Нет ничего ужасного в том, чтобы ждать, когда тебя предадут. Весь ужас в том, когда предательства не ожидаешь.
***
В детстве я часто задумывалась о мотивах злодеев в мультиках. Почему они так поступили? Какая им с этого выгода? Для чего делать плохие вещи? Сейчас же я задумываюсь о мотивах убийц, наркоторговцев и преступников, чтобы найти и убить их..
Героин — сложная штука. От этого вроде как хорошо, но вроде так фигово. Как морально, так и физически. Хотя после героина вряд ли у тебя остаются хоть какие-то морали и принципы. А жить без них сложно. Ты считаешь, что мир должен вертеться вокруг тебя, ведь ты — другой. Ты тот, кто чувствует его. Мир. Тяжело замечать в своей жизни кого-то, кроме себя. А иногда и себя сложно понять и увидеть. Мы сами создали себе жизнь, полную беззаботного безделья. И если задуматься, так жить сложнее всего.***
Июль 2018 года.
Сентфор.
Долгие три часа пролетели незаметно быстро. Окончательно выспавшись и не окончательно отойдя от ночных наркотиков, я вспомнила свои обязанности. Как бы сейчас не хотелось ещё лечь спать, разбить себе вечноболящую голову, харкнуть на всех так, как учил Джек Доусон, нужно идти в казино и решать дела взрослых дядек, пока мой брат сидит в Сан-Франциско и не берёт трубку. Но, собственно, я решила позвонить ещё раз. Уже, наверное, тринадцатая попытка. Но, о боги, он взял! — Чёрт, Аарон! Я уже подумала, ты там сдох. — Позитивно. — Где тебя носит? Почему не звонишь и не отвечаешь? — Спиваюсь. — Что? — Спиваюсь, говорю. Димка наш уже тебе звонил? — Ты трезв? У тебя голос кривой. — Трезв?.. Аха-ха… Как здесь можно оставаться при здравом уме? Наши дорогие родители кинули на наши плечи свои любимые деньги, которые мне здесь лопатой нужно разгребать, как дерьмо! Как я могу оставаться трезвым, Сара?! — Успокойся. Объясни. — Я день и ночь вожусь с бумагами о имуществе. Все знали, что они мертвы! Все! Кроме нас, понимаешь?! Отец заплатил, чтобы мы не знали. Как мне после этого, сука, подписывать договор о дальнейшей работе его компании? Они даже за детей своих нас не считают! — И ты поэтому пьяный? — Да. Потому что всё это меня уже достало окончательно. Деньги, деньги, деньги… они ничего дальше собственного кошелька не видели. А нам теперь страдать. Суки. — Возьми себя в руки, тряпка. Ты точно Аарон? Мой брат бы не сидел и не пускал здесь нюни в трубку. Мне, думаешь, проще? Как-никак, отец был моим отцом, а мать — матерью. И я любила их. Но как бы кисло не было, я знаю, что обязана встать и пойти в твой кабинет и продолжать работать. А ты ноешь. Потому что устал? Так кто тебя просил это всё делать? Если ты слабый, то езжай обратно в Сентфор, но главаря с тебя больше не будет, Аарон. Трезвым станешь — наберёшь. Дракон недоделанный. И сбросила. А потом с уже испорченным настроением попёрлась в казино. Здесь я бываю чаще, чем дома. В главном холле никого не было. Вообще никого. Я поднялась наверх. Так тихо в этом помещении, казалось, не было никогда. Проверила свой кабинет. Пусто. Другие комнаты подверглись тому же финалу. В игровой части тоже никого. Хотела позвонить Бурому, но телефона в кармане будто и не было изначально. Подойдя к выходу, я дёрнула ручку двери с намерением уйти домой за мобильником, но надежды рухнули. Закрыто. Наглухо. А потом стеклянные бокалы за баром с треском разбились, упав на пол от неизвестного давления. И это давление прижимало и меня. Всё вокруг окутал в строгие объятия чёрный густой туман. Или то был дым? Стало невыносимо жарко. Тело буквально пылало от температуры, а я, держась за голову, пыталась не отключиться. Но героин всё же оставил во мне слабину. А после всё стихло. Никаких звуков. Лишь полный мрак. И лишь небольшой отблеск света где-то далеко. Где-то там, куда я не могла дотянуться. Но потом свет сам потянулся ко мне. В размытом фокусе я увидела силуэт. Знакомый. Либо этот свет — свет в конце туннеля, а силуэт — сам бог, либо у меня очередной приступ, когда я вижу себя. И правдой оказалось второе предложение. Фигура стала более чёткой, и я действительно увидела саму себя. Это была дымка. Парила над землёй, прикрываясь туманом. Да только красные глаза и светились. Я точно схожу с ума. Ведь происходящему не удивилась. Может потому, что уже привыкла к подобному, а может потому, что в самом деле еду разумом. Но всё резко пропало, когда я учуяла резкий и гадкий запах. Сраный нашатырь… Жадно схватив воздух, я прокашлялась, открывая глаза. Картинка постепенно становилась чётче. Я приходила в себя. И через несколько секунд поняла, что лежу на заднем сидении автомобиля, а надо мной нагнулся Вишня, держа баночку нашатырного спирта. — Что… что происходит? — О чёрт! Ты жива! — Это радость или наоборот? — Это пиздец какая радость. Я думал, ты откинулась в том пожаре. — Пожаре?! Каком пожаре? — Казино… Загорелось что-то в бухгалтерии. Ты была близко. — Все целы? Что с казино? Ты цел? — К счастью, огонь не успел перекинуться на подпольный этаж и тот, что выше него. Лишь бухгалтерия, мой кабинет, склад и немного коридора. Все целы. — Я когда пришла, никого не было. — Были. Тебя никто не видел. Я даже не знал, что ты пришла. Случайно увидел, когда вышел в коридор с бумагами. Смотрю, а там ты. Кинул всё, что держал, и тебя понёс. Жива, слава богу. — Бумаги… сгорели… — К чёрту их. К чёрту казино. Пусть хоть бы целиком сгорело. Ты цела. Это главное. И без того бешено бьющееся от волнения и шока сердце забилось ещё быстрее, сбиваясь с ритма. — Прости меня. — За что, принцесса? — За то, что выгнала тебя утром. За то, что целовалась с Люком, пока тебя не было. За то, что кололась героином, когда клялась, что всё хорошо. Прости меня. Пожалуйста. Я… я такая дура… Прости. Неосознанно с моих глаз снова полились слёзы. Я снова ревела. И снова это приносило такое отвращение к себе. Что я слабая и ничтожная. Что показываю свою слабость кому-то, в ожидании, что меня пожалеют. Я никогда не любила этого. В мире существовал лишь один человек, от которого я ждала ласки, объятий. Ждала, что он погладит и пожалеет, когда это было нужно. Аарон. Только он мог видеть, как я рыдаю, словно жалкая собачка. Но теперь появился ещё один человек, от которого я требовала этого. Вишня. Не знаю, как всё свелось к тому. Сейчас я ждала, что он откроет двери машины и уйдёт. Вот только Уильям того не сделал. Вместо этого, крепко прижал меня к себе. Так, что его футболка стала мокрой от моих слёз. Без вопросов, без требований. Просто прижимал меня к груди. А я неподвластно царапала его спину ногтями. Я не заслуживала этого. Его понимания и доброты. Но тем не менее, он давал мне то, на что я не имела права. На прощение. Не отстраняясь, он тихо, еле слышно проговорил: — Что ты наделала? Вопрос не требовал ответа. По крайней мере, не сейчас. Сейчас было другое. Я, он и мои проблемы. И только сейчас пришло понимание всего, что мне удалось начудить. Горькой правдой оказалась моя жизнь. Обнимать его было так легко и просто. Сложнее было внутри. Бушевала буря, в которой не хотелось разбираться, где дождь, где гром, а где свет. Долго. Долго я ещё сжимала ткань его футболки, уткнувшись в грудь. Но успокоившись, всё ещё не отпустила его. Словно боялась, что сейчас он уйдёт. Оставит меня, и будет только непорочная тьма, что начнёт ломать изнутри. — Давай мы сейчас поедем домой, и ты всё мне расскажешь. Хорошо? — Где мы сейчас? — У дома Липа. — А он… — Не будет против. У него свои дела. И мы направились ко мне. Последнее время мне не хватает здравого сна. Я никогда не могла понять, почему Аарон не может всё оставить, приехать домой и просто выспаться. Но сейчас, встав на его место, поняла. Когда от тебя ожидают больших дел, ты обязан их сделать любой ценой. Плевать, что ты чувствуешь, что тебе нужно, чего ты хочешь. Ты должен стоять на ногах, не шатаясь. Так учил папа. Но что делать, когда я уже на коленях? Что делать, отец? Он больше не ответит. Не скажет, как сильно гордиться мной. Не покажет, как правильно держать его любимый травматический пистолет Gtr-17. Не позовёт вечером поиграть в дурака. Не увидит, как ужасно я сейчас выгляжу. Моего папы больше нет. Нет человека, который научил меня всему. От первого шага, к первому заработаному доллару. Меня всю трясло. Хотя стояла невыносимая жара, я лихорадочно ёжилась от холода, что остро пронизывал тело. Не хватало ещё заболеть в конце июля. Вишня видел моё состояние. И знал, что со мной происходит. — Не переживай. Всё хорошо. Тебе плохо? — Холодно. — Где у тебя градусник? — У Аарона в комнате. В тумбочке возле кровати. — Иди к себе, я сейчас найду. Укутавшись пледом, облегчение не пришло. Несколько минут я лежала, измеряя температуру. А дракон терпеливо сидел на кровати. — Тридцать восемь и четыре. — Не-е-ет… Мне нельзя болеть, я ещё не довела дел до конца… — Не ной. Я пойду пороюсь в аптечке. Лежать в кровати с градусником и таблетками было сейчас очень некстати. Тем более, когда в казино случился поджог, а его владелец возиться со мной. Мне нельзя болеть. — Выпей. Собьёт жар. — Фу… Гадость горькая. Где ты это нашёл? — Мне всегда помогает. Пей. Пропустив недовольство через себя, выпила. — И что делать? Надо что-то делать. Сидеть нельзя. Казино горело. — У меня к тебе куда больше вопросов, Сара. Но сейчас ты будешь лежать и лечиться, пока не стало хуже. И я буду здесь. — Я не могу! Мне надо… мне надо… — Поспать тебе надо. Не знаю, что дал мне Вишня, но через десять минут я провалилась в сон. Давно я так сладко не спала. Ведь проснулась когда на улице уже стояла темень. На часах половина первого ночи. И теперь невыносимый холод сменила жара. А в одежде и под пледом я нормально так вспотела. Пришлось вставать. Внизу дракона я не нашла. Машины во дворе тоже не было. Уехал? На столе стоял мой телефон и пачка сигарет. Взяла то и то, и вышла на улицу. Хоть и лето, но ночи здесь более чем прохладные. Свежий холодный воздух резко врезался в меня, когда я села на ступеньки. Впуская в лёгкие ядкий дым, открыла Инстаграм. Новое сообщение от неизвестного. Того, что писал мне в день смерти Макса. Сейчас же появились сомнения, что это может быть Джон. — «Ты любишь своего папочку?» — «А ты?» К моему удивлению, тот ответил довольно быстро. — «Падать очень больно, правда? Особенно, когда тебя толкают, и ты летишь, рассекая воздух десятка этажей. Бортики не спасают от падения. Они иллюзия». И что это было? Падение, десяток этажей, бортики… О чём он? Я знала, что мне нужно понять суть. Так же было и в прошлый раз, когда он скрытым смыслом рассказал о убийстве Макса. Что это значит в этом случае?Казалось, он ни чуточки не устает. Донёс меня на самый верх, и даже не охнул.
Так мы оказались на крыше. Вид был… блин. Описать не могу. Это было больше, чем «ахринеть». Отсюда был виден каждый закоулок города. Каждый фонарь, освящающий улицу. Каждый домик, и центр событий — стадион, который блестел разными цветами.
— Ва-а-ау…
— Здесь видно всё, — бросил Уилл, садясь на край.
Не долго думая, я присоединилась. Сидели мы не на самом краю, конечно.
— Что это за место?
— Оно было покинутыми ещё со времён моего детства. Никто из родных мне не рассказывал причину. Мне было всего-то десять, но я сгорал от интереса. Потому разнюхивал всё сам. Искал инфу о жителях в библиотеке, расспрашивал старых людей, и всё же дошёл к выводам. Здание построили в 1986 году. Когда стройку уже заканчивали, рабочим оставалось работать на крыше, заливая края бетоном. Последние штрихи, так сказать. Одним днём к одному из строителей пришла жена. Опасности не было, потому что дом уже был готов. Девушка пришла к мужу, чтобы позвать его и остальных к ужину. Но говорят, в тот день они были в ссоре, да и впринципе супруги не жили счастливо. Женщина стояла возле мужчины, который согнулся над краями крыши, работая с бетоном. Тот не обращал внимание на неё, показывая свою обиду. Но она не сдавалась. Стояла над ним, жалобно извиняясь. И тогда муж резко встал, зацепив жену рукой. Она потеряла равновесие и начала идти задним ходом, размахивая руками. Поскольку бетонные бортики ещё не застыли, девушка не могла остановиться. И она слетела с дома. Разбилась насмерть.
— О… Оу.
— Позже там пробовали жить люди, но не выходило. Кошмары, страшные звуки по ночам и прочая фигня с фильмов ужасов. А знаешь, почему мне не рассказали родители?
— Почему?
— Потому что этой женщиной была моя вторая бабушка. А тот мужчина — дедушка.
Я вспомнила тот вечер. Может ли это место быть тем, о чём сказал этот неизвестный? Но тогда мы были вдвоём. Только я и Вишня. И откуда кто-то мог знать, что он рассказал мне эту историю? Вишня же не..? Нет… Нет. Чушь. Он не может! Вишня не может быть причастным… Нет, не может… Стоп, какого чёрта он накачал меня снотворным? И куда делся? Потушив сигарету о руку, я не ощутила ничего. Шок ослепил боль. Даже не закрыв дверь на улицу, я помчалась наверх. В тумбочке у кровати должен быть пистолет. Должен быть. Но его нет! Я точно помню, что оставила его именно здесь. После того, как мы побывали в доме Джона, и я ночью припёрлась домой, оружие оставила здесь. Но от него ни следа. Как и от Вишни. Я не хотела верить этим идиотским догадкам, и как никогда сейчас надеялась, что глупо ошиблась. И я надеялась, что сейчас, позвонив Бурому, он скажет мне, что Вишня с ним, а пистолет я потеряла. Гудки, длиною в бесконечность, что убивали с каждой секундой ожиданий. Он ответил. — Не разбудила? — Я не спал, дремал, честно говоря. Всё хорошо. Что случилось? — Пожалуйста, скажи, что Вишня с тобой. — Он ведь с тобой должен быть? Я сижу в казино и разбираюсь, какие документы мы потеряли. — Нет, не со мной. Джонс дал мне снотворное, я проснулась десять минут назад. Его нет, и моего оружия в доме тоже. И мне написал неизвестный аккаунт о подробностях и месте, про которые знали только мы. Этот же аккаунт писал мне и раньше. О смерти того парня. Макса. Чёрт, я не знаю что думать, Лип. Мне пиздец не хочется верить в эту хрень. — Ты же не считаешь, что Вишня причастен к тому, что мы ищем? — Я не хочу так считать. Но всё слишком ужасным пазлом сложилось. Я люблю его, Бурый. Мне проще поверить, что моя жизнь выдумка, чем в то, что он способен на что-то подобное. — Ты пойдёшь в то место? — Должна. Я кину тебе свою геолокацию. Следи за мной. Возьми парней и будьте неподалёку. Я попытаюсь дать гудок, когда нужна будет подмога. Это огромный заброшенный дом. Если что, разобью окно. — Картина в комнате Аарона. Отодвинь её, там тайник. Сейф. Пароль — 15.11.1990. Возьми там ружье. — Хорошо. — Удачи, мы будем близко. Верю в тебя, главарь Хилл. Связь оборвалась. Смотря на эту картину, даже не подозревала, что там может быть быть. 15.11.1990. Дата свадьбы родителей. В сейфе помимо парочки стволов были какие-то бумаги, ключи, пачки денег. Кинув геолокацию Липу, я взяла куртку и пошла. В гараже стоит байк Аарона. Здание находится далеко. Ехать тридцать минут. Стоит попробовать. Сев на мотоцикл, я вспомнила все уроки, что давал мне Вишня. Как учил меня. И как я в первые дни здесь молилась, чтобы не упасть, садясь на этого зверя. Хотелось кричать, чтобы отогнать те нелепые мысли о причастности дракона в этом дерьме. Он человек, который целовал под дождём, накрывая своей кожанкой, который отвёл делать тату, который играл мне любимые песни на гитаре, который катал на байке, который расскрывал настоящего себя. Тот, которого я люблю. Мчась по ночным дорогам города, я уже не чувствовала того кайфа и наслаждения, что в прошлые разы. Потому что мысли были не о чувствах, что ты ловишь в этом бешеном потоке, а о том, что предстоит сделать сейчас. Если тем человеком, которого мы ищем, окажется мой парень, смогу ли я пойти против него? Нет. Проще убить себя прямо там, чем нацелить на него ствол. И вот я увидела знакомое место. Не думала, что окажусь здесь ещё раз при таких условиях. Проверив чат с Бурым, я убедилась, что на подстраховку стоит рассчитывать. Парни почти здесь. Я не боялась того, что встречу Джона, что меня убьют, или ещё что похуже. Я боялась, что меня предаст человек, которому я доверилась.