Стоп. Я... потерял сознание?
Медленно возвращаясь ощущениями в реальность, Аластор почувствовал под головой подушку. Гладкая ткань, на которой лежали кончики пальцев, подозрительно напоминала покрывало его кровати. Судя по тому, что в закрытые глаза не бил уличный свет, шторы в комнате были задёрнуты. Помимо прочего, Радио-Демон осознал, что чувствует на себе чужой взгляд. Связь с Энджелом снова "ловила", и фоновое беспокойство, преследовавшее демона даже в отключке, очевидно, принадлежало именно Дасту. Ал медленно открыл глаза, невольно ища ими паука. Впрочем, искать и не пришлось — тот сидел в кресле, придвинутом вплотную к кровати и таращился на оленя, не мигая, всеми восемью глазами. Заметив движение, он дёрнулся слишком резко и упал — затёкшие конечности не разгибались так быстро.Он что, сидел так всё время, что я тут провалялся?
Какие чувства вызвала у него эта мысль, Аластор понять не успел. Энджел подлетел с пола, как ужаленный, и всё-таки бросился на него, обнимая всеми тремя парами рук. Да так, что у Радио-Демона едва не затрещали рёбра, которым и так досталось. — Так ты меня ждал, чтобы придушить самолично, Энджел? — полузадушенно прохрипел он, кладя в ответ руку на спину паука. Тот пискнул и ослабил хватку, пряча нижнюю пару рук и немного отстраняясь. Это позволило заметить — в разноцветных глазах стояли слёзы. Даст моргнул и торопливо смахнул их запястьем, улыбаясь одними уголками губ. — Стоило бы, — фыркнул он, всё ещё беспокойно глядя на Радио-Демона. — Ты как себя чувствуешь, Оленёнок? — Ну, я себя чувствую, — криво усмехнулся Ал, — в полной комплектации, что не может не радовать. Это было совсем не гарантированно. — А что с... Валентино? Он же не заявится за тобой? — паук начал нервно кусать ногти. — Пусть попробует. Твой жалкий бывший босс слишком струсил, чтобы вмешаться. Я его не трогал, — презрительно фыркнул Аластор. — Наверное, ставит новый экран своему теле-приятелю. Если он выжил, что, надеюсь, не так. — Он неприятно зашелестел своим фирменным ехидным смехом, потом как будто что-то вспомнил и оживился. — Кстати, дорогуша.. сколько я был без сознания? Энджел бросил короткий взгляд на размеренно тикающие на стене часы.Забавно. До знакомства с Аластором он совершенно отвык определять время по часам со стрелками — проще было глянуть на экран смартфона.
— Эээ, — замялся паук, пытаясь хотя бы примерно вспомнить, сколько было времени, когда Радио-Демон материализовался в номере и сразу же свалился в обморок. — Часов шестнадцать, плюс-минус. Может, десять. Может, сутки. Не могу сказать точно. — Почему? — наклонил голову олень, поднимаясь на локтях и оказываясь с Энджелом лицом к лицу. Тело хоть и восстановилось, но затёкшие мышцы ныли при любом движении, поэтому демон поморщился, вызвав ещё один беспокойный взгляд. Впрочем, услышав вопрос, Даст почти моментально разозлился. — ПОЧЕМУ?! — его голос аж задрожал от праведного гнева, — Потому что когда ты здесь бухнулся без сознания, едва успев вообще появиться, мне было не до того, чтобы смотреть на часы! Я пытался тебя в чувство привести, вообще-то! Или хотя бы уложить нормально! Ты вообще знаешь, насколько ты тяжёлый, Радиоприёмник?! Да я..Ну уж нет. Не в этот раз. Не сейчас.
— Энджел, — произнёс Аластор как можно мягче, касаясь пальцами его щеки, и тот мгновенно замолк и опустил голову, пряча глаза. — Я понял. Хватит. Я... спасибо. Что пытался помочь. В воздухе повисла пауза. Было слышно, как паук судорожно глотает ртом воздух — слова Радио-Демона явно застали того врасплох. Сам олень поймал себя на мысли, что хотя Энджи и сидел на нём явно всем весом, никакого дискомфорта лёгкое тело Даста не доставляло. Как же ему, наверное, правда было трудно тащить тяжёлое, будто выточенное из цельного куска стали, бесчувственноеТак вот ты какой на самом деле, Энджел Даст.
Подкупала настолько, что вызывала желание ответить честностью на честность. — Что ж, думаю, я тоже должен кое-что признать, в таком случае. — Что-то совершенно очевидное? —- передразнил Аластора паук, хотя всё его тело напряглось. Ответная улыбка получилась неловкой. Почти смущённой. Демон, сам того не зная, попал в точку — если помнить, что последовало за этой фразой в прошлый раз. Ал замешкался на секунду, но всё-таки произнёс именно то, что собирался. — Именно. Ты мне тоже нравишься, Энджел. — У меня есть настоящее имя, знаешь ли, Бэмби, — пробурчал Энджи, то ли ещё не осознав смысл сказанного, то ли снова пытаясь справиться с чувствами. — Меня зовут Энтони. — Хорошо. Ты мне нравишься, Энтони, — повторил Радио-Демон медленно, почти по слогам, внимательно наблюдая за меняющимся лицом Даста. Тот вдохнул со свистом — дух захватило, как будто он прыгнул с парашютом. И не у него одного. На глаза снова навернулись слёзы, и он отвернулся было, но Ал осторожно повернул его голову к себе — самыми кончиками пальцев. — Я могу узнать, почему ты плачешь? — аккуратно, злясь на собственную резкость и угловатость, лишь бы снова не разозлить, не спугнуть, не касаться когтями. Сейчас этого совершенно не хотелось. Энджел всхлипнул. Ни сил, ни желания придумывать отговорки не было. — Я.. рад и немного в шоке такое слышать, но я не знаю, могу ли я.. — Мне верить? После всего, что я сделал? — хмыкнул Радио-Демон, и Даст едва заметно кивнул. Аластор покачал головой. — Энджел, Энджел, дорогой Энджел, если бы это было что-то меньшее, то я бы ни за какие сокровища Ада не ввязался бы в то, во что ввязался из-за тебя. Или ради тебя, как угодно. При всей моей любви к чудесным эффектным шоу, и всей нелюбви к твоему прошлому хозяину и Воксу, я бы не пошёл на открытый конфликт. Тем более на драку с двумя Оверлордами одновременно. Я же не идиот. — Теперь, получается, идиот? — хихикнул Энджи, вытирая мокрую от слёз щеку. — Если только совсем немного, — снисходительно согласился Аластор. — Я всё-таки победил, и очень элегантно, нужно заметить. Даст фыркнул.Если он своё безумие называет "элегантно" — то конечно. Без вопросов.
Словно прочитав его мысли, Аластор довольно оскалился. Нет, ну точно идиот. — Избавь меня от такого рода элегантности, Бэмби, — усмехнулся в ответ Энджел, усаживаясь поудобнее. Радио-Демон напротив, резко посерьёзнел. — Энджел, ты же понимаешь, что даже без головной боли в лице Валентино у нас не будет никакого "долго и счастливо"? — Конечно, — кивнул Даст, — С таким-то, как ты.. — Или ты.. — Сумасшедшим.. — Взбалмошным.. — Душнилой.. — Безответственным.. — Бесчувственным.. — Ветреным.. — Эй! Я не ветреный! Я просто ни в кого раньше не влюблялся, — возмутился Даст. — Могу ответить то же самое на обвинение в бесчувственности, — пожал плечами Аластор. Оба демона долго молча смотрели друг на друга. — Что, получается, будем учиться вести себя адекватно? — первым нарушил молчание Энджел. — Ну только друг с другом, — фыркнул Аластор. — И вообще не факт, что получится. — Естественно, — ухмыльнулся Даст. — Может, тебе пойти к психотерапевту? — В Аду нет психотерапевтов. — А если бы и был, ты бы просто довёл его до истерики и посмеялся? — ...Возможно. Ощущение того, что Энджел успел его узнать гораздо лучше, чем предполагал Радио-Демон, щекотало ноздри, как пузырьки от выпитой газировки. Он улыбнулся — именно улыбнулся, а не оскалился, и игриво сощурил красные глаза. — ...Потанцуем?***
Эпилог.
***
Аластор сидел в кресле, погружённый в очередную криминальную сводку. Тёмно-алая радужка спокойно тлела из-под опущенных век. Радио в кабинете тихо урчало, напоминая треск камина. Ещё за несколько секунд до осторожного стука в дверь чуткие оленьи уши шевельнулись от знакомого звука шагов. — Изволите сегодня поужинать, ммм? — саркастично пропел после стука Энджел, прижимаясь спиной к двери. И буквально свалился в комнату, когда дверь резко открылась меньше, чем через секунду. — Возможно, — губы Аластора чуть растянулись в улыбке, пока он наблюдал, как паук пытается не свалиться сам и не уронить накрытый на двоих ужин. Хмыкнув, он легко перехватил поднос одной рукой, а вторую протянул Энджелу. Тот, впрочем, уже твёрдо стоял на ногах и только шутливо оскалился. — Не странно ли предлагать помощь тому, кого сам же и уронил, Бэмби? — Если ты ещё раз меня так назовёшь, могу уронить посильнее, — олень в ответ тоже обнажил острые передние зубы в усмешке, на что Энджел скорчил совершенно недвусмысленную гримасу и облизнулся. — Если уронишь посильнее, то не пожалеешь, ты же знаешь ~ Аластор фыркнул, совершенно по-оленьи. — Я бы предпочёл сначала поесть. Кстати, что на ужин? — Угадай, — хохотнул Даст. — Оленина, что же ещё. Ты же ничего другого даже из разнообразия не ешь. Сегодня стейк в медовой глазури с бейби-морковкой. Усмешка Аластора стала мягче. Он привлёк Энджела к себе за плечо. — Учитывая, как ты готовишь, мне вполне достаточно разнообразия, — тихо, с едва различимой примесью металлического гула проговорил он Дасту почти на ухо. — Ну спасибо, Бэмби, — мурлыкнул Энджел. Попытался поцеловать Аластора в край тёмных губ, но тот выставил пальцы барьером. — Я же сказал тебе не отвлекаться. И не называть меня так. Давай ужинать. — Лааадно. Бэмби. Ал опустился обратно в кресло и хмыкнул, наблюдая, как Энджел стаскивает перчатки со всех рук и садится в своё кресло, как всегда, забираясь с ногами. — Когда ты уже перестанешь их носить не только у меня? — Когда-нибудь. — улыбка Энджела на секунду отдала грустью. — Не сегодня. Но перестану. — У тебя ведь всё зажило уже давно, — в алых глазах заплясала искра любопытства. — Даже ногти отросли. Все. Так почему? — Они, может, и правда отросли, — паук выставил все шесть рук вперёд и посмотрел на них внимательно, как будто видел впервые. — Только в моей голове ещё нет. Аластор ещё минуту в упор таращился на Энджи, пытаясь просканировать его и обдумать дальнейшие слова. Тот нервно улыбнулся и убрал две пары рук под стол, ничего больше не говоря. Но выглядел очевидно расстроенным поднятым вопросом. Так что Ал только вздохнул и решил всё-таки оставить тему. — Давай наконец поедим. Приятного аппетита, дорогой Энджел. Паук едва заметно выдохнул, после чего фыркнул, меняя выражение лица на хитрую улыбку и набрасываясь на еду. — Как же раздражает твоё "дорогой Энджел", Бэмби, ты не представляешь, — пробурчал он с набитым ртом. Аластор вопросительно вскинул бровь, отправляя в рот кусочек стейка. — Да потому что ты со всеми так разговариваешь! Я тебе что — все? Радио Демон несколько секунд оторопело таращился на собеседника. А потом расхохотался так, что несколько минут не мог успокоиться, и многочисленные радиоприёмники дублировали его смех, как размноженное эхо. У Энджела невольно мурашки пробежали по спине — хоть он и привык к такому, звучало все ещё жутковато. — Дорогуша, — отсмеявшись, кое-как выдавил из себя Ал. — Энджел, это всего лишь моя манера речи. Я всегда любезен. Мне как-то, знаешь ли, казалось, что ты должен понимать, что ты для меня "не все" по немного другим признакам. Тебе надо напомнить, что я... — Считал себя гребанным асексуалом до встречи со мной, а демоны, которых ты мучал, не выживали? — Энджел растянул губы в широкой улыбке и выглядел очень довольным собой. — Ну как минимум, — хмыкнул Аластор, вставая и беря в руки поднос. Стол уменьшился, став не больше кофейного, а на подносе материализовались две кружки с глинтвейном. Подавая Энджелу кружку, демон отметил, что все ещё держит её, пока паук не возьмет ту в руки полностью. И как осторожно Даст это делал — четырьмя ладонями, точно не мог удержать, осторожно касаясь пальцами.Как будто несуществующие шрамы и ожоги всё ещё болели.
По лицу Аластора пробежала тень. Гудение электроприборов стало угрожающим. Он опустился в своё кресло и вцепился когтями в горячую кружку, пытаясь унять моментально вскипевшую ярость. Когда вернулся привкус крови на зубах, чашка лопнула, но демон даже не заметил. Заметил только когда Энджел влез на колени и схватил его за обе щеки. — Ал, успокойся, — твёрдо проговорил паук, глядя прямо в разгорающиеся злостью глаза. — Ты с этим уже разобрался. Почти что на кусочки разорвал главного причастного, я помню. — Я бы и ещё раз это сделал. С неописуемым удовольствием, — хрипло ответил Аластор. — И гарантировал бы, что он не выживет. — Ну, сейчас ты можешь разорвать только кресло, если продолжишь скрести по нему когтями, — улыбнулся Энджел. — А оно тебе, вроде как, нравится. Олень накрыл ладонью руку Энджи на своей щеке и медленно выдохнул, успокаиваясь. Пустая чашка и разлитый глинтвейн исчезли. — Ты прав, Энджи. Не успел тот от удивления распахнуть все восемь глаз, Аластор, не дав опешившему и от фразы, и от мягкого тона, и от сокращения имени Энджелу опомниться, подцепил когтем чокер на его шее и потянул на себя.