***
Проходили не первые сутки после того боя. До сих пор сокрушители лечились, как могли. Алина под маской и с изменëнной внешностью помогала им, лечила, насколько могла, а кто-то терпел огромные боли, потому что если бы их продолжили лечить в больнице, то за ними могли бы прийти Сильнейшие. Пришлось пойти на переговоры, чтобы забрать своих подопечных с неизлечëнными ранами, потому что Аля предчувствовала, что что-то плохое случится, если они не заберут их в укрытие и не доставят позже в подземное жилище до момента, пока их не восстановят. А ведь Загитова была права — спустя некоторое время на больницу напали и уничтожили все кабинеты, где чувствовалось присутствие сокрушителей. Их аура осталась в палатах, потому и пострадали некоторые обычные пациенты, заселившиеся в эти комнаты. Какой же тогда огромный скандал поднялся в сторону оставшихся целыми полицейских, так много критики посыпалось в сторону Сильнейших за то, что они не проверили, кто находится точно в этих кабинетах. Слишком большой компенсации стоило это Высшим и Сильнейшим. Только больше крылатых начинали заявлять, что у них появляется всë больше сомнений на счëт действий правителей. Это только больше злило Марию и Владислава. Им бы было легче найти «Беззакония сокрушителей», если бы только Этери и Даниил не наложили на их место пребывания барьер и на всех участников чары, защищающие от подозрений. Особенно это полезно, если кто-то срочно хотел выйти на свет. Кому-то приходилось на Земле прятаться, а другим — у себя дома под огромным воздействием заклинаний. За это время пребывания в окружении тëмных стен и света лишь от электричества, которое создавали демоницы, в этом доме происходила гармония полная и послушание в сторону Загитовой. Девушка не раскрывала свою личность, только в маске заходила в часть подземного дома, где отдельно жили сокрушители, точно также носящие маски. Алина не исключила того, что может случится предательство из-за страха кого-то перед Сильнейшими, поэтому она приказала хранить анонимность и не показывать свою сущность никому, даже тем, кому вы доверились. Сама Аля хотела показать своим ребятам свою внешность, но боялась, так как думала, что в ней узнают Алину Загитову. Ведь до прихода к ним она скрывала своë лицо за маской медицинской и театральной маской на глаза, а волосы под капюшоном находились. Слишком она и Лиза заботились о неизвестности своих личностей. Они понимали, что когда-то да откроется секрет, но она не желала думать об этом, поэтому старалась себя всем обезопасить. Каждый раз меняя внешность, она понимала, что запоминали только искажённый голос еë и манеру речи. Лизу запоминали по самой жуткой маске и взгляду сумасшедшему. В этот раз четвëрка тогда нанëсшая большой урон всему вокруг, решила собраться в одном месте рано очень и запереться в своей комнате. Они обезопасили себя, когда Лиза поставила на стены заклинание, блокирующее способность смотреть сквозь стены. Сев вместе за один стол, они вздохнули и будто поникли. Загитова вчера придумывала судорожно план на случай обнаружения их места, план того, как дальше им заявлять о себе и писала письмо для своих подопечных. Много всего пришлось сделать, чтобы лишние вопросы отсеять. — Не думала, что нам придëтся так собраться вместе с учëтом обстановки в царствах, — вздохнула Тутберидзе. — Раз уж мы тут, то стоит обсудить каждый вопрос, первый от меня. Лиз, кто тянул тебя за язык меня сделать лидером?! — злилась Загитова. — А разве ты не прекрасно справляешься? Вчера ты собрала всех участников, нашла для них скрытное место жительства и указала, как дальше действовать, — вспоминала непринуждённо Елизавета. — А у меня был выбор? Я даже не знаю, правильно ли сделала, дав рекомендации, как себя вести. Мне пришлось найти решение некоторых вопросов, — возмущалась Аля. До сих пор не имея возможности привыкнуть к данной обстановке пребывания лидером группировки, Алина преувеличивала свои переживания, потому что не могла совладать с своими эмоциями. Она помнила, как увидела своих ребят с различными лезвиями в телах, как она своими очами узрела однажды лик Сильнейших, которые на неë смотрели внимательно после заявления о том, что с тех секунд она — главная во всëм этом шабаше. И это с учëтом того, что она тогда чувствовала на себе огромную ответственность за каждую рану своих ребят, которые выкрикивали ей мольбы о помощи и вопросы о том, что им делать. Ангел ощущала на своей шкуре вину за то, что она не смогла каждого сразу излечить и спасти на поле боя. Видя, как в тебя летят и летят различные оружия, как некоторые побеждают твоих участников группировки, она только больше волновалась за то, примут ли еë лидером. Когда же на тебя смотрят тысячи, а дальше и сотни тысяч крылатых, которые по новостям и по телевизору делают выводы о новых ребятах, то ты волнуешься сильнее. Они всë видят, снимают, запечатляют. Уже несколько раз знакомые Алины спрашивали еë о том, что она думает о Свободе и Справедливости. Как же хорошо пришлось постараться, чтобы придумать своë мнение, которое бы не посчитали подозрительным. И всë ведь только ради того, чтобы никого не затронула из еë ребят проблема какая-либо. — Мы не могли стать лидерами, потому что мы — Высшие, подвели организацию бы, став главными, потому что нас поймать могут легко, — объясняла Этери. — И, смотря правде в глаза, кто-то из более слабых протестующих смог бы так противостоять сильным личностям? — Даниил рассуждал. — А я хоть и сильна, но не самая умная. Я иду без разбору бить врагов и план — не моë. Куда я за собой поведу их? В могилу? — честно себя оценивали Туктамышева. — Я — просто сосуд из сил других, мне по-человечески лет 20 максимум. Разве я могу за собой кого-то повести? Не юна ли я для такой ответственности? — дрожащим голосом произносила Заги. Мысль о том, что Высшим не стоило бы на себя брать ответственность за ангелов и демонов из-за своего статуса и возможности рассекречивания информации, была верна. Хоть они и в свои тела вложили некоторые воспоминания, чтобы усилить себя, но в сравнении с количеством воспоминаний в телах Али и Лизы, это ничто. У тех давно всë ДНК перемешалось, в телах было много лишних и чужих клеток, а всë сознание иногда подводило, показывая рандомно воспоминания чужие. Их обнаружить точно не получится. Чьи клетки захотят дать на анализы — те и выберут девушки, из-за чего какие-то части ДНК, оставшиеся на поле, не смогут совпасть с их настоящими. Даже так, слушая рассуждения старших, Аля не могла свыкнуться с осознанием того, что еë сделали лидером на эмоциях. Елизавета явно не рассуждала много на эту тему, не искала самый правильный вариант, а назвала самый удобный, тот, который бы не касался еë. Туктамышева смогла бы за это время только оценить эмоции четвëрки и понять, кто себя спокойнее ведëт и ответственнее рядом с Сильнейшими. Она до самого последнего находила отмазки и отрицала, что в ней есть плюсы, как для критерии лидера, который смог бы за собой вести крылатых. Лиза честно признавалась, что ей легче с ролью заместителя, так как на главную она не сможет настроиться и только сделает хуже своим, потому что она хоть и умна, но не желает и не умеет находить рациональные планы. Поняв, что она и в правду самый оптимальный вариант на эту роль, Загитова вздохнула и решила что-то высказать о себе в иной раз. — Теперь я — главная наживка для Сатаны и Бога. Со мной будут вестись переговоры и конфликты. Я могу, конечно, но я трусиха ещë та, — мысли вслух озвучивала Алина. — Ты несколько планов действия состроила, мысленно передавала мне, как поступать. Да ты видела себя со стороны, когда ты разговаривала с Марией Сильнейшей? — Лиза хвалила младшую. — Не стоит преуменьшать свои достоинства. Ты смогла вызвать у народа крик надежды и радости. Они в тебя верят и в нас. Тем более, разве участники не доверились тебе с первой минуты? — обращался к Алине Глейх. — Мне кажется, они просто слушаются меня. Сами-то не справятся. К слову! Нам нужно свои роли распределить, — предложила ангел. Хранительница честно думала, что еë послушались просто по приказу и по желанию Елизаветы, которая отдала должность младшей буквально за короткий промежуток времени. Демоница до сих пор не уверена, правильно ли она тогда выбрала выкрикнуть это на всë поле и в сторону Сильнейших. Еë тогда остановили от мысли передумать только ангелы и демоны, которые за пределами поля показывали, что полностью довольны данным выбором и считают его рациональным. Они ведь наблюдали за боем, плакали, болели за кого-то, надеялись на лучшее, толпой устраивали переполох, толкались и кричали, пытаясь подбодрить тогда революционеров. До самого конца они после оглашения лидера с замершими душами наблюдали за Свободой и восхищались еë серьëзностью и внешним спокойствием. Лишь внутри она разгоралась от страха за себя, за учителей, за Лизу, за сокрушителей, за народы. Она молча просила им разойтись и молча уходила вдаль, в конце лишь кивнув на один из вопросов, который она даже не послушала. Было слишком страшно и больно от всего, что произошло за считанные минуты. Она вспоминала ощущение острых нитей внутри себя и молилась, надеясь на то, что она сможет выйти с поля боя с целыми телами и без вырванных органов. Странно, что со стороны никто не видел страха у Али на лице, у других волнения, что никто не подумал о том, что в тот момент они готовы были разорваться на части, побоялись того, что с ними так поступить могут. Они просто хотели в тот момент закрыть глаза и смириться, но смогли дотерпеть и найти выдох. Сейчас, в более спокойной обстановке, она решила, что стоит решить вопрос обязанностей. — Я чур отвечаю за тренировки силы и маски! В них же тоже заложена сила бывших Высших. Не в обиду, но я сильнее всех вас сейчас, пример подать могу им, — довольно процедила Туктамышева. — Моя магия лучшего всего развита в сторону лечения, могу отвечать за зелья регенерации клеток. Я — врач, в бою не так силëн, — выбрал себе роль Высший. — У меня с чарами дела получше, могу помогать усиливать чужие силы. Так сказать, я помощник в бою. Готовить все умеют? Если что я возьму на себя такую обязанность, — выбрала себе удобное место в организации женщина. — Со мной всë ясно. Вести за собой, помогать, план создавать, советы давать, следить за безопасностью участников группировки и прочее. Короче, всë на мне, — жалостливый тон сделала белокрылая. Достаточно быстро распределив роли, Алину уже начала представлять каждого на своей должности. Лизу в роли тренера для боëв, который стал бы учить, как защищаться, как использовать заклинания по максимуму и как делать себя намного выносливее и как контролировать свою энергию. Демоница бы вела себя строго, но при этом не упускала момента пошутить и восхвалить кого-то, потому что знала, что такое, когда твои способности почти никто не хвалит и не даëт тебе стимул улучшать себя и свои способности. Темноволосая каждое движение показывала бы, как использовать, как правильно концентрировать силу в одной из частей тела и как показывать себя более сильной, чтобы враг ещë больше боялся и от того путался бы, как ему поступать. Она бы показала, как можно и без рук справляться в бою и как плавно двигаться и быстро, чтобы не попасть под атаки. Даниил бы отлично справлялся с ролью врача, учил бы других, как овладевать в высшей степени заклинаниями исцеления, советовал бы, что кушать и что принимать, чтобы ты становился более крепким и выносливым, чтобы дольше продержаться в бою. Этери же бы учила создавать зелья, пользоваться чарами и помогала бы в готовке ребятам и давала советы, что скушать и как готовить что-то наподобие быстрого перекуса. Она бы также отлично помогла им с созданием различных ловушек и обманок. — Производители масок и информаторы — это остальные участники. К слову о масках, они с вами? Вопросы есть некоторые, — Аля взглянула на них всех. — В надëжных местах они хранятся. А ты быстро определила роль подопечных своих. Говорю же, лучшая роль на лидера, — улыбнулась этому Елизавета. — Тебя хотят спросить про маски. Ты говоришь, что с памятью у тебя плохо, но твои знания о правителях, тайнах и заклинаниях слишком велики. Можешь объяснить нам, откуда тебе знать всë это? — интересовалась Этери Георгиевна. — Ходят слухи, что ты частым гостем тюрьм была и тебе удавалось получать информацию из книг редких. Они дорогие, а некоторые и вовсе получить можно ужасными способами, — вспоминал Даниил. Аля сразу же повернулась в сторону Лизы, не веря в услышанное. Первая ассоциация, пришедшая к ней на ум — это то, что искусительница сидела в тюрьме. Она, конечно, не настолько открыта в сторону Али, но подобная информация точно бы была известна всем, если бы кто-то распространил данные о пребывающих в местах заключения. Только спустя несколько секунд раздумий, Загитова вспомнила об отце старшей, которая о нëм всегда отзывалась отрицательно и лишь упоминала, что она к ниму иногда приходится раз в несколько десятилетий, чтобы проверить, не привротился ли он окончательно в гниющий овощ. Настолько сильно ненавидела своего отца демоница, что только и делала, что с каждым приходом говорила о своей силе и вытаскивала из него какие-то зацепки. Раньше у неë была цель узнать, кем является еë мать и где она проживает, но никакого толка от этого не последовало. только молчание надоедающее и смех, который доводил до нервного тика еë. У Лизы было странное мнение на счëт своей памяти, но она всегда говорила, что она не лучшая, пока дело не доходит до того, что ей интересно. Искусительницы усмехнулась и поняла, что настало время рассказать всем о своих стараниях ради всех знаний и умений, которые есть у неë. Никто ещë так не владеет из хранителей и искусителей и пространством хорошии, и большинством заклинаний всех ветвей, и контролем своей энергии, и познаниями об истории рая и ада. Только из-за количества своих знаний она держалась за своë существование. Время рассказать им секрет. — У меня память плохая на всë кроме важных вещей для меня. Имена, что-то связанной с работой на Земле, местность — не моë. Бои, история, заклинания — вот что я люблю, — призналась голубоглазая. — Заметно. Всë же, что за источники у тебя и как ты их добывала? — спрашивала Аля. — В тюрьме навещала отца, ссорилась с ним, информацию из него вытаскивала и не только из него. Крала некоторые книги старинные, тратила миллионы на что-то важное, — перечисляла Елизавета. — То есть, из заключëнных добывала что-то, что они знали и тратилась на сборники заклинаний с обучением их использования, — поняла Алина. Туктамышева поняла, что теперь ей отступать некуда. Она закусила щеку с внутренней стороны и стала искать более правильные слова, чтобы пояснить ситуацию. Имея огромное наследство и появляющиеся каждый раз деньги от матери, которая и знака не оставляет о своëм существовании иного, девушке хватало на то, чтобы позволять себе совершенно всë в жизни, включая большое количество редких экземпляров в виде учебников, по которым учились ангелы и демоны больше нескольких тысячелетий назад. Сколько бы они не стояли, ей хватало на всë, зная ещë, что она очень часто из-за своего опыта выигрывала у ангелов-хранителей спустя месяц работы деньги за свою работу искусительницей. Она по этой причине и начала задумываться о том, что с еë работой и семейкой ей можно было бы и не стараться зарабатывать. Не смотря на это, она всë равно старалась, копя на свои желанные знания. Приходилось иногда за них драться и участвовать в боях, где дрались за эти книги и учебники, дневники прошлых правителей все, кто показать себя желали и дать понять остальным, что они — возможные будущие Высшие. И грязную работу приходилось выполнять, чужие желания исполнять, чтобы ей таки отдали эти бумажки ценные. Стоит ли того рассказать, с кем связывалась девушка за целые состояния, чтобы только стать одной из сильнейших искусительниц? Готовы ли эти трое кое-что из тëмного прошлого Туктика познать? По их лицам можно было понять, что они готовы ко всему, а истории о подработках их не интересуют. Вздохнув тяжело, Лиза уселась поудобнее и решилась на начало истории. — Ещë до того, как казнили бывших Сатану и Бога, я продавала много всего, чтобы заплатить за общение с ними. Я узнала о хитростях, забытых заклинаниях и чарах. Поэтому я смогла увеличить радиус каждой атаки, — Туктик рассказывала. — И, по всей видимости, ты использовала свою магию и для того, чтобы улучшить пространство. Они тебе и рассказали о воспоминаниях, масках и боевых приëмах? — расспрашивала Высшая. — Угу. Они увидели во мне кого-то великого и даже про комнаты рассказали, но не показали, что там происходит. Они связались с сокрушителями и попросили их после смерти найти на Земле, — тайную информацию разбалтывала Елизавета. — Значит ли это, что их воспоминания вложены в какие-то из масок? — Загитова начала дрожать. Алину уже начинал очень волновать факт того, что старшая воспользовалась знаниями бывших Сильнейших, их умом, познаниями в пользовании чем-либо и прочим. Она не могла понять, как так можно стремиться к тому, чтобы стать великой персоной. Заги понимала, что для каждого стремление к чему-то запредельному, к чему-то особенно недосягаемому разное, но представлять эту картину было жутко. Она пыталась понять, в какой момент голубоглазая обратиться к мужчинам, которых звали Александр и Пëтр, Сатана и Бог. В голове рисовалась картина того, как Лиза считает каждую купюру, каждую монетку для того, чтобы узнать, что представляют из себя по истинное божественные знания. Вспоминая хоть какие-то источники, Аля припомнила, что прошлые правители были достаточно жуткими и отвечали на вопросы только тех, для кого деньги — не проблема. Они смотрели сумасшедшими и дикими глазами на всех и пытались им своë мнение всунуть, переубедить любого, кто осуждал их идеи. Чем дольше ты с ними разговариваешь и чем больше вопросов задаëшь — тем твои деньги исчезают из карманов сильнее. Представляя перед собой лики этих мужчин, становилось только страшнее. Не каждый может даже выдержать на себе этот взгляд, не говоря уже о словах. Воистину гениальными и чокнутыми являлись они. Их идеи осуждаются, но никто кроме них так не мог справиться с своими задачами. Только им подвластно каждое заклинание и только их души, заточëнные в маски, могут оставить тебя при своëм разуме, ты останешься со своим мнением, но выдержишь ли ты их силы? — Кошмар. Ты столько много потратила сил ради того, чтобы стать сильнее. Тебя по праву назвать Высшей уже можно, а ты к этому и стремилась. Или желаешь взять планку ещë выше? — догадывалась Этери. — Не настолько я самоуверенная. Не отрицаю, что я хочу стать ещë сильнее, но не хочется Марии навредить. Женщина могущественная, не настолько ужасный правитель, — Лиза делилась мыслями. — Она может что угодно сделать, если в полную силу выйдет на нас. Опасно слишком, Владислав чуть слабее, младше он, избалованный будто. От присутствия их одного жутко, — признавалась Этери. — Может будет менее страшно, когда пробудятся наши маски. При смертельной опасности или сильном ослабевании в ваше тело попадает дух запечатанного в маске. Что если пробудятся прошлые Сатана и Бог? И в чьих же они руках? — с улыбкой произносила Туктамышева. Частичка сумасшествия и какого-то кровожадная была в Лизе, когда она говорила о сражениях и о своих целях, но и она имела предел. Всë же пойти против Марии осмелится мало кто. Любого, кто вставал на еë пути — она уничтожала, если он народу вредил. Если же ей станет интересно и весело понаблюдать за кем-то, то она на пару с Владиславом станет наблюдать за чужими боями. Она ответственне, не так зациклена на том, что о ней говорят, да и ходят слухи, что она не из тех, кто сидеть на троне готова вечность. Владислав другой, он младше, его примерный человеческий возраст — около 22 был бы, а Марии — 30. Он ведëт себя умно, но слишком себя любит, зациклен на том, чтобы все были на его стороне и не говорили ничего против. А ведь, если когда-то придëтся сражаться с ними, то что случится, если пробудятся у кого-то маски? Души попадали случайно, скорее всего, она могла попасть к кому угодно, что жаль, ведь не все соблюдают с силой Сатаньей и Божественной. Если так подумать, то им будет страшно сражаться против душ своих отцов. Если всем страшно от присутствия рядом властных и с огромной энергией живущих Марией и Владиславом, то как отреагируют на Александра и Петра все? А те, кто не застали их правление? Ходят слухи, что у них поистине пугающая энергия, сравнимая с тем, какими были когда-то первые Бог и Сатана, от них же пошла вся магия и все заклинания. Думать об этом никто не хотел кроме Елизаветы, которая размышляла об этом очень активно и с интересом, хотя и нервничала. — Ты только сильнее пугаешь нас своими знаниями. Какова их цена? Не за просто так ведь ты их получаешь, даже если деньги тратишь, — примечала Загитова. — Я бы у Алëны спросила, что за беда случится со мной, но откажусь. Это может быть потеря близкого, ослабевание меня, проклятье. Чего-то мы все лишимся за сделанное, — мыслила Лиза. — Всë же, нам всем стоит привыкнуть к тому, что будут потери, сложности. Позже остальное обсудим? Мы так можем и до конца дня болтать, — Этери предложила. — Согласна. И, последнее, что я хочу сказать. Лиз, передай вот это сокрушителям. Там информация и для тебя. Ты будешь вполне довольна данным действием, — подмигнула младшая. Лиза начала думать о том, что она не хочет знать будущего от Алëны точного, а размытое или намëки, предположения — пустая трата времени и не стоят того, чтобы заострять на них внимание. Тем более, узнав, не изменить потом будущее. Кому-то нужно это? Не знаешь, что должно с тобой случится, тогда у тебя появится возможность изменить все твои последующие дни жизни. Они все сошлись на том, что различные неудачи на их пути будут чем-то привычном. Даже те же ранения у крылатых и сильные ослабевания, яд в их телах и прочее. Загитова первая встала из-за стола, произнесла заклинание телепортации и в еë руках появилась та самая маска, а в другой руке — письма, которые она написала для всех сокрушителей, а рядом с ним — ещë одно небольшое письмо уже для Туктамышевой, которая должна будет его сама прочитать. Надев на себя маску, изменив по щелчку пальца свою внешность, Аля приказала тоже самое сделать Лизе, так как им обеим нужно выйти из этой комнаты заняться иными делами и разойтись. Любой раз, когда они покидают свою часть дома — они должны перевоплощаться. Сделав всë так, как просила Алина, старшая взяла в руки письма, одно она к себе положила в карман, свернув его, а другое она понесла, идя на несколько этажей ниже, чтобы встретить ребят, которые по кнопке у входа в часть дома сокрушителей поняли, что им нужно всем собраться в зале одном огромном и послушать что-то. Они ещë не догадываются, что за информация будет дана им и почему они должны будут следовать ей.***
На Земле намного спокойнее, намного легче и желание отдохнуть совершенно не покидает тело Алины. Загитова пришла в гости к Евгении, которая не могла остановиться и только и делала, что упрашивала баристу к ней прийти. У порога ждали хранительницу все питомцы Медведевой, первой из которых к ней начала лезть Нами, забравшаяся по ноге ангела к ней. Взяв на руки котëнка, Женя тут же выскочила из-за угла и обняла свою подругу, чуть ли на ту не набросившись. Приняв это за достаточно милый жест, Алина посмеялась и показала, что в пакете она принесла всë, что нужно было для изготовления того самого бесплатного кофе для фигуристки. Говоря, что это было не в серьëз, Женя ещë долго отказывалась от того, чтобы это сделала ей Алина, но она настаивала. Прошло немного времени и на кухне у Жени уже готовилось кофе. Как и хотела попробовать Евгения — горячий напиток с добавлением мороженного, гляссе. Нами ходила вокруг баристы и немного той мешала напиток готовить, но Аля была стойкой и непоколебимой. — Мне делают бесплатно лучший кофе от лучшего баристы. Чувствую себя особенной, — посмеялась Медведева. — Я не делаю обычно кофе себе или в домашних условиях, поэтому можно сказать, что у тебя особые привилегии от меня, — ответила Загитова. — Так приятно это знать, давно я ни у кого ни была исключением или особенным случаем. Не за красивые ли это глазки? — спрашивала, строя глазки, Женя. — Это за всю тебя прекрасную. Пользуешься моей добротой и неумением тебе отказывать, как только можешь, — возмущалась немного Аля. Евгения посмеялась с такого жалостливого голоса еë знакомой, чем вызвала у ангела улыбку на лице, которую та не увидела. Иногда Медведева вставала с места и смотрела на то, как Аля пробует, получилось ли у неë кофе таким, как она делает обычно на рабочем месте. Она делала два напитка, первый для Жени и погорячее, как она и просила, а второй — для себя, чуть холоднее и слаще. Добавив последнюю штриховку — шарики мороженного с кусочками шоколада, Алина понесла к столу эти прекраснейшие напитки. Фигуристка смотрела на девушку с распущенными волосами и в майке с шортами, как на Богиню, практически забывая о том, что под носом у неë расположилось то, чего она давно ждала. Она наблюдала за тем, как Загитова первая пробует свой напиток и искренне радуется тому, что он получился хорошим, потому что мало кто обычно просит гляссе. Ей нравилось наблюдать за тем, как та по-детски реагировала радостью на любую сладкую штуку и закатывала глаза от того, насколько ей нравилось то, что она сделала. Только когда Заги заметила на себе взгляд, Евгения принялась за свой напиток и у неë расширились глаза от того, насколько это было вкусным и подходящим под жару на улице. — Женись на мне. Это лучшее, что я пробовала. Была бы моя воля, только твоим кофе питалась, — твердила Женя. — Я подумаю над твоим предложением. Так-то это моë одно из любимых занятий, как готовка и фотографии, — сказала девушка. — Ты прям матушка. Я бы посмотрела, что ты умеешь готовить и твои снимки бы глянула, — с интересом произнесла фигуристка. — Если хочешь, то могу показать свои работы. Я с собой постоянно ношу фотоаппарат. Бывает увижу на улице что-то — запечатлю, человек красивый — сфотографирую, — перечисляла Алина. — Вовремя ты это, давай, я хочу посмотреть на эти творения Богини, —ждала Евгения. Алина сразу же полезла в свою сумочку, стоящую на полу рядом. Она начала копаться в принадлежностях, отложив на половину недопитый кофе. В это время Женя его пила достаточно быстро и наслаждалась холодком, смешанным с кофе. Наконец, вытащив его из сумки, Загитова предложила им покинуть кухню и посмотреть в другом месте фотографии, сделанные когда-то ей. Женин выбор очевидно пал на спальню, куда они и направились сразу же. Зайдя туда, Алина начала включать фотоаппарат и показывать фотографии Жене. Подопечная присела сразу рядом поближе к Але и протянула свои руки, чтобы обнять ту со спины. Оставив свои тëплые ладошки там, ангел сразу дрогнула. Настолько непривычно чувствовать руки смертной на своëм теле со спины, ещë и когда они касаются голой кожи ног не случайно. Женя положила свой подбородок на плечо Али и начала смотреть на снимки той. У Загитова захватывало дыхание от того, как близко к ней сейчас была Женя и как они прижимались друг другу. Шла фотография за фотографией, а старшая никак не успокаивалась. Она чувствовала рядом Женю и по еë телу проходили мурашки, когда до еë бëдер «случайно» дотрагивалась подопечная. — Удивительно, как ты такие кадры ловишь. Будто на траве лежала, чтобы с такого ракурса сделать снимок. Кажется, я права, — Женя заметила выражения лица Заги. — И не говори. Тут главное — успеть. О, кстати, это не ты сзади идëшь? Похоже на тебя, — удивилась Алина. — Одежда моя, причëска тоже. Может мой тайный близнец? Хах, а если это не я, то… Симпатичная ли она? — спрашивала Женя с подвохом. — Это что за вопросы такие? Фото со спины, а ещë… Ты для меня в любом случае самая красивая, — вырвалось у Загитовой. Медведева сразу начала улыбаться от услышанного, а Аля только спустя время осознала, что она сказала машинально. Только что она в достаточно романтичном контексте призналась в любви спортсменке и даже не постеснялась того, чтобы произнести этого, будто они уже были в отношениях. Совершенно не ясно, как это произошло, Алина сразу же закрыла рот рукой, а потом легко себя ударила по лицу, с чего посмеялась Евгения, оставившая дразнящий поцелуй на плече у баристы, что вызвало ещë более умоляющий писк. Загитова хотела сквозь землю провалиться, назад упасть, но там уже была девушка, являющаяся еë объектом обожания. Ангел растерялась и начала мямлить, но ничего не вышло в итоге нормального сформулировать из этих слов. Аля облизнула губы, которые сразу стали сухими и отложила с сторону фотоаппарат, который так сейчас уже был ни к чему. Женя посмотрела на старшую и улыбнулась той, она глянула на неë ещë несколько раз, оценив девушку, которая неловко улыбалась широкой улыбкой и смеялась нервно. Медведева приблизилась к ушку баристы и решила ту окончательно добить своим шëпотом. — Вот оно что. Настолько я нравлюсь тебе? — улыбалась довольно Евгения. — Прекращай смущать. Если честно, я бы забила свою фотоплëнку твоими фото, а потом распечатала их, чтобы любоваться, — смелость заиграла в Алине. — Правда? И куда бы ты эти фотографии поставила? На самое видное место и в отдельную папку бы их все скачала? — интересовалась спортсменка. — В самую лучшую рамочку бы поставила и на самое памятное местечко. Так, чтобы смотреть и настроение поднималось сразу после плохих дней, — говорила хранительница. Алина совершенно не врала, она именно так и думала. Она говорила то, что на уме было и то, что она считала романтичным, милым. Произносить слова такие громкие о любви ей казалось сейчас слишком громким высказыванием и девушка безумно стеснялась того, чтобы это сказать. Женя завороженно смотрела на ангела после произнесëнных слов и ей казалось, что где-то внутри неë порхали бабочки, которые щекотали еë, принося мурашки по коже от атмосферы вокруг. Смертная голову в бок наклонила и продолжала следить за Загитовой, которая боялась смотреть в течение карие глаза, которые сейчас прожигали в ней дыру или что-то большее. Она пыталась держать лицо безэмоциональным, но продолжала каждый раз после очередной попытки смеяться, стараясь выдать что-то адекватное и нормальное. Она целенаправленно такие яркие и запоминающие слова произнесла и Женя их услышала, удивилась им, а в глаза звезда будто начали блестеть от того, что сорвалось с накрашенных уст. Алина всë же наконец решилась повернуть корпус слегка и своë лицо к фигуристке. Между их губами осталось чуть больше 5 сантиметров, а носы практически касались друг друга. Загитова отскочила бы от такого действия ранее, но в этот раз решила, что останется на месте и прекратит себя вести, как подросток, впервые целующийся. Женя улыбнулась, быстро глянув на губы напротив, еë зрачки расширились, а Аля продолжила на ту глядеть с особым восхищением. Такая домашняя Медведева приносила ей чувство того, будто по телу растекается какой-то горячий сладкий напиток с молоком. — Тебе не кажется, что это сейчас было похоже на флирт? — посмеялась от неловкости Загитова. — Очень даже. Лично я давно этим занимаюсь и наблюдаю за твоим смущением. Ты очень милая с розовыми щëками, — посмеялась с последнего Евгения. — Непривычно это просто всë мне. Я никогда ни с кем не встречалась, это уже привычное мне состояние, — честно ответила ангел. — Врëшь! Как у такой красотки и не могло быть кого-то. Мне кажется, это нужно поменять. Могу я нарушить привычное тебе одиночество? — Женя спрашивала. Медведева сильнее обняла баристу и оставила у той между плечом и шеей след от своей уже помады. Сказать, что у Али сожмалось внутри всë — это лишь малая часть того, что она ощущала. Сердце начинало биться быстрее, а дышать становилось тяжело, проблематично. Она громко сглотнула слюну в пересохшем рту и снова посмотрела на Женю. Она и не поняла, в какой момент так быстро Медведева ту крепче схватила за талию, повернула и увалила на кровать назад. Грохнувшись на подушку холодную, Аля расширенными глазами посмотрела на смеющуюся спортсменку и сначала не поняла, к чему это. Когда же Женя посмотрела вновь на еë губы, то Загитова сразу начала кивать быстро, отвечая на немой вопрос Жени. Хотя бы где-то, но она поняла намëк подопечной. Сев старшей на бëдра, Алина готова была поклясться, что сейчас она красная, как помидор, а еë сознание плыло с каждым разом, когда Евгения начинала к той приближаться. Дотронувшись до лица баристы, Евгения посмотрела на неë, а та уже прикрыла свои глазки и покорно ждала, что с ней сделают. Ангел расположила свои руки на талии у Медведевой. Еë губы коснулись губ Жени, одарив еë горячим дыханием, которое принесло мурашки по коже у той, что была снизу. Женя первая начала потихоньку сминать губы Али, как бы сильно и давно она не хотела это сделать, потому что младшая так робко ей отвечала, повторяя за своей… девушкой? До сих пор не верится, что так они без слов это подтвердили. От одной мысли об этом Аля расслаблялась и отдавалась ощущениям. Евгения слегка приближала к себе девушку, обеими руками схватившись за еë личико и пробовала на вкус губы напротив. Аля не остановила еë, а только разрешила Жене углубить поцелуй. Заги чувствовала, как по телу проходили мурашки от более близкого контакта и как еë бросало в дрожь, каждый раз, когда Женя улыбалась в поцелуе и творила что-то невероятное, как ей казалось. Хранительнице становилось жарко и непривычно по телу проносилось вязкое тепло. Они уже окрасились в красный оттенок от помады, которую не смыла Женя после прибытия домой. Загитова будто всхлипывала в поцелуе и тихо мычала, чего-то прося. Ненадолго отстранившись, Медведева посмотрела тут же на младшую и улыбнулась. Аля неловко скрыла лицо в волосах и посмеялась. Кажется, она была довольна, но слишком смущена произошедшим. Медведева быстро оставила на губах покрасневших и опухших напротив поцелуй, от чего та ещë более довольно улыбнулась. — Так неловко, боже… Я что, попала в лучший мир? — шутила, нервничая, Аля. — Ты попала ко мне в ручки, а точнее, стала моей девушкой. Верно ведь? — улыбнулась Медведева. — Угу. Как же мы долго тормозили со всем этим. Самое время сказать, что я люблю тебя давно, — от смущения Загитова прятала взгляд куда-то в сторону. — Какое совпадение, я тебя тоже люблю, безумно сильно. Настолько, что с ума сойти могу. Слишком уж ты хорошенькой с первой встречи мне показалась, — призналась Евгения. — А ты для меня выглядела, как… Сильная, красивая, грациозная, солнечная девушка. Таких я раньше не встречала, — восхищалась Медведевой белокрылая. — Таких — это каких? Хотя ты столько всего сказала, что это я… — Таких невероятных. Таких, от которых сердце из груди выпрыгивает. Таких, ради которых хотелось бы миром пожертвовать, — признавалась Алина. — Так вот, как я в твоих глазах выгляжу. Тогда ты у меня… Милая, добрая, трудолюбивая, умная, внеземной красотой одарëнная. Рожают же красавиц и вот ну как устоять перед ними? — смотрела на баристу та с улыбкой. Загитова звонко засмеялась с последней фразы. Женя о ней так мило рассказывала и своими впечатлениями первыми делилась. Они слишком увлеклись друг другом, совершенно забыв о присутствии рядом Нами, которая лежала на полу и смотрела на хозяек. Девушки смотрели друг на друга и любовались. В один момент Аля потянулась вперëд и коснулась своим носиком Жениного и слегка помотала головой, чем вызвала смех у той и она увидела во всей красе эту прекрасную улыбку. Дотронувшись до губ, с которых глаз не могла свести старшая, Алина большим пальцем убрала вышедшую за края помаду и дотронулась ладошкой до щеки Жени. Когда же спортсменка посмотрела на свой поцелуй рядом с шеей у баристы, она усмехнулась довольно и наклонила голову в бок. — Не могу поверить, что это так легко произошло. Тебе же ничего не будет от этого? Могут узнать, — волновалась Заги. — Меня это не так волнует. Ну вот люблю я тебя, что я с этим сделаю? Перестану ли я ради карьеры против себя идти? Ни за что, — твëрдо ответила Медведева. — Ты так уверенно это говоришь, это потрясает. Чувствую себя любимой. Так приятно это слышать, раньше это чем-то незнакомым было, — чувствовала теплоту на душе бариста. — Наверное, мне стоит тебя так залюбить, чтобы ты поняла, что это такое. У меня уже есть идеи для домашних свиданий. Знала бы ты сколько я этого ждала, — мечтательно голову запрокинула Женя. Алина посмеялась с этого заявления и почти неощутимо поцеловала в губы смертную. Кажется, это лучший день в еë жизни, лучший за последнее время. Потому что он проведëн с самой чудесной и прекрасной девушкой на свете, с той кого так давно хотела назвать своей любимой, девушкой она.