Говорят, если любишь кого-то, ты должен уметь это отпустить. Я думал, что это чушь. Пока не увидел, как ты умираешь. Ничто не имело значения для меня. Кроме тебя.
Уилл Ньюман.
Фильм: «В метре друг от друга»
Весна 2027 года.
Сан-Франциско.
Я наконец могу сказать то, в чём не была уверена больше двадцати лет своей жизни. Кажется, я нашла себя. По-настоящему поняла, чем хочу заниматься, кого суждено любить, как стоит жить. Я рада, что всё наконец обрело форму и смысл. Раньше, в Сентфоре, и до приезда туда, моё существование несло на себе большой вопрос, на который я не могла дать ответа. Я пыталась цепляться за любую мелочь, лишь бы чувствовать свою полноценность. И так же убивалась из-за какой-то фигни, ведь считала, что дальше пути не будет. Тогда я тонула во тьме. Нуждалась в помощи, но пытаясь помочь другим, не понимала, как сильно сломила меня такая жизнь. Не Сентфор, а сама я. Я убивала в себе все чувства. Я. Только я. Пыталась прятать себя настоящую, чтобы быть такой, как отец, Аарон, мама. Но была ли я такой? Такой же жестокой, беспощадной, бесчувственной. Возможно, мне просто хотелось играть в баскетбол, рисовать рисунки на уроках, плакать, влюбляться в парней с фильмов, танцевать под хип-хоп, пытаться зачитать Эминема, до утра беситься на тусах. Но я заставляла себя быть другой, хотелось мне того или нет. Долгое время я боролась с собой. С депрессией, с травмами и ранами. А особенно тяжело пришлось с циклотимией. Это такая хрень, когда резко случаются перепады настроения и слёзы с ниоткуда. Папа всегда учил, что плачут только слабаки. Что такой девочке, как я, нельзя плакать. И я долго жила с этим. Когда мне было больно, я до крови кусала губы, лишь бы эти чёртовы слёзы не пошли. Но когда в Сентфоре моя жизнь начала буквально ехать с прямой дороги, я плакала без конца. А самое ужасное, что после этого я чувствовала себя слабой и виноватой. И из-за этого, уже после того, как я уехала, цикломития стала первым шагом к депрессии. До сих пор помню, как через несколько дней после приезда домой, я нашла под кроватью чемодан с деньгами. И записку от отца. Я разревелась прямо там. Рвала их, кидала и лишь кричала в пустоту, как сильно ненавижу папу и его деньги. Было сложно, больно и хреново. И я до ужаса счастлива, что вышла с этого всего, забыла прошлое и открыла новую страницу блокнота. Но недавно, а точнее: два дня назад, мне пришлось вспомнить всё, отчего кровь в венах всё ещё стынет. Чёрт, я была готова к этому. Знала, что рано или поздно это всё же должно случиться, но как же не хотелось, чтобы это время приходило…Два дня назад.
Сердитая холодами зима уже кончилась. День стал больше. Больше света, солнца и тепла. Весна — то самое чудесное время, что я так люблю. А ещё больше люблю, возвращаясь с роботы, забирать со школы Полли. И потом с огромным интересом слушать её рассказ о том, что опять случилось за день, какие оценки она получила и кто из девочек поделился мандаринками. — Ма-а-ам, а мы сходим куда-то? — А куда ты хочешь? — Хочу покушать и погулять. — Ладно, я тоже не против. Но не долго. Скоро дождь должен быть. — Дождь? Ну не-ет… Снова этот дождь. — Ты не любишь его? — Нет, конечно! Нельзя гулять, потом холодно и мокро. Под дождём ходить не круто. — А я обожаю ходить под дождём. Помню, всегда нравилось кататься на мотоцикле в такую погоду. — А покатаешь меня как-нибудь? — Когда повзрослеешь — обязательно! А пока радуйся самокату. — О, смотри! Пошли туда! — с радостным криком Полли указала на МакДональдс. — Тебя кто туда водил уже?! — Хэнк! Там вкусно. Пошли, мама! — и, уже не слушая меня, она побежала прямо по улице. — Полли! Я говорила не отпускать мою руку? — Ну пошли! Пошли-пошли-пошли! — Нет. Там вредная еда. А Хэнк, за то что повёл тебя туда, ещё получит свой выговор. — Но мама! Там вкусно. — Вкусно — не значит полезно. Хочешь быть как пончик? Таким жалостным взглядом она на меня смотрела, что я почувствовала себя тираном, что запрещает рёбенку кушать. — Ц-ц… Не смотри на меня так. Ладно. Но это первый и последний раз, слышишь? — Ты самая лучшая мама в мире! В этом жирном заведении я, казалось, не была уже лет сто. И не могу сказать, что очень рада быть здесь, но желание Полли выше, потому я готова есть этот бургер ради неё. Мы продолжали разговаривать о её школьном дне, как нас прервал звонок моего телефона. На экране высветилось имя и фото Аарона. Я удивилась, ведь довольно давно он не звонил мне. — Привет, удобно говорить? — Привет. Да, конечно. Я сижу в кафе с Полли. — Полли? Передай ей привет и чмок. — Обязательно. — Я чего звоню… Очень хорошая новость. — Неужели ты всё же нашёл те носки? — Нет, ты чего. Если бы это было так, я бы лично приехал и мы бы отметили это с драконами в Сан-Франциско. — Жду этого с нетерпением. — Я сделал предложение Адель. Секунд двадцать я просидела с открытым ртом, не веря в то, что слышу прямо сейчас. — Аарон, чёрт! Наконец-то! На старости лет решился! — Перестань. Мне чуть больше тридцати пяти. — Я думала, Полли школу успеет закончить, пока ты будешь решаться. — Ну тебя. И ещё. Свадьба через три дня. Жду тебя в Сентфоре, сёстренка. С моей любимой племянницей и твоим женихом. Так что быстро покупай билеты.***
Я не была в Сентфоре с 2019 года. Почти десять лет прошло. И сейчас, услышав, что я должна вернуться, пришло какое-то странное чувство. Будто я не готова. Не хочу видеть этот город, людей там. Не хочу вспоминать. Ведь долгое время меня мучили эти воспоминания в кошмарах. Я всё думала, как там Бурый, вышел ли Вишня. Честно, я много лет ждала его звонка. Даже тогда, когда уже отдала своё сердце Хэнку и дочке. Его дочке… Я ждала, что он хотя бы позвонит, и скажет, что вышел. Что у него всё хорошо, чтобы я не убивала себя мыслями, что сделала что-то не так. Я не знала о нём ничего. У Аарона не спрашивала, а он и не говорил. Лишь пообещал, что не скажет Уильяму, что у него, мать вашу, дочь есть. Но как же я ждала, что он вспомнит про меня, и только лишь скажет, что жив. Я боялась, что увижу его на свадьбе завтра. Боялась, что снова окажусь той маленькой беззащитной Сарой.***
Самолёт только прибыл в аэропорт вечно-дождливого Сентфора. Было не глубоко за полночь, и полусонная я вышла с вещами за Хэнком, несущего на руках Полли, что уже сон пятый видела за этот перелёт. Чуть дальше я увидела брата. Он стоял оперевшись на машину, а потом подошёл к нам. И не обращая внимания на дождь, усталость и людей, я бросилась в его объятия, за которыми уже успела соскучиться. — Сара… Казалось, тогда, в двадцать семь, он выглядел взрослым бородатым дядькой. Но только что я поняла, что лишь сейчас мой брат стал дядькой. — Ты когда последний раз брился? — Ну Сара! Мы два года не виделись! — Именно! Когда ты успел стать нашим папой? — Ещё лет пятнадцать назад. Пошли бегом в машину, а то рёбенка мне разбудите. Он поздоровался с Хэнком и сложил наши вещи в багажник. Аарон уже давно съехался с Адель, и дом у них новый. А мы решили два дня пожить там, где жила когда-то я с братом. Всё же, я не собиралась оставаться здесь больше, чем на два-три денька. У меня с Хэнком работа, у малой школа. Так сладко я не спала давно. Даже очень. Всё-таки я люблю самолёты. После них спишь как младенец. Утро началось с ярких солнечных лучей. А эти шторы, как и раньше, никак не спасали меня от них. Я была на кровати одна. Мой парень всегда поднимался раньше солнца. Иногда это бесит, ведь с пяти утра он шумит на кухне, в ванне и в комнате, хотя на работу к девяти. Но временами даже круто. Есть кому сделать кофе, приготовить завтрак, и потом не надо ждать, чтобы он сходил в душ, ведь делает он это за два часа до меня. Было слышно, что внизу шум. Либо Полли рассказывает Хэнку свои школьные страсти через микрофон, либо у нас гости. И верным оказался второй вариант. Спустившись, я увидела брата с Адель. — Сара! Хорошая моя, как давно я тебя не видела! Она сразу же бросилась ко мне. И спустя столько времени, я снова наконец ощутила тепло её объятий, которых мне временами жутко не хватало. Её волосы всё так же были огненными, но уже не кудряшками. Прямые и уложенные. Кажется, я никогда не видела её с ровными волосами. Но ей чертовски шло. — Я так по тебе соскучилась. — Не плачь, подруга. Ты замуж сегодня выходишь. Не за Джонни Деппа, конечно, но тоже не плохо. Не такой уж он и ужасный, чтобы плакать в день свадьбы. — Эй! Я здесь, вообще-то. — Я знаю, Аарон. — Мне не хватало тебя. — Мне тебя тоже, огонёк. Сердце билось в бешеном ритме, когда я снова обнимала её, гладила волосы, смотрела в родные глаза. Она всё ещё была моей лучшей подругой. За столько лет я не нашла никого лучше неё. Ещё десять минут они побыли у нас, а потом ушли. Церемония должна начаться в половине шестого вечера. А потом всё продолжиться в любимом здании драконов. Аарон уже лет пять рассказывает, что казино у него теперь самое элитное во всей Америке. Не могу дождаться уже, когда увижу, что они там сделали. *** — Готовы ли вы, Адель Моринг, взять Аарона Хилла себе в мужья? Любить его до последних дней. В горе и в радости, в богатсве и бедности, в болезни и в здравии. — Готова. Говорила она, не отрываясь от него. В её глазах было столько любви, доброты и огня. И всем этим она хотела делиться с ним. — Готовы ли вы, Аарон Хилл, взять Адель Моринг в законные жены? Присягнуть в вечной любви в горе и в радости, в богатсве и бедности, в болезни и здравии? — Да. А потом они поцеловались. Адель целовала его и плакала. А я ревела вместе с ней. Хорошо, что на такие случаи купила водостойкую тушь. Полезная вещь, когда лучшая подруга выходит за твоего брата. А потом закончились сопли, и мы уже были в казино. Войдя в то райское место, еле удалось устоять на ногах. Место визуально стало в несколько раз больше. Всё было строго в красных и чёрных цветах. Эти пафосные дорогие люстры, длинная барная стойка, небольшие уровни ступенек, а само помещение освещало тёмное красное светило. И огромная эмблема дракона, что раскрыл крылья и дышит огнём, что тоже подсвечивалась красным. Здесь изменилось всё. Абсолютно. От дизайна к людям. Много было тех, которых я видела первый раз. Но когда увидела в толпе знакомое лицо, радостно пошла здороваться. Он меня не видел, потому я тихо подошла сзади. — Извините, я ищу здесь одного красивого парня, что много лет назад называл меня занудой. Не подскажете, где я смогу его найти? — О чёрт! — от неожиданности он вздрогнул и обернулся в мою сторону. — Похоже, я уже нашла его. — Сара! Чертяка! Ты всегда любила меня пугать. — Я тоже люблю тебя, Лип. Он засмеялся и поднял меня на руки. — Я так скучал за тобой, даже не представляешь. — Ой всё, не крути меня. Локоны распадутся. — Как ты вымахала! Уже выше меня будешь. — Не, это каблук такой. — Пошли лучше говорить о твоём каблуке у бара. Я тысячу лет не обговаривал с тобой никого! — Ну моего парня обговаривать не обязательно. — Моих можно. Пошли. Взяв с бара бутылку коньяка, он повёл меня к диванчику, где было не так шумно. — Рассказывай, гангстерша. Всё. — Я теперь адвокат. У меня дочка в первом классе, может замуж скоро выйду. — Оп! А про замуж давай с деталями. — Мы с Хэнком уже много лет вместе. Друзья говорили, что думает про свадьбу. — А мелкая что? Любит его? — Не то слово. Больше чем меня. А у тебя есть кто-то? — Ты же знаешь, что я не однолюб. У меня каждый месяц кто-то есть. Новый, причём. — А чего-то серьезного не хочешь? — Кто? Я? Нет, конечно. Планирую до шестьдесяти гулять. — А потом? — Уеду на Бали и умру там. Под пальмами и с кокосом в руках. А ты? — Как умереть планирую? Нет, спасибо. Я только вылечилась. Рано мне о таком думать. Лучше скажи, что тут без меня изменилось? — Дерека помнишь? Шерифом стал. Мы с ним мутили какое-то время. Но он додик полный, отвечаю. Даже я не такой педик, как он. А у Стефани теперь муж и тройня. Женилась, потому что залетела, но любит его. Вроде. А Джейвон наш! Недавно второй раз папой стал. Вторая дочка. — У всех семьи, а ты как и ходил за баром, так и ходишь. — Я создан любить только алкоголь, казино, себя и секс. Ещё долго мы сидели и говорили о последних новостях. Я даже не успела заметить, когда мы успели выпить больше половины бутылки коньяка. — Я сдохну сейчас от твоего коня. Пошли вином запью хотя бы. — Только с тобой можно запивать коньяк вином. Пошли. Возле бара ходила официантка с подносом напитков. И когда я хотела взять у неё бокал, её кто-то толкнул, и та, пошатнувшись, уронила поднос. А бокал, который я ещё не успела нормально взять, упал на меня. — Чёрт! Ну что за дерьмо? — Извините! Простите пожалуйста, я не хотела! — Иди прочь отсюда. Криворукая. Чем Аарон смотрел, когда брал тебя на работу? Я была раздраженной и пьяной. И прямо в тот момент ко мне подошёл Хэнк. — Что случилось? — Официантка пролила вино на меня. — Ничего, пошли отчистим. Помнишь где здесь уборная? — Кажется, сверху. — Давай проведу тебя. После стольких изменений коридоры казино стали практически незнакомыми. Но я примерно помнила, где должен быть туалет. Я держала в руках бокал вина, а Хэнк вёл меня под руку. — И надо было так напиваться? — с насмешкой сказал он. — Моя лучшая подруга и брат поженились. Как тут трезвой оставаться? О, вот там, кажется, должна быть уборная. Я не прогадала. Это действительно было так. Но когда мы вошли туда, увидели двух людей. Девушку, что, наклонившись над умывальником, отмывала рукав платья. И мужчину, что стоял возле неё и помогал. — Чёрт! Всё, Дженнифер. Кранты твоему платью. Разбирайся сама. — Разве я виновата? — Пить надо меньше. Бокал упал, разбиваясь о кафель. Тогда они обернулись в нашу сторону. И когда он посмотрел мне в глаза, сердце разбилось так же, как тот несчастный бокал. — Сара… Еле слышно сказал он. Я почувствовала тошноту и холод, что прошёлся по телу. Не обращая внимания на пятно, на Хэнка и остальных, я выбежала оттуда. И пока бежала, чувствовала, как задыхалась. Как воздуха стаёт всё меньше, как руки дрожат и как сложно держаться на ногах. Я вышла на улицу. И, наклонившись над поручнями, попыталась сделать несколько глубоких вздохов и успокоиться. Но тогда ко мне вышел он. Я обернулась, снова видя перед собой его потерянный взгляд. — Не убегай от меня, Сара. Вся жизнь поминутно мелькала перед глазами. Все воспоминания, все моменты. — Оставь меня. — Нам нужно поговорить. — О чём? О чём мне с тобой говорить, Уильям? — Пожалуйста. — Уйди. Я не хочу слышать тебя. — Ты должна послушать. — Что послушать? Я не слышала о тебе восемь лет. Ты, блять, даже не позвонил. Даже не сказал, что вышел с тюрьмы. Когда это было? — Через два года после того, как ты уехала. — Два года… От самой же ситуации стало смешно. Я смеялась, пока с глаз снова предательски пошли слёзы. — Я годами убивалась из-за того, что не знала, что с тобой. А ты отсидел два года и ничего не сказал мне. — Я не хотел лезть в твою жизнь, делая этим хуже. — Тогда не лезь и сейчас. Останься ебучим призраком. Сделай вид, что мы незнакомы, Вишня. Потому что я не хочу тебя знать. — Из-за чего? Из-за того, что я бросил тебя тогда? А иначе ты бы уехала с Сентфора? Ты была наркоманкой, Сара. Если бы Никсон притянул тебя в суд, чтобы ты делала? Испоганила бы себе жизнь судимостью? Ты умирала в этом городе на моих глазах. Что мне оставалось делать? Я не успела ответить, потому что в этот миг к нам вышла та девушка с уборной, Хэнк и Полли. — Мамочка! Что случилось? Почему ты плачешь? — Всё хорошо, милая. Пройдя мимо нас, Вишня пошёл к машине. — Ви! Постой! Куда ты? — Оставь меня, Дженнифер. Найди кого-то другого, кто будет отмывать тебе платье.