Live and Learn

      Спустя некоторое количество времени Соник стал замечать, что только работать по некоторым дням ему стало скучно, потому что в остальное время он был свободен как ветер в поле, но побегать так просто он не мог. До сих пор даже после коротких дистанций ему требовалась длительная передышка, ноги отнимались, а грудь болела. Это означало, что ему нужно было какое-то другое хобби кроме спорта. Да и прежде чем снова вернуться в тяжелый спорт, нужно было набрать нормальный вес, а пока постепенно он возвращался к гимнастике. Своей природной гибкости он не потерял, но изгибаться стал значительно хуже, чем несколько лет назад.              Но и этого было недостаточно. Несколько свободных часов у него были забиты буквально ничем. Он просто болтался. Либо гулял, либо ходил в магазин за необходимыми продуктами для Эми, либо просто лежал и смотрел в потолок. Надо что-то менять.              У него было несколько попыток взять в руки карандаш и бумагу, но как только в его голове появлялась хоть мысль о рисовании, то его прошибал холодный пот, и так никакой даже линии он так и не проводил, оставляя бумагу почти не тронутой. Иногда это замечала Роуз, не понимая на что именно может быть такая реакция, но друг говорить об этом не желал, вечно переводя стрелки.       Стихи тоже не получались. Либо это было слишком то, что сильно опережало моду, либо то, что он сам даже едва понимал, потому что сначала вроде бы крутились одни мысли, а к концу уже были совсем другие. Поэтому он перестал тратить бумагу, задумавшись о том, что надо было заняться бы чем-то более интересным и полезным.              В этот день он разгребал кладовку в квартире Эми по ее просьбе. Довольно умело она эксплуатирует скучающую рабочую силу. Похвально. Ежик тяжело выдохнул, когда вытащил последнюю коробку, довольно легкую, несмотря на то, что она была забита доверху. Его даже заинтересовало, что же там могло быть такого.              — Эмс! А здесь что? — но ответа он не услышал, либо вышла, пока он не слышал, либо просто была сильно занята, поэтому ей не было дела. Но любопытство ежа от этого не уменьшилось. Поэтому он аккуратно открыл коробку с помощью карманного ножа и удивлено уставился на множество разноцветных мотков пряжи. Так же в отдельном пакете он заметил и множество инструментов для вязания. Неужели Эми когда-то увлекалась таким? Хотя, судя по тому, что все мотки были в заводской упаковке, это было не совсем так.              — Оу. Ты нашел пряжу. — Эми заставила ежа подпрыгнуть на месте от неожиданности. Из ее кружки доносился запах кофе. — Я ей даже не пользовалась совсем. Думала, что когда-то свяжу себя с игрушками.              С персиковых губ донесся смешок. Серьезно? Каламбур?              — Хм. Его можно было бы кому-нибудь отдать. Может Ванилле. — пожала плечами девушка, отпивая еще один глоток бодрящего напитка.              Но Соник выглядел так, словно у него были свои планы на это добро.               Месяц. Месяц ругани, матюков, эксплуатирования известного видео хостинга, серфа по интернету. И к концу месяца у него получилось связать маленькую немного кривенькую, но вполне приятную игрушку, которая напоминала его в детстве. Такая же круглая, пузатенькая с черными глазами пуговками. Она была не то, чтобы прямо очень красивой, но Соник старался вложить в нее всю душу. Кому бы можно только было подарить эту игрушку? Был один вариант, и он очень надеялся, что ей понравится.              Ночью он был необычно для своего недавнего состояния энергичен, и до позднего времени старался доставить этот маленький презент. Он знал адрес, на котором раньше, кстати, жил Шэдоу, а теперь в этой квартире Руж жила со своей семьей. Он задумался о черном еже. Может быть летучая мышь знала его нынешний адрес проживания. Этот скрытный еж даже ни строчки не написал за все последние десять лет.              А если он начал новую жизнь? В дали от остальных, попытался начать все с чистого листа. Но не мог же он действительно бросить их всех? С Руж он точно должен все еще общаться. Ежик тяжело выдохнул. Он бы хотел его увидеть. Хотя бы просто потому что Шэдоу знает обо всех его переживаниях. Они встречали опасности бок о бок, так почему же они перестали общаться? Прожженный алкоголем мозг ответ на этот вопрос не давал. Оставалось спросить только напрямую.              Как только ежик прошел в парадную, то попытался отряхнуться от капель дождя, что плохо помогало. Его кулак несколько раз встретился с металлической дверью, которая раскрылась лишь спустя время. Лицо гранатовой ехидны слегка нахмурилось, словно он ожидал увидеть кого угодно, но только не друга, который выглядел теперь значительно хуже, чем в их детстве.              — Как жизнь, Накс? — тихонько спросил он, теребя подарочный пакетик в руках словно нервничал.              — Отлично. А ты выглядишь не очень. — хмыкнул тот в ответ, проводя взглядом сверху вниз, словно оценивал как еж выглядит. Да уж, похудевший, с синяками. Наверняка, его было почти не узнать. — Чего хотел?              — Рейчел увидеть. — дружелюбно улыбнулся ежик, и почувствовал как аметистовый взгляд стал еще холоднее. Он расценил то, как совершенно нормальное поведение для отца, который просто хочет защитить своего ребенка. Соник и сам пытался защитить маленького Тейлса похожими способами. Порой это даже заходило слишком далеко, будто бы лисенок действительно был его младшим братом, если это не выглядело, будто он его родитель.              — Я не думаю, что ей стоит видеть кем ты стал. — Соник не чувствовал в этом злости, не чувствовал раздражения или обиды. Все что он услышал это лишь желание уберечь свою любимую дочь от страшной правды, что произошло с самым лучшим дядей на свете, который всегда приходил и радовал ее одним своим присутствием. Ведь он всегда казался таким веселым и все у него было просто. Довольно трудно было отвечать на вопросы, почему же все-таки он перестал приходить. — Я думаю, ты бы и сам не хотел показываться в таком виде. Я рад, что ты стараешься идти к лучшему, но еще рановато.              Тот прижал ушки к голове виновато, словно чувствовал стыд за то, что так быстро привел себя к саморазрушению, и так же быстро не может восстановиться к прежнему себе. Ведь у него всегда все было так просто. Так почему же он так просто скатился и ему так трудно вылезти из ямы последствий, поглощающей его с новыми силами каждый раз когда в его голову закрадывалась мысль, что он уже никому не нужен, а значит и стараться исправиться уже бессмысленно. Однако как хорошая сестра, Эми старалась держать его на ногах.              — Передашь ей подарок от меня? — как можно нежнее, стараясь не показать своих настоящих эмоций, произнес ежик. Он протянул осторожно пакетик, и Наклз схватил его, не побрезговав не на секунду и усмехнулся с проскочившей на секунду доброй ухмылкой.              — Передам.              После подтверждения Соник исчез словно ветер. Ехидна даже моргнуть не успела, когда ежа уже не было в поле видимости. А ноги несли его, по лестнице вниз, выбегая из парадной, и побежал далее по улице, не разбирая пути, только стараясь не задеть прохожих. Он просто бежал, пока его лицо было абсолютно безэмоциональным, хотя внутри кипело море. Буря, которую он каким-то невероятным образом умудрился прятать в себе.              Многие оглядывались на него, удивленно раскрывая глаза, как будто увидели призрака, и отказывались верить в то, что только что увидели. Но он просто не обращал внимания. Ему никто был не нужен, как и он не кому. Беспечный ветер, шумящий колосьями на закате где-то в глуши. Одинокий странник, на щеках которого выжжены жертвы, на которые ему пришлось пойти. Нет ничего. Нет никого. Нет его самого. Призрак, идущий вдоль реки, надеющийся однажды найти то, что выбросил собственными руками.              Он остановился только уже когда сердце грозилось остановиться прямо в его полете над землей, а легкие болели от невероятного уже непривычного количества вздохов в минуту.              После забега казалось ему стало лучше. Намного лучше. Словно он наконец вернулся в свою форму и отбросил все страхи и сомнения. Пока он не услышал детский плач, и множество криков о помощи. Люди кричали, взывали к помощи хоть кого-нибудь. Плакали, понимая что случилось нечто непоправимое.              Соник выбежал к толпе, наблюдая как люди в ужасе прижимаются друг к другу, прячутся под теплыми одеялами, ведь на улице все еще было холодно. Огонь. Жилой дом на шесть этажей горел словно костер, в которой подлили масла, Пожарных еще не было видно, очевидно, они еще не успели появиться. Нужно что-то делать. Промелькнула мысль в индиговой голове, когда он судорожно осматривал дом, понимая, что кто-то еще остался внутри.              — Мой сын остался внутри! — дошел до ушей крик. Это была молодая женщина средних лет с черными как ночь перьями, возле которой крутился мелкий ежонок с морской шерсткой. Очевидно, он либо был ее вторым сыном, либо же кем-то близким.              Индиговый ежик не задумываясь рванул прямо в горящий дом, закрывая лицо рукой, чтобы не дышать угарным газом и защитить мордочку. Кто-то в след крикнул ему что-то непристойное, мол, что это за самоубийца. Никому не поможет и сам убьется. Но это только дало Сонику азарт, он должен доказать кому бы то ни было, что он еще много стоит.              Он услышал чей-то тонкий голос, дергая ухом, пытаясь уловить его снова.              — Говори со мной! Закрой рот мокрой тканью и говори со мной! Я должен тебя найти, чтобы помочь! — прокричал он, дергая ушами. Его сердце почти упало, когда он долгое время не слышал ничего кроме треска огня, переставляя ноги, чтобы уворачиваться от огня.              — Я здесь! — спустя время тоненький голосок прозвучал снова. Он продолжал повторять это, пока малахитовые глаза не уловили взгляд таких же полных надежды зеленых глаз, почти как иглы того самого ежонка, что крутился возле его матери. Как два изумруда, светящих в темноте. — Соник?              Тот чуть не застыл, поймав в голове мысль, что этот ребенок узнал его, даже удивился, что это он, будто бы не до конца верил тому, что видит. Как будто ему в голову уже ударил газ, и это предсмертные галлюцинации.              — Это я. — он усмехнулся, подумав о том, что это уже второй, кто безошибочно узнает его, хотя он даже не пытался показать это. Это было… очень приятно.              Его глаза проследили за тем, что ежонок застрял в узком коридорчике, который по чистому везению еще не был охвачен огнем. Правда банки, слегка потрескивающие прямо над черными ушами несколько пугали Соника. Он полез внутрь, слегка пригибаясь. Пока ребенок так же подползал к нему навстречу, внимательно следя за тем, куда наступает, словно боялся оступиться. Какой умный малыш.              Индиговый ежик почувствовал, что дальше он протиснуться не сможет, и с ужасом заметил как на его рукав упал уголек, который почти мгновенно загорелся. Руку обожгло. Очень повезло, что ее не охватило огнем полностью, потому что он смог затушить ее несколькими ударами по руке, которые оставляли за собой сильную боль, но он старался не обращать внимания. Нужно было немного поторопиться.              Ошарашенные зеленые глаза смотрели прямо на него.              — Я в порядке, малой. Не останавливайся, этот потолок в любой момент погребет нас под собой. — хоть это звучало хуже, чем если бы он сказал, что у него все получится, если он чуть-чуть поторопиться, но он просто не хотел врать, допуская момент, что шанс выбраться живым из этой западни ничтожно мал.              Ежонок поджал хвост, но пошел быстрее, опасливо поднимая голову периодически, но снова ловил уверенный взгляд этих сияющих малахитовых глаз. Это добавляло сил. Он прополз еще полметра и уткнулся носом в плоский живот, укрытый тканью рубашки.              — Фух… Вот, уже полдела сделано. — он прижал к себе ежонка двумя руками, подхватывая на руки, пытаясь закрыть от огня и рванул что есть сил окну, зная, что скорее всего прыжок со второго этажа потом ему аукнется, ведь он так давно не совершал таких прыжков.              Он приземлился на колени, сворачиваясь почти в клубок, пытаясь защитить ребенка и раскрылся, ощущая как лежит на спине, на холодной земле. На него смотрели полные слез и благодарности зелено-морские глаза. А затем он увидел ту самую девушку и второго ежонка, которые со слезами на глазах обняли черного ежонка. На персиковой мордочке самостоятельно проклюнулась мягкая усталая улыбка. Вероятно именно ради этого он спасал людей, потому что самая лучшая награда за поступки были именно эти моменты единения родных и близких с жертвой.              Его глаза на долю секунды встретились со знакомыми алыми радужками, той самой малиновой искрой. Шэдоу? Все что успела обработать его голова, когда его глаза закатились за веки, а голова произвольно упала на асфальт.              — Кто-нибудь, помогите парню! — все что он услышал, прежде чем его сознание упало во тьму.