Пятница у Избранного

      Нарцисса Малфой сидела в кресле в оранжерее. Она пролистывала книгу и медленно пила чай. Вдруг раздался шум со стороны сада. Женщина бережно отложила книгу на столик, встала и подошла к окну. По лужайке весело бежала Гермиона, а их семейные павлины бежали врассыпную. Она улыбнулась от увиденной картины и задумалась. «Интересно, а если бы женой моего сына стал кто-то другой… я так же спокойно реагировала на происходящее сейчас в саду?». С другой стороны она и представить не могла такого поведения от дочерей Гринграсс, или Паркинсон. Но ведь это была сама Героиня Войны, которая не только спасла весь мир, но и её семью… а самое главное — душу любимого сына. Нарцисса прошла обратно к креслу и снова села. Чашка чая поднесенная к губам замерла, и она окунулась в воспоминания, глядя на поднимающийся пар. 1991 год «Мама, у меня всё хорошо! Я сразу показал в школе, кто такой Драко Малфой. Скажи отцу, что он может мной гордиться. Есть еще кое-что… даже не знаю, стоит ли тебе говорить… Со мной на курсе учится тот самый Гарри Поттер. Я протянул ему руку, а этот кретин выбрал вонючего нищеброда Уизли. С ними еще таскается назойливая девчонка. Выглядит она несуразно, зазнайка и заучка. Каждый раз бесит меня, вскакивая с места с поднятой рукой на уроке. Но хуже всего то, что она маглорожденная. Жду Рождества, чтобы увидеть тебя. Твой Драко». 1992 год «Мама, я полон негодования! Эта лохматая зубрила опозорила меня перед всей школой. Она распустила обо мне слух, что отец купил мне место в команде! Я был так зол! Ты, как никто, знаешь, что я с 4 лет отлично держусь на метле. А это лето я провел, изнуряя себя тренировками, и даже не поехал с бабушкой в поместье Забини к морю. Короче, я вспылил и назвал её вонючей грязнокровкой. Прости, я помню, что ты просила никого так не называть. Потом завязалась потасовка с участием этих ущербных Уизли. Но со мной всё хорошо. Ладно, побегу на ужин. Люблю тебя, мам!» 1992 год «Я не нахожу себе места. Ты слышала наверное, что в школе ходят слухи, что кто-то открыл тайную комнату. Так вот… я ляпнул от обиды, что Грейнджер следующая…и опять обозвал её грязнокровкой… Мам, она и оказалась следующей. Я не хотел этого! Я не хотел. А что, если она умрет? Я был вчера после отбоя в лазарете у неё. Я стоял и … и… я не знаю, зачем пришел, но мне надо было ей сказать, что я не хотел этого… и извиниться. Не говори отцу, он не поймет. Я и сам не понимаю зачем. Но одно дело задирать её везде, где видишь, а другое … другое … это когда больше её не увидишь никогда. Мне почему-то паршиво. Знаешь, я не рассказывал, но после матча, на котором был отец… ну тот, где я с позором упал, не справившись с управлением метлы… Мы с Поттером тогда попали в больничное крыло. Они толпой пришли проведать этого очкарика и… в общем, из их толпы она шла последняя и … она шла в сторону выхода … и положила мне шоколадную лягушку на кровать, даже не взглянув… и быстро выбежала из палаты. Она не может умереть! Это всё из-за этих идиотов, её дружков. Они ни на что не способны и постоянно втягивают её в какие-то неприятности». 1993 год «Она меня ударила! Нет, ты представляешь! Да как она посмела! Просто развернулась и … прям в нос. Знаешь, по возвращению в гостиную Слизерина я не отправился к мадам Помфри. Я долго рассматривал своё отражение в зеркале… и начал улыбаться. Наверно этот удар повредил мне мозг. Ха-ха-ха. Ну, я не вижу другого оправдания своему поведению. Ты можешь мной гордиться! Я сам починил себе нос. Одно заклинание и пару капель зелья, что мы готовили с Блейзом для проекта к уроку Снейпа. В гостиной все задрали с вопросами, почему я никак ей не ответил. Я огрызнулся, что не хотел марать об неё руки. Но… сомневаюсь, что в этом дело. Блейз единственный, кто ничего не спрашивал. За это я ценю Блейза. Он не лезет и не выворачивает мою душу. Он как ты, мам, он выслушает и поймет. Не осудит, ничего не станет навязывать. Но и спроси он вчера… я не знал бы, что ответить. Просто… когда меня ударил гиппогриф… она была единственная, кто подбежал и сказал этому великорослому идиоту Хагриду, что меня надо доставить в лазарет. А когда я очнулся в лазарете … на тумбочке лежала шоколадная лягушка…» 1994 год «Мама, это лучший учебный год! Ты не поверишь! Сам Виктор Крам прибыл в школу! Помнишь мы с отцом были на чемпионате по квиддичу? Ну тогда, когда я встретил эту … с «гнездом на голове» в окружении её имбицильных дружков и всего выводка нищебродных Уизли. Так вот, Крам тогда тоже играл. Я в восторге! Он сидит рядом со мной за столом. Омрачает только одно — Бал! Я не хочу никого приглашать. Точнее хочу, но… Нет, забудь. Жалко лохматую всезнайку, её наверно никто не пригласит. Я надеялся, что это будет мистер-избранный или тупоголовый Уизел, но нет. Будет, наверное, в библиотеке». «Мам, это самый худший учебный год. Я был опозорен почти перед всей школой. Не говори отцу, прошу. Хотя я знаю, что ему и так донесут. Чертов Грюм превратил меня в хорька и крутил в воздухе. Это безумно понравилось Поттеру, но хуже всего… она тоже там была. Я не видел её, но слышал, как она кричала, чтобы Грюм прекратил. Ненавижу Грюма! Ненавижу Поттера!» «Мам, я думал год не может быть хуже. Как я ошибался! Я стою в совятне в парадной мантии сейчас. Только закончился Святочный бал. Знаешь, кого пригласил Крам? Ты не поверишь! Да и я не мог поверить своим глазам. Он пригласил её, мам! С ней явился на бал! Дубовые входные двери в зал тяжело отворились, и вошли представители из Дурмстранга во главе с профессором Каркаровым. Крам шел с какой-то девочкой в голубой мантии. Я высматривал волосы, обычно напоминавшие воронье гнездо. Тут я остолбенел. Шоколадные волосы были гладко расчесаны и скру­чены на затылке в красивый блестящий узел. Да и походка совсем другая, наверное, потому, что плечи не оттягивала тяжелая сумка полная книг. И она так улыбалась всем и … Краму, который её приобнимал постоянно. Как он мог! Он же чистокровный волшебник, а она… Ну да, она умная, красиво улыбается, у нее красивые глаза, от нее пахнет шоколадом и ванилью… ещё она заразительно и искренне смеётся на весь Большой зал за ужином, но … почему она! Они с Крамом плясали и веселились весь вечер. Но потом её дружки что-то испортили. Она сидела на ступеньках и плакала в своей легкой ман­тии небесно-голубого цвета. Не спрашивай зачем… но я левитировал к её ногам шоколадную лягушку. Идиотский поступок, знаю. Но, когда она взяла лягушку и улыбнулась… я стоял, как последний придурок и тоже улыбался пока… пока не встретил взгляд Блейза. Грейнджер вернулась в зал и начала кого-то искать глазами, а я … развернулся и помчал в совятню. Дурацкий Бал» «Я уже говорил, что это худший учебный год? Крам всюду таскается за Грейнджер. Я постоянно на них натыкаюсь и это бесит! В Большом зале, у озера, даже в библиотеке. Да блин, даже на тренировке по квиддичу! Она приходит, чтобы поддержать своих идиотских никчемных дружков и поулыбаться Краму в перерывах между чтением какой-то увесистой книженции, которую потом тащит Крам. Бесит! Зачем она сюда ходит? Она не любит квиддич, она даже летать не умеет толком. Крам носит её сумку, Крам провожает её до стола Гриффиндора в Большом зале и потом пялится с нашего стола на неё. Бесит! Он называет её Герм-ивонна. Он не отлипает от неё даже в Хогсмиде. Когда же этот чертов турнир закончится и он уедет к себе в Болгарию… ужасный год». Нарцисса отпила один глоточек чая и медленно облизала губы. Её сознание снова окунулось в вихрь воспоминаний, но уже болезненных. Когда вернулся Темный Лорд, Драко изменился. Она всегда корила себя, что детство её сына закончилось в тот год и она не смогла его уберечь. Драко стал скрытным и более молчаливым. Все его письма были полны переживаний о том, что происходит дома. О ней он больше не писал. Нарцисса даже облегченно подумала, что его интерес к этой девушке пропал, ведь дома они постоянно появлялись вместе с Пэнси Паркинсон. Но сердце матери разбилось и всё осознало в тот день, когда егеря притащили её и двоих мальчишек в Мэнор. Драко даже не помогала оклюменция, когда Беллатриса начала пытать Грейнджер. Его глаза метались по всей комнате в панике и он быстро выскользнул из зала. Позже она узнала, что Драко послал Миппи, их домового эльфа, найти Добби. После завершения войны Люциус был осужден (при условии сотрудничества с орденом в поимке сбежавших Пожирателей смерти) на год Азкабана и 15 годам ссылки из Британии. Семьи всех Пожирателей смерти обязали спонсировать восстановление Хогвартса. Учитывая то, что обошлось без конфискации имущества, Люциус спокойно мог жить в любом из их поместий за пределами Британии, а Нарцисса с легкостью могла передвигаться по каминной сети даже без портключа. Нарцисса и Драко были оправданы благодаря показаниям Героев войны и за сотрудничество с Орденом. После заседания она подписывала документы, а когда развернулась к сыну, то увидела, что он задумчиво сидел и крутил в руках … шоколадную лягушку. Драко не хотел идти на седьмой курс. Он всячески рвался помогать матери с делами и никакие уговоры Нарциссы не помогали. Однажды они случайно встретили Гермиону с друзьями в Косом переулке и та обмолвилась, что они отстраивают Нору после пожара, а Драко вызвался помочь. Её мальчик являлся домой очень поздно, безумно грязный и уставший … и в странной одежде. Миппи, увидев впервые хозяина в новой одежде, очень запереживала, что «мистера Драко кто-то бил или спустил на него собак». А ночью эльфийка старательно зашила все «дырки» на его новых джинсах. Нарцисса видела, как оживает её ребёнок. Сидя вечерами на ступеньках поместья, он задумчиво крутил в руках палочку, а иногда пристально рассматривал свое предплечье с ненавистной меткой. Потом запускал пальцы в свои прекрасные волосы и еще о чем-то напряженно думал. Ах, да! Телефон! У него появился телефон. Это был подарок на его день рождения. Драко не хотел отмечать день рождения и как обычно отправился на стройку. Вечером Драко вылетел из камина и сразу побежал искать Нарциссу. Он достал из кармана черную штучку и начал эмоционально рассказывать, что эта штукенция может делать. Женщина давно не видела его таким. Потом он вытянул руку перед ними и включил там зеркало. И получилась колдография, но мы там не шевелились. Честно, совсем без движения. Потом он показал пару других колдографий из Норы. Одни были без движений, как их первая, а несколько были с движением и даже со звуком! Миссис Малфой с удовольствием смотрела и слушала его. Это был первый раз, когда он снова открылся ей. Она сидела, затаив дыхание, чтобы не спугнуть его неуместным вопросом. В душе клокотало, и она боялась расплакаться сидя рядом с ним. Этот магловский агрегат, естественно, не работал в поместье по прямому назначению из-за охранных чар и древней магии замка. Драко был очень раздосадован, ходил по поместью и крутил его в руках. Миппи, которая очень близко к сердцу принимала любое изменение настроения хозяина, и тут ему помогла. Не понятно, что они делали, но через день, благодаря эльфийской магии, этот агрегат запиликал. В тот же момент Драко подхватил Миппи на руки и, начал кружиться и радостно выкрикивать что-то. Когда стройка Норы начала подходить к концу, Драко стал более взволнован. За завтраком Нарцисса замечала, как он нервно закусывает губу и сжимает кулаки, утопая в терзающих его мыслях. В один из таких завтраков он поднял глаза и тихо заговорил: «Мам, я подумал… я хочу вернуться на седьмой курс в Хогвартс. А после … после я хочу попробовать попасть в Мракоборцы». Нарцисса провожала Драко на платформе 9 ¾. Неожиданно через проход ввалилась толпа шумных ребят. Гриффиндорцы начали приближаться. — О, хорёк, ты уже тут! Я скучала, — закричала младшая Уизли и подскочив к Драко взлохматила его прическу. — Уизлетта, только попробуй мне сказать, что ты не прихватила для меня фирменные пирожки с тыквой твоей мамы, — ответил Драко. — Обижаешь, белобрысый, — закатила глаза Джинни. — Но за них тебе придеться перевести мне на счёт в Гринготтс кругленькую сумму галлеонов. — Поверь, рыжая, это будет моя лучшая инвестиция, — подмигнул ей Драко. — Ваше слизеринское высочество, мы будем в 5 вагоне, — сказал ему Поттер, похлопывая по плечу. — Не вынуждай меня слать тебе патронуса или громковещатель, ждём. Поттер подмигнул Драко, вежливо поклонился Нарциссе в знак прощания и они отправились к поезду. Драко нервно крутил головой, продолжая разговор с Нарциссой. Через несколько секунд в проход залетели две девушки. Одна их них была эффектная брюнетка с каре, черными стрелками и красной помадой. Девушка поправила подол своего короткого черного платья, резво согнула ногу в колене поправляя застежку своих красивых босоножек на высоком каблуке. Вторая девушка была загорелая и худощавая обладательница пышной кудрявой шевелюры. Черный джинсовый комбинезон и бордовая футболка, белые кроссовки создавали уютный образ, но он очень контрастировал на фоне первой девушки. Первая девушка небрежно оттолкнула от себя тележку, взяла черную сумку клатч и свою змею в руку. Обе были в хорошем расположении духа и смеялись. — Пэнси, мы из-за тебя чуть не опоздали на поезд, — засмеялась вторая, вытаскивая связку книг из своей тележки — Угомонись Грейнджер, — закатила глаза Паркинсон. — Ты всему виной! Зачем ты подсадила меня на этот магловский капучино с корицей? Угораздило же тебя притаскивать его каждый раз к Уизли на постройку их кривой халабуды летом. Поэтому я никак не могла отказать себе в таком удовольствии, зная, что до зимних каникул мне светит только тыквенный сок, сливочное пиво и огневиски Блейза. Увидев девушек, Драко начал поправлять свой и без того идеально сидящий костюм. Нарцисса разговаривала с четой Гринграсс недалеко от него. Гермиона Грейнджер, заметив Драко, машинально поправила свои волосы и её щеки залились краской. — Не меня ждешь, красавчик, — воскликнула Пенси. — Не надо оваций, но я захватила нам всем кофе. И я искренне надеюсь, что рыжая ведьма притарабанила их чёртовы домашние пироги. Иначе… — Пенси направилась вперед к вагону эмоционально жестикулируя и не обращая никакого внимания на этих двоих. — Давай помогу, — прервал молчание Драко и выхватил стопку перевязанных книг. — Прекрасно выглядишь… — Ты тоже… Драко часто писал из школы. Все его письма искрились магией счастья. Золотое трио весьма удачно взаимодействовало с Серебрянным Квартетом. Спасать мир было больше не нужно, поэтому ребята наслаждались последним годом в любимых стенах школы. Макгонагалл часто отчитывала их у себя в кабинете, и каждый раз торжественно заявляла, что когда она узнает, что их дети идут в Хогвартс — она в этот же день подаст в отставку. После завершения школы они все отправились в поместье Забини в Италии. Именно оттуда Драко прислал сову и просил маму явиться на его день рождения в их поместье в Италии, в котором проживал Люциус. Ровно в шесть часов вечера в итальянском поместье Малфоев раздался шум в комнате с камином и послышался шепот. Через минуту в дверях гостиной появился взволнованный, но решительный Драко. А за ним… за ним появилась она… Гермиона была одета в нежное бордовое платье с воланами. Драко посмотрел на родителей, повернулся к Грейнджер и взял её за руку. Глаза Люциуса внимательно посмотрели на их руки. На одной руке была метка Пожирателя смерти, а на другой … надпись Грязнокровка. Гермионе явно не хватало воздуха и она взволнованно смотрела в пол, периодически закусывая губу. Драко же пристально смотрел на родителей. Нарцисса замерла в ожидании реакции Люциуса. Люциус неожиданно встал и медленно подошел к молодой паре. — С днем Рождения, сынок. Рад тебя видеть. Мисс Грейнджер, прекрасно выглядите. Читал в Ежедневном пророке о ваших достижениях, уверен, вы далеко пойдете. Нарцисса, Драко и Гермиона удивленно уставились на Люциуса. Драко больше полугода репетировал речь, в которой он выскажет всё отцу и даже скажет, что готов отказаться от наследства. — Цисси, попроси Миппи накрыть в саду среди твоих прекрасных роз, и добавить еще один прибор для нашей гостьи. Если вы не против, мисс Грейнджер, хочу предложить вам экскурсию по нашему поместью. Библиотека тут не сравнится с той, что в Мэноре, но уверен, что вас она тоже может приятно впечатлить. Люциус протянул руку жене и жестом предложил им следовать за ними. Гермиона посмотрела в любимые глаза Драко и прошептала ему: «Думаю, что впечатление от библиотеки даже Мэнора будут меркнуть в сравнении с впечатлением от сегодняшнего поведения твоего отца».

***

Очень часто на светских раутах Нарциссу спрашивали, как ей её новая невестка. В глазах этих дам читалась жалость и сожаление, ведь невестой одной из самых древних чистокровных семей стала какая-то «никчемная маглорожденная». Нарцисса поворачивала голову в сторону своего сына, который светился от счастья, приобнимая элегантную девушку с идеальными манерами. И тут же в её сознании возникала бойкая кучерявая девушка, которая могла уверенно спорить с Люциусом, обсуждая какую-то статью или книгу. Девушка, которая бегала босая по Мэнору, просила эльфов научить её готовить любимые блюда Драко. Девушка, которая всячески поддерживала её сына в любых начинаниях. Девушка, готовая пойти против всего мира, если это потребуется для защиты своей новой семьи. Девушка, которая с большим интересом ковырялась в оранжерее с Нарциссой и заказывала для неё новые виды роз. Девушка, которая вернула в её жизнь сестру Андромеду, и малыша Тедди, которому они с Драко стали, как родители. Девушка, родившая ей замечательного внука, который был копией её сына. Девушка, которая регулярно пугала их белых благородных павлинов. Нарцисса поворачивалась к тем дамам и улыбаясь отвечала: «Она истинная леди Малфой».