старший коллега и личный заместитель. — Прошу прощения, господин Коконой? — вежливо уточняет блондин, — почему нельзя послать ответственного за бухгалтерию? Инуи смотрит выжидающе, в своём хрупком и нежном обличии, он словно ангел во плоти, но ангелы не смотрят так коварно, вроде: «ага, попался на лжи». Но, даже если это так и вывести Сейшу из кабинета сейчас же — лишь предлог, Инуи***
Чифую сидит на заднем сидении. Рядом с ним несчастный щенок, которого нужно отвезти к врачу, а спереди, вальяжно касаясь руля, только тремя пальцами, пускает в окно струйки дыма Кейске. Он так и не переоделся, поэтому выглядит достаточно официально. — Ну, как дела, малой? — хрипловатым от курения голосом, заговаривает Баджи, не отводя взгляда от дороги. — Могло быть и лучше, — невзначай бросает Чифую, на что брюнет, соглашаясь, кивает: — В следующий раз даже по просьбе Казуторы, поедешь на метро, раз не устраивает, — с довольной улыбкой проговаривает Кейске, видимо, представляя себе эту картину. — Всё устраивает, — выдохнув, закатывает глаза Чифую и попадается в отражение заднего вида, и, встретившись взглядом с Кейске, заметившим это выражение, отворачивается, меняя тему: — Вот это народу на площади собралось. Сегодня, что, фестиваль? — Ага, Мацури, — незаинтересованно проговаривает Баджи, — раньше проводили только в Хоккайдо, но теперь и в Шибую перебрались традиции. — Понятно. Мацуно заворожённым взглядом смотрел на толпы людей, палатки с различными сладостями и мужчин в возрасте, которые рисовали на животах огромные причудливые рожи. Давненько он не бывал на таких мероприятиях, а если начистоту — совсем никогда. — Оставить тебя здесь на обратном пути? — заметив его по-детски загоревшийся взгляд, уточняет Кейске, но получает лишь короткое: «Не-а». Всю оставшуюся дорогу они так и не разговаривали, а по прибытии, Кейске и вовсе не вышел из машины. Он осторожно поглядывает на Мацуно и думает, что этот парень немного похож на них с Казуторой. Не может человек, который в детстве проводил счастливое время с семьёй, так печально смотреть на веселье и празднества. Баджи прикидывает, есть ли у него лишнее время, пока Мацуно находится на приёме с питомцем из их зоомагазина. Вернувшись через сорок минут, Чифую максимально тихо ставит клетку с животным на заднее сидение, поскольку щенок ещё не отошёл от наркоза, а сам садится спереди и пристёгивается. — Детям до четырнадцати нельзя без кресла, — подшучивает Баджи и получает взгляд типа: «ты серьезно?» Иногда Мацуно чертовски бесится с отношения этого парня к нему, но такое можно пережить. Лучше уж вечно подъебывать, чем откровенно недолюбливать. И хорошо, что он ещё не трогает тему его роста. Это, между прочим, задело бы куда сильнее. — В следующий раз подумаю об этом перед тем, как сесть в развалюху-машину к старикашке, — изрекает Чифую и ухмылка скользит по ехидному лицу. — С последним согласен, — слегка хмурит брови и раздражённо улыбается Баджи, — но насчёт тачки — это ты зря. Взглядом настоящего Аида пронзает солнечного Чифую Кейске, а после Мацуно ощущает тянущую боль чуть выше колена. — Четырехглавая мышца бедра травмируется очень легко, ты в курсе? — словно железной хваткой, сильнее сжимая мягкие ткани худоватой пацанской ноги, интересуется Кейске. — Ходить пару дней точно не сможешь, а самое главное синяков не останется, — успокаивает Баджи, забавляясь с несчастной попытки Чифую оторвать его руку своими. Мир бы перевернулся и засиял в новых красках для Чифую, будь это кто-то, кто ему нравится и если бы не было, мать его, так больно. Всё же раньше парни не лапали его, хотя и нынешнее действие таковым назвать невозможно. Он уже несколько раз мысленно застонал от боли, когда его ляжку сжимали эти грабли, стискивая будто прессом. — Ты, — судорожно борется с одной рукой Баджи, пока другой тот ведёт машину, своими двумя, Чифую, — …первый начал. — Мне ещё сразу не понравилось твоё отношение, Чифу-ую, — кажется, у него фетиш противно тянуть имя Мацуно, — больно дерзкий. Я тебе не Казутора. А, и мы даже не друзья, — удивившись, проговаривает брюнет, останавливаясь возле парковки и ослабляя хватку. — Да пошли вы, Баджи-сан, — ворчит Мацуно, а у самого яйца поджимаются, стоит Кейске сделать движение, чтобы отстегнуть свой ремень. Всё же так давить на мышцы — и вправду травмоопасно. — Ты мазохист? — чуть склонив голову набок, задумчиво проговорил Баджи, снова направляя ладонь в сторону ноги блондина. — Вы в курсе, что такое толерантность? — отпираясь рукой от очередной пытки схватить его за ногу, заговорил Чифую. — Ты знаешь такие умные слова? — Баджи снова открыто издевается и когда Чифую, отвернувшись, надулся окончательнo, Кейске предложил ему выйти и немного посмотреть на фестиваль. Разговориться никак не получилось, даже несмотря на купленное холодное пиво. Непонятно только, зачем Баджи взял два, хотя сам не пил, от слова, совсем. Видимо, права́ ему нужнее. А Чифую смотрит то наверх, наблюдая за китайскими фонариками, которые запускают парочки, загадывая желания, то по сторонам, иногда кивая головой в такт доносящийся музыке. — Ещё пятнадцать минут и всё, ясно? — зыркает в сторону друга своего младшего брата Кейске, посматривая сколько алкоголя ещё осталось. — И моё допивай, — указывает на открытую бутылку. — Хорошо, зануда, — ворчит Чифую, который в принципе от Кейске никогда хороших слов и не слышал. Вечно это недовольное лицо и раздражающий голос, (хотя, голос его, отчего-то, всё же Чифую нравился, если уж не кривить душой), — будто это была моя идея, заехать сюда. — Сейчас довыёбываешься — домой пешком пойдешь, — пригрозил Кейске, вызывая у Мацуно очередную волну раздражения. — Знаешь, что, — резко поворачивается Чифую, — я тебе вообще-то задолжал, — предупреждает, перед тем, как в мгновение ока, припасть лицом к его бёдрам. — Что ты? Мм… — Кейске болезненно стонет, сжимая зубы и едва сдерживая себя, чтобы не оттянуть парня, впившегося зубами в мышцы ноги, за волосы. — Кх, кх, — громкое покашливание привело Баджи в себя. — Здесь вообще-то дети ходят, — произнёс кто-то знакомым Чифую голосом и когда он, растерянный, обернулся лишь головой, увидел знакомую семейку из дома Мицуи. Юзуха была не удивлена, скорее возмущена, закрывая младшим сестрёнкам Такаши глаза. А Хаккай лишь отвернулся, сдерживая улыбку. — В самом деле, Чифую, — разочарованно тянет Баджи, — я же просил подожди до дома, но ты такой ненасытный иногда. Баджи имитирует ножки маленького человека пальцами руки, пробегая по ладони Чифую и тот вспыхивает как спичка: — Я просто кусал его, — понимая, как это выглядело, оправдывался Мацуно и судя по лицам всех стоящих перед ним — не поверил никто. — Да я реально просто хотел… А-а! Да, насрать, — злится Чифую, понимая, что вряд ли ему проверят и ещё этот придурок Баджи подкинул в огонь угля своим: «ненасытный». — Как фестиваль? — из вежливости любопытствует Кейске. — Прекрасно, — Мицуя показывает на девочек, которые скупили кучу украшений и несколько конфет на палочках, и выглядели самыми счастливыми на свете, — уже домой собирались, передавай привет Казуторе, — говорит перед уходом Такаши и направляется дальше мимо лавочек для отдыхающих. — Ага, — коротко соглашается Баджи. — Пойдем уже, — обращается он теперь к Чифую и тот, хватая в руку недопитое пиво, встаёт, — Казутора волноваться будет, а еще на работу утром. Баджи идёт следом за ним, но от воспоминаний о работе, становится чертовски не по себе. Он не привык к такой резкой смене обстановки, да и ещё не совсем понимает, в чём заключаются его обязанности. Придав лицу волевой решительности, Чифую решил сломать эту стену между ним и Кейске. В конце концов, это парень, заметив заинтересованность Чифую, привёз его на праздник, значит Баджи уже не может быть плохим человеком. — А ты не такой и говнюк, как кажется, — слегка хлопает по плечу старшего Мацуно, а алкоголь способствует такому беспричинному нарушению субординации, — на тебя можно положиться. — Хочешь попробовать? — игнорируя дружелюбное обращение Чифую, спрашивает Баджи и для него такая колкость, как способ держать дистанцию. — Ни за что, — испытывая неприязнь от такой надменности, стягивает лицо в серьёзную гримасу Чифую. — Беру свои слова обратно. Почему Казутора дружит с этим выпендрёжником? В нём же из хорошего только лицо. Какая бы херня не творилась в их жизни, Ханемия всегда ухитрялся находить хорошее даже в самых бесполезных вещах. Этот белобрысый пацан какой день мозолит глаза Баджи и даже ошивается у них дома, а ещё ни в какую не хочет вести себя проще. Баджи достаточно прямолинеен и прост как три копейки, особенно иногда, поэтому сейчас без зазрения совести спрашивает первое, что приходит в голову: — Тебе нравится Казутора? Мацуно, успевший погрузиться в свои мысли, изобразил самое удивлённое лицо. И с чего только Баджи заговорил об этом? Может вспомнил тот вечер? Чифую испытывает недоумение и это заметно по его растерянной физиономии: — Нет. Не говори глупости. — Оу, — качает головой Кейске, словно сделав для себя очередной какой-то вывод, и доставая зажигалку, подкуривает. — Что насчёт меня? — Баджи спрашивает просто так, чтобы убедиться, а Чифую теряется ещё больше. Кейске, конечно, встречал таких парней, и этот «гейский трунь» — в глазах Мацуно не проходит мимо него. А может этот трунь был его собственный? Кажется, Баджи ткнул пальцем в небо и попал в яблочко. — Неожиданно, — прыскает усмешкой Кейске и он действительно даже подумать не мог. — Всё не так! — повышает интонацию Чифую и сам себя не понимает. Нужно было просто ответить сухое и короткое: «нет», — но то, что они с Баджи делали… Не даёт сказать так просто. — Ты, конечно, ничего, но не зазнавайся, — серьезнее звучит Чифую, поскольку сейчас важно донести эту неопределенность до Кейске. — Мне уже нравится кое-кто, — щурится от попадающего в глаза дыма, Баджи. И младшему отчего-то неприятно слышать такую личную информацию. Возможно, потому, что у него самого никого нет. Никого, кроме обречённой интернет-влюбленности. — Мне тоже, — вздыхает с каким-то облегчением Чифую и устремляет свой тёмно-синий взгляд в ночное небо. — Прекрасно, — смягчается Баджи и позволяет себе закинуть руку на плечо блондина. — Но в следующий раз, скажешь что-то на мою тачку… — Я усвоил урок, — перебивает его Чифую и наконец-то их отношения понемногу начинают улучшаться. Мацуно чуть морщит нос, поскольку от Кейске всегда пахнет чем-то по-особенному приятным, а он просто запрещает себе запоминать этот запах. Разве что спросит потом, что за парфюм тот использует и купит себе такой же.