Вы Большая часть
Люси с эстрадного Окей Что значит «окей»?! Это она скоро будет или что?! Раздался настойчивый долгий звонок, а за ним громкий стук в дверь. Фёдор вздохнул, потушил бычок, встал, вышел с балкона и стремительно отправился к источнику звука. Отпирая замок, он возмутился: — Ты под дверью стояла всё это время? Девушка мигом оказалась в квартире, сняла верхнюю одежду, разулась и погнала вглубь, отвечая: — И тебе привет. Пианист закатил глаза, направляясь за рыжей бестией. Вот что значит девушка с характером. Ей бы быть Галиной, но тогда она потеряет что-то, придающее ей изюминку. Люси громким голосом заявила: — У меня есть идея для выступления, и она слишком пи****ая, так что уверена, что вы ох***те. — Опять образы? — словно мученик, вздохнул Коля. — Боже, нет, — закатила глаза Люси и достала из кармана широких джинс телефон, включая песню, — знаете Операцию Пластилин? — Что? — скривился Стокер, — У вас и такие названия есть, серьёзно? — Ты ещё многого не слышал, — ответила вокалистка. — То есть, тебя не смущает «А муха тоже вертолёт», а группа Операция Пластилин смущает? Борь, стебёшься? — нахмурился Гоголь. Скрипач лишь вздохнул и продолжил слушать девушку. — Так вот, у них есть песня одна, просто афигенная, Коль, тебе понравится, — подмигнула Монтгомери.***
Ё***ый past continues, нахер он нужен? Ничего не понятно. Зачем ходил, чего хотел. Даже если ему ас английского языка попытается объяснить применение этого времени, которое никому не нужно, он ни черта не поймёт. Да ему объясняет человек не сильно старше его, но он всё равно понять не может. Почему нельзя просто в прошедшем сказать, зачем продолжительное? Дазай пытался что-то усердно донести до бедного гитариста, у коего относительно скоро зачёт по английскому и другим предметам. Слава богам, он выучил специальность, осталось только доработать звук, но на это может уйти чуть меньше времени, нежели обычно. По крайней мере освободилось воскресенье. Сигма до последнего сопротивлялся, но темы, которые могли попасться по английскому, ещё до него знали исход. Он попросил помощи у этого… лингвиста. Сегодня было их первое занятие. Поначалу Дазай иногда стебал первокурсника, но в частом непонимании друг друга и в нелогичности иностранного языка оба стали чуть серьезнее. Потихоньку тема за темой складывались ровными, порой шаткими, кирпичиками, однако вечно непонятное время было явно против здоровых отношений между ним и гитаристом и яро сопротивлялось попаданию в голову юноше. Осаму вздохнул, глядя на подуставшего гитариста. Это сложно для обоих. Старший привык объяснять материал детям, так как по работе приходилось, да и те материал усваивают лучше, младший же не сошёлся характерами со странностями иностранцев, хотя и неплохо знает язык. Учебный процесс прервала вибрация телефона. Осаму проверил свой мобильник, поставленный, как оказалось, на режим сна, затем многозначительно приподнял бровь испепеляя жертву образования взглядом. На то же устройство пришло ещё одно уведомление. Сигму зазнобило от резкого взгляда, со стороны кажущегося очень даже дружелюбным, так что он всё-таки ответил на немой вопрос: — Я потом прочитаю, не обращай внимания. — Лучше уж проверь, — фыркнул Дазай, — В любом случае, в тебя сегодня больше не влезет. Первокурсник пожал плечами и взял в руки гаджет: — Это Федя, — Сигма разблокировал телефон и, прочитав содержимое сообщения, выдал, — Мне к нему надо. — А меня он не приглашает, — «обиделся» лингвист. — Можешь со мной пойти, — предложил, не подумав, гитарист, — только, чтобы его задобрить возьми что-нибудь. — Воу, приглашаешь? — подмигнул Осаму. — Не хочешь — не иди, — закатил глаза Сигма, собирая вещи. Дазай посмеялся, но всё же вышел в коридор одеться. Взглянув на младшего, он усмехнулся: — «Снежная королева»? — Очень смешно, — нахмурился первокурсник, одетый в пышную, возможно женскую шубу. — Тебе идёт, не переживай, — весело произнёс Осаму, закрывая входную дверь на ключ. — Т-ц, кто здесь переживает? — буркнул под нос Сигма, ступая за спускающемся по лестнице парнем. Тот по пути достал пачку сигарет, вытаскивая одну заветную и зажигалку. Огонёк не загорается сразу из-за ветра. Затянулся. Выдохнул дым, глядя вверх, на небо, с которого степенно падают хлопья снега. Взор пал на стоящего рядом юношу, рассматривающего студента напротив. На задумчивом лице чуть дрогнули брови, но, оказавшись пойманным, взгляда не оторвал, лишь на секунду нахмурился. — Что? Приглянулся? — хитро заулыбался лингвист. Юноша фыркнул на это. Дазай всё же продолжил, — Или тебя эта штука интересует? — спросил он, игриво крутанув сигаретой. — Нет, — резко отчеканил Сигма. — Странно, — хмыкнул Осаму. — Что в этом странного? — не понял младший. — Ты не похож на исключение из правил, — приметил Дазай, моментально добавляя, — Ну, по крайней мере, я так вижу. — Ты сначала за дымом разгляди что-нибудь, — съязвил гитарист. Осаму пригляделся к его отдающему напыщенностью лицу и поинтересовался, играя бровями: — Что, даже попробовать не хотел? — Пробовал. — Не понравилось? Жаль, тебе бы пошло, — «взгрустнул» Дазай, затем увидел не сильно заметно бегающие в неловкости глаза, иногда горевшие раздражительностью, — Оу, понравилось, но мамочку расстраивать не хочешь? , — произнёс лингвист, выдыхая дым, — Как мило. Хочешь мою возьми, я ей не расскажу. Подросток закатил глаза, выхватил из чужих пальцев сигарету и, хлопнув дверью, уселся в салон. Старший усмехнулся, глядя на затягивающегося юношу, и приземлился на кресло следом. Сигма раздражённо выдохнул серый дым. Осаму, на самом деле не придав этому никакого значения, отчитал первокурсника: — Кто сказал, что в машине курить можно? — студент показательно грозно на него смотрел, параллельно заводя машину и настраивая обогрев сидений. Заметив направленный на него укоризненный взгляд, Дазай выдохнул, отворачиваясь к лобовому стеклу, — Не бесись, в курсе ведь, что стебусь над тобой. — Просто иногда перебарщиваешь, — запыхтел Сигма. — Что-что ты сказал, повтори, я не услышал! — завопил Осаму, прикладывая правую руку к уху. — Ты невыносим, — мученический выдохнул дым подросток. Горечь табака успокаивала, чем и привлекала многих. Казалось сигареты и чёрный кофе были созданы для ощущения далеко не сладкой реальности, но первые вечно расслабляют, чтобы не задумываться о суровых реалиях, а последний заставляет занять себя каким-нибудь делом, забыться, погрязая в работе или учёбе. Вспоминая, что не является философом, Сигма приоткрыл окно и выбросил окурок. За стеклом проносились машины, магазины, жилые дома, деревья. Кто-то гулял с собакой, ждал автобуса или очереди в банке. От запаха сигарет в машине создавалось впечатление поездки в деревню или куда-нибудь ещё с отцом, навещавшим сына примерно раз в год. Да и Дазай был чем-то похож на эту родительскую фигуру. Не внешне. Скорее подколами, курением в машине, порой серьёзным видом, философскими фразами, превращающиеся в монолог, а иногда в дискуссии с сидящим рядом. — Так почему не куришь? — перебил мысли парнишки Осаму, — Ну, или не паришь? — последнее слово он выделил кавычками и неприязненной интонацией. — Последнее слишком сладкое и не, эм, — Сигма немного замялся, — эстетично. — Нравится всё красивенькое? — вскинул бровь Дазай, маневрируя рулём. — А что до первого, берегу детство, которого не было, — проигнорировал новый вопрос младший. — А разве не в детстве хочется всё попробовать и выглядеть, как взрослый? — навеял на мысль студент, паркуя машину у подъезда. Юноша распахнул глаза, глядя на переключающего коробку передач японца. Дазай посмотрел в ответ, улыбнулся и тыкнул пальцем в основание чужой шеи, — У тебя вот тут что-то. — Что? — растерялся гитарист и метнул головой в указываемое место, и его сразу же щёлкнули по носу, — Ай! Осаму рассмеялся, хватаясь за живот: — О, боги, я не могу, ха-ха-ха! — Дазай, чёрт возьми! — вспылил Сигма. — Хе-хе, так, — успокаиваясь, сказал лингвист, — посмеялись и хватит. Ваша карета прибыла, принцесса, — подмигнул Осаму. — Ах, ты ж- — Выходим-с, — высаживаясь проговорил студент. Гитарист, пыхтя, захлопнул дверь авто, направился следом за старшим к подъезду и тыкнул тому ладонью в бок, пока набирал код от домофона. На нужном этаже не так громко, но довольно заметно гремела музыка. Невероятно знакомая. Дверь оказалась открытой, и двое зашли в квартиру. Их скорее всего не услышат, так как колонка была настойчивей и привлекательней. Сигма разулся, вслушиваясь в слова песни.На заборе пишет мелом слово «х*й» Бабы — дуры, жизнь — дерьмо, а мир жесток
Подросток, узнав композицию, засиял и, не сняв, шубы побежал в глубь квартиры, чтоб успеть на припев, чуть ли не въезжая на носках в стену по пути. Увидев поющую Люси, он подбежал к ней на проигрыше и двое замели дуэтом:А может быть у них там первая любовь (И секс) Поцелуи в губы Быть таким, как все (Как мы) Ох****ая судьба Фонари зажгут эту ночь И гопник Коля Николай Будет счастлив до утра
Перед Дазаем предстала картина маслом: поющие во весь голос Сигма в шубе с рыжей вокалисткой, орущий аккомпанемент блондин с длинной косой (Коля, вроде), смеющийся, определённо что-то задумавший Достоевский и пьющий чай ирландец с уставшим лицом. Как только закончилась песня, первокурсник со всеми поздоровался, Гоголь указал на шубу, рассмеявшись, а Монтгомери начала с восхищением разглядывать предмет верхней одежды, иногда прощупывая шерсть, Фёдор же приказал немедленно снять вещь и повесить в коридоре и, заметив Дазая, подошёл пожать руку в знак приветствия. Через некоторое время все поголовно пили чай, размышляя о программе выступления. В студии витал дым и запах табака. — То есть ты предлагаешь поставить ещё и «Терентия»? — спросила Люси. — А о чём песня? — задался вопросом Стокер. Дазай было открыл рот, дабы объяснить на английском, но Федя его тормознул: — Не, ты на русском объясняй, он этот язык учит, чтобы учиться в этой стране. — Получается это занятия с native speakers? — вскинул бровь Осаму. — Типа. — В общем, Терентий — мужчина, влияющий на политиков и практикующий БДСМ, — не выдержал Сигма. Брэм скривил лицо: — Серьёзно? И об этом у вас есть песня? — Не делай нас странными и кринжовыми, — попросил Коля, — у вас тоже есть песни подобного плана, там… не знаю, «P.I.M.P», например. — Это вообще рэп, там всегда такие песни, — возмутился Стокер. — Тоже верно, — кивнул Гоголь. — Дост-кун, у тебя есть ликёр? — сменил тему Дазай. — В холодильнике поищи, — отмахнулся Фёдор. — Тебя не смущает день на улице? — нахмурился Сигма. Осаму пожал плечами, лукаво улыбаясь, и поднялся с ковра. Уже достав бутылку из холодильника и растворимый кофе с полки, предложил юноше: — Хочешь попробовать? Гитарист цыкнул на вопрос и начал расспрашивать о точной программе: — Так что и в каком порядке мы будем играть? — Ну, — протянул Коля, задумчиво почесав затылок. — Нам нужен интерактив со зрителями, — Люси хлопнула по столу ладонью, — так что должен быть один танец, предлагаю «The Astronomer», и допустим три зажигательные, типа. Предлагаю выступать в таком порядке, — девушка схватила карандаш и листок бумаги, произнося и параллельно записывая мысль, — «The Astronomer», «Гопник Коля» (так как получится не такой уж и плохой переход), «We Are Number One» и напоследок «Терентий», — она дописала и отложила ручку, чуть отодвигая от себя белый лист. Дазай, заглянув в листок, поставил на столик две кружки с кофе, Сигма легко кивнул в знак благодарности и отпил немного, пытаясь распробовать. Монтгомери продолжила, — Чтобы не тревожить Ваню по поводу барабанов, можно попробовать на гитаре по деке стучать, когда у ударных соло. Как ты смотришь на это, Сём? Сигма задумался, скорее о вкусе горячего напитка в кружке, нежели о предложении вокалистки. Кофе казался мягким, будто навевал лёгкую медовую дымку на горькую реальность. Он не бодрил, а успокаивал. Странно. Но приятно. — Алё, — позвала его Люси, — Земля вызывает Сёмку, приём. — А, ой, — будто очнулся гитарист, — д-да, я не против, — он кивнул. К щекам прилила кровь, пульс бил в ушах. Девушка заметила небольшую перемену в первокурснике и уточнила: — С тобой точно всё ок? — её брови незаметно поднялись в неощутимом волнении. — Мгм, — промычал Сигма, взглянув на сидящего рядом. Дазай преспокойно потягивал кофеёк, наблюдая за ситуацией. Он покосился на гитариста и, заметив взгляд, в котором сиял знак вопроса, уточнил: — Что-то не так? — младший застыл, хлопая глазёнками. Осаму предположил, — Кофе понравился? — А что- — Это кофе с ликёром, и Дазай не пытается тебя отравить, так много кто пьёт кофе, — перебил парнишку Достоевский, отпив чаю. — Никогда не пробовал? — провокационно спрашивает мгимошник, будто ожидая типично детского и выпендрёжного «Я всё знаю и всё пробовал». Он хочет видеть образ. Образ вредного, пафосного мальчишки. Он знает правду, но жаждет услышать то, что хочет. Хотя, может он ждёт непредсказуемости, не дающей соскучится. — Думал об этом, но не пробовал, не доводилось, — в глазах Сигмы мелькнул огонёк никому не видимой борьбы. Дазай, ухмыльнувшись, отпил кофе и заговорил, не отрывая глаз: — Ну как? Вкусно? — Аг-га, — Сигма резко отвернулся и достаточно сильно стукнул кружкой о стол. Этот… дьявол, никак иначе, только что облизнулся, или ему показалось?! Ладно. Опустим этот момент и сделаем вид, что ничего не было. Гитарист решил перевести тему, — Эм, когда репетиция будет? — Будет, — решительно ответил Коля, — Когда, не знаю. — Потом напишем, если что, — пожал плечами Фёдор, — пришлите расписание зачётов и экзаменов, может проще станет. — А сейчас? — спросила Монтгомери. — У меня гитары нет с собой, — поднял руку Сигма. — А у меня бандонеона, — подметил Гоголь, — баяна уж тем более. Люси издала короткое «А, понятно» и допила свой чай. Дазай решил глянуть время на телефоне, хотя спешить ему некуда, затем предложил: — Тогда по домам? — Шуруйте, я вас не держу, — кинул Достоевский, — можете остаться поесть, но на всех не хватит, так что… — Не любишь ты меня, Феденька, не любишь, — «заныл» Осаму, вставая из-за столика. Отлипший от телефона Сигма схватил его за штанину брюк, спрашивая: — Подвезёшь? — взгляд юноши не был неловким, наоборот, серьёзным и уверенным. — Как пожелаете-с, mon cher~, — ухмыльнувшись, мурлыкнул Дазай, попутно протягивая руку, чтобы компаньон поднялся и потопал за ним. Первокурсник, хмыкнув, проигнорировал, так сказать, руку помощи и встал самостоятельно. Лингвист на такую реакцию хихикнул и направился следом в коридор. Одевшись и обувшись, двое громко попрощались с остальной массой и хлопнули дверью. Над столиком нависло неловкое молчание. Стокер немного не понимал по какому поводу все так смутились: Фёдор смотрел в пустоту перед собой, стуча пальцами по подлокотнику дивана, Гоголь ковырял ногу сидящего рядом, опустив глаза, а Люси гладила бортик чашки в руках, периодически открывая рот, как рыба, в попытке что-то сказать. Последняя всё же заговорила: — А это- — Старый знакомый, — перебил её пианист. — Они…— начала было Монтгомери, но опять замолчала. — Не е**, — ответил уже Коля, — чёрт их знает. Но я не могу представить, что Сёма тр- — И не пытайся, — в очередной раз за сегодня перебил Достоевский. — Но если подумать… — Да как ты можешь думать, у тебя же вместо головы арбуз, — стукнул баяниста по макушке Федя. Стокер на всё это вопросительно посмотрел, но всё же задал вопрос, который его давно волновал: — А что поесть будет? Трое переглянулись, и Гоголь с Люси заржали в голос, а Фёдор долбанул себя по лбу и только после осознал, что переборщил, и возможно появится маленькая шишка. Как говорится, а во лбу звезда горит.***
Они не говорили по пути к нужному дому. Сигма молча смотрел в окно, облокотившись на дверь. Дазай, периодически выдыхая дым, следил за дорогой и скользил ладонью по рулю. Уже начали узнаваться улицы и дома. Глядя на подобный пейзаж, хотелось делать ничего и одновременно всё, смотреть в потолок и заниматься. Может это и не вина города. Знакомый подъезд. Мама со своей подругой с пакетом из какого-то алкомаркета. Стоп. Мама? Чёрт! Какой же он тупой крендель. Надо было умудриться забрать все связки ключей и не оставить одну в ящике. Паренёк начал биться головой о кулак, пока Осаму ставил ручник. Заметив нетипичное поведение младшего, студент, отстёгиваясь, произнёс: — Мсье, выходим, — лингвист открыл свою дверь и, выкидывая окурок на асфальт, притоптал его и вышел из машины. Сигма отвлёкся от самокопаний и, вопросительно взглянув, сказал уже пустующему месту: — Что? , — он нахмурился в непонятках, но Осаму прервал попадание мальчика глубоко в свои мысли стуком в окно. Гитарист спешно покинул авто. Кричащий женский голос спросил: — Ты решил на такси гонять?! Ты в курсе, сколько это стоит? — Рит, спокойнее, — подала голос женщина рядом. Пока двое стояли у машины, студент зажёг новую сигарету и выдохнул дым. Сигма внезапно напыжился и отобрал вредную штучку у старшего, затаптывая в асфальт. Осаму раздражился: — С ними-то что не так? Какого чёрта ты делаешь? — Не кури здесь, — наказал первокурсник, гневно смотря, не боясь, в карие глаза, — ты меня провожать собрался? — Почему нет? Познакомлюсь с прекрасной дамой, может двумя, — подмигнул Дазай. Сигма рассердился: — Только попробуй моим отчимом заделаться, — зашипел младший. — Пф, ты за кого меня воспринимаешь? — усмехнулся Осаму и потрепал патлатого по голове. — Кто тебя знает, — вздохнул подросток направляясь к матери. Её подруга, Александра, помахивала мальчишке рукой. Она часто заходила, периодически ночевала, никак не мешая жизни в квартире, даже дополняя и завершая её. Сигма подошёл к маме, приобнимая и забирая пакет, — Что за праздник? — Не, прозапас просто, — отмахнулась женщина. Она взглянула на парня, стоящего за сыном, — А это… — Мой знакомый, Осаму Дазай, — представил младший, набирая код от домофона. — Приятно с вами познакомиться, — учтиво улыбнулся студент, протягивая руку. — Можешь звать меня Маргаритой, — засияла женщина. Крашенные в светлый волосы, заправленные за уши, тёмные брови, светло-серые глаза, приличный рост. Сигма напоминал свою мать, но телосложением пошёл, вероятно, в отца. Рядом стоящая тоже протянула руку: — Александра, — её лицо было серьёзным и немного островатым, но легкая улыбка смягчала его. Маргарита продолжила: — Ты Сёму довёз и проводил, спасибо большое, — чуть помолчав она предложила, — Может зайдёшь к нам, чай попить там, — Сигма направил на него свой серьёзный, грозный взгляд, будто упрекая. Дазай на секунду ухмыльнулся и дал свой ответ: — Спасибо большое вам за гостеприимство! , — Он почувствовал спиной угрозу, бьющую ключом из парня с пакетом, держащего спиной дверь. Женщина вызвала лифт и начала расспрашивать: — Ты из училища? — Нет, я в ВУЗе, — милостиво ответил Осаму, — третий курс. — Какая специальность? — поинтересовалась Маргарита. — Лингвист. — Вау, а какие языки? — восхищённо протрепетала женщина. — Английский и французский, — улыбнулся Дазай. — Блин, так круто, а не думал войти в айти? — Александра и Сигма закатили глаза на заявление: — Мам! — Рит! — Да что такого? Сейчас это наивыгоднейший вариант, зарабатывают они ой как прилично, — подметила мать подростка. — Не люблю технические науки, — пожал плечами Осаму. — У тебя фетиш на гуманитариев, Сигма, я не пойму, — обратилась она уже к смущенному фразой сыну, — И в кого такой? — безнадёжно вздохнула женщина. Двери лифта отварились, и четверо стеснились в небольшом пространстве под звук соприкасающихся бутылок. Всем пришлось чуть ли не тереться друг о друга. Сигма почувствовал бедром лёгкие касания пальцев, не заметные за пакетом. Он вздохнул, немного напрягся и с укоризною посмотрел на этого бесстрашного демона, который лишь хитро ухмыльнулся, продолжая небольшую шалость. Первокурсник облокотился о стенку и следил за цифрой этажа, в ожидании своего. Чуть погодя, они приехали и добрались до двухкомнатной квартиры. Разулись, сняли верхнюю одежду, и гостья отнесла пакет на кухню. Хозяйка квартиры проходя дальше, напомнила всем помыть руки, а сыну накрыть стол. Отряхнув от влаги руки, Дазай прошёл к столу, вокруг которого пыхтели две женщины, раскладывая еду по тарелкам. Сигма немного в стороне откупоривал бутылку, закатав рукава объёмного свитера, откручивая пробку полотенцем. Он делал это так, будто такое являлось обыденностью. Вероятно, Александра бывает в квартире нередко. Маргарита указала на стул с предложением присесть. Осаму с удовольствием согласился. Через несколько минут четверо уселись за стол и приступили к трапезе. Еда оказалась очень даже вкусной и прекрасно сочеталась как с чаем, так и с вином. Понюхав напиток, светловолосая женщина решила продолжить допрос гостя: — Ты ведь не отсюда? Или кто-то из родителей иностранец? — Я японец, — спокойно ответил Дазай, — Но жил на родине лишь несколько лет, да и было это давно, уж и не упомнить. — Почему ты переехал? — поинтересовалась Маргарита. Сигма, не особо увлечённый беседой, преспокойно пил сладкий чай, иногда поглядывая в окно. — Отец влюбился, а затем женился на русской. Он увлекается русской культурой, но вечно носит традиционные одежды. Я бываю в Японии периодически, раз в год-два, навестить родственников, — Осаму улыбнулся, помешивая чай. — Тебе же есть восемнадцать, не хочешь вина? — предложила мать подростка. Её подруга взглянула на неё с укором: — Не спаивай чужого ребёнка. — Какой это ребёнок, Саш? Он лось под метр девяносто, уже третий курс, — зашипела Маргарита. Дазай замахал руками: — Что вы, я за рулём, так что откажусь, пожалуй. — Ой, что-то из головы вылетело, — неловко засмеялась хозяйка, — Какова Япония? Море же есть. Я всегда хотела там побывать, вот только не удавалось до сих пор, — она откашлялась, — Да и Сёмушка как-то тоже хотел туда слетать, там намного больше манги продают, — женщина вздохнула, — однако учить язык он не хотел, как начинал, так сразу же и бросал. Осаму метнул взгляд на парнишку, балующегося с чайной ложкой, пытаясь уложить её на бортики милой розовой кружки. Тот поднял свои серые глаза, полные скуки и безразличия. Дазай улыбнулся, прикрыв глаза: — Чтобы выучить язык, надо по-настоящему хотеть его учить. — В том, что я не выучил ещё язык, отчасти виноват диагноз и отвратная система образования, — отметил Сигма, внедряясь в разговор, — а не только моя вредность. — Я тебя и не упрекала в этом, — заметила мать. Осаму решил перевести тему диалога, направляя его в другое русло: — Вам нравится путешествовать? — Да, — дама мученически вздохнула, — Вот только природа одарила меня техническим складом ума, и учить языки для меня слишком трудно. — Получается, Сигма — гуманитарий в отца? — спросил Дазай, после чего плечи юноши едва заметно напряглись. Мать вылупила глаза на гостя, но собралась и всё-таки ответила: — Отчасти, — в комнате стало заметно тяжелее находиться, хотя может это исключительно от первокурсника исходит напряжение и неловкость, — Он в ту породу, по моей линии все технари, — женщина вздохнула и легко улыбнулась, — Но характером он больше в нашу линию, даже если иногда отца своего напоминает. Да и точки зрения у нас во многом сходятся, — она сделала паузу, отпивая красного напитка из бокала, и задумалась, будто пытаясь собрать пазл из информации, — Слушай, Дазай. Раз вы не в колледже познакомились, то где? — Пф, в клубе небось, — отпустила в шутку подруга. Маргарита рассмеялась: — Скажешь ещё! Сигма и клуб? Да я бы больше поверила, что президент от поста откажется, нежели Сёма в клуб пойдёт! — Ну, — неловко протянул гитарист, — вообще-то в баре, — мать подавилась от неожиданности и начала откашливаться: — Кха! Что?! — Мы выступали в баре, так и познакомились. Он знакомый Достоевского, — спокойно произнёс Сигма. — Господи, сразу бы так и сказал! — женщина приложила ладонь к груди, — Ты же не пьёшь? — Мам, у меня через месяц спец будет, ты думаешь мне есть когда пить? — Тоже верно, — согласилась мать, — Ты, это, в общественных местах самое главное не- — Ага, хорошо, — кивнул Сигма, вставая из-за стола, взяв две тарелки. — Что ж, — вздохнул Дазай, — Спасибо вам за прекрасную еду и гостеприимство, я, наверное, пойду. Спасибо большое, до свидания, хорошего вечера вам, — лингвист поклонился и отклонился с кухни. Сигма в догонку прокричал: — Сейчас, погоди, я тебя провожу! — юноша быстрыми шагами пересёк комнату, спеша обуться и одеться. На улице Осаму не без помощи младшего зажёг сигарету. Они плюхнулись на скамейку у подъезда. Рассматривая умиротворённое лицо, наблюдающее за медленно падающими белыми хлопьями, Дазай, выдохнув дым, спросил: — У тебя нет отца? — Что? — не сразу понял юноша, — А, нет, родители разведены просто. Студент промычал что-то невнятное и опять замолк. Сигма выдохнул клуб пара, возникшего из-за перепада температур. На ресницы, чуть вздёрнутый нос, волосы, осыпались снежинки, сразу превращающиеся в капли от тепла, исходящего от тела. Парень захлопал глазками, в попытках убрать немного мешающую влагу, затем повернулся к сидящему рядом и с вопросом, отображающемся на мине, произнёс: — Что? — Нет, ничего, — мотнул головой Осаму и, вставая, потушил бычок о асфальт, — Я поехал, наверное, — чуть выждав он уточняет, — в следующий раз так же. Если что-то поменяется, напиши, — старший посмотрел вдаль, засунув мёрзнувшие руки в карманы. Небо переливается в ярких тонах, пряча за облаками плохо греющее солнце. Через минуту со вздохом поднялся и Сигма, отряхивая ноги от снега. Он проследил за направлением карих глаз. Кажется, не можешь отлепить взгляда от на виду умирающей звезды. Красиво. — Что ж, — ответил, не глядя на Дазая, подросток, — удачи. Не сдохни по пути, — его потрепали по волосам, разлохматив и без того испорченную укладку. Сигма недовольно, но слишком уж для этого устало взглянул на старшего, прощаясь, — Чао! — Покойной ночи~, — махнул Осаму, в ответ из проёма ему продемонстрировали средний палец. Студент ухмыльнулся и пошуровал к машине, уходя в размышления о бренности бытия и прочей хтони, которую мало кто понимает, если понимает вообще. Было неплохо. Периодически даже весело. Однако всё произошедшее слегка вымотало, так что сейчас он приедет в квартиру и уснёт, не успев прислониться к подушке. Может это мрачная зима высасывает энергию? А может предстоящая сессия? Кого он обманывает, Дазай едва ли собирался готовиться, что уж волнениям до него.