◦ ◦ ◦
Забрав у Тима рюкзак и сумку, Джейсон закидывает их на заднее сидение к своим вещам. С погодой им повезло, с ситуацией на дорогах – тоже, и ему уже не терпится оказаться за пределами Готэма как можно скорее. – Поверить не могу, – выдыхает Тим, любовно поглаживая потертую кожаную обивку кончиками пальцев. – Это же «Додж Челленджер» семидесятого года, да? – Семьдесят первого. Джейсон поворачивает ключ в замке зажигания, и Тим, едва заслышав звук работающего мотора, издает полный восторженного обожания стон. – Ты точно не собираешься меня совратить? От неожиданности Джейсон слишком резко дергает руль, выезжая с парковки, и Тим, еще не успевший пристегнуться, ударяется затылком о подголовник. – Что, прости? – Это была шутка, – бормочет Тим, потирая ушибленную голову. – Но вот если бы ты приехал за мной на «Делореане»… – Тим! Тим смеется, и Джейсон, глядя на него, чувствует себя загнанным в угол. Он не просто так остановил свой выбор именно на этом желании, однако поведение Тима стало для него обстоятельством, к которому он не был готов. Чтобы отвлечь себя от непрошеных мыслей, Джейсон включает радио и тут же натыкается на AC/DC – по счастливому или не очень стечению обстоятельств. – Ну уж нет, сегодня никакой дороги в ад, – Тим перехватывает его руку и переключает станцию. – Так… лестница в небо, серьезно? Они там сговорились, что ли? Пока Тим занимается поисками подходящего музыкального сопровождения, Джейсон старается не сойти с ума. Отступать уже поздно, да и как он это объяснит? «Извини, я не уверен, что смогу сдержаться, когда нам с тобой придется ночевать в одной комнате, поэтому лучше вернуться, прежде чем я сделаю то, о чем буду жалеть до конца своих дней»? О чем он вообще думал, когда предлагал Тиму дорожное приключение? Язвительный внутренний голос говорит «об этом в том числе», и Джейсон отмахивается от него, как от назойливого насекомого. – Земля вызывает Джейсона Тодда. Ты здесь? – Да. Что? Из колонок доносится голос Билли Джо Армстронга, поющего о разбитых мечтах, и Джейсону очень хочется переключиться обратно на AC/DC. Тим смотрит на него внимательно, словно читает, а затем отводит взгляд. – Так какой у нас план? – У нас нет плана, Тим, только конечный пункт. Гостиницы я не бронировал, так что действовать будем по обстоятельствам. Это проблема? – Как раз наоборот. Я немного устал от того, что у меня всегда все расписано наперед, поэтому буду рад в кои-то веки плыть по течению. Телефон Тима пищит, и он, вытащив его из кармана толстовки и пробежав глазами по экрану, принимается с поразительной скоростью набирать сообщение. Двадцать минут спустя светящийся яркими огнями город остается позади. Джейсон уже и не помнит, сколько раз за свою жизнь видел надпись «вы покидаете Готэм». Он уезжал снова и снова в надежде распрощаться с Готэмом навсегда, однако каждый раз неизменно возвращался – в большинстве случаев потому, что об этом просил его Тим. – Все в порядке? – Типа того, – Тим откладывает телефон и подтягивает одно колено к подбородку. – Стеф пишет, что мы можем остаться в Лос-Анджелесе или любом другом городе на наш выбор, поскольку они с Касс прекрасно справляются и без нас. – Она само очарование. Тим согласно угукает и набрасывает на голову капюшон, устраиваясь удобнее. Джейсон сверяется с навигатором, чтобы не пропустить нужный поворот на развязке, и опускает стекло, позволяя ветру ерошить волосы и приятно щекотать лицо. Небо над горизонтом постепенно светлеет, окрашиваясь в нежно-розовый и пурпурный, и к тому времени, когда они выезжают на трассу восемьдесят, наконец приобретает голубой цвет – такой же насыщенный, как цвет глаз Тима. – Ощущение, будто я попал в роуд-муви, – замечает Тим, попивая кофе, который он взял на вынос в маленьком придорожном кафе в районе Мосдейла. – Это странно, но мне нравится. У Тима отлично получается говорить о том, что никак не связано с деятельностью бэт-семейства – оказывается, обсудить с ним можно практически любую тему. Узнав, что он обожает лазанью, Джейсон обещает как-нибудь приготовить ее для него, и Тим, кивая, кажется одновременно смущенным и очень довольным. Кроме того, Джейсон узнает, что его любимый фильм об Индиане Джонсе – первый, любимая часть «Назад в будущее» – третья, что он зачитал «Ведьмака», «Дюну» и почти все книги расширенной вселенной «Звездных войн» до дыр, что всегда носит в рюкзаке большую упаковку маршмэллоу и терпеть не может молочные коктейли с приторными топпингами. Около полудня они пересекают западную границу Пенсильвании, и Джейсон обращает внимание на то, что Тим начинает поглядывать на него с беспокойством. – Сменить тебя за рулем или лучше подыскать гостиницу? Мы уже восемь часов в пути. – Я за гостиницу. Есть что-нибудь подходящее? Тим утыкается в телефон. – В пяти милях от нас. И там поблизости ресторан мексиканской еды. О, и несколько пиццерий. – Тогда решено. Тим вводит координаты в навигатор, и меньше чем через полчаса они переступают порог небольшого уютного номера с двумя кроватями, кондиционером и полосатой римской шторой на окне. – Я закажу пиццу? – спрашивает Тим, доставая ноутбук и залезая на кровать. – Ух ты, у них даже вай-фай приличный. Джей, мы официально в раю. – Заказывай на свой вкус, – отвечает Джейсон, садясь рядом с Тимом и ероша ему волосы. – Раз уж я доверяю тебе свою жизнь, то и выбор пиццы доверить тоже могу. – Только не жалуйся потом. – И не подумаю. Джейсон наблюдает за тем, как Тим, прикусив нижнюю губу, сосредоточенно выбирает пиццу, и ловит себя на том, что не может оторвать взгляд от крошечных веснушек на его носу и щеках. Он прогоняет мысль о том, что к ним хочется прикоснуться, и заваливается на спину – так, что Тим полностью пропадает из его поля зрения. Становится немного легче. – Готово, – по прошествии пяти минут сообщает Тим. – Ты собираешься поесть и лечь спать или мы что-нибудь посмотрим? – Второе. – Хорошо. Ты ничего не имеешь против пиратов? – Э… нет? – А против геев? Джейсон приподнимается на локтях. Он надеется, что Тим не умеет читать мысли, и это лишь совпадение, хотя верится ему в подобное с трудом. – Я ничего не имею ни против пиратов, ни против геев, ни против пиратов-геев. Тим широко улыбается, и сердце Джейсона словно оказывается в тисках. В ожидании курьера он успевает принять душ и переодеться, Тим же выходит из ванной, когда пиццу уже привозят – он растирает влажные волосы полотенцем и выглядит в выцветшей футболке и простых спортивных штанах таким домашним, каким Джейсон не видел его никогда. – Гавайская, – произносит Джейсон, открывая коробку. – Гавайская, – соглашается Тим, усаживаясь с ним плечом к плечу и располагая ноутбук у себя на коленях. – Что? Сейчас ты скажешь, что мне придется есть ее одному? – Вовсе нет. Джейсон забирает первый кусок, и Тим издает звук, больше всего похожий на довольное фырканье. Он нажимает на кнопку воспроизведения и тоже тянется за пиццей. – Это нормально, что я хочу детей от Черной Бороды? – спустя шесть серий задумчиво интересуется Джейсон. Он полулежит, привалившись к Тиму и устроив голову у него на макушке. Тим, судя по всему, нисколько не возражает. – Это нормально, что не ты один? Они досматривают оставшиеся серии, ужинают на летней веранде мексиканского ресторана, о котором упоминал Тим, и всю обратную дорогу до гостиницы обсуждают концовку и возможные варианты дальнейшего развития событий. Засыпая под негромкое постукивание тимовых пальцев по клавиатуре ноутбука, Джейсон чувствует себя чересчур счастливым, и это до ужаса его пугает.◦ ◦ ◦
Утром Джейсон просыпается первым. Тим сопит на соседней кровати, завернувшись в одеяло как в кокон, и он решает его не будить – в конце концов, торопиться им некуда. – Сегодня мы вполне можем добраться до Айовы, – информирует Джейсон, когда заспанный и помятый Тим принимает сидячее положение и свешивает босые ноги с кровати. – Сначала я хочу добраться до кофе, – ворчит Тим, почесывая под футболкой живот. Это отвлекает. – И до еды. А потом хоть на Луну. После двух кружек эспрессо и плотного завтрака Тим становится более разговорчивым и покладистым. Джейсон проверяет прогноз погоды и загруженность дорог и не без удовольствия отмечает, что перестраивать маршрут из-за непредвиденных обстоятельств не придется. За девять часов они пересекают три штата и пять сотен миль и следующую остановку делают уже в другом часовом поясе. – У нас номер с балконом и видом на Миссисипи, – объявляет Джейсон, распахивая занавески. За окном темно, и набережная перед гостиницей утопает в мягком свете уличных фонарей. – Такое не каждый день показывают. – Я не поклонник Тома Сойера. Джейсон награждает Тима укоризненным взглядом, и тот неохотно отрывается от подушки и присоединяется к нему на балконе. Спокойная водная гладь сливается с усыпанным звездами небом в единое бескрайнее полотно, будто сошедшее со страниц какой-нибудь фантастической книги, и окутавшую город мирную тишину нарушает лишь шум машин, проезжающих вдоль реки, и негромкий шелест листвы. Зябко поежившись, Тим обхватывает себя руками, и Джейсон набрасывает ему на плечи свою толстовку. В этом нет необходимости, поскольку они могут просто вернуться в номер, но действия опережают мысли, и реакция Тима не заставляет долго себя ждать. – Ты лучше любого обогревателя, Джей. Я оставлю себе? Люблю одежду, которая велика мне на несколько размеров, а в твоей я вообще могу жить. – Отказать будет настоящим преступлением, потому что выглядишь ты очаровательно. Тим толкает Джейсона в бок и корчит рожицу. После ужина они смотрят «Трассу шестьдесят», и Тим засыпает еще до того, как путешествие Нила по загадочной автостраде, которой нет ни на одной карте, подходит к своему завершению. Через два дня, миновав Айову, Небраску и Колорадо, они добираются до Юты и сталкиваются с первой серьезной, по мнению Джейсона, за все время поездки проблемой. Единственным свободным номером в потрепанном мотеле в окрестностях Грин-Ривер оказывается дабл рум – двухместный номер с одной большой кроватью. – Я не пинаюсь, если это тебя волнует. Ну, по крайней мере, пока никто не жаловался. Тим воспринимает новость о двуспальной кровати абсолютно спокойно, и Джейсон ощущает болезненный укол ревности – эти слова задевают его сильнее, чем он готов признать. Когда той же ночью Джейсон сквозь сон чувствует, как кто-то прижимается к его спине, он далеко не сразу понимает, что происходит. Ему требуется минута на то, чтобы окончательно прийти в себя и осознать, что рядом, уткнувшись носом ему в шею и практически касаясь губами кожи на загривке, лежит Тим. Джейсон пробует осторожно освободиться из захвата, но ничего не получается – Тим умудрился забросить на него обе руки и одну ногу и, кажется, вовсе не собирается его отпускать. – Что… Джейсон? Ох. – Ты привык спать в обнимку с кем-то? Перекатившись обратно на свою половину, Тим садится и откидывается на изголовье кровати. Его манеру зевать и сонно тереть глаза Джейсон находит до неприличия милой, и скрыть нахлынувшее возбуждение ему становится все сложнее. – Я привык спать в обнимку с дакимакурой, Джей, – потягиваясь, поясняет Тим. – Дакимакура – это… – Я в курсе, что такое дакимакура, – перебивает Джейсон, стараясь не смотреть на обнажившийся живот Тима и резинку его боксеров, которая почему-то располагается гораздо ниже, чем ей положено быть. – Я же не такой древний, как Дикки. Не уверен, хочу ли знать, с кем она у тебя. Губы Тима расплываются в хитрой ухмылке. Он нащупывает на тумбочке телефон, шипит, когда после разблокировки яркий свет от экрана ударяет ему в глаза в темноте, и, покопавшись пару минут, передает его Джейсону. Джейсон рассеянно моргает. На фотографии из инстаграма Тим, одетый в пижаму с «Вольтроном», прижимает к себе подушку, на которой изображен парень с седой челкой, шрамом на переносице, квадратной челюстью и бионической рукой. Самый верхний комментарий от пользователя с ником Purple_Demon гласит: «Он идеален, жду приглашения на свадьбу». – Кого-то он мне напоминает, – замечает Джейсон прежде, чем успевает прикусить язык. – Ты думаешь? – улыбается Тим. – Ну, возможно, у меня и впрямь есть типаж. Джейсон возвращает Тиму телефон, и тот, забирая его, вскользь проводит по его раскрытой ладони своей. – Раз уж Широ остался в Готэме, – продолжает Тим, – можно мне сегодня поспать в обнимку с тобой? Ни с кем другим ему изменить я себе не позволю. – Потому что я на него похож? – Это не ты на него похож, а он на тебя. Разговор сворачивает в неожиданное русло, и Джейсон сглатывает образовавшийся в горле колючий комок. Он не должен задавать следующий вопрос, но ничего не может с собой поделать. – И поэтому он тебе нравится? – И поэтому тоже. В ту же секунду последние сомнения испаряются как дым. Джейсон раскидывает руки в приглашающем жесте и кивает, и Тим, не мешкая, обхватывает его поперек груди и заваливает на кровать. Жалобный скрип деревянного каркаса вынуждает их на мгновение замереть, однако ничего не происходит, и они оба расслабляются и облегченно выдыхают. Все мысли Джейсона заняты тем, что Тим находится на расстоянии поцелуя, и для того, чтобы накрыть его губы своими, нужно лишь слегка набраться смелости и податься вперед, но Тим не дает ему возможности совершить этот героический поступок. Он целует первым, и весь знакомый Джейсону мир в одночасье летит кувырком. Когда Тим резко разрывает поцелуй, Джейсон чувствует себя так, словно его грубо и чересчур поспешно выдергивают с большой глубины – он не может отдышаться, а его сердце колотится как ненормальное. – Если это не то, чего ты хочешь, тебе нужно только сказать, – мягко произносит Тим, приподнимаясь на руках и заглядывая Джейсону в глаза. – Я взрослый мальчик и умею признавать свои ошибки. – Ты меня раскрыл, Тимми, это действительно то, чего я хочу. Твои детективные навыки как всегда впечатляют. – Не буду спорить, я чертовски хорош. Весь остаток ночи Джейсон проводит с Тимом под боком. Тепло его тела ощущается самой правильной и естественной вещью на всем свете, поэтому утром он долго не может заставить себя выпустить его из объятий. Тим не протестует и теснее прижимается к Джейсону, закидывая на него ногу. Ближе к полудню они все же выбираются из кровати и, перекусив в маленьком кафе с видом на Грин-Ривер, снова отправляются в дорогу. Лас-Вегас встречает их ослепительным буйством красок всех цветов радуги и выглядит как самый настоящий оазис посреди безжизненной пустоши. Этот слишком шумный и людный город Джейсон без единого сожаления проезжает, не останавливаясь. Позже, на границе с Калифорнией, он тщетно пытается убедить Тима в том, что физически и морально готов ехать до самого Лос-Анджелеса, но проигрывает ожесточенный спор длиной в пятьдесят миль и в итоге сдается. Тим победоносно улыбается. Номер с одной кроватью в этот раз они выбирают уже намеренно. Финальный отрезок пути через пустыню Мохаве занимает час, и еще полтора уходит на то, чтобы от развилки у Парка Глен Хелен на границе округа добраться до конечного пункта назначения и одного из главных символов Лос-Анджелеса – пляжа Венис. Стоя в нескольких шагах от кажущегося безграничным океана, Джейсон смотрит, как на песчаный берег накатывают волны, и от шума прибоя по его телу бегут мурашки. Тим буквально лучится от счастья. Он сбрасывает кроссовки и, взяв Джейсона за руку, тянет его за собой в воду. – Всегда хотел сказать, что у тебя глаза цвета океана, но не мог выбрать момент, – Тим заправляет за ухо выбившуюся прядь волос и, немного помолчав, добавляет: – Этот, по-моему, самый подходящий из возможных. – А у тебя – цвета неба. Мы отлично сочетаемся друг с другом, как считаешь? Вместо ответа Тим опускает ладони Джейсону на плечи и, привстав на носочки, медленно и бесконечно нежно целует его в губы. В Готэм они возвращаются через неделю. Еще через неделю после совместного патруля, который заканчивается поимкой группы торговцев наркотиками, Джейсон, собравшись с духом, по всем правилам приглашает Тима на настоящее свидание, и тот, ни минуты не раздумывая, соглашается. Сидя следующим вечером за столиком в одном из самых дорогих ресторанов Даймонда и слушая рассказ Тима о нудном заседании совета директоров «Уэйн Энтерпрайзес», Джейсон жалеет лишь о том, что не предложил ему отправиться в дорожное приключение раньше.